По данным аналитического портала Oryx, ведущего подсчет уничтоженной и поврежденной военной техники в войне России против Украины, ВСУ в 2025 году стали терять на фронте больше танков, БМП и других машин, чем российская армия. До этого российские потери, как правило, были, напротив, больше украинских. Радио Свобода решило выяснить, с чем связан перелом наблюдавшейся с начала полномасштабного российского вторжения тенденции.
По данным Oryx, за сентябрь ВС РФ потеряли 30 танков, 23 боевые бронемашины (ББМ), 5 бронеавтомобилей, 10 единиц буксируемых гаубиц, 6 самоходных, 7 РСЗО, 3 самолета и 2 вертолета, то есть суммарно 86 единиц военной техники. За этот же период Украина потеряла в два раза больше: 23 танка, 34 ББМ, 87 бронеавтомобилей, 2 буксируемые и 30 самоходных гаубиц, 1 РСЗО и 1 самолет, суммарно 178 единиц. В октябре тенденция сохранилась: 199 единиц со стороны ВСУ против 151 со стороны ВС РФ.
Полных данных за ноябрь пока нет, но промежуточные подсчеты позволяют судить о том, что тенденция сохранится и в этом месяце: Россия за неполный ноябрь потеряла 164 единицы техники, а Украина – 325.
Впрочем, украинские потери пусть и превышают российские, но из месяца в месяц они оставались в различных категориях примерно на одном уровне без заметных скачков. Единственными исключениями можно назвать март, когда украинские войска отступали из Курской области, и ноябрь, когда рост украинских потерь может быть связан с активизацией боевых действий под Покровском.
Почему так происходит?
Украинский офицер с позывным "Алекс" считает, что одна из причин того, почему украинские потери техники стали выше российских, заключается в том, что армия РФ и, в частности, российские операторы дронов, стали делать больший акцент на уничтожении украинской логистики и поражении техники в отдаленных от линии фронта районах – в то время как ВСУ концентрируются на поражении машин, задействованных непосредственно при штурмовых действиях на линии фронта.
"Отсюда и выходят такие показатели, ведь движение транспорта в районах до 15 км от линии боевого столкновения довольно интенсивное и происходит постоянно, поэтому на счету противника в основном боевые бронированные машины, легкая автомобильная техника, танки и самоходные артиллерийские установки, которые замаскированы на позициях. Мы, в свою очередь, уничтожаем тяжелую бронированную технику: танки, БМП, БТР, которые служат своего рода "бронированными такси", на которых российские военные доставляют своих на штурм", – считает он.
Аналитик проекта Oryx Якуб Яновский, команда которого совместно с проектом WarSpotting занимается подсчетами российских и украинских потерь в ходе войны, соглашается, что за последнее время российские операторы дронов смогли успешно нарастить глубину своих ударов по украинской технике вдали от линии фронта.
"Алекс" также отмечает изменение концепции войны и приоритетов Украины на поле боя – от уничтожения техники к уничтожению живой силы, что, по мнению офицера, является рациональным решением.
Другой украинский офицер, Илья Самойленко с позывным "Гендальф", служащий в "Азове", соглашается с тем, что российские подразделения БПЛА, в частности, "Рубикон", больше сосредоточены на отрезании украинской логистики и снабжения в оперативном диапазоне. Украинские Силы беспилотных систем, напротив, по его мнению, больше нацелены на уничтожение живой силы. Самойленко, в отличие от "Алекса", не считает такой подход верным. "Пехота без снабжения – это будущий источник саботажа", – говорит он.
"Алекс" также отмечает, что снижение количества уничтоженной российской техники связано с тем, что Россия меньше использовала ее этим летом и в начале осени. Это отмечает и Якуб Яновский. Он объясняет, что в течение 2024 и 2025 годов украинским оператором дронов удавалось с высокой эффективностью уничтожать российскую технику в 5–10 километрах от линии фронта, из-за чего российская армия постепенно перешла к тактике задействования пехотных групп без тяжелых бронированных машин.
