Чужая трагедия рано или поздно должна была расширить границы всеобщих приличий. Отказ в приёме заявления на гражданство – жест, легализация раздражения и законодательное признание коллективной вины. Литва первая. Но теперь этот подход наверняка станет прецедентом. Не может не стать
В мире, где нет другой музыки, кроме гула падающей ракеты, без украинского контекста не может быть ничего. Ни «Оскара». Ни мундиаля. Ни Метрополитен-музея, переименовывающего «Русскую танцовщицу». Мир готов признать это право. Но он не готов считать это право своей обязанностью.
Отзыв закона, как и его выдвижение, вне политической логики. Только бизнес. То, что для «Грузинской мечты» – политические риски и репутационные потери, для Иванишвили – операционные расходы и оптимизация прибыли. Ничего личного, Европа – не самоцель, как не самоцель отказ от нее.
Это единственная сегодня радость: раз в жизни сказать, что думаешь. Что гангрена – это гангрена, а не временные трудности. Что маньяк – это маньяк, а не реальность, с которой надо учиться жить. И тот, кто с ним якшается, ничуть не лучше. Вчера так было можно. Сегодня – нельзя.
Казалось, Лукашенко уже не спастись. Не будет ему места ни в победившем русском мире, ни в мире русского провала. Но если политика больше не искусство возможного, она снова вопрос цены. Он готов к любому демпингу. Он шлет сигнал: он снова готов остаться в живых. Сигнал не принят. Но услышан.
Было понятно, что время придет и нам об этом расскажут. Про слезинку ребенка. Про мир, который лучше, чем война. Особенно когда война не выигрывается. Было странно, что с этим номером выступают и приличные люди. Но когда прекратить войну потребовал Григорий Явлинский, все стало на свои места.
Анастасия Губанова честно не пытается стать для Грузии своей. Её не интересует, что это кому-то важно. Она не скрывает, что Грузия в ее жизни случайна. Правы те, кто не без цинизма сформулировал феномен Губановой: она использовала Грузию, Грузия использовала ее. А это и есть формула релокации.
Можно научиться любой толерантности, но как смириться с тем, что позиции нет вовсе? Или если позиция – это про мир, который лучше, чем война? Сколько таких формул – бесспорных, но насквозь лживых. Это беспроигрышная ставка. Ради нее и сочиняются гимны про "второй фронт" украинской войны в Грузии.
Какой фашизм могут учредить люди, для которых верхом политического уюта был кооператив «Озеро»? Даже фашизм у них – и тот ворованный. Операция "Нас возвышающий обман": они больше не экс-топтуны, они люди уровня и масштаба самого Гитлера. Это ли не миссия – украсть фашизм у самого фюрера!?
Загрузить еще
