Радио Свобода продолжает цикл "Развилки" – серию публикаций о переломных моментах российской истории, когда она могла пойти совсем другим путем. Какими были исторические альтернативы и почему они остались нереализованными?
Здесь вы можете найти ссылки на предыдущие серии цикла.
Несбывшиеся планы: от Петра III до Александра I
Долгожданное освобождение крестьян в России могло произойти много раньше марта (по новому стилю) 1861 года. Императорская власть собиралась отменить крепостное право уже через столетие после того, как оно было узаконено в XVII веке. Многим оно казалось опасным явлением, поскольку системе владения крестьян дворянами и обязательной работы земледельцев на дворянское сословие угрожали бунты и восстания. Отсюда и желание высшей власти как-то постепенно отказаться от внутреннего рабства.
Петр III в ближнем кругу обсуждал, как ограничить барщину. Екатерина II в переписке с деятелями Просвещения раздумывала об эмансипации сельского населения, видимо, предчувствуя массовое восстание под руководством Емельяна Пугачева. Негативная позиция помещиков при обсуждении проблемы заставила ее оставить эти мечтания. Успешное подавление пугачевского бунта подняло планку дозволенного, и матушка-императрица пожаловала немало имений с живыми душами своим фаворитам и высшим чиновникам. Усомнившегося в нравственной правде крепостного строя Александра Радищева за книгу "Путешествие из Петербурга в Москву" императрица назвала "бунтовщиком хуже Пугачева" и, чуть не казнив, сослала в Сибирь.
Наследовавший матери Павел I Радищева из ссылки вернул. А крестьянским вопросом за свое четыре с половиной года царствования император всерьез занялся один раз, специальным манифестом 1797 года ограничив барщину тремя днями в неделю. Для русского крестьянина это было облегчение, для украинского, когда во многих поместьях барщина была двухдневной, государево благодеяние могло обернуться дополнительной эксплуатацией.
Взойдя на престол в марте 1801 года и демонстрируя в начале своего правления либеральный курс, Александр I c подачи своих молодых друзей в 1803 году подписал указ о вольных хлебопашцах. Теперь помещик мог освобождать крестьян поодиночке или селениями, за исполнение повинностей и безвозмездно, с выдачей участка и без него. Все определялось договором. За 25 лет правления императора Александра I таких сделок было 161, освобождено 47 тысяч крепостных, или 0,5% их численности. К середине XIX века количество "вольных хлебопашцев" достигло 150 тысяч. Немного, но так был дан почин освободительной практике.
Бесконечные войны с Наполеоном отложили вопрос о реформе надолго. К тому же император сомневался в своем народе. Александр I рассуждал о том, что освобождению должно предшествовать просвещение: "Я желал бы вывести наш народ из дикарского состояния, при котором дозволена торговля людьми. Добавлю даже, что если бы гражданственность (в России) стояла на более высокой ступени, я уничтожил бы рабство, даже если это стоило мне головы". Лишь в 1816 году крестьяне были освобождены в Эстляндии, в 1817 году – в Курляндской губернии, а в 1819 году – в Лифляндской и на островах Эзель и Даго (ныне Сааремаа и Хийумаа в Эстонии). При этом, как и в Польше в 1807 году, освобожденные не получили земли, они должны были брать ее в аренду у прежних владельцев.
Я желал бы вывести наш народ из дикарского состояния, при котором дозволена торговля людьми
Попытка петербургских дворян в 1816 году предложить царю провести и здесь реформу по той же эстляндской схеме была Александром I отвергнута в достаточно резкой форме. Ходатаю Иллариону Васильчикову император сказал: "Предоставь мне право издавать те законы, которые я считаю наиболее полезными для подданных моих". Обращение дворян было уничтожено, что вызвало критику в адрес царя в кругах дворянских либералов. Хотя, возможно, царь отклонил проект освобождения крестьян, поскольку это был план безземельного освобождения.
Император предложил составить проект реформы своему ближайшему сотруднику и "эффективному управленцу" генералу Алексею Аракчееву. В феврале 1818 года царь дает указание, чтобы план "не заключал в себе никаких мер, стеснительных для помещиков и особенно, чтобы меры сии не представляли ничего насильственного в исполнении со стороны правительства; напротив, чтобы они сопряжены были с выгодами помещиков и возбудили бы в них самих желание содействовать правительству в уничтожении крепостного состояния людей в России, сообразном духу времени и успехам образованности и необходимом для будущего спокойствия самих владельцев крепостных людей". В общем, как бы так сделать, чтобы всем было хорошо.
