У каждой из пяти, начиная с 2004 года, пережитых нами за эти полтора десятка лет кампаний по альтернативным выборам главы государства были свои характерные особенности. Никому еще не ведомо, какими в конечном итоге останутся в народной памяти президентские выборы 2019-го, но что касается предыстории их, можно с убежденностью сказать: никогда еще внутриполитическая ситуация не была такой «рассыпчатой» и напоминающей броуновское движение. Это относится как к властной команде, которую с 2015 года по разным причинам покинуло немало политиков, чей «бронепоезд стоит на запасном пути», так и к оппозиции, кое-кто из видных представителей которой перешел во властные структуры, другие же бесконечно далеки от той консолидации, которой в преддверии 27 мая 2014 года смогли добиться Координационный совет и лидер тогдашней оппозиции, а ныне действующий президент Рауль Хаджимба.
Сейчас, когда до официального назначения даты выборов и старта избирательной гонки осталось самое большее два месяца, в республике – период, если его можно так назвать, кастинга кандидатов, закулисных переговоров и перешептываний. И тут обнаруживается еще одно отличие нынешней кампании от предыдущих. Ранее, и довольно уже давно, за «абхазским типом» демократии закрепилось в рассуждениях наблюдателей название «портретная». Мол, избиратели у нас объединяются не вокруг идей, концепций и т.д., а вокруг той или иной личности лидера. Да, это так, хотя я и не вижу здесь проблемы, которую требуется срочно решать: что делать, если современная геополитическая ситуация не оставила для нашего частично признанного государства простора для маневра, и любой вменяемый его руководитель придерживается и будет придерживаться одних и тех же стратегии, целей и задач – борьбы за полное признание в мире с ориентацией на защитника и покровителя в лице России и на развитие рыночной экономики. И что, придумывать какие-то искусственные идеологические различия? Причем есть партия, которая по определению отличается от других – Коммунистическая, но она в борьбе за президентское кресло сознательно не участвует.
Так вот, и сейчас есть лидеры, вокруг которых как потенциальных кандидатов в президенты группируются их сторонники. Но появилось и другое явление – политические силы, которые находятся в поиске своего кандидата.
Именно с такой декларацией о намерениях выступила учрежденная 21 декабря прошлого года общественная организация «Общее дело», за которой очень быстро закрепилась характеристика «третья сила», так как она решительно отмежевалась и от действующей власти, и от альянсов политической оппозиции. Председатель новой организации Вадим Смыр и другие ее лидеры ни разу не назвали имя предполагаемого кандидата от нее, пообещав сделать это весной, но сперва по сарафанному радио, а потом в интернет-сообществе стремительно распространилась информация, что отцы-основатели «Общего дела» настроены сделать ставку на кандидатуру председателя Священной митрополии Абхазии отца Дорофея (Дбара).
При всей неожиданности для общества этой кандидатуры многих она увлекла. Кое-кто разглядел схожесть в звучании его священнического сана – архимандрит – и сана самого известного православного священнослужителя, ставшего главой светской власти – архиепископа Макариоса на Кипре. Иные уже видели в нем будущего абхазского Никола Пашиняна или даже Ли Куан Ю. Особо заинтересованные знакомились с информацией о нем в Википедии: о том, что доктор теологических наук Дорофей Дбар родился 18 января 1972 года в селе Мгудзырхуа Гудаутского района. В 1988 году окончил абхазскую среднюю школу № 1 в городе Гудауте, в 1991-м – Сухумское художественное училище. После этого поступил в Абхазский государственный университет, на отделение изобразительного искусства. И лишь потом по рекомендации Владислава Ардзинба отправился вместе с другом учиться в Московское духовное училище, после окончания которого поступил в Московскую духовную академию…
И вот вчера, ближе к вечеру, архимандрит Дорофей разместил на своей странице в соцсети Фейсбук большой пост, который был тут же пересказан рядом интернет-ресурсов в Абхазии и стал активно обсуждаться комментаторами. В последние полгода, пишет он, в различных СМИ и социальных сетях стало часто упоминаться имя архимандрита Дорофея (Дбар) как возможного участника предстоящих выборов президента нашей страны. И продолжает:
«При этом я такого намерения нигде публично не высказывал. В январе 2018 года в Новоафонском монастыре у меня состоялась встреча с группой депутатов Народного Собрания – Парламента РА первого созыва, которые долго убеждали меня в необходимости заняться политикой и выставить свою кандидатуру на выборах президента Абхазии в 2019 году. Тогда я отказался. Однако именно та встреча побудила меня к написанию размышлений относительно настоящего положения Абхазии и того, что нужно сделать всем нам, гражданам страны, чтобы изменить ситуацию к лучшему... Летом 2018 года те же депутаты первого нашего парламента и ряд других молодых политиков вернулись к разговору о перспективах выдвижения моей кандидатуры на пост президента Абхазии в 2019 году. С того момента – с учетом моего абхазского воспитания, христианских убеждений, личного уважения к старшим и уважительного восприятия их мнения – я перестал быть столь категоричным в своем отказе. Когда в декабре 2018 года создавалось общественно-политическое движение «Общее дело», стали упорно муссироваться слухи, что создается оно якобы «под архимандрита Дорофея». Однако ни на одном из собраний этой организации (в том числе и учредительном) я не присутствовал и вообще в работе движения участия не принимал и не принимаю... К концу 2018 года я принял для себя решение: если я и буду выставлять свою кандидатуру на президентских выборах, то сделаю это исключительно в качестве независимого кандидата. При этом я определил для себя ряд необходимых и обязательных к выполнению условий».