Впрочем, применение больших пехотных групп в сегодняшней войне тоже оказалось неэффективным, как ранее в разговоре с Радио Свобода отмечали аналитики расследовательской группы Conflict Intelligence Team (CIT). В результате численность групп пришлось сократить, чтобы усложнить их обнаружение и уничтожение: еще в начале года пехотные группы уменьшились с 10–15 до 2–5 человек.
Таким образом российская армия пытается подстроиться под увеличение количества применяемых на войне дронов и их технологическое развитие, а также отреагировать на все более активное применение украинской армией противотанковых мин, что вкупе с дронами делает применение техники или больших пехотных групп крайне опасным.
Именно применением тактики "инфильтрации" можно объяснить снижение количества задействованной, и, как следствие, уничтоженной российской техники с начала лета по сентябрь.
"В сегодняшних реалиях войны, – объясняет Якуб Яновский, – если на штурм будет брошено 15 - 20 единиц техники, как минимум 10 из них будут уничтожены, поэтому использовать бронетехнику таким образом не слишком рационально”.
Тем не менее, в последние месяцы время Россия вновь стала прибегать к механизированным штурмам (1, 2, 3), вследствие чего в октябре и неполном ноябре российские потери в технике снова стали расти.
В Conflict Intelligence Team отмечают, что снижение российских потерь в технике по сравнению с 2022-2024 годами связано со снижением числа механизированных штурмов. Говоря об украинских потерях, команда обращает внимание на то, что значительного роста потерь техники у ВСУ, за исключением периода отступления из Курской области, не было: они весь год находились примерно на одном уровне.При этом, считают в CIT, подсчеты российских потерь порталом Oryx неполны, поскольку эта статистика не включает в себя потерянные легковые автомобили, "Буханки", мотоциклы, квадроциклы и багги, которые российская армия активно использует при штурмах украинских позиций.
Эксперты также обращают внимание на разную природу потерь ВСУ и ВС РФ: российская армия теряет технику как в ближнем тылу, так и несет потери при штурмовых действиях. Украина же в основном обороняется, переходя в контратаки крайне редко, а основные ее потери происходят в ближнем и среднем тылу, а также при несвоевременных отступлениях из населенных пунктов.
"Колёсная бронетехника, в частности, бронеавтомобили, бронетранспортеры и бронемашины с усиленной противоминной защитой (MRAP) используются для ротации личного состава, эвакуации раненых и подобных задач. Передвигается она, само собой, по дорогам. Поскольку Россия стремится отрезать украинскую логистику и снабжение, параллельно улучшая свои навыки управления дронами и наращивая дальность их применения, то логично, что они будут эти дороги, где перемещается бронетехника, атаковать.
То есть потери у Украины в основном идут во время тыловых или прифронтовых перемещений. Это не ограничивается бронемашинами: например, Украина использует самоходную артиллерию более интенсивно, а также часто не из укрытий, из-за чего ее проще поразить. Если же самоходка в укрытии, ее сначала надо обнаружить, а потом ударить по ней. Россия как раз так "статично" в основном и работает.
Украинские артиллерийские установки, напротив, регулярно перемещаются по дорогам с одной позиции на другую, с одного фланга на другой, ездят в ближнем тылу. В таких условиях их намного проще поразить обычным дроном, тем более что еще с 2022 года Россия прилагает большие усилия для развития контрбатарейной борьбы", – объясняют аналитики CIT.
Старые песни о главном. Заканчивается ли у России техника
В период снижения российских потерь в различных СМИ вновь стали появляться сообщения о том, что у России заканчивается или вот-вот закончится бронированная техника. Нередко для подтверждения этой версии приводят в качестве аргумента применение Россией тактики инфильтрации без поддержки бронетанковых групп.