Идея проекта Аракчеева была в том, что крестьян у дворян выкупит государство, которое ради службы дворянской закабалило деревни. Выкупит с землей по норме 2 десятины на ревизскую душу, то есть с учетом детей на семью, на двор приходилось бы 6–8 десятин. Ограничивать отходничество (уход на заработки) или переезды не предполагалось.
Граф Аракчеев подсчитал, что ежегодно на эту операцию понадобится 5 миллионов рублей. Освобождение крестьян через выкуп было бы выгодно дворянству, так как многие поместья были в залоге, а тут дворяне получили бы живые деньги. Но проект не был реализован под привычные рассуждения о необходимости изначально просветить крестьян. А потом власть свернула на путь создания военных поселений, которыми увлекся царь и за что взялся Аракчеев. Да и настроения императора изменились. Александр I стал яростным противником радикальных перемен в обществе. История пошла другим путем.
"Насилия над помещиками допустить не решаюсь"
Николаю I в начале царствования пришлось защищать свои права на престол во время восстания декабристов, опять же планировавших отмену рабства, скорее всего, без наделения работников землей. Горячая тема ликвидации крепостной зависимости привлекла внимание нового царя сразу же. Уже 12 мая 1826 года был объявлен манифест, требовавший наказывать за распространение слухов о желанной свободе от податей государственных крестьян и о грядущем освобождении крестьян частновладельческих. Николай I повелевал наказывать и составителей просьб и жалоб, возникших на основе слухов о свободе. От помещиков же двумя рескриптами того же 1826 года император требовал милостиво, по-христиански и сообразно с законом обращаться с крестьянами, не обременяя их сверх меры работами и жестокими наказаниями. Границы же "меры" царь благоразумно не указывал.
В 1827 году кое-какие границы работорговле и произволу были объявлены. Закон запретил продажу помещиками земли, если продажа обезземелит крестьян. На ревизскую душу должно было остаться не менее 4,5 десятины. За нарушение имение могло быть конфисковано. Но закон регулярно и безнаказанно игнорировался. Земля у крестьян отчуждалась, но имения сохранялись за их владельцами.
Этим же законом ограничивались права помещиков ссылать в Сибирь крепостных. Нельзя было сослать мужа без жены, ссылать людей старше 50 лет и разлучать с родителями малолетних детей: мальчиков до пяти лет, девочек – до десяти.
В 1830 году снова поползли слухи о близкой свободе, и опять император распорядился крамольные суждения "строжайше пресекать". Министр внутренних дел должен был сообщить чиновникам, что "Его Величество пребывает в непреложных правилах о сохранении тех отношений, в коих крестьяне находятся к их помещикам".
Только в 1838 году императорским указом запретили принимать в залог и в уплату частных долгов крепостных людей без земли и продавать и отчуждать крепостных с землей или без нее отдельно от их семьи. То есть дробить семьи и продавать детей отдельно от родителей, жену отдельно от мужа и т. д. В 1841 году запретили отправлять крепостных на работу к лицам, принадлежащим к духовенству или к мещанам, которые сами не имеют права владеть крепостными. Не удалось Николаю I уменьшить и число (полтора миллиона) дворовых людей, находившихся в полной зависимости от помещика. Четыре проекта указов по этому вопросу так и не были приняты.
Было создано не менее девяти Секретных комитетов, обсуждавших крестьянский вопрос. Но ни один проект освобождения крестьян принят не был. В 1835 году был выработан план из трех частей. На первом этапе – добиться исполнения существующих законов, на втором – утвердить максимальные размеры повинностей крестьян в отношении помещиков, а на третьем – провести освобождение крестьян без земли.
По всей видимости, после улучшения положения государственных крестьян у Николая I были намерения заняться постепенным освобождением крепостных, но более актуальные внешние дела империи вновь заслонили важнейший вопрос. Возможно, здесь была пройдена важная развилка: вариант освобождения без земли, но с домом и подворьем. Император мог на это пойти, поскольку в Остзейских губерниях этот способ худо-бедно сработал. А с другой стороны, пойти этим путем он не мог, ибо чиновники убеждали императора, что менее дисциплинированные русские крестьяне могут ответить на такую свободу не интенсивным трудом на арендованных полях или отходничеством в города, а знакомым по пугачевщине русским бунтом.
