Вся неделя прошла под знаком десятой годовщины начала пятидневной войны августа 2008 года. Почему-то как памятная дата отмечается начало войны – 8 августа, а не ее завершение – 12 августа. Если провести аналогию с Великой Отечественной, представьте, если бы отмечалось 22 июня, а не 9 мая.
Трудно сказать, почему так сложилось. Быть может, потому, что эта война для жителей республики как бы делится на три части. Первая – самая страшная и в то же время самая героическая – это первые дни обороны Цхинвала, до прихода российской армии. Малое количество мужчин, от двух до трех сотен, находящихся в абсолютно безнадежном положении, организуют оборону города, в который входят регулярные войска Грузии – после основательной артподготовки, двумя колоннами в сопровождении танков. Вторая часть – это утро 10 августа, когда в город вошла российская армия. Это дата спасения. А третья, завершающая, была где-то там, в Грузии. Не очень понятно и мало что известно в Южной Осетии о том, что и как там происходило. Поэтому получилась вот такая война – без дня победы.
Каждый год 8 августа происходит приблизительно одно и то же: памятные мероприятия, воспоминания очевидцев, выступления политиков и политологов с оценками тех событий. Но в этом году произошло нечто, на что нельзя было не обратить вникание – изменились официальные мнения о причинах пятидневной войны. Она вдруг стала исключительно личным делом и личным преступлением Михаила Саакашвили, который оказался одинаково непредсказуем и для Москвы, и для Вашингтона. Приведу пример интервью Дмитрия Медведева корреспонденту «Коммерсанта» Владимиру Соловьеву:
«Та августовская война 2008 года – было ощущение, что неизбежна, еще до ее начала. У вас такие предчувствия в тот период были?
– Нет, никакой неизбежности не было. И мои оценки остаются прежними: если бы не безответственное, аморальное, преступное поведение Саакашвили и его приспешников, никакой войны бы не было».
Эти объяснения производят весьма странное впечатление. В них нет анализа ситуации и предпосылок, сделавших этот конфликт неизбежным. Это объяснение появилось потому, что оно удобно, считает российский политолог, руководитель научных исследований института «Диалог цивилизаций» Алесей Малашенко:
«Саакашвили – это человек не совсем вменяемый, но тем не менее очень сообразительный. Это нечто вроде грузинского Трампа. И вот его невменяемость, его, я бы сказал, излишний политический азарт был использован как предлог. И, действительно, был великолепный предлог – от его общего политического поведения до оскорблений в адрес Путина. Достаточно вспомнить про «Лилипутина», это ведь он сказал. Поэтому это сработало. Я думаю, рано или поздно то, что произошло в 2008 году, должно было произойти – психологически и морально к этому все были готовы. Но нужен был какой-то повод, и он был найден. И, кроме того, было показано всему миру, мол, ребята, если вы чего-то там планируете насчет Грузии, то будет вот так. И, повторюсь, повод был найден – это был Михаил Саакашвили».
По мнению российского политолога Николая Силаева, все эти заявления официальных лиц России нужно оценивать не с точки зрения того, насколько они академически точны, но того, какой сигнал подают потенциальным партнерам – Западу и Грузии:
«Россия достигла определенного уровня международного влияния и, в общем, нуждается в том, чтобы закрепить свое влияние, а не в том, чтобы доказывать что-то Западу, как-то его свергать или вести с ним конфронтацию. Поэтому, когда речь идет о событиях 2008 года, акцент делается на причинах, которые можно было бы назвать случайными. Например, вот такое объяснение: Саакашвили неадекватен, его предупреждал Запад, но он не послушался. Пафос в том, что с Западом, в первую очередь с американцами, можно договориться, и это демонстрация готовности договариваться. Другой вопрос: встретила ли она взаимную готовность? Это неизвестно».
Что касается отношений с Грузией, считает Николай Силаев, то и здесь Россия демонстрирует тот же принцип: она не заинтересована бить посуду и рвать все связи. Она хочет нормализовать отношения и при этом ожидает определенные шаги со стороны Грузии, говорит Николай Силаев:
«Я полагаю, что от Грузии ждут прямого и простого признания того, кто все это начал в 2008 году. Что это была попытка с помощью блицкрига поставить Южную Осетию под контроль Тбилиси силовым путем. И когда все события объясняются ошибкой, авантюрой и неадекватностью Саакашвили, тем самым подают сигнал Грузии, что дело не в Грузии, дело в Саакашвили. Оцените Саакашвили, оцените его действия, так как они этого заслуживают, и мы можем разговаривать дальше, можем о чем-то договариваться. Мне кажется, основной смысл в этом».
