В этой истории про гражданскую активистку Тамару Меаракишвили, «единооса» Спартака Дряева, ленингорскую прокуратуру есть моменты, которые мне показались важными, но которые, как мне кажется, остались незамеченными, выпали из обсуждений.
Мне представляется, что эта история в том виде, в котором она произошла, не могла случиться во времена Эдуарда Кокойты, и вот почему.
За время своего президентства Эдуард Кокойты установил личную монополию на расправу или, скажем так, на насилие, которое может повлечь репутационный ущерб для власти. Тогда преследование политических оппонентов, несогласных, оправдывалось и преподносилось обществу как неизбежность. Как необходимость выявлять и подавлять предательство в рядах перед угрозой войны, поддерживать единство противостоящих. Это было авторитарное правление с понятными для всех правилами игры, т.е. каждый понимал, за какой чертой начинается риск, он также знал, кто решает его судьбу.
А теперь ничего не ясно. Монополия на произвол рухнула вместе с режимом Кокойты, но произвол не исчез. Получилась такая штука. Авторитарного правителя «ушли», а проблема с гражданскими правами осталась, потому что произвол приватизировали деятели куда меньшего калибра, и пользуют его теперь по своему усмотрению, без оглядки на последствия, все по той же причине: нет диктатора, некого бояться.
Теперь источником произвола может быть тот же начальник райкома партии Спартак Дряев или, например, следователь районной прокуратуры Давид Гурциев. Теперь они принимают решения и устраивают скандал, который выходит далеко за пределы республики, при этом, как показала эта история, совершенно не задумываясь о репутационных последствиях для государства.
Еще одно, на что хочу обратить внимание, – это рефлексия власти.
Грузинский правозащитник тычет в сторону ленингорских беспредельщиков, а на их защиту встает полномочный представитель президента Южной Осетии по постконфликтному урегулированию Мурат Джиоев, дескать, руки прочь, это наше внутреннее дело. И здесь происходит такая метаморфоза. В этой истории он, увы, уже не воспринимается как представитель президента или чиновник на страже государственных интересов, нет. Он выглядит, скорее, как уполномоченное лицо Спартака Дряева, его пресс-секретарь или адвокат, именно из-за того, что Мурат Кузьмич пытается защитить незащищаемые с этической точки зрения позиции.
На страницах «Рес» представитель гражданского общества Лира Козаева высказала мнение, что вся эта история вредит имиджу государства (кстати, здорово, что альтернативная позиция появилась именно на правительственном сайте). Лира Филипповна, как всегда, выразилась с присущей ей деликатностью. По мне, так она просто дискредитирует Южную Осетию.
Хотя, с другой стороны, эта история может оказаться весьма полезной, если извлечь из нее правильные выводы. Она как бы возвращает ситуацию к исходной точке – к отставке Эдуарда Кокойты и началу, скажем так, нового времени. Эта история как бы задает вопрос всем тем, кто мечтал о жизни в правовом государстве, и тем, кто обещал его построить в ходе своих предвыборных кампаний: «Что вы для этого сделали, господа, за эти годы?»
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