В 1842 году император говорил: "Нет сомнения, что крепостное право в нынешнем его у нас положении есть зло для всех ощутительное и очевидное; но прикасаться к оному теперь было бы злом, конечно, еще более гибельным". Он предлагал "ныне приготовить пути для постепенного перехода к другому порядку вещей". Секретные комитеты подготовили немало тактических решений, но до принципиального вопроса так и не дошли. Их подход был высказан в 1846 году: "Достигнуть освобождения людей крепостного состояния постепенным ограничением крепостного права, незаметным для них образом, не возбуждая в народе опасных толков и не произнося даже слова: свобода или вольность".
Как это ни покажется странным, но способ такой имелся: две трети имений уже было заложено в казну, и, приступи власть к выкупу этих имений вместе с крестьянами, переводя их на положение государственных, действительно можно было в течение двух-трех десятилетий плавно освободить земледельцев из частного владения. На это Николай I не пошел, оставив крепостное право в основе незыблемым. Максимум, что он сделал, продолжил вводить жесткую регламентацию, ограничив произвол помещиков в отношении крестьян. Более 200 имений были взяты в опеку за жестокое обращение с крестьянами и непомерные сборы.
Достигнуть освобождения людей крепостного состояния постепенным ограничением крепостного права, не произнося даже слова: свобода или вольность
В 1842 году вступает в действие закон об "обязанных крестьянах", предполагающий возможность закрепления за крестьянином записанных в договоре повинностей в пользу помещика при одновременном отказе крестьян от прав на землю. Они становятся лично свободными арендаторами, за надел выполняющими барщину или вносящими оброк. Закон носил необязательный характер, и за полтора десятилетия землевладельцы перевели в "договорное состояние" не более 25 тысяч крестьян. Управлять по-старому дворянам было проще. На предложения сделать закон обязательным император ответил: "Хотя я монарх самодержавный и самовластный, но все же такого насилия над помещиками допустить не решаюсь".
А пока вводились новые ограничения: еще в 1827 году детям крепостных крестьян было императорским указом запрещено поступать в гимназии и университеты, это было разрешено только отпущенным на свободу помещиком. Остальным было доступно только начальное образование. Также крестьянам было запрещено поступать на государственную службу. Царь и его чиновники верили, что меньшая образованность населения является способом защиты стабильности в стране, тем самым они консервировали невежество и замедляли развитие общества. Были и демографические последствия. Продолжительность жизни в Европейской России была ниже на 10–15 лет, чем в Балтийских губерниях.
В отличие от крепостных, положение казенных крестьян, государственных, бывших церковных, сибирских пашенных и однодворцев улучшилось в период, когда министром госимуществ был с конца 1830-х годов граф Павел Киселев. У этой части населения расширилась возможность через самоуправление защитить свои права, был мировой суд, было личное имущество. В 30-е годы было примерно 8,5 миллионов ревизских душ государственных крестьян. В 1846 году императорским указом государственным крестьянам при переезде на казенные земли было разрешено создавать нераздельные наследственные участки. В 1858 году государственные крестьяне составляли уже 45% населения. Их недоимки снизились с 9 до 3%, налицо был рост благосостояния. С 1838 по 1856 год количество начальных школ выросло примерно в 40 раз, а количество учащихся – в шестьдесят, до 100 тысяч. Число больниц тоже возросло с 3 до 300. Тем не менее выходцы из крестьянского сословия составляли в середине XIX века в гимназиях и университетах не более 2–3% учащихся и студентов.
Прежнее положение сохранилось до 1855 года, когда Николай I скончался. Крепостное право было незыблемо. В 1858 году в рабстве у 464 тысяч потомственных дворян находилось более 11 миллионов крепостных крестьян мужского пола, составлявших 39% всех мужчин империи. Если же брать крепостных крестьян и мужского, и женского пола, то они составляли от всего населения 37%. Согласно переписи 1857—1859 годов, в крепостной зависимости находилось 23,1 миллиона человек (обоих полов) из 62,5 миллионов, населявших Российскую империю.
Реформы, вызванные поражением
Александр II вступает на престол в обстановке поражения страны в Крымской войне. Кризис диктует ему необходимость перемен в самых разных областях. Главной становится крестьянская реформа. Не могли не подталкивать к преобразованиям сомнения в лояльности населения, а особенно войск. Так, взятые в ополченцы помещичьи крестьяне в конце войны были уверены и вслух говорили о том, что за службу будут освобождены от крепостной зависимости и получат казачьи права.
