До нынешнего президентского срока Владимира Путина главной приметой молодежной политики были прокремлевские движения и группировки. Они обещали социальные лифты или занимались так называемыми социальными проектами.

"СтопХам" – один из таких проектов, который боролся с неправильно припаркованными автомобилями тем, что заклеивала лобовые стекла автомобилей большими наклейками. Его основатель и бывший комиссар прокремлевского движения "НАШИ" Дмитрий Чугунов рассказал Настоящему Времени, почему молодежные движения перестали существовать, а в Госдуму спешно зазывают популярных видеоблогеров.

— Когда вы начинали проект "СтопХам", властью был предложен вполне понятный проект молодежной политики. Там были социальные лифты, там была активность, как бы ни относились к "СтопХаму", особенно обиженные водители, но это в некотором смысле была тоже часть молодежной политики. А есть ли она сейчас?

— Безусловно, Тимур, когда мы начинали, проект "СтопХам" реализовывался в еще тогда существующем движении "Наши", которая сама по себе была хоть и достаточно ангажированная тусовка с понятным бэкграундом, но в процессе мы вышли из движения и оставались таким понятным социальным лифтом, который люди начали реализовывать в регионах.

— А что сейчас? Какая сейчас молодежная политика у Кремля?

— А сейчас нет молодежной политики, потому что она после 2012-2013 года выпала из повестки. На мой взгляд, было принято такое серьезное радикальное решение просто засушить молодежную политику, оставить мелкие небольшие какие-то форумы – "Территория смыслов", "Таврида" и похожие на них под кальку Росмолодежи, на которых, собственно, копировался формат "Селигера", но в гораздо более усеченном виде и без такого размаха.

— Но ведь постоянно выделяет государство деньги на эту пресловутую молодежную политику, не знаю, от Министерства обороны до Следственного комитета тратят, какие-то тендеры проводят. На что тогда деньги?

— Каждый тянет в этом плане в свою сторону, нет единого движения, нет понимания, чем должна заниматься молодежь, куда она должна прийти, почему молодежи должно быть интересно чем-то заниматься и не зарабатывать деньги, а думать о том, как остаться в России, как получить образование.

— А почему вы ставите противопоставление? Зарабатывать деньги и оставаться в России – по-моему, отличный план.

— Отличный план, но, к сожалению, это не работает, потому что молодежная политика на протяжении 7-8 лет, с 2005 по 2012-2013-й – это был социальный лифт во многом, который позволял людям амбициозным, которые хотели учиться, получать образование в России, за рубежом – неважно, работать в России. Они получали возможность стажироваться в администрации президента, в "Лукойле", в "Газпроме", где угодно, в каких-либо учреждениях оставаться работать в России. А сейчас этого нет.

— Объясните, как вы думаете, зачем видеоблогеру Саше Спилберг оказываться в Госдуме на слушаниях о молодежной политике? Зачем Неверов ее позвал?

— Это не ей нужно.

— Понимаю, что не ей, это ему нужно. Ему зачем?

— Ему это нужно, потому что они упустили поляну.

— А что они с ними делать собираются?

— Они не очень понимают, что делать, в том-то и вопрос. Они позвали их, чтобы спросить: "А вы кто, вам что надобно? Как вы собираете аудиторию в несколько миллионов человек на ютьюбе?". То есть когда они засушили поляну в 2013 году и решили, что им не нужен ютьюб, они упустили, и сейчас там никого нет из тех, кто хотя бы немножко понимает в том, как развиваются социальные сети, что интересно молодежи. И они пытаются судорожно понять, кто такие Саша Спилберг, Ивангай и остальные Коли Соболевы, почему они набирают миллионы просмотров, а условный Соловьев не пользуется популярностью в ютьюбе.