Когда все это закончится? Самый популярный в Грузии вопрос напоминает жалобу пациента, который избегает врачей, а когда боль вынуждает его вызвать «скорую», ждет, что волшебная таблетка вмиг избавит его от страданий. Грузинское общество чуть ли не в полном составе ведет себя именно так, и его по большому счету не интересуют рассуждения о том, что нынешний кризис лишь одно из проявлений системной патологии, а выход из него будет длительным и болезненным, как исцеление от тяжелого недуга. Зрители жаждут быстрой кульминации и счастливой развязки, но им вряд ли удастся избавиться от нервного напряжения как минимум до парламентских выборов.
Сумрачный германский гений Альфред фон Шлиффен полагал, что обладающего бóльшими ресурсами противника следует громить молниеносно, не давая ему возможности опомниться и подтянуть резервы. В первую неделю после «Ночи Гаврилова» многим комментаторам казалось, что «Грузинская мечта» панически отступает, бежит, бросая знамена, и режим, казавшийся незыблемым, рухнет со дня на день. Но затем партия Иванишвили кое-как «стабилизировала фронт и начала наносить контрудары», как писали в старых книжках перед сакраментальной фразой «блицкриг забуксовал».
«Грузинская мечта» пытается разделить силы своих противников, уменьшить масштабы уличных акций и вернуть в строй тех союзников, которых напугала жестокость, проявленная полицейскими в ночь на 21 июня, и вызванная ею волна гнева. Ее пропагандистская машина, словно обезумевший дятел, три недели кряду била в одну и ту же точку – «Вместе с «националами» протестовать нельзя, они сами разгоняли митинги!» – и достигла определенных успехов, хоть и не так быстро, как прежде. Многие участники акций постоянно доказывали, что не имеют с Саакашвили ничего общего и демонстративно отстранялись от его соратников, а когда (примерно неделю назад) концентрация активистов «Нацдвижения» у здания парламента заметно повысилась, часть «независимых» перестала туда ходить. К концу третьей недели даже самые яростные противники «Грузинской мечты» заговорили (в соцсетях и отчасти в СМИ) о том, что акции слишком малочисленны для того, чтобы вынудить Иванишвили немедленно отправить в отставку главу МВД Георгия Гахария,ответственного за разгон митинга 20 июня.
Но табу на сотрудничество с «националами», летняя жара и извечное грузинское неумение распределять силы на длинной дистанции не единственные причины постепенного снижения митинговой активности. Главное, что власти выполнили почти все требования оппонентов и тем самым открыли несколько клапанов, позволивших стравить пар. Ираклий Кобахидзе ушел с поста председателя парламента, его сменил другой представитель т. н. молодой гвардии «Грузинской мечты», лидер парламентского большинства Арчил Талаквадзе (к слову, в 2018 году «молодогвардейцы» хотели сделать его президентом, но Иванишвили выбрал другого кандидата). Рокировка в президиуме ничего не изменила по сути, но с учетом контекста была воспринята как важная победа противников Иванишвили. Участников акций протеста обрадовало и то, что полномочия руководителя спецназа и еще десяти полицейских приостановили, а задержанных в ночь на 21 июня граждан освободили. Наконец, «Грузинская мечта» согласилась провести выборы по пропорциональной системе, и это выглядело как триумф оппозиции, однако некоторым из ее лидеров сразу же показалось, что Иванишвили заманивает их на минное поле, поскольку, отказавшись от выборов в мажоритарных округах, он намеревается отменить процентный барьер и запретить создание избирательных блоков.
Стремление к переходу на пропорциональную систему объединяло оппозиционные силы, но теперь проблема отмены барьера разделяет их. Похоже, что Иванишвили хочет сделать «малые партии» ситуативными союзниками, избавиться от незавидной роли защитника незаслуженных привилегий (в мажоритарных округах, обеспечивавших «Грузинскую мечту», а до нее «Нацдвижение» и «Союз граждан» десятками мандатов) и предоставить эту роль оппонентам, которые будут препятствовать принятию новых, на первый взгляд весьма прогрессивных поправок.
