Любовь Соболь стала первым юристом проекта "Роспил" Алексея Навального. В 2011 году политик объявил о наборе людей, которые будут заниматься антикоррупционными расследованиями на постоянной основе. Зарплату он обещал платить из пожертвований. Позже "Роспил" превратился в Фонд борьбы с коррупцией.

Сейчас Соболь – один из ключевых сотрудников штаба Алексея Навального и ведущая шоу "Кактус" на YouTube, ежедневно собирающего сотни тысяч просмотров.

— Алексей Навальный сказал, что ты одна стоишь всех депутатов Государственной думы. Ты политик, юрист и телеведущий.

— Я гражданин Российской Федерации, которому не все равно на то, что происходит в стране. Я не хочу называть себя каким-то статусом определенным, я действительно юрист по образованию, по профессии, у меня есть большой юридический опыт, у меня есть хорошее юридическое образование, я работаю юристом в Фонде борьбы с коррупцией. Я действительно баллотировалась в Государственную думу. У меня не получилось это сделать, потому что я не нашла поддержки у тех партий, которые я считаю оппозиционными, которые могли бы предоставить мне такую поддержку, не требуя ничего взамен.

— А такие есть, по-твоему?

— Я считаю, что партия "Парнас" – партия, которая не управляется из администрации президента, и теоретически могла бы выдвинуть меня в своем списке. Но я не нашла поддержки у них, и поэтому у меня не получилось выдвижение в Госдуму, я не стала депутатом. Может быть, это и хорошо, потому что мы видим, во что превратилась Госдума за последние несколько созывов, и я понимаю, что сейчас там единственный голос вопиющего в пустыне, я думаю, мало что может решить.

— Это Володин, да?

— Ну, я не Володин. Володин там, конечно, дает жару и говорит совершеннейший бред, каждый день появляются какие-то отрывки из его речей, над которыми смеется вся страна, который позорит Государственную думу – спикер, который даже двух слов связать не может. Но я к тому говорю, что действительно власть... Мне трудно сказать, какой у меня статус, я обычная девушка.

— Слушай, а скажи мне, пожалуйста, мне кажется, что десять молодых политиков, я имею в виду молодых – в возрасте до 30 лет, которые успешно строят сейчас свою карьеру, в России трудно назвать, или я неправ?

— А я бы даже сказала, что трудно найти список не только из десяти молодых политиков, а вообще из десяти политиков, которые успешны в нашей стране. Это либо политики-шоумены, треш и угар в виде Милонова и Жириновского, они не представляют население, они не представляют интересы народа, они не отстаивают интересы людей в Государственной думе. Либо это люди, которые сейчас находятся, сидят, выдворены из страны, как это было с Владимиром Ашурковым, моим соратником по Фонду борьбы с коррупцией.

Людей задавили и сделали намеренно так, что никакой новый росток в политике не прорастает и прорасти не может. В нашей стране нет конкуренции не только в экономике, не только в бизнесе, потому что все монополизировано, в политике тоже. Алексей Навальный появился как исключение.

— Ты известный человек, я думаю, для людей, которые в коррупции принимают какое-то пассивное участие, кто-нибудь пытается с тобой поговорить, сказать: "Люб, ну что ты делаешь?". Я имею в виду, не знаю, чиновников.

— Наоборот, очень часто слышу от людей из системы, одобряющих какие-то разговоры, я хожу часто в Антимонопольную службу как юрист, присутствую на комиссиях, на заседаниях.

— А они к этому нормально относятся вполне?

— На личном уровне общения, даже люди, которые участвуют, замешаны в коррупции, они все равно знают, что мы делаем правильное дело, и чиновники, которые не замешаны в коррупции, но находятся во власти, очень часто при личном контакте одобряют, восхищаются, говорят, что вы все правильно делаете. Но, видимо, в силу какого-то своего страха или неуверенности в себе, или неуверенности в том, что что-то может получиться, они не переходят на светлую сторону и это, конечно, очень плохо.

— А ты прям так считаешь, что есть светлая сторона – это вы, и темная сторона, как в "Звездных войнах"?

— Звучит пафосно, но так, наверное, и есть. Я считаю, что мы находимся на светлой стороне. Это не Фонд борьбы с коррупцией, это все люди адекватные, которые хотят жить в нормальной стране, без безобразия, с нормальными законами, нормальными судами, без коррупции. Вся коррупция – это один пункт, который такой важный столп российской системы.

— Кто придумал делать расследования красиво? Потому что то, что вы делаете, Фонд борьбы с коррупцией выпускает фильмы, – это качественный продукт, в принципе вполне себе очень хорошая журналистика.

— Это совместная работа. Естественно, лидером Фонда борьбы с коррупцией является Алексей Навальный.

— А кто придумал, что это должно быть вот так, выглядеть? Расследование может выглядеть на бумажке.

— Команда.

— Как вы это делаете?

— У нас проводятся летучки, брейнштормы, когда мы думаем, как можно улучшить. Естественно, нам нужно каждый раз, каждый день буквально перепрыгивать через самих себя, улучшать качество своей работы, потому что если мы будем делать одно и то же, это будет приедаться.

— А как это работает сейчас?

— Сейчас работает это так: эта история становится публичной, появляется запрос у населения, появляется общественное давление, которое давит на власти, заставляет каких-то чиновников уходить в отставку.

— Ты считаешь, что Фонд борьбы с коррупцией – это СМИ сейчас или нет? Вы журналистикой занимаетесь или политикой?