Сначала же надо было выйти из войны через заключение не позорного мира. Парижский мир с потерей южной Бессарабии и запретом на содержание флота на Черном море не стал катастрофой. Русское общество обратилось к Александру II со своими надеждами на то, что Россия воспрянет от николаевского сна. Плана преобразований у императора не было, но с новыми идеями к нему обращались и западник Александр Герцен, и славянофил Иван Аксаков, и во власти были чиновники, предлагавшие реформы. Ослаблена цензура, выдаются паспорта для поездок за границу. На слуху распространение просвещения, увеличение числа студентов, строительство железных дорог, "разумное распределение экономических сил" – намек на отмену крепостного права.
Александр Герцен из Лондона пишет царю: "Дайте землю крестьянам. Она и так им принадлежит; смойте с России позорное пятно крепостного состояния, залечите синие рубцы на спине наших братий – эти страшные следы презрения к человеку … Спасите крестьянина от будущих злодейств, спасите его от крови, которую он должен будет пролить!".
За полвека по инициативе помещиков не было освобождено и процента крепостных. Страх дворян потерять доход закрыл дорогу эмансипации. И не только ей, но и новым технологиям, и экономическому прогрессу: крестьянин прикреплен к земле, а в стране не хватает рабочих рук для индустрии.
Если посмотреть на высказывания Александра II, заметно, что у царя уже к апрелю 1857 года формируется намерение освободить крестьян относительно быстро, избавиться "от патриархальных отношений" в деревне, о чем он говорит тверскому предводителю дворянства Алексею Унковскому. Другое дело, что у него на сей счет нет ясной программы. 30 марта 1857 года на встрече с представителями московского дворянства царь говорит прямо: "Я узнал, господа, что между вами разнеслись слухи о намерении моем уничтожить крепостное право. В отвращение разных неосновательных толков по предмету столь важному я считаю нужным объявить всем вам, что я не имею намерения сделать это сейчас. Но, конечно, и сами вы понимаете, что существующий порядок владения душами не может оставаться неизменным. Лучше начать уничтожать крепостное право сверху, нежели дождаться того времени, когда оно начнет само собой уничтожаться снизу". Как и у Герцена, призрак кровавой пугачевщины выведен императором на политическое поле. Он знает, что число беспорядков в деревне не быстро, но растет.
Министру Павлу Киселеву царь признался: "Крестьянский вопрос меня постоянно занимает. Надо довести его до конца. Я более чем когда-либо решился и никого не имею, кто помог бы мне в этом важном и неотложном деле". Александр Николаевич создает Негласный комитет для проведения реформы, где с одной стороны сходятся ее сторонники: младший блат царя, великий князь Константин Николаевич, генерал Яков Ростовцев и министр внутренних дел Сергей Ланской, а с другой – ее противники: граф Алексей Орлов, князь Долгоруков, граф Адлерберг, князь Гагарин, граф Панин...
Опять, как во времена Тайных комитетов Николая I, возникает вариант освобождения без земли. Второй вариант – освобождать с землей, за которую с помещиком расплатится государство, но в достаточно долгий срок. Третий – перевести крестьян во временнообязанное состояние на длительный период. В провинции с 1858 года стали открываться губернские комитеты, подчинявшиеся Главному комитету по крестьянскому делу, как переименовали негласный комитет. Они стали предлагать свои проекты с учетом местных особенностей.
"Человек не должен быть вещью!"
Дискуссии идут по всей стране, и концепция решения вызревает в Главном комитете с активным участием Якова Ростовцева и великого князя Константина. В апреле 1858 года речь пошла об освобождении крестьян и выкупе их усадьб. О самом выкупе личной свободы речь уже не идет. За это проголосовал Новгородский комитет и получил выговор от царя. В этот момент делался выбор: освобождать с землей или без нее. Балтийский вариант посчитали опасным.
Яков Ростовцев убеждает царя: "России подлежат две задачи: первая – собственно освобождение, вторая – наделение крестьян землей… Оставить крестьянам при освобождении их дома, их огороды и их пашни в постоянное пользование". Генерал выступает за то, чтобы заменить патриархальную власть помещика над крестьянами общими действиями "мира, помещика и правительства". Сельскую общину (мир) он хочет сохранить для сбора налогов и распределения повинностей. Этим путем и пойдут.