Здесь важно упомянуть об одном психологическом факторе, рассмотрев пример гипотетической, небогатой, но принципиальной «Партии любителей хинкали». Многие грузинские избиратели никогда не голосуют за слабые политические объединения, даже если полностью согласны с их программой. При пятипроцентном барьере «Любителей хинкали» поддержит лишь часть единомышленников, многие не придут на участки, а остальные отдадут голоса сильным партиям, которые гарантированно попадут в парламент. Большинство их бюллетеней получит «Грузинская мечта» или «Нацдвижение» не из-за симпатии, а из-за неприязни, зачастую – ненависти к одному из этих политических объединений. Выбор, основанный на отрицании большего из двух зол, является краеугольным камнем биполярной системы. Однако если барьер упразднят (он составит лишь 0,67%), сторонники «Любителей хинкали» проголосуют за свою партию, так как будут уверены, что ее лидеры непременно попадут в парламент, где потребуют, чтобы хинкальные освободили от налогов, а нерадивых буфетчиков повесили.
В 1992-м, при двухпроцентном барьере, в парламент прошли представители 24 партий и блоков – сегодня названия большинства из них звучат дико, как топонимы Мордора, и их помнят далеко не все политологи. Если создание блоков запретят, то новый парламент, вероятно, станет еще более пестрым. В Грузии зарегистрированы сотни политических объединений, и многие деятели на минувшей неделе начали интересоваться, во сколько им обойдется регистрация и раскрутка «маленькой симпатичной партии» (это точная цитата).
На первый взгляд наибольший урон понесут «Грузинская мечта» и «Национальное движение». Михаил Саакашвили выступил резко против, что неудивительно, поскольку в новых условиях «Нацдвижение» может не только потерять голоса, но и лишиться «естественной среды обитания» – биполярной системы с привычным делением на своих и врагов. А вот «Европейская Грузия», хоть и с оговорками, поддерживает новые инициативы, несмотря на то, что слабые либеральные партии будут претендовать на часть ее электората. Лидеры «еврогрузин», вероятно, надеются, что теперь за ними пойдут те избиратели, которые раньше, скрепя сердце, голосовали за кандидатов «Нацдвижения» лишь потому, что оно было сильнее «Европейской Грузии» и имело больше шансов опрокинуть Иванишвили.
Оценивая перспективы правящей партии после цепочки кризисов, провальных, по сути, президентских выборов и «Ночи Гаврилова», принимая во внимание социологические данные и степень деградации партийно-государственной машины, Бидзина Иванишвили мог прийти к выводу, что «Грузинская мечта» гибнет и попытка выиграть очередные парламентские выборы с помощью старых грязных методов гарантированно приведет ее к тому же финалу, что и «Союз граждан» в 2003 году – тогда, формально одержав победу, правящая партия оказалась в изоляции и «Революция роз» похоронила ее. Для того чтобы все осталось по-прежнему, Иванишвили придется многое изменить, возможно, даже пожертвовать королевой (правящей партией) для того, чтобы спасти короля (правителя). Под жертвой следует подразумевать не полную аннигиляцию «Грузинской мечты», а отказ от тотального доминирования с переходом к шумной, в чем-то безалаберной, но, несомненно, более демократичной «эпохе коалиций». Много ли потеряет Иванишвили или созданная им олигархическая система, если новый кабинет сформирует представитель формально независимой (а на деле – марионеточной) партии «третьего пути»? Переходный период будет достаточно сложным и опасным; Иванишвили, вероятно, столкнется с саботажем со стороны тех вассалов, которые не мыслят жизни вне режима «фактической однопартийности», и им придется объяснять, что единственной альтернативой перестройке является крах образца 2003 года.
