ПРАГА---У нас на линии прямой связи из Тбилиси адвокат и правозащитник Гела Николаишвили.
Кети Бочоришвили: Если посмотреть на проблему глубже, сегодняшняя акция и приезд, доклад эксперта – это звенья одной цепи. И создается ощущение, что чем ближе к выборам, тем права граждан ущемляются все серьезнее. Вот даже международные организации, судя по всему, тоже забили серьезную тревогу. Я бы хотела спросить, что общество сегодня может противопоставить таким ходам властей? Ведь участников акций, как показывает практика, власти сегодня в упор не слышат.
Гела Николаишвили: Я хочу обратить внимание слушателей на то, как на практике применяются эти несправедливые антидемократические законы, которые наше правительство реально использует в целях запрета протеста оппозиционных сил. Вот вы упомянули этот «двадцатиметровый» запрет. На первый взгляд ничего страшного здесь нет – можно и за двадцать метров протестовать. Но создавшаяся практика в судах Грузии такая: власти могут задержать, арестовать любого человека, и суд стопроцентно выносит осуждающий приговор против этого митингующего. И никакие доказательства, снятые, допустим, на видеокамеру, или никакие свидетельские показания ничего не значат для суда. Для суда презумпцией является то, что полицейские всегда говорят правду. И не было ни одного случая, когда арестовали, задерживали митингующих, особенно активистов, и во время суда (я в десятках таких процессах принимал участие в качестве адвоката), когда мы предъявляли документы, свидетелей, когда мы просили, чтобы мы посмотрели вместе видеозаписи задержания, что там ничего противоправного нет, о чем говорят полицейские (а в основном это две статьи административного кодекса – 166-я и 173-я – «Мелкое хулиганство» и «Сопротивление законному требованию полицейских»). И на этих видеозаписях явно видно, что никакого нарушения в большинстве случаев нет. А судья отмахивается и отказывается просмотреть эту видеозапись как материал судебного дела, отказывается присоединить к материалам судебного дела, и просто игнорирует ее. Это один путь. А другой путь – это поголовная слежка, постоянная слежка, и, естественно, сами власти, представители власти, снимают на видеокамеру всех этих митингующих, и после этого поименно начинаются против них репрессии. В чем выражаются эти репрессии? Если митингующий работает в каком-нибудь государственном, бюджетном заведении, то ему гарантировано увольнение с работы, а если человек занимается частным бизнесом, ему гарантирована финансовая проверка, штрафы, и, может быть, даже арест. Это все знают, и поэтому эти люди, граждане не очень охотно в массовом порядке решаются выйти на протестные митинги.
Кети Бочоришвили: То есть, если они в этом ограничены, то практически выходит, что никакой формы протеста уже быть не может. И следует ли тогда из ваших слов сделать вывод, что к моменту выборов у простых граждан, фигурально выражаясь, будут связаны руки, и они настолько будут ущемлены в своих правах и не смогут поднять голос, что исход тех же выборов можно считать предрешенным уже сейчас?
Гела Николаишвили: Конечная цель наших властей – посеять страх, а для тех, на кого страх не действует, у них есть второе оружие – это подкуп. То есть кнут и пряник. Вы прекрасно знаете – это всемирно известные методы. Так что очень сложно будет решить вопрос в этой связи.
Кети Бочоришвили: Что касается подкупа, похоже, этот закон будет действовать только в одностороннем порядке, судя по нашим предыдущим материалам, верно?
Гела Николаишвили: Естественно, раз они запрещают организациям, частным лицам финансирование оппозиционных сил, а сами финансируются из бюджета, и называют это бюджетными статьями, а не статьями, которые предназначены для проведения предвыборной агитации.
Кети Бочоришвили: Если посмотреть на проблему глубже, сегодняшняя акция и приезд, доклад эксперта – это звенья одной цепи. И создается ощущение, что чем ближе к выборам, тем права граждан ущемляются все серьезнее. Вот даже международные организации, судя по всему, тоже забили серьезную тревогу. Я бы хотела спросить, что общество сегодня может противопоставить таким ходам властей? Ведь участников акций, как показывает практика, власти сегодня в упор не слышат.
Гела Николаишвили: Я хочу обратить внимание слушателей на то, как на практике применяются эти несправедливые антидемократические законы, которые наше правительство реально использует в целях запрета протеста оппозиционных сил. Вот вы упомянули этот «двадцатиметровый» запрет. На первый взгляд ничего страшного здесь нет – можно и за двадцать метров протестовать. Но создавшаяся практика в судах Грузии такая: власти могут задержать, арестовать любого человека, и суд стопроцентно выносит осуждающий приговор против этого митингующего. И никакие доказательства, снятые, допустим, на видеокамеру, или никакие свидетельские показания ничего не значат для суда. Для суда презумпцией является то, что полицейские всегда говорят правду. И не было ни одного случая, когда арестовали, задерживали митингующих, особенно активистов, и во время суда (я в десятках таких процессах принимал участие в качестве адвоката), когда мы предъявляли документы, свидетелей, когда мы просили, чтобы мы посмотрели вместе видеозаписи задержания, что там ничего противоправного нет, о чем говорят полицейские (а в основном это две статьи административного кодекса – 166-я и 173-я – «Мелкое хулиганство» и «Сопротивление законному требованию полицейских»). И на этих видеозаписях явно видно, что никакого нарушения в большинстве случаев нет. А судья отмахивается и отказывается просмотреть эту видеозапись как материал судебного дела, отказывается присоединить к материалам судебного дела, и просто игнорирует ее. Это один путь. А другой путь – это поголовная слежка, постоянная слежка, и, естественно, сами власти, представители власти, снимают на видеокамеру всех этих митингующих, и после этого поименно начинаются против них репрессии. В чем выражаются эти репрессии? Если митингующий работает в каком-нибудь государственном, бюджетном заведении, то ему гарантировано увольнение с работы, а если человек занимается частным бизнесом, ему гарантирована финансовая проверка, штрафы, и, может быть, даже арест. Это все знают, и поэтому эти люди, граждане не очень охотно в массовом порядке решаются выйти на протестные митинги.
Кети Бочоришвили: То есть, если они в этом ограничены, то практически выходит, что никакой формы протеста уже быть не может. И следует ли тогда из ваших слов сделать вывод, что к моменту выборов у простых граждан, фигурально выражаясь, будут связаны руки, и они настолько будут ущемлены в своих правах и не смогут поднять голос, что исход тех же выборов можно считать предрешенным уже сейчас?
Гела Николаишвили: Конечная цель наших властей – посеять страх, а для тех, на кого страх не действует, у них есть второе оружие – это подкуп. То есть кнут и пряник. Вы прекрасно знаете – это всемирно известные методы. Так что очень сложно будет решить вопрос в этой связи.
Кети Бочоришвили: Что касается подкупа, похоже, этот закон будет действовать только в одностороннем порядке, судя по нашим предыдущим материалам, верно?
Гела Николаишвили: Естественно, раз они запрещают организациям, частным лицам финансирование оппозиционных сил, а сами финансируются из бюджета, и называют это бюджетными статьями, а не статьями, которые предназначены для проведения предвыборной агитации.