Опрошенные нами эксперты связывают это не столько с нехваткой техники, сколько с изменившимися реалиями войны. С этой оценкой соглашается и аналитик, пишущий в сети Х под ником Jompy. Он уже длительное время отслеживает состояние складов и резервов российской армии.
"Определенные обстоятельства, такие как туман, сильный дождь и грязь снова позволяют проводить механизированные наступления, поскольку дроны не могут работать в такой ситуации так же эффективно, как в нормальных погодных условиях. Именно это и началось осенью с наступлением плохой погоды. Однако в других климатических условиях в большинстве случаев приходится полагаться на легкую пехоту, что и делала Россия. Конечно, модифицированные гражданские автомобили, мотоциклы для бездорожья, и даже иногда лошади помогают ускорить продвижение пехоты, но в конечном итоге именно пехотинцы cражаются на поле боя, задыхающемся от дронов, которые могут быстро обнаружить и уничтожить тяжелое оборудование задолго до того, как оно достигнет линии фронта", – говорит Jompy.
Эксперт признает, что на некоторых участках фронта российская армия действительно испытывала локальные проблемы с техникой, но главной причиной снижения интенсивности ее использования все же является именно изменение войны как таковой. Россия, по его наблюдениям, ни разу за время войны не была даже близка к исчерпанию запасов техники.
Исходя из анализа спутниковых снимков, проведенного Jompy и другими OSINT-исследователями, стало известно, что в первые годы полномасштабного вторжения (2022-2023) Россия действительно вывела тысячи единиц бронетехники со своих баз длительного хранения. В частности, более двух тысяч танков из 7,1 тысяч, а еще несколько сотен находились к моменту начала вторжения на ремонтных заводах.
Это, отмечает аналитик, сопоставимо с понесенными в первые годы войны потерями и тем количеством танков, которые на момент вторжения уже стояли на вооружении ВС РФ.
В начале войны со складов брали те машины, которые были на тот момент в наилучшем состоянии и были готовы практически к моментальному использованию, что позволило быстро восполнить потери в первый год войны – самый тяжелый для России с точки зрения темпов потерь.
После этого, отмечает Jompy, России все чаще приходилось полагаться на ремонтные заводы, где специалисты были вынуждены работать со все менее сохранившимися машинами. Вместе с этим росла эффективность заводов и их персонала: первоначальные проблемы и задержки были устранены, а нынешний темп приведения в боеспособное состояние техники со складов исследователь называет крайне высоким.
В качестве примера он приводит танк Т-80Б/БВ: в 2022 году на вооружении российской армии было 400 таких танков, а на складах хранилось почти полторы тысячи единиц. Сейчас же на складах осталось лишь 59 Т-80Б/БВ, то есть России за почти четыре года войны удалось восстановить или "каннибализировать" более чем 1400 таких танков.
Еще одним ярким примером Jompy называет многоцелевой тягач МТ-ЛБ - "рабочую лошадку" российской армии. Так, по данным сайта Military Balance, в 2022 году, на момент начала вторжения, у России было на вооружении около 3,3 тысяч МТ-ЛБ, а еще 4,2 тысячи, по подсчетам OSINT-исследователей, находились на складах. Россия на данный момент потеряла примерно 1,8 тысяч этих тягачей, и за это же время ввела в строй 3 тысячи МТ-ЛБ со складов, а еще 500 разобрала на запчасти для восстановления других машин. Таким образом парк МТ-ЛБ вырос на почти 1,8 тысяч единиц в сравнении с довоенными показателями, хотя, предупреждает Jompy, 20-30% потерь техники на войне могли быть не зафиксированы.
Пример с этими тягачами, по мнению исследователя, показывает, что ситуация с танками не является исключением, а лишь отражает общую тенденцию отсутствия дефицита техники у российской армии.
Помимо этого, напоминает аналитик, Россия также производит и абсолютно новые образцы техники. Так, по оценкам Jompy и других исследователей, российский ВПК сейчас способен ежегодно производить 250 – 300 танков Т-90М, 400 – 480 БМП-3, 100 – 120 БМД-4М и 400 – 700 БТР-82.