Он все еще может «отыграть назад», создав ситуацию, когда для принятия поправок не хватит голосов (например, часть мажоритариев и оппозиционеров выступит против и т. д.), или спровоцировать Саакашвили на какую-нибудь глупость типа попытки переворота в условиях нехватки ресурсов и таким образом полностью сменить повестку дня. Но в стратегической перспективе эти уловки приведут Иванишвили в тупик, тогда как выборы по новым правилам, возможно, дадут ему шанс удержать власть с «Грузинской мечтой» или без нее (nothing personal...)
После столь масштабных инициатив, воспринятых как уступки, многим комментаторам показалось странным, что Иванишвили не отправил в отставку и Георгия Гахария. Дело тут не только в том, что министр внутренних дел является для него «системообразующим элементом» или в том, что его уход сделает нового главу МВД и его подчиненных менее решительными. Оставив Гахария на посту до завершения расследования событий 20 июня, Иванишвили создал своего рода «укрепленный пункт», за который зацепились его обескураженные сторонники после первых дней «июньского отступления». По сути, он апеллировал к чувствам наиболее радикальных «мечтателей» – они всегда считали, что с «националами» нужно обращаться так, как они обращались со своими оппонентами, проще говоря, бить их при любом удобном случае. Заявление Главной прокуратуры о том, что она ведет следствие не только по статье 225 УК (Организация группового насилия, руководство им или участие в нем), но и по статье 315 (Заговор или мятеж в целях насильственного изменения конституционного строя) вряд ли будет иметь масштабные юридические последствия. В прежние годы подобные действия правоохранительных органов, как правило, не приводили к масштабным репрессиям, тем более что зарубежные партнеры всегда нервно относились к попыткам привлечь оппозиционеров по этой и похожим статьям.
Важнее другое – позиция Главпрокуратуры и МВД предоставила избирателям «Грузинской мечты» точку опоры после того, как 20 июня они в одночасье утратили моральное превосходство, позволявшее им говорить: «Мы, в отличие от них, митингов не разгоняем» (нечто похожее происходило с «националами» после 7 ноября 2007 года). Когда ядро сторонников Иванишвили, так или иначе, стабилизировалось, партийная пропаганда принялась сперва вполголоса, а затем все громче убеждать колеблющихся в том, что у парламента теперь собираются не искренние молодые демократы, а лишь «националы», наркоманы и геи (в последние дни сотни подобных утверждений буквально усеяли соцсети). Распаляя своих сторонников, «Грузинская мечта» готовилась к контрнаступлению, и к концу третьей недели митингов ей потребовался подходящий повод.
Огромные по местным меркам ресурсы позволяют Иванишвили менять драматургию кризиса. Правящая элита, несмотря на очевидные издержки, не раскололась, а критика извне оказалась (мягко говоря) менее острой, чем та, с которой столкнулся Янукович после разгона Евромайдана. Но из этого вовсе не следует, что Иванишвили в очередной раз вывернулся. Внешне все остается по-прежнему, и он продолжает вести правящую партию за собой – однако под ногами у них уже не широкая дорога и даже не горная тропинка, а все чаще упоминаемый в газетных статьях «волосяной мост» (больше всего похожий на мост Чинват зороастрийских преданий, Сират – мусульманских или Биврест – скандинавских). Один неверный шаг, единственная, самая незначительная ошибка властей может вывести на улицы уже не тысячи, а десятки и сотни (как в январе 2008-го) тысяч разгневанных граждан. Сам Иванишвили в критической (точнее – в опасной лично для него) ситуации порой проявляет поразительную адекватность, но его партия в последнее время порождала один кризис за другим, и никто не гарантирует, что через пару метров она не упадет с «волосяного моста» в бездну, увлекая за собой поводыря.
Но в том случае, если страна все же дождется выборов по «беспроцентной» пропорциональной системе, то на выходе мы, скорее всего, получим не безупречный законодательный орган, а что-то среднее между парламентом 1992-95 годов и объятым пламенем борделем. Впрочем, моментальный переход от плохой системы к идеальной невозможен, а хаос сопутствует не только разрушению, но и созиданию. И все же не исключено, что в конце сложного транзитного периода Грузия станет чуть менее постсоветской и чуть более европейской страной.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