А пока власть в 1858–1859 году ограничивает произвол помещика: запрещается переселение крестьян, перевод их в дворовые. Жители военных поселений получают статус свободных поселенцев, освобождаются горнозаводские и фабричные крестьяне.
С помощью выкупа помещичьей земли огромный слой, треть населения России, может стать лично свободными земледельцами. Это было решено 4 декабря 1858 года. Комитетом была одобрена программа крестьянской реформы: предоставление освобожденным крепостным возможности выкупа земельного надела и создания органов крестьянского общественного управления. Крестьяне получат личную свободу, им выделяются участки помещичьей земли в постоянное пользование с правом выкупа на выданный им государством кредит. Для реформы нужен переходный период, когда сельские жители еще работают на помещика до окончательного урегулирования отношений с землевладельцем.
В конце 1858 года в министерство внутренних дел поступили проекты губернских комитетов в двух версиях. Вариант большинства – за ограничение реформ, меньшинство более радикально. Созданные царем Редакционные комиссии возглавил Яков Ростовцев. Внутри них активно спорили такие же две партии консерваторов и либералов. Глава МВД Сергей Ланской волей императора старался провести мнение меньшинства, склонного дать крестьянам больше прав и земли.
В октябре 1859 года Яков Ростовцев пишет императору, что задача сейчас "спасти Россию", не разочаровать миллионы крестьян, провести преобразования рационально, не создавая много новых проблем, не повторяя европейских ошибок. Обязательно надо "стараться, чтобы интересы помещиков были сколь возможно ограждены, и чтоб этот почтенный и самый просвещенный класс, составляющий, так сказать, цвет России, не потерпел потерь не необходимых", – писал Ростовцев.
Идея созыва законосовещательного органа в виде общероссийского дворянского собрания была отвергнута императором, так как он понимал, что победит мнение консервативного большинства правящего класса, и с ним ему придется конфликтовать, поддерживая меньшинство реформаторов. Лучше сразу воспользоваться властью самодержца.
Никто из людей мыслящих, просвещенных и отечество свое любящих, не может быть против освобождения крестьян
В декабре 1859 года Яков Ростовцев тяжело заболел, во время своего последнего свидания с Александром II в феврале 1860 года он попросил царя: "Не бойтесь!". А в последней записке императору реформатор надиктовал политическое завещание: "Никто из людей мыслящих, просвещенных и отечество свое любящих, не может быть против освобождения крестьян. Человек человеку принадлежать не должен. Человек не должен быть вещью!".
Царю поступают анонимные письма c предупреждениями о том, что ему грозит покушение. В беседе с близкими император подчеркивает, что опасается в данный момент не крестьян, а дворянского "кинжала", но зато сделанное им дело останется. В то же время нельзя сказать, что страха крестьянского бунта не было. Император подумывал ввести военное положение. Министр Ланской с трудом убедил Александра II не делать этого.
10 октября 1860 года Комиссии завершили работу над проектом и серией законов и были закрыты. Император поблагодарил участников работы: "Россия будет вам благодарна". Осенью 1860 года Главный Комитет по реформе возглавил великий князь Константин, которому было поручено ускорить работы и провести решение в духе проектов Редакционных комиссий Ростовцева. Это и было сделано.
28 января 1861 года Александр II выступил в Государственном совете, предопределив судьбу законопроектов, представленных на рассмотрение: "Вы убедитесь, что все, что можно было сделать для ограждения выгод помещиков, сделано, если же вы найдете нужным в чем-либо изменить или добавить представляемую работу, то я готов принять ваши замечания, но прошу только не забывать, что основанием всего этого дела должно быть улучшение быта крестьян и улучшение не на словах только и не на бумаге, а на самом деле". Царь напомнил, что крепостное право "у нас прежде не существовало: право это установлено самодержавною властию и только самодержавная власть может уничтожить его, а на это есть моя прямая воля".
Император потребовал от Госсовета закончить обсуждение проекта реформы в первой половине февраля, чтобы решение было объявлено до начала полевых работ. Император заявил: "Повторяю, и это моя непременная воля, чтоб дело это теперь же было кончено… Всякое дальнейшее промедление может быть пагубно для государства. Вы, господа министры, должны помнить, что в России издает законы самодержавная власть". Чиновникам пришлось ускорить принятие законопроектов. Консервативные поправки об увеличении крестьянских повинностей были отклонены.
Манифест и его последствия
19 февраля (3 марта) 1861 года в Петербурге император Александр II в день шестой годовщины царствования подписал манифест "О Всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей" и "Положение о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости", состоявшее из 17 законодательных актов. Разработчики и авторы многих законов глава МВД Сергей Ланской и товарищ (заместитель) этого министра Николай Милютин были принесены царем в жертву мнению большинства дворян. В апреле 1861 года они были с награждением отставлены с ключевых должностей как слишком радикальные. Первый получил титул графа и был отправлен в Госсовет, второй стал сенатором, а позже – статс-секретарем по делам Царства Польского.
Манифест был обнародован 5 марта (17 марта) 1861 года, с этого дня крестьяне становились лично свободными. Помещик оставался владельцем земли. Право собственности не нарушалось. Владелец земли предоставлял крестьянину усадьбу и двор, а также землю, за которую крестьянин выполнял повинности по отношению к землевладельцу. На ревизскую душу это не более 40 дней для мужчины и 30 дней для женщины работы в год на помещика. Усадьбу и двор государство сразу же выкупало для крестьянина у помещика.
Основанием всего этого дела должно быть улучшение быта крестьян и улучшение не на словах только, а на самом деле
Крестьянин может выкупить используемую им землю сам или же с помощью государства. Фактически он занимает у государства деньги под 6% годовых на 49 лет, а государство расплачивается с помещиком. Тот получает сразу 75% суммы платежа, а остаток ему выдается ценными бумагами с 5% доходом. Это происходит, если о размере надела крестьяне полюбовно договорились с помещиком сами или с помощью мирового посредника. Если не договорились и не подписали уставную грамоту, то помещик должен выделить всем крестьянам установленный для этого уезда полный надел и сразу получить за свои земли 80% суммы. Так государство выкупало две трети и более земли помещика. На ревизскую душу приходилось 3–7 десятин. В среднем на семейный двор в нечерноземных губерниях выходило 20–25 гектаров, а в черноземных областях – вдвое меньше. После выкупа обязательные отношения крестьян с помещиком прекращаются. Можно было пойти по простому пути, получить даром четверть надела и обойтись без выкупа. Полмиллиона крестьян из 10.5 миллионов так и поступили.
За первые 20 лет реформы с 1861 по 1882 годы 85% помещиков продали крестьянам землю с помощью государственного выкупа. За первые 10 лет крестьянами было выкуплено две трети выделенной им земли.
При этом крестьяне оставались в рабочих отношениях с помещиком, а кроме того, они состояли в общине, необходимой для уплаты податей (налогов). Выйти из общины с круговой порукой было возможно, заплатив выкуп, но у большинства таких денег сразу не было, а государство финансировало выкуп лишь общинникам.
Часть крестьян числилась дворовыми, то есть слугами помещика, они должны были за два года освободиться без земли. Государство выкупало лишь дом и подворье. Они приписывались к сельскому или городскому обществу. Если они оставались на службе, то заключался договор с помещиком об оплате их труда. Реформа была проведена и в отношении удельных (дворцовых) крестьян., которые с июня 1863 года переводились в разряд крестьян-собственников путем обязательного выкупа на условиях "Положений 19 февраля". Отрезки от владений царской семьи здесь в целом были значительно меньше, чем у бывших крепостных. Средний размер надела бывшего удельного крестьянина составлял 4,8 десятины на душу. Выкуп земель удельными крестьянами осуществлялся на тех же условиях, что и крепостными. В отличие от помещичьих крестьян, переводившихся на выкуп через 20 лет, удельные крестьяне выходили из временно обязанного состояния через 2 года.
С ноября 1866 года началась реформа положения государственных крестьян. Им сохранялись все земли, находившиеся в их пользовании. В 1886 году государственные крестьяне были переведены на выкуп. По своему желанию крестьянин мог либо продолжать платить оброк (аренду) государству, либо заключить с ним выкупную сделку. Средний размер надела государственного крестьянина составлял около 6 десятин. За землю государственные крестьяне должны были выплачивать "оброчную подать". Стоимость десятины в среднем была 16 рублей против 27 рублей у помещичьих крестьян. Государство продало 67 миллионов десятин земель государственным крестьянам в их частную собственность.
