Российского художника-акциониста Павла Крисевича арестовали на 10 суток по статье о неповиновении полиции – за "эмоциональное поведение и брань". Об этом сообщает его группа поддержки. Суд состоялся 1 мая прямо в отделении полиции города Скопин Рязанской области, где Крисевича задержали по ориентировке. В начале 2025 года художник вышел на свободу из колонии, отбыв срок за перформанс против полицейского государства на Красной площади в Москве.
24-летнего Павла Крисевича задержали 1 мая на железнодорожной станции Милославское Рязанской области. Поводом послужила ориентировка – художника заподозрили в причастности к нападению на таксиста 12 февраля 2025 года в городе Скопин. Крисевич там никогда не был, утверждают его соратники, и приехал в Рязанскую область впервые – на майские праздники к родным жены. После задержания активиста увезли в отделение полиции на опрос и дактилоскопическую экспертизу. Группа его поддержки сообщила, что экспертиза опровергла причастность Крисевича к нападению на таксиста. Но ему назначили 10 суток административного ареста по статье о неповиновении полиции (19.3 КоАП) – “за эмоциональное поведение и брань”.
В группе поддержки Крисевича Радио Свобода (на условиях анонимности) рассказали, что художник сейчас находится в одиночной камере спецприёмника. Там отключили отопление. Крисевичу передали теплые вещи и "он утеплился". Отношение к нему нормальное, уточнили его соратники.
2 мая в Москве у Стены Скорби активист Денис Перегудов провёл одиночный пикет в поддержку Павла Крисевича. Изданию RusNews он так прокомментировал свою акцию:
– Эти все надуманные абсолютно, сфальсифицированные задержания, обвинения за “неповиновение сотрудникам полиции”, якобы ругань в общественном месте, выдуманные абсолютно якобы ориентировки на человека, который в этом городе никогда не был – вот это всё ужасно, это всё должно быть немедленно прекращено! После того, что прожил Павел Крисевич, после того, как он 3,5 года находился в заключении, на него снова оказывается давление. Он должен быть немедленно отпущен на свободу! Свободу Павлу Крисевичу! Свободу политзаключённым! – заявил Перегудов.
За неделю до задержания в Рязанской области, 24 апреля, Павел Крисевич в своём телеграм-канале сообщил, что у него дома прошёл обыск – по делу галериста Марата Гельмана. “Якобы я мог видеть какое-то из его видео на фейсбуке, из-за которого на него завели дело. Собственно, я так понимаю, что подобные обыски и привязки к делу все рассматривают как возможность давления на художников в России. Вот и мы с Леной с этим столкнулись, но в принципе после тюрьмы смотришь на все эти обыски философски”, – написал Крисевич и добавил, что при обыске правоохранительные органы ничего не забрали.
В ноябре 2024 года стало известно, что против уехавшего из России галериста Марата Гельмана возбудили уголовное дело об оправдании терроризма. Тогда по этому делу также обыски прошли в Перми – в Музее современного искусства PERMM, у арт-директора музея Наили Аллахвердиевой, у ее коммерческих партнеров и в Подмосковье – у главы онлайн-кинотеатра Kion Игоря Мишина.
Руководитель проекта “Поддержка политзаключённых. Мемориал” Сергей Давидис рассуждает о том, почему правоохранительные органы снова заинтересовались Крисевичем:
– Человек, который единожды уже подвергся такому вниманию со стороны государства, как осуждение по политическому делу, в любом случае пользуется впоследствии вниманием государства. И когда возникает необходимость продемонстрировать эффективность проведения профилактических мероприятий, такие люди становятся приоритетным объектом внимания, даже если они ничего не делают. А учитывая, что Павел человек активный и то, как мужественно он переносил лишение свободы, как он боролся, не опускал рук и не признавал своей вины и поражения в борьбе с государством, является дополнительным раздражающим фактором. Представляется, что государство предпочло бы, чтобы такие люди покинули Россию. И всякого рода неприятными сигналами, возможно, государство передает Павлу, что не будет ему тут спокойной жизни, потому что это всё выглядит совершенно абсурдно. Какая-то ориентировка в городе, где он никогда не был. Это выглядит как нечто искусственное – вовлечение карательных органов Рязанской области в репрессивную кампанию против него требует некой подготовки, режиссуры и координации. Понятно, когда какие-то органы по месту жительства планомерно оказывают это давление, они уже отвечают за него. А тут всё-таки довольно сложная конструкция.
Всякого рода неприятными сигналами, возможно, государство передает Павлу, что не будет ему тут спокойной жизни
– Вы сказали, что это может быть отчасти сигнал ему, чтобы покинуть Россию. С вашей точки зрения, по вашему опыту наблюдений за подобными делами, чем это может грозить Павлу?
– Тут сложно гадать. Есть разные примеры. Такие сигналы подаются людям. И кто-то, например, Шлосберг, Ройзман, несмотря на эти сигналы, остаются на свободе. А кому-то эти сигналы подаются – как моему товарищу Олегу Орлову и другим, – и если они их не воспринимают, то оказываются за решёткой. Тут много факторов играет роль, в том числе какие поводы найдутся, насколько велико недовольство органов власти той деятельностью, которую ведёт Павел. Я не владею в деталях информацией о том, что точно он сейчас делает, а от этого существенным образом зависит то, как на это реагируют власти и насколько велико желание его деятельность прекратить, – заключает Сергей Давидис.
В январе 2025 года Павел Крисевич вышел на свободу из колонии №5 Санкт-Петербурга, где отбывал наказание по делу о хулиганстве – за перформанс на Красной площади в Москве. 11 июня 2021 года художник произнес манифест против полицейского государства, дважды выстрелил в воздух холостыми патронами, а затем сымитировал самоубийство, “выстрелив” себе в голову. Его тут же задержали. Против Крисевича возбудили уголовное дело и отправили в следственный изолятор.
Обвинение утверждало, что своей акцией художник выразил “мнимое превосходство над окружающими, грубо нарушил общественный порядок”, вызвал у окружающих “чувство страха и беспокойства”, а кроме того, перформанс с оружием причинил трём прохожим “моральный вред, выразившийся в виде испуга за свою жизнь и здоровье”. В суде Крисевич подчёркивал, что специально выбирал наиболее безлюдное место на площади, чтобы не напугать прохожих, и сожалеет, если его акция нанесла кому-то вред. Он заявлял, что готов был бы признать вину в хулиганстве, однако вину по предъявленной ему второй части статьи – хулиганство, совершенное с применением оружия, группой лиц по предварительному сговору – не признаёт.
В октябре 2022 года Тверской суд приговорил его к пяти годам колонии, однако позже Мосгорсуд по требованию прокуратуры вернул дело на доследование: в надзорном ведомстве утверждали, что при вынесении приговора не учли “идеологический мотив” Крисевича. В сентябре 2023 года Тверской суд снова приговорил художника к пяти годам колонии, но уже по обвинению в хулиганстве по политическому и идеологическому мотиву. Время в следственном изоляторе засчитали по схеме “день за полтора”, поэтому в заключении художник провёл три с половиной года. Проект “Поддержка политзаключённых. Мемориал” признал его политзаключённым.
– В первоначальных обвинениях речь шла об использовании оружия, но насилия тут никакого не было, – объясняет Сергей Давидис. – И неуважения к обществу не было, учитывая, что его мотивом была именно общественно полезная цель – привлечь внимание общества к судьбам политзаключенных и к проблеме политических репрессий в России. Нельзя сказать, что это идеальная акция с точки зрения общественной безопасности, потому что какие-то люди действительно публичной стрельбы могут испугаться, но это не то, что является уголовно наказуемым хулиганством. То есть та небольшая степень общественной опасности, если она и была, гипертрофирована совершенно, необоснованно и вопреки закону. Просто хотелось, наказать раздражающего власть человека, который устроил такой перформанс в поддержку политзаключенных, а до этого устраивал еще много разных публичных акций. Сам он не без оснований говорит, что это преследование было связано не только с акцией на Красной площади – она стала поводом. Ключевой причиной была вся совокупность его публичной художественной активности, которая была ярко окрашена, акций у него было много. Не случайно ведь всё-таки повторно это дело рассматривалось, это была очень шаткая конструкция, даже с точки зрения российского суда.
Протестная активность Павла Крисевича, победителя всероссийской олимпиады “Умники и умницы” и бывшего студента МГИМО и РУДН, началась с антикоррупционного митинга “Он вам не Димон” 2017 года. В июле 2020 года в Санкт-Петербурге он устроил свою первую акцию: у здания Второго Западного окружного суда, где выносили приговор по делу признанной в России террористической организации “Сеть”, он выкрикивал “Отпускай”, “ФСБ – главный террорист”, а затем зажёг файер и приковал себя наручниками к ограде. В августе 2020 года в Москве у Люблинского суда, где выносили приговор по делу “Нового величия”, Крисевич в форме полицейского выступил с речью в поддержку обвиняемых, а затем “перерезал горло” манекену. За эту акцию его оштрафовали на 10 тысяч рублей за нарушение правил участия в публичном мероприятии. К 15 суткам ареста Крисевича приговорили в ноябре 2020 года – за акцию у здания ФСБ на Лубянке в Москве, где он поставил себя у креста в образе Иисуса, а у его ног горели папки, символизирующие уголовные дела. Наказания за каждую последующую акцию становились всё суровее, отмечает проект “Поддержка политзаключённых. Мемориал”.
– В случае Крисевича дело не в самой художественной форме, а в том, что благодаря этой форме его акции получали резонанс, становились заметными, – говорит Сергей Давидис. – В то же время как художественное высказывание они претендовали на то, чтобы их сложнее было рассматривать как некое нарушение общественного порядка, подлежащее наказанию. Художественная форма скорее даже затрудняла такое прямолинейное, дуболомное преследование, что накапливало раздражение. И когда, как они сочли, у них нашёлся повод в связи с использованием охолощённого пистолета, они с радостью по полной программе реализовали репрессивный потенциал. Мне кажется, что государству довольно всё равно, в художественной или иной форме делаются высказывания. Если оно воспринимает их как содержательно для себя опасные, то преследуют, – заключает Сергей Давидис.