Точных и достоверных данных по производству Россией бронеавтомобилей и бронемашин с усиленной противоминной защитой (MRAP) нет, но стоит отметить, что MRAP не распространены в российской армии, поскольку изначально создавались западными странами для военных операций на Ближнем Востоке. Немногочисленность таких автомобилей в армии РФ подтверждается и небольшими потерями этого вида техники: 61 единица за все время с начала полномасштабного вторжения.
Бронеавтомобили в российской армии применяют чаще, чем MRAP. Так, по данным британского Королевского объединённого института оборонных исследований, за 2023 год российские заводы произвели 728 единиц бронеавтомобилей "Тигр-М" и примерно столько же в 2024 году. Эти данные не подтверждены, и, вероятно, значительно завышены. О более частом применении этого вида техники говорит и статистика потерь: за эти четыре года Oryx зафиксировал 412 таких случаев в сравнении с 61 потерянными MRAP.
Что касается артиллерии, тут также нет точных данных о темпах ее производства в России. Летом этого года аналитики CIT предположили, что Россия производит не более ста артиллерийских установок в год. Заместитель начальника Главного управления разведки Министерства обороны Украины Вадим Скибицкий в сентябре заявлял, что Россия планирует в этом году построить 365 абсолютно новых артиллерийских систем. Неизвестно, что именно Скибицкий включал в свои оценки и считал ли он модернизированные образцы, но проверить его заявление не представляется возможным: на видео и фото с фронта не фиксируется огромного прилива новых артиллерийских систем в российскую армию.
В любом случае, как и с бронетехникой, Россия также нередко прибегает к "каннибализации" и ремонту артиллерии со складов для восполнения потерь. И хотя запасы буксируемой и самоходной артиллерии на российских складах сократились с начала вторжения, говорить об их исчерпании преждевременно.
Jompy обращает внимание, что за счет ремонта и модернизации хранящихся на складах или поврежденных в боях бронемашин суммарно Россия ежегодно может получать до 4,5 тысяч единиц различной бронетехники (речь идет о танках и ББМ; бронеавтомобили, артиллерия и MRAP не включены). В это же время суммарные потери Россией бронетехники за неполный 2025 год, по подсчетам Oryx, составили 1689 единиц (482 танка и 1207 боевых бронемашин), поэтому Россия без особых проблем способна восполнять свои потери.
Jompy также отмечает, что далеко не вся произведенная или восстановленная техника отправляется на передовую: российское командование стремится восстанавливать и переукомплектовывать свои механизированные формирования вдали от линии фронта: исследователь указывает, например, на "сильно пострадавшую в боях" 1-ю Гвардейскую танковую армию, которая получает технику либо в ожидании крупного механизированного наступления, либо, что, по мнению аналитика, наиболее вероятно, в ожидании "туманного послевоенного периода".
В качестве подтверждения своих слов он приводит ситуацию вокруг танка Т-90М: несмотря на то, что российский ВПК наращивает темпы его производства, а "Уралвагонзавод" постоянно выпускает новые партии, на фронте эти танки замечают довольно редко. Если бы Россия испытывала острую нехватку техники на фронте, эти танки в первую очередь отправлялись бы именно туда.
"Россия вложила значительные средства в укрепление своей существующей инфраструктуры по ремонту бронетехники и в наращивание нового производства. И даже если бы они внезапно моментально восстановили всю технику, которая сейчас стоит в очереди на ремонтных заводах, у них всё равно осталось бы достаточно резервов на базах хранения на еще 2 – 4 года войны при текущих темпах потерь", – объясняет он.
Спасает ли ВСУ западная помощь?
Точной информации об украинских запасах техники и производственных мощностях, а также о западных поставках, нет. Судить о них удается лишь по косвенным признакам.
Аналитический портал Oryx с начала вторжения ведет подсчет западных поставок техники Украине. Мы попробовали сравнить количество поставленной техники с начала года с данными проекта об украинских потерях.
Для этого мы изучили версию страницы c подсчетом поставок от 2 января 2025 года и актуальную версию. Проблема заключается в том, что эти данные (по крайней мере в некоторых категориях) смешаны с поставками за 2024 и, возможно, более ранние годы из-за того, что часто о поставках сообщается уже пост-фактум. Из-за этого в 2025 году в статистику попадали и поставки, сделанные ранее, поэтому приведенная ниже информация является завышенной и мы предоставляем ее, скорее, как отправную точку для сравнения потерь и темпов их восполнения.
Несмотря на то, что вышеуказанная техника вряд ли была поставлена Украине в полном объеме именно в 2025 году, на сегодняшний день в распоряжении ВСУ, по данным Oryx, все еще есть определенные ее запасы.
Например, за годы войны было уничтожено, повреждено, брошено ВСУ и захвачено россиянами 485 американских бронеавтомобилей "Хамви" из более чем 5000 полученных. Из 337 переданных Нидерландами БТР YPR-765 Украина потеряла лишь 134.
Хуже дела обстоят с БМП "Брэдли": из более чем 300 обещанных и поставленных единиц 186 были потеряны. Не менее тяжело дела обстоят с MRAP MaxxPro: ВСУ потеряли 338 таких машин из 462 обещанных и поставленных.
Что касается танков, которые Украина вообще не производит, то в боях различным образом пострадали 22 танка "Абрамс" из 31 переданного США. В августе, впрочем, Украина получила от Австралии еще 25 "Абрамсов" из 49 обещанных. Лучше дела обстоят с танкам Leopard 1A5: из 103 поставленных было повреждено или уничтожено лишь 25 танков.
Украина также производит некоторые виды тяжелой и легкой военной техники сама: например, БТР-4Е "Буцефал" и различные виды бронеавтомобилей: "Козак" и "Новатор". С весны 2025 года в Украине производятся и канадские MRAP Roshel Senator. Достоверных данных о масштабах этих производств нет, но данные об украинских потерях позволяют сказать, что машины украинского производства используются на фронте.
Так, в период с 2 января 2025 года по сегодняшний день, по данным Oryx, ВСУ потеряли 112 бронеавтомобилей "Козак" различных модификаций, 71 автомобиль "Новатор" и 25 БТР "Буцефал".
Помимо этого, Украина производит самоходные артиллерийские установки "Богдана". Газета The Washington Post писала в апреле 2025 года, что Украина ежемесячно производит 20 "Богдан": это сходится с заявлением Владимира Зеленского в октябре 2024 года. В августе 2025 года появились сообщения о том, что Украина производит уже 30 САУ в месяц, а в октябре 2025 года Зеленский заявил о производстве уже 40 таких установок ежемесячно.
Если верить каждому из заявлений и сложить названные количества вместе (7 месяцев по 20 единиц, два месяца по 30 и 3 месяца по 40), то за 2025 год Украина может произвести 320 единиц САУ "Богдана". Независимого подтверждения этой информации нет. С начала 2025 года количество задокументированных ударов по этим установком, согласно сайту Oryx, выросло на 38 единиц.
OSINT-аналитик Jompy считает, что даже если заявление Зеленского верно, то далеко не все произведенные "Богданы" сделаны с нуля: большинство из них могли появиться в результате каннибализации или модернизации гаубиц "Гиацинт-Б". Об этом свидетельствует и недавнее сообщение украинского сайта "Милитарный": по данным издания, большинство этих орудий переделали в "Богданы".
Несмотря на нехватку объективных данных, на сегодняшний день говорить о полном истощении запасов техники как у ВСУ, так и у России, не приходится. Украинские военнослужащие, как и российские, могут испытывать локальную нехватку определенных видов вооружений на разных участках фронта, но никаких подтверждений критической ситуации в этой сфере для обеих воюющих армий нет.