Не до памятных мероприятий было Ленингору. Районный центр республики уже одиннадцать суток без воды. По словам жительницы поселка, гражданской активистки Тамары Меаракишвили, все это время администрация района дистанцируется от проблем местных жителей. Никаких попыток наладить подвоз воды замечено не было, поэтому людям ничего не остается, кроме как самим решать свои проблемы. У кого есть транспорт, ездят за питьевой водой к родникам, расположенным за поселком. У кого нет транспорта, тем сложнее – воду надо либо покупать в магазине, либо просить у людей, у которых есть независимые от ЖКХ источники воды. Говорит Тамара Меаракишвили:
«В некоторых домовладениях есть колодцы, но их единицы. Жители еще одного квартала, где живут мои родители, лет двадцать пять тому назад запустили в систему водоснабжения родниковую воду. Сейчас лето, из-за жары в родниках стало мало воды, люди стоят в очередях, чтобы собрать питьевую воду. Люди, как могут, решают вопросы с гигиеной: местные парни и дети с шампунями и мочалками купаются в реке. Все это так тяжело. Сейчас у нас очень жарко, и нам нужно много воды».
Этот дефицит воды выглядит нелогично, если учесть, что в Ленингоре уже проложили новую сеть водопроводов. Осталось только подключить дома к новеньким распределительным колодцам водоканала. Но проблема в том, что никто не хочет этого делать.
Как и в России, в Южной Осетии существует такое разделение ответственности между водоканалом и ЖКХ. Водораспределительная сеть до колодца, сам колодец и вентиль – это ответственность водоканала (или, как в нашем случае, подрядной организации, которая строила водопроводную сеть). А от вентиля в колодце до вентиля в домовладении или квартире – это сфера ответственности ЖКХ. Но, говорит Тамара Меаракишвили, вся проблема в том, что ленингорские коммунальщики почему-то решили пересмотреть эти правила в одностороннем порядке:
«Начальник ЖКХ Иван Бестаев говорит, что это не его обязанность. Не только я выражаю претензии, я знаю, что уже с прошлой недели к главе администрации и начальнику ЖКХ ходят люди, но они внятных ответов, когда дадут нам воду, не дают. Я думаю, если будем надеяться на наше ЖКХ, еще месяц у нас не будет воды.
– Вы лично общались с Бестаевым?
– Да, я вчера звонила, он ответил, что ему нужно проконсультироваться с главой района. Сегодня звонила, он сказал, что во всем виноваты подрядчики, и чтобы мы шли к ним и требовали завести воду в дома».
Тамара ходила и к подрядчикам. Российские строители от паломничества ленингорцев уже на взводе. Там гражданской активистке на повышенных тонах без политесов объяснили, что их объем работ четко определяется подрядом, а начальник ЖКХ, мягко говоря, не прав.
После того, как на «Эхе» вышел сюжет под названием «Восемь суток без воды» (тогда было еще восемь), по словам очевидцев, из Цхинвала позвонили в Ленингор и спросили, правду ли сообщило радио. То есть получается, что районные власти даже не уведомили руководство о ЧП. Причем никто: ни по линии администрации, МЧС или санэпидемстанции, потому что подобная ситуация в первую очередь грозит всплеском кишечных инфекций в поселке. Прокуратура, как надзирающий орган, могла бы топнуть ножкой наконец, КГБ мог бы застучать нерадивых чиновников. Но ни одного сигнала наверх не случилось. Мертвая тишина…
После звонков из Цхинвала, правда, забегали, но недолго. Представители подрядчика, ЖКХ и районной администрации были замечены местными жителями возле колодцев. Они о чем-то спорили, один даже взял в руки лопату и немного поковырял грунт… На этом все. Воды до сих пор нет. Получился такой жест безразличия в обе стороны – на руководство республики и жителей поселка.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
