Российское Федеральное агентство по делам национальностей заявило, что Дагестан "находится на грани социального взрыва", а также указало на "усиливающуюся исламизацию", связав ее с влиянием республиканского муфтията. При этом духовное управление мусульман региона на протяжении многих лет занимает исключительно провластную позицию, указывают опрошенные редакцией Кавказ.Реалии эксперты.
Такие характеристики муфтияту даны в аналитическом отчете, который ФАДН отправило в правительство после июньских нападений на церкви, синагогу и пост ДПС в Махачкале и Дербенте. Документ оказался в распоряжении немецкой газеты Der Spiegel, обратил внимание The Insider.
Агентство оценивает ситуацию в Дагестане как напряженную и связывает это с коммунальными проблемами: массовыми отключениями воды и света, которые на протяжении многих лет регулярно происходят в регионе. Причиной этих проблем названа коррупция в местных органах власти. В отчете ФАДН одной из главных угроз также называется растущая "исламизация" республики на фоне усиления влияния муфтия Ахмеда Абдуллаева, чьи сторонники занимают многие ключевые посты в правительстве.
По оценке авторов доклада, религиозный деятель с 2017 года стал "центром усиливающейся исламизации" и стремится "доминировать как в общественной жизни, так и в политической", при этом предлагая "ввести шариат в качестве правовой системы и превратить республику в исламскую".
Само ведомство не подтверждало и не опровергало существование аналитической записки с таким содержанием. При этом в дагестанском министерстве по делам национальностей назвали публикацию "дезинформационным фейком", добавив, что Der Spiegel – "иностранный журнал недруженноственной страны". Этот пост опубликовал и муфтият, других комментариев по существу там не делали.
Заведующий "источником естественного права"
Ахмед Абдуллаев занимает должность председателя Духовного управления мусульман Дагестана с 1998 года. На протяжении этих лет муфтият последовательно расширял сферу влияния в регионе. К примеру, только он обладает правом назначать и снимать районных имамов в подчиняющихся ему мечетях.
Так, в 2021 году в селе Агвали Цумадинского района назначение имама закончилось конфликтом с местными жителями, в село были стянуты силовики. Тогда все завершилось компромиссом, но опрошенные редакцией наблюдатели называли это попыткой муфтията расширить влияние на ранее неподконтрольный район. В том же году часть местных общин предпочла не вступать в открытый конфликт с муфтиятом и вышла из подчинения ДУМ региона, перейдя под эгиду Духовного управления мусульман России.
Муфтият представляет реальную политическую силу не только внутри Дагестана, но и за его пределами, комментирует исследователь, эксперт по Северному Кавказу Денис Соколов.
Преимущество муфтията – в сотрудничестве с властью и правоохранительными органами
"В Дагестане, как и в других республиках Северо-Восточного Кавказа, ислам – это часть идентичности у большинства людей. Это источник правил, источник юрисдикции, во многом источник естественного права, потому что никакое другое право в России особо не работает", – объясняет он.
Если смотреть на историю возрождения ислама на Северо-Восточном Кавказе и в Дагестане в частности, то оно всегда шло при активном участии муфтиятов, продолжает собеседник. Пока система исламского образования в Татарстане деградировала, в Дагестане находящиеся под контролем муфтията исламские университеты выпускали религиозных деятелей, которые затем работали по всей России, считает Соколов.
"Может быть, потом кто-то разочаровывался в коллаборационизме, коррумпированности (муфтията) и переходил из суфийского ислама в салафитский. Совершенно нормально, что конкуренция муфтията с альтернативными проповедниками заставляла его повышать свой уровень образования и организованности. У муфтията здесь было преимущество: он сотрудничал с властью и правоохранительными органами", – подчеркивает исследователь.
В Дагестане именно муфтият был инициатором преследований со стороны правоохранителей исламских диссидентов – в основном, салафитов. Муфтият жестко реагирует на несогласных и в собственных рядах – показательная история произошла с дагестанским имамом Ахмадом Батлухским: ранее он работал полпредом муфтията в северном территориальном округе Дагестана, но после критики ДУМ и лично муфтия Ахмеда Абдулаева дом проповедника сгорел при пожаре, его мать выселили, а сам он позже был вынужден уехать из России.
В последние десятилетия муфтият в Дагестане старался в каждом селе поставить под контроль мечеть, послать своего имама, организовать группу сторонников и, пользуясь административным ресурсом, все силы направить на сотрудничество с государством и правоохранительными органами, резюмирует Соколов.
"Политическая организация, хоть и религиозная"
В докладе ФАДН есть ряд нестыковок, говорит на условиях анонимности общественный деятель из Дагестана (мы уверены в компетенции эксперта, но из-за репрессивного российского законодательства не можем привести его имя – Прим. ред.). Он напоминает, что не так давно духовное управление подчеркивало хорошие отношения и деловые контакты с Федеральным агентством по делам национальностей – в телеграм-канале ДУМ можно найти посты о встречах Ахмеда Абдуллаева с главой агентства Игорем Бариновым.
"На уровне слухов, есть некая информация о конфликте между ФАДН и муфтиятом, причем до такой степени, что Игорь Баринов "забыл" поздравить мусульман с наступлением священного месяца Рамадан (но при этом поздравил буддистов России с праздником Белого месяца – Прим. ред.). Конфликт связывают с тем, что муфтий активно участвует во внутрирелигиозных разборках, идущих в республике, что очень сильно подрывает его авторитет. ФАДН это не нравится", – рассуждает собеседник.
Руководитель агентства по делам национальностей Игорь Баринов – бывший десантник, напоминает Денис Соколов: "Он не сторонник очень сложных методов борьбы. С дагестанским муфтиятом сложно бороться политически – они очень опытные ребята. Но если сравнивать муфтият и продажную администрацию, то муфтият имеет хоть что-то святое. Хотя понятно, что это политическая организация, хоть и религиозная".
В документе ФАДН также предлагает проводить "жесткую кадровую политику", которая будет включать в себя запреты на присутствие сторонников муфтия в органах власти и назначение бывших военных на руководящие позиции.
Муфтият абсолютно лоялен действующей власти, но в то же время пытается замкнуть на себе многие процессы
То, что ислам является главной угрозой для ФАДН и его руководителя давно не секрет, подчеркивает политолог Руслан Айсин: "Для них Кавказ бесспорно враждебная территория. И что бы там ни происходило: обвиняй ваххабитов – тогда будешь прав. То есть не ты виноват, не Москва виновата, не ставленники, не [глава Дагестана Сергей] Меликов, а мусульмане, которые мешают жить".
Говоря о влиятельности муфтията, общественный деятель из республики называет ДУМ государством в государстве: "Оно абсолютно лояльно действующей власти, но в то же время муфтият пытается замкнуть на себе многие происходящие в республике процессы, в которые республиканская власть побаивается вмешиваться. Муфтият контролирует примерно 250-300 тысяч мужчин, и, в принципе, при необходимости легко может мобилизовать много людей. К примеру, в 2022 году они провели вечер молитвы и смогли собрать на площади Махачкалы буквально за несколько часов около 10 тысяч человек".
По его оценке, муфтий действительно пытается доминировать в общественной и политической жизни региона, но никогда – в плане продвижения шариатской формы правления.
"Он готов взаимодействовать с республиканскими властями, особенно с Минимущества, потому что время от времени получает подарки в виде земельных участков и объектов недвижимости. Но никогда муфтият не заявлял о том, что шариат как форма правления [нужен] в Дагестане. Наоборот, эта тематика не обсуждается и не продвигается, они постоянно заявляют о том, что "мы в рамках страны", "мы вместе с властями" и находят соответствующие религиозные доводы, объясняющие эти все обстоятельства", – отмечает собеседник.
На то, что "политика муфтията не соответствует политике шариата", жаловался и попавший в опалу проповедник Ахмад Батлухский. Для дискредитации последнего муфтият как раз задействовал свое влияние среди верующих, мобилизовав "молодежь села Батлух", где Батлухский ранее работал имамом. Они записали видеообращение, в котором назвали его "подлецом" и заявили, что тому "не место среди наших односельчан".
Супруга муфтия
Еще один пример масштаба влияния муфтията – выдвижение супруги муфтия Айны Гамзатовой на выборах президента России в 2018 году. Гамзатова – советник муфтия и одновременно медиаменеджер ДУМ Дагестана. Сам факт участия жены республиканского религиозного деятеля в федеральной кампании стал беспрецедентным явлением, а эксперты по региону указывали, что если бы Гамзатова не сняла свою кандидатуру, то Дагестан на президентских выборах показал бы "совсем другие результаты". Эта история также усилила вес муфтията в диалоге с властями.