— Мы делаем то, что мы считаем нужным. Если мы считаем, что нужно участвовать в выборах, вот как я, по личному убеждению, то я иду и участвую в этих выборах. Если я считаю, что нужно сделать расследование, то я его делаю. Если я считаю, что нужно написать какой-то юридический разбор нового законопроекта, я пишу и разбор нового законопроекта и выкладываю у себя.

— Сколько часов в день ты работаешь? В неделю?

— О, сейчас придет Трудовая инспекция и закроет Фонд борьбы с коррупцией, если я озвучу эту цифру.

— Вот так, да?

— Да. Я думаю, что примерно 12 часов минимум в день я работаю плотно за компьютером, с документами и с чем-то еще. Вообще голова у меня в работе, наверное, находится 24 часа в сутки, то есть я всегда думаю, анализирую, и мне очень тяжело выключится с этой работы, я делаю это в редкие отпуски, которые я беру на работе, стараюсь это делать на выходных. Вот видишь, ты не дал мне отдохнуть, втянул меня в работу, и теперь у меня опять голова думает о работе, а не об отдыхе.

— Так вышло. А ты стала ведущей своего шоу в ютубе.

— Шоу трудно назвать это.

— Почему трудно назвать шоу? Программа?

— Обычно привыкли, что шоу устраивает Жириновский, шоу – это где-то с чем-то, очень развлекательным каким-то контентом. У нас, конечно, не развлекательный контент, мы обсуждаем новости, обсуждаем политические новости. Трудно стать шоу, когда ты обсуждаешь теракт в Питере.

— Вас много смотрят людей с утра?

— Нас смотрят в пике по-разному, бывают такие звезды, которые приходят к нам на эфир, например Wylsacom, популярный ютуб-блогер. Бывает Алексей Навальный, приходил к нам в эфир после своего освобождения. Тогда, конечно, была пиковая трансляция, нас смотрело очень много людей. Но стандартно примерно смотрят в один момент 12 тысяч человек, по итогам утреннего часа эфира нас смотрят порядка 25-30 тысяч человек, основные просмотры нашей утренней программы, как ни странно, происходят вечером.

— Это отложенные просмотры.

— Да, отложенные просмотры. Естественно, вечером это прайм-тайм, мы выходим не в прайм-тайм, и даже для ютуба, для телевизора утренний эфир никогда не бывает прайм-таймовским. Поэтому мы выходим вечером, и нас смотрят, в основном, в 16 часов дня по Москве и до глубокой ночи. Даже я поднимаюсь с утра и смотрю, сколько вчера посмотрели эфир, я вижу, что очень, там, порядка 10-20 тысяч человек посмотрели наш эфир прям ночью, уже на следующий день. И мы обсуждаем, конечно, не новости, обсуждаем актуальные темы, поэтому нам с этой стороны проще, наш эфир можно посмотреть и через неделю.

— Мне, может быть, к концу разговора хочется понять: тебя узнают на улицах?

— Меня узнают на улице сейчас, после того, как я начала вести утреннюю программу "Кактус" на канале "Навальный LIVE", стали узнавать чаще. Я нахожусь в Москве, здесь достаточно большое количество людей, которые смотрят расследования Фонда борьбы с коррупцией, которые выходят в интернет, которые знают что-то о Навальном и о соратниках Алексея Навального. Я сотрудник Фонда борьбы с коррупцией, поэтому иногда меня узнают на улицах, просят сделать селфи или что-то.

— А просят помочь? Знаешь, как пишут: "Дорогая редакция, у нас там безобразие" или что-нибудь такое?

— На улицах не просят, но каждый день я получаю десятки писем каждый день, десятки обращений в свои соцсети – это твиттер, фейсбук – с просьбой помочь. Просьбы бывают совершенно разные, бывает, жалуются на соседа, который квартиру затопил, и, бывает, жалуются на какого-то губернатора, бывает, присылают какие-то интересные факты, которые мы, естественно, обрабатываем, либо я, либо мои коллеги, если речь идет о коррупции.

— В интернете есть такой мем, говорят, что если в споре каком-нибудь жарком кто-то приводит в качестве аргумента слово "Гитлер", то этим обычно любой спор заканчивается. Просто это последний аргумент, и все, на этом заканчивается…

— После аргумента о фашизме сложно устоять, потому что ты фашист, а докажи, что ты не фашист.

— Ролик, который не знаю, кто сделал и сравнивал Навального с Гитлером – это конец дискуссии? Дальше что? Или нет?

— Я думаю, что это начало дискуссии, потому что это же первый ответ Кремля на президентскую кампанию Навального. Президентская кампания Навального идет, по-моему, с декабря, и вот первый ответ Кремля, который мы видели, это действительно ответ – сравнивание в ролике Алексея Навального с Гитлером. Совершенно адовый ролик, который даже невозможно будет поставить в эфир вашей программы, потому что там находится свастика, и вас тогда привлекут за распространение нацистских символов.

— А вы подчиняетесь законам о СМИ, когда ведете эфир? Хотя бы имеете их в виду?

— Нет.

— А вы боитесь того, что Роскомнадзор позвонит?

— Я много чего боюсь, я рассказываю в своем эфире, что я боюсь выйти в открытый космос и полететь куда-то на ракете на Марс, я никогда в жизни не подам заявку Space X для того, чтобы попасть в число счастливчиков, которые полетят на Марс, потому что я очень боюсь оказаться в космосе, это моя фобия. Еще я боюсь высоты. А Роскомнадзора я совсем не боюсь.