Возникло одно сословие крестьян-собственников, у которого к 1882 году числилось в собственности, хотя все и не было выкуплено, свыше 130 миллионов десятин надельной земли. При этом земли помещиков уменьшались по мере продаж, а крестьянские росли.
Раньше крепостные находились в правовом подчинении помещику вплоть до ссылки в Сибирь. Теперь была создана система самоуправления, в основе которой был сельский сход, который избирал сельского старосту, писаря и сборщика подати. Именно сельский сход, который составляли деревенские мужчины, решал, как распределяется земля в общине и земельный налог, давал ответ на иные жизненные вопросы.
Самоуправление выше шло через волость. В ней жили от 600 до 4 тысяч человек. На сходе села выбирались члены волостного собрания, которые избирали на волостном сходе волостного старшину и волостной суд. Этот выборный суд решал споры до 100 рублей, штрафовал нарушителей порядка, мог их приговорить к аресту до недели и к порке розгами, до 20 ударов. (Телесные наказания просуществуют до начала 20 века). Утверждал итоги выборов старшины на 2 года мировой посредник. Старшина обязан был поддерживать порядок и выполнять законные требования государственной власти.
В правовом отношении реформа стал огромным шагом вперед: ликвидировано рабство, крестьяне обретают наделы, дворянство получает выкупную компенсацию государства за отданную землю. Появляется самоуправление, которое становится низовой школой общественной жизни. Происходит колоссальный всплеск активности. Статистика показывает начало экономического роста. К тому есть важные предпосылки: освобожденные крестьяне видят землю своей, а помещики получают выкупные выплаты, которые позволяют деловой их части вложиться в модернизацию своих хозяйств. В среднем сельская экономика России растет на 5–6% ВВП.
Конечно, были недовольные. Это большинство дворянства, которое с удовольствием сохранило бы за собой все земельные площади. Царь и либеральные бюрократы, проводя среднюю линию, распорядились об изъятии части земель помещиков за выкуп. Его размеры и способ выплаты также вызывали критику дворян.
Но не удовлетворена Манифестом 1861 года была и значительная часть крестьян, хотевшая получить землю в дар от государства, как это было сделано с подворьями. Основой всей революционной агитации было желание взять всю землю, ничего самим не платить, и пусть государство решет свои проблемы с помещиками.
Кроме того, недовольство вызывал и вопрос об «отрезках», об уменьшении в пользу помещиков наделов, которые ранее из года в год обрабатывали крестьяне. До 20% помещичьей земли не подлежало выкупу по разным причинам, и эти площади крестьяне часто вынуждены были на невыгодных условиях арендовать. Остро встал вопрос о лесопользовании и пастбищах.
Уж не обман ли это?
Возникшие новые проблемы создавали у крестьян представление о том, что им обещают свободу и землю по "ненастоящему" манифесту, а где-то есть истинная царская грамота, которую спрятали от народа дворяне и по которой вся земля должна быть отдана крестьянам. Этим приемом для критики власти пользовались радикалы в своих воззваниях. По России ходит немало воззваний, чьи авторы говорят, что ничего никому платить не надо, что царь дал всем волю, призывают готовиться к революционным выступлениям, как это делал писатель Николай Чернышевский и его товарищи из подпольного общества "Земля и воля".
Не раз на сходах возникали споры и волнения, переходившие кое-где в беспорядки. В Казанской губернии вокруг села Бездна в апреле 1861 года возникла зона настоящего народного восстания. Крестьяне примерно 70 сел отказывались работать на барщине, делили помещичий хлеб, отказывались повиноваться местной администрации. Крестьянин Антон Петров агитировал: "Царь дал волю уже в 1858 году, а помещики это скрывали, поэтому вся земля принадлежит крестьянам и хлеб, собранный и проданный в продолжение 2 лет, надо взыскать с помещиков".
Выступление было жестоко подавлено губернскими властями с помощью солдат с применением оружия. При стрельбе шестью залпами в безоружную пятитысячную толпу погибли более 50 человек, 70 были ранены. По приговору военно-полевого суда был расстрелян лидер бунтовщиков Антон Петров, вольно толковавший манифест царя-освободителя. Действия генерал-майора Апраксина были одобрены царем: "Не могу не одобрить действий гр. Апраксина; как оно ни грустно, но нечего было делать другого". Власть применяла насилие без особого желания, как бы вынужденно.
В 1861 году произошло около тысячи протестных выступлений, много больше, чем до реформы. Погибли десятки крестьян, сотни были наказаны каторгой и ссылкой в Сибирь. Сначала протесты возникали из-за нежелания нести старые повинности, оброк и барщину. Затем недовольство чаще высказывалось в связи с переговорами крестьян и помещика. За два года реформы после 1861 года почти две трети уставных грамот, соглашений между "миром" и помещиками, не были подписаны сторонами. Фактически речь шла о том, чтобы такой "забастовкой" заставить помещика дать более выгодные для крестьян условия выделения земли или определения повинностей. Цена выкупной земли была выше рыночной. Многие отказывались от выкупа всего участка, беря четверть надела, ради быстрого прекращения зависимых отношений с помещиком и получения полной самостоятельности без выкупных платежей и круговой поруки. Чаще всего это устраивало отходников в города.
Как оно ни грустно, но нечего было делать другого
Найти общий язык между сторонами конфликтов старались мировые посредники, назначаемые из дворян губернатором по рекомендациям реформатора Николая Милютина из МВД. Они должны были вести разбор споров между крестьянами и помещиками, проверку уставных грамот, составлять их при конфликте сторон. Они же осуществляли надзор за органами деревенского самоуправления и судебно-полицейскую власть на селе. Большинство из 1600 посредников, среди которых был и писатель Лев Толстой, вели дела вполне справедливо, что вызывало часто недовольство и недоумение помещиков, ждавших помощи от товарищей по классу, а были и угрозы расправы. Институт мировых посредников работал до 1874 года.
Всероссийского бунта не случилось. Крестьяне медленно договаривались с помещиками. Потом череда выступлений пошла на спад, но забыта не была. Сельские жители в массе считали землю своей, а помещика – врагом, но они начали приспосабливаться к жизни в пореформенной деревне. Многие делали это удачно, кому-то это давалось труднее, но большинство привыкало, и протест как будто пошел на спад.
Сельское население европейской России с 1861 по 1897 год увеличилось с 50 до 86 миллионов человек, средний надел несколько снизился до 3,1 гектара. Две трети используемой земли было во владении крестьян и казаков. Половина земли в общинном владении. Проблемой мелких хозяйств оставалась низкая урожайность, в 3–5 раз ниже европейской, и аграрная неграмотность, а не якобы созданное Великой реформой мнимое малоземелье, поскольку надел был выше среднеевропейского. Не были недостижимо высоки и выкупные платежи, так их уровень был вполне посилен, подчеркивали многие ученые-аграрии. Они указывали на необходимость внимания крестьян, да и помещиков, к увеличению плодородия и современным методам обработки земли. Обучением новым технологиям стало заниматься земство. За 18 лет экспорт зерна из России вырос в 3,5 раза, что показывает достаточную эффективность преобразований.
В целом главная проблема была в том, что личное освобождение крестьян оказалось увязано с их долгой экономической зависимостью, обусловленной фактически обязательной для большинства системой выкупа надела с помощью государства, и прикрепленностью к сельской общине, выйти из которой или перейти в иную общину было непросто. Крестьянин, связанный с обществом круговой порукой, мог получить "увольнительный приговор", если хотел уйти из общины, лишь при отказе от своего надела, в отсутствие недоимок и частных долгов, при согласии родителей или при наличии приглашения, "приемного приговора" от того общества, куда он переходил. Мобильности это не способствовало, механизм прикрепления к земле оставался. Это и создавало психологические проблемы.
Все это длительное состояние крестьян между свободой и несвободой во время переходного периода не способствовало стабильности и обостряло конфликты в пореформенной деревне. Средний крестьянин затаил обиду и на государство, и на дворян, распорядившихся "его" землей не "по-божески". Это ощущение барского обмана со стороны помещиков и властей передавалось деревенскими жителями по наследству и перекочевало в XX век как фактор, разжигавший революционное озлобление и мстительность по отношению к потомкам старых хозяев, и к тем, кто повел рыночное заметное аграрное предпринимательство, расширяя производство и покупая как дворянские, так и крестьянские земли. Петр Столыпин не успел с созданием на месте общины хозяйств собственников. Это помогло революционерам направить значительную часть крестьян по пути достижения ложно понятой справедливости, который, как оказалось, привел от общинной зависимости через "всероссийский передел" 1917 года к колхозному ярму, к долгому закабалению земледельцев государством.