В 2022 году в Махачкале на протесты против мобилизации на войну в Украину вышли сотни женщин – они пытались заставить власти не отправлять на войну мужчин. Тогда муфтият не стал открыто поддерживать протестующих, но именно Гамзатова напрямую обратилась к президенту России Владимиру Путину с просьбой дать дагестанцам отсрочку от мобилизации на полгода. В открытом письме она признала, что на фронт отправляют плохо обученных жителей и попросила время на их подготовку. Тогда, не вступая в противоречие с Кремлем, муфтият смог косвенно поддержать возмущение общества.
Просьба дать время на подготовку, по сути, была расценена как формирование муфтиятом своей армии, описывает общественный деятель из республики: "Возможность обучения людей подразумевает наличие полигона, доступ к оружию и тренировочным процессам. При этом непосредственно в "СВО" (так в России официально называют войну протива Украины – Прим. ред.) участвует не очень много представителей муфтията, несмотря на то, что они могут быстро мобилизовать много людей. Есть понимание, что даже среди мюридов эта идея не самая популярная и она может оттолкнуть определенную часть общества".
Лояльный, но все равно крайний?
Говоря о росте "исламизации" в Дагестане, Федеральное агентство по делам национальностей ссылается на расширение практики ношения в республике никабов – исламских женских головных уборов, закрывающих все лицо кроме глаз. Дискуссия вокруг них получила новый виток после июньских нападений в республике.
23 июня 2024 года вооруженные люди напали на синагогу и церковь в Дербенте, а также на церковь и пост ДПС в Махачкале. Тогда погиб 21 человек, еще 45 пострадали. Пятеро нападавших были убиты, двое из них оказались сыном и племянником бывшего главы Сергокалинского района Магомеда Омарова, впоследствии он был арестован по подозрению в серии мошеннических преступлений.
По следам этих событий представители российских властей заявили о разгуле радикализма в республике, а глава Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин публично потребовал срочно запретить ношение никабов, приравняв религиозный атрибут к признакам экстремизма. Нападавшие были мужчинами, тогда появились сообщения, что один из них якобы планировал переодеться в никаб, но эти сведения не были подтверждены.
Федеральным властям так или иначе нужно будет сбрасывать на кого-то вину
Муфтият фактически поддержал Бастрыкина, а Ахмад Абдуллаев заявил о готовящемся выпуске фетвы с запретом этого головного убора в регионе. Однако в конфликт с позицией руководства вступил отдел фетв муфтията – там заявили, что не видят оснований для запрета. Впрочем, временный запрет муфтият все же вынес, а затем выпустил разъяснение, в котором заявил, что никаб "в некоторых странах стал признаком религиозного радикализма и фанатизма". Эксперты называли запрет нарушением прав верующих.
Определенный процент населения начал носить никабы, но они бросаются в глаза, потому что для Дагестана никаб – редкость, однако этот процент не настолько большой, чтобы бить тревогу и заявлять об исламизации, комментирует общественный деятель из республики: "В принципе, исламизация региона всегда шла и продолжает идти, и это не носит какого-то агрессивного характера, который тем более как-то продвигался бы муфтиятом".
В своем документе ФАДН связывает рост радикализации также и с социальным протестом против бытовых проблем. Однако в целом, если брать обстановку в регионе – отключения света, воды, газа – просто нервный общий фон, продолжает собеседник.
"У человека возникает усталость, он приходит с работы домой, открывает кран, там нет воды, открывает холодильник – из-за того, что света нет, еда протухла, дома холодно, дети мерзнут, родители болеют. Это общий такой невроз, уже третий год это все происходит. Но это нельзя сказать, что это прям движущий фактор к тому, чтобы люди совершали теракты. Говорить о том, что коммунально-бытовые условия привели к теракту, – это, конечно, неправильно", – резюмирует он.
Сейчас, когда в Дагестане зачищено все, что можно и что нельзя, остается муфтият, который, как выясняется, тоже мешает, комментирует Руслан Айсин. По его мнению, федеральным властям так или иначе нужно будет сбрасывать на кого-то вину, обвинять в том, что воды нет, что канализация прорывает, что взрываются бензоколонки – крайним в этом вполне может стать ДУМ, заключает он.
- Муфтият Дагестана рекомендовал женщинам отказаться от никаба и при необходимости прикрывать лицо веером или частью платка, следует из шариатского решения. Религиозный орган, ранее не нашедший оснований для запрета никаба в республике, опубликовал расширенные разъяснения по этому вопросу.
- Эксперты, опрошенные сайтом Кавказ.Реалии, сомневаются в том, что Духовные управления мусульман сегодня могут полноценно представлять права мусульман и влиять на них.
Форум