Прошло три года с начала полномасштабной российской агрессии. Миллионы украинцев были вынуждены покинуть свои дома, вывезти детей в безопасные места. Многие дети, покинувшие тогда Украину, живут в странах ЕС. Мы поговорили с ними, их родителями и учителями о том, как молодежь адаптируется в странах Европы, как оценивает своё настоящее и что думает о будущем.
В 2022 году их семьи не думали, что война продлится так долго, что дети вырастут в других странах, будут учиться на других языках. ЕС предоставил украинцам временное убежище – многие тогда воспринимали ситуацию как краткосрочное бедствие, планировали скоро вернуться домой, получить образование в украинских школах. Часть семей вернулась, но многие не смогли: у кого-то родные места оказались в оккупации, у кого-то дома разрушены войной. Для всех Украина остается небезопасной.
Постепенно почти все дети перешли на обучение в местных школах на местных языках, влились в образовательный процесс принимающих стран. У детей появились социальные связи, старшие подростки порой искали и находили работу (подработку), заканчивали школы, поступали в средние профессиональные или высшие учебные заведения, обретали профессию. Многие подростки поняли, что хотят получать образование в ЕС, не планируют возвращаться в родные места. При этом они думают о том, что, получив образование, возможно, поедут работать в Украину.
Жизнь в ЕС слишком отличается от того, к чему они привыкли дома
Некоторые подростки берут на себя двойную нагрузку: учатся в европейских школах, но не бросают и онлайн-образования в Украине, чтобы получить украинские аттестаты. Их родители все чаще приходят к выводу, что подростки сами должны выбирать свою судьбу, и не знают, что им посоветовать, поскольку жизнь в ЕС слишком отличается от того, к чему они привыкли дома.
Мама троих сыновей рассказала, что целью переезда для их семьи было желание не разлучаться: старший сын уже был студентом в ЕС, а она с двумя другими сыновьями приехала к нему. Теперь у каждого из повзрослевших детей свои планы. Один из них в 17 лет быстро сориентировался и не только сумел найти подработку в новой стране, продолжая учиться в школе, но и снял жилье вместе со своей подругой, тоже школьницей, оказавшейся в Европе без родителей, под опекой местной семьи. А младший сын не видит смысла оставаться за границей, если братья живут своей жизнью, хочет вернуться в Украину, сознательно изолируется от новых возможностей, не желает заводить новых друзей на новом месте.
Многие молодые украинцы, оказавшиеся в ЕС, ощущают мучительную неопределенность, не зная, что ждет их в будущем. Как рассказала студентка, вынужденная покинуть Донбасс (родной дом, где живут родители, оказался в зоне российской оккупации в феврале 2022 года), ей до сих пор не удается определить свой жизненный план даже на ближайшее время.
Эта девушка отмечает, что – при всей сложности стоящего перед ней жизненного выбора – ей все же легче, чем тем, кто приехал из Украины еще школьником, как ее младший брат. Она была студенткой в Харькове. Приехав в Бельгию, знала, что будет продолжать художественное образование, и сразу поступила в ВУЗ на отделение дизайна. Ее младший брат не успел сделать профессиональный выбор до отъезда, а, оказавшись в чужой стране, растерялся, не смог найти свой путь – несмотря на поддержку принимающей семьи и сестры.
Есть и успешные примеры интеграции подростков, оказавшихся в Бельгии без родителей. На видео "Радио Свобода" рассказывает о себе 16-летний Максим из Угледара, чей дом был уничтожен российской ракетой. Его родители не смогли покинуть Украину, он приехал в Брюссель с бабушкой и дедом, его приняла местная семья, позже оформившая опекунство. Мальчик оценил возможность не только совершенствовать свое знание французского языка, живя в брюссельской семье, но и освоить новые правила жизни.
Все опрошенные девушки и юноши отмечают сложность языковой и культурной адаптации в новой реальности. Вот как об этом говорит студентка художественного ВУЗа в Бельгии:
"До сих пор, уже третий год, учу нидерландский – сейчас у меня каникулы, но я записываюсь снова на курс по нидерландскому, и буду проходить дальше, потому что язык – это самое важное. Неважно, насколько ты умный, насколько ты классный, весёлый. Если ты не можешь общаться – ты никто. Для меня это больше про социальное понимание друг друга, потому что у меня нету настолько близких отношений ни с кем из бельгийцев, таких, как были в Украине".
Некоторые болезненно воспринимают отношение к себе как к чужакам, как со стороны ровесников, так и со стороны взрослых, порой даже школьных учителей. Ученик школы в баварской деревне отмечает, что среди немецких учащихся есть такие, кто делит всех на немцев и не-немцев, но есть и другие, которые хорошо относятся к ребятам из других стран.
Девушка, тоже учащаяся в Баварии, отмечает, что даже учителя в школе позволяют себе говорить при учениках: "у нас в классе только 3 немца", хотя в классе учатся дети, родившиеся в Германии. Но, поскольку они из семей турецкого происхождения, классная руководительница не считает их равными немцам, и детей из семей мигрантов, в том числе и украинских учеников, такое отношение обижает.
Возникают у них конфликты и с детьми из других стран, тоже приехавшими в Германию. В частности, с теми, кто поддерживает российскую агрессию против Украины. Известно и о случаях конфликтов украинских детей с детьми из семей, переселившихся в ЕС из России.
Многие украинские ученики с трудом находят взаимопонимание именно с другими беженцами – детьми из тех стран, где тоже люди страдают от насилия и войн: Афганистана, Сирии, стран Африки. Оказываясь в классах для инофонов, ученики из Украины порой не сразу готовы принять себя как часть общей группы детей-мигрантов. Но новая жизнь дает и возможность стать более открытым, толерантным, особенно тем, кто приехал из маленьких городов и сел.
Главной проблемой для всех стал новый язык обучения
Среди учителей, которые учат украинских детей в европейских школах, много мотивированных на помощь мигрантам педагогов, готовых уделять время и внимание ребятам, плохо знающим местный язык. Эти учителя верят, что украинские дети могут преодолеть все барьеры, стать специалистами, найти хорошую работу в ЕС. Например, учитель морского колледжа рассказывал нам о своих украинских учениках – некоторые из них и раньше учились морскому делу в Одессе и Мариуполе, другие выбрали эту специальность уже в эмиграции. Главной проблемой для всех стал новый язык обучения, и для решения этой проблемы школе нужно было принимать меры поддержки.
Еще рано подводить итоги разговора о том, как украинцы вступают во взрослую жизнь в ЕС. Неопределенность момента, сложность ситуации, но и надежду передают слова юной студентки:
"Я здесь как будто бы просто чем-то занимаюсь, чего-то там изучаю, но что-то реальное, настоящее строить можно будет только когда война закончится, после того, как я увижу родителей и сестричек, съезжу домой… Такое чувство, что тогда уже я смогу выбрать, где мне лучше: здесь или дома. Но пока я стараюсь сделать как можно больше и как можно лучше всё, что я могу. Пока что не выгоняют из Бельгии, слава богу, но даже если начнут выгонять, то в моём случае это не будет какой-то страшной трагедией. Харьков я очень люблю, всегда любила, и, если мне сейчас скажут: "уезжай из Бельгии, всё, тебе тут ворота закрыты, выгоняем тебя", – то я поеду в Харьков и буду там строить свою жизнь, и буду очень рада".
Вера Грузова – эксперт Антидискриминационного центра "Мемориал" (Брюссель)
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