Подробно изложив эти шесть условий, в том числе упомянув, что в случае выдвижения своей кандидатуры в качестве кандидата на должность президента Республики Абхазия он был намерен до выборов огласить имена ключевых фигур будущего правительства Абхазии (ни с кем из предполагаемых кандидатов этот вопрос не обговаривался), отец Дорофей закончил пост так:
«В марте 2019 года я стал замечать, что люди, усиленно убеждавшие меня в необходимости принять участие в президентских выборах, стали дистанцироваться. Почему – остается только догадываться. Да, я признаю, что никогда не был «покладистым и пушистым»! Да, я всегда действую самостоятельно, следуя своим принципам и убеждениям (пусть даже они ошибочны)! И я никогда не играл в закулисные игры! Никогда не интриговал! Но – все это было с самого начала известно всем, кто уговаривал меня заняться политикой. Совсем недавно я узнал, что наш парламент всерьез намерен обсудить вопрос о лишении возможности участвовать в выборах президента Абхазии представителей абхазской зарубежной диаспоры. То есть абхазы, фактически постоянно проживающие за пределами Абхазии, могут лишиться права голосовать за президента Абхазии. Саму постановку вопроса таким я воспринимаю как оскорбление наших братьев и сестер, проживающих за пределами Абхазии, в том числе и не по своей воле! Все вышеизложенное, а также внутреннее убеждение, окончательно сложившееся в течение двух недель проходящего Великого поста, побудили меня принять бесповоротное решение: 1. Я не намерен заниматься политическими игрищами и говорю «όχι» («нет») своему участию в выборах президента Республики Абхазия в 2019 году в качестве кандидата. Признаться честно, особого желания ввязываться в президентскую гонку у меня и не было. 2. На президентских выборах 2019 года я буду голосовать против всех кандидатов, и такое решение у меня назрело уже давно. Я и впредь буду голосовать «против всех», собственно, до тех пор, пока нынешняя политическая элита Абхазии не будет вынуждена уйти со сцены и мы не увидим политических фигур новой формации…»
Итак, интрига, которая уже немало времени занимала в Абхазии умы многих: как будет выглядеть и какие комментарии за рубежом вызовет выдвижение в Абхазии столь необычной кандидатуры в президенты, как это воспримет столь влиятельная сила, как РПЦ, сколько процентов голосов сможет набрать человек, не имеющий опыта в политике, и так далее – завершилась, так и не успев стать реальной.
А позавчера, 19 марта, СМИ распространили информацию «Партия «Амцахара» идет своим курсом». В ней сообщалось, что накануне вечером состоялось экстренное заседание политсовета оппозиционной политической партии «Амцахара». И далее: «Возмущение собравшихся вызвали упорно распространяемые особенно в последнее время слухи о расколе в рядах оппозиции и в самой партии «Амцахара». По словам партийцев, «все мы едины, партия идет своим курсом и неизменно следует своим принципам». На заседании речь шла и о предстоящих президентских выборах, обсуждался план мероприятий по подготовке к ним. Участники заседания заявили, что «оппозицией в свое время будет озвучено имя достойного кандидата на пост президента Республики Абхазия».
Один из интернет-комментаторов удивился: «По-моему, именно благодаря этой информации подавляющее большинство тех, кто знает сейчас об этом якобы расколе, и узнало о нем». Другой заметил: «Так вроде бы «амцахаровцы» давно уже определились, что их кандидатом будет Аслан Бжания?»
Вообще-то, насколько слышал, разговоры о расколе и пошли, или были запущены, после того, как двое представителей партии обратились к одному влиятельному абхазскому политику с вопросом, поддержит ли он эту кандидатуру, а тот ответил, что нет. Поговаривают, что он хотел сделать ставку на другого потенциального кандидата, мало известного в публичной политике, но тот, посоветовавшись с близкими, отказался. Понятно, почему я не называю никаких имен: публичных подтверждений этим так называемым консультациям не имеется.
Не раз в разговорах всплывало в качестве возможного кандидата имя ушедшего из политики лет пятнадцать назад Астамура Тарба, но он в публичном пространстве никак пока не обозначился.
Зато в обществе активно обсуждают публичную полемику с припоминанием старых счетов и обид между состоящими сейчас вроде бы в одном оппозиционном альянсе партии «Единая Абхазия» и общественной организации «Айтайра».
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетии
