Среди эмигрантских судеб нет двух одинаковых. Кому-то удается "унести родину на подошвах своих сапог", кто-то вписывается в культуру чужой страны, как будто родился там. Удивительную эволюцию претерпевают и их взгляды. Штаб-ротмистр Сергей Курнаков покинул Россию убежденным монархистом, а в Америке стал сталинистом и агентом советской разведки. Представляем вам очередной эпизод второго сезона популярного подкаста Владимира Абаринова: "Обратный адрес" рассказывает о непрямых и нелинейных связях российской и американской культур и жизней.

В 1943 году американо-советские отношения были хороши как никогда. Американцы питали искреннее уважение к Красной армии, особенно после Сталинградской битвы. Они оказали восторженный прием снайперу Людмиле Павличенко. Она даже жила в Белом доме, а певец и композитор в стиле кантри Вуди Гатри написал о ней песню. В американских кинотеатрах демонстрировались советские военные фильмы – "Она защищает Родину", "Разгром немецко-фашистских войск под Москвой", в Голливуде снимались картины о героизме советских солдат и партизан – "Северная звезда", "Дни славы", "Песнь о России". В их создании принимали участие выдающиеся художники: драматург Лилиан Хеллман, композитор Аарон Копленд, актеры Роберт Тейлор, Грегори Пек, Михаил Чехов...

Выступление Людмилы Павличенко перед американской аудиторией. Нью-Йорк, 1942

На этой волне Национальный совет американо-советской дружбы придумал свой культурный проект. Совместно с Американским профсоюзом музыкантов он организовал запись нескольких пластинок, предназначавшихся для того, чтобы скрасить фронтовые будни бойцов Красной армии. На сайте коллекционера Юрия Берникова я нашёл пять таких пластинок. Неизвестно, добрались ли эти пластинки до фронта, но, возможно, их передавали по радио. Для нас сейчас самое интересное – это голос диктора, читающего вступление.

Диктор: Бойцы Красной армии! Музыканты Соединенных Штатов приветствуют вас. Ваши храбрость, мужество, ваше успешное наступление против нашего общего врага является вдохновением для нас. Через комитет музыкантов при Национальном совете американо-советской дружбы мы выражаем нашу благодарность, восхищение и признательность в форме музыки, которую мы записали на эти пластинки для вашего досуга. Мы надеемся, что эти пластинки будут первыми из многих других пластинок, которые мы собираемся приготовить для вас и через наши песни укрепить наши связи с вами. Мы начали с джаз-квинтета известного американского артиста Бенни Гудмана, исполняющего хорошо известный отрывок "Леди, будь хорошей", в котором музыканты импровизируют джазовые вариации и собственные композиции. Бенни Гудман является одним из знаменитых американских кларнетистов.

Этот голос, а скорее всего, и текст принадлежат Сергею Николаевичу Курнакову, бывшему офицеру царской армии, который вошел в историю разведки как один из советских атомных шпионов. Участвовать в разговоре о Курнакове я пригласил своего старинного друга и коллегу, журналиста, писателя и издателя Александра Васильева. Он живет в Лондоне и известен как соавтор двух книг о советском шпионаже. Обе написаны на основе так называемых "тетрадей Васильева" – ценнейшего источника об операциях советской разведки в США.

– Что такое "тетради Васильева", откуда они взялись?

– Появление этого источника стало возможным потому, что всё это происходило во времена Ельцина, в середине 1990-х годов. Сейчас я не представляю, чтобы такое было возможным: архивы закрыты, и непонятно, когда откроются. Но в 1990-е годы сложилась ситуация, когда у власти в России были так называемые либералы, которые немножко по-другому относились к советскому прошлому. Быть журналистом или, допустим, писателем в России в ту пору было очень интересно. Я тогда работал в "Комсомольской правде", был обозревателем по международным вопросам, часто писал про шпионские дела. Подобной свободы слова я никогда в своей жизни не встречал ни до того в СССР, ни после, уже живя в Британии. Я работал 9 лет на Би-би-си и могу свидетельствовать: в России 1990-х действительно была свободная пресса. В 1993 году у меня возникла идея сделать серию книг по истории советской разведки, основанных на реальных архивных документах, совместно с западными историками.

Основную координационную роль взяло на себя пресс-бюро Службы внешней разведки, которое тогда возглавлял генерал Юрий Кобаладзе. Должно было выйти пять книг, вышло четыре. Одна из четырех книг была моей, это книга о советской разведдеятельности в Соединенных Штатах в 1930–1940-е годы, которую я написал вместе с Алленом Вайнcтайном. Я два года изучал архивы КГБ, документы 1920–40-х годов. Ходил в пресс-бюро, мне привозили архивные дела в пресс-бюро на Колпачном переулке, дом 13. Я туда ходил как на работу практически каждый день. У меня остались эти тетради. Короче говоря, вышла первая книга, потом вышла вторая под названием "Шпионы", которая оказалась в два раза больше и в несколько раз лучше, чем первая. Выход второй книги мы сопроводили тем, что выложили эти материалы, так называемые тетради Васильева, в интернет. Да, действительно, многие историки ими пользуются и в Соединенных Штатах, и в России, кстати, тоже, насколько я знаю. Правда, они ссылки не дают.

– Тут важно подчеркнуть, что вся эта информация получена на легальных основаниях, что ты не воровал эти файлы, от тебя никто подписки не требовал о неразглашении, как и не требовал отдать эти тетради.

– Совершенно верно, подписки о неразглашении от меня никто не требовал. Кстати говоря, в интернете гуляет версия о том, что я эти материалы украл, но это даже технически невозможно. Во-первых, я бы никогда ничего не стал воровать у КГБ, поскольку я там работал, до 1990 года я работал в Первом отделе, США, Первого главного управления. Есть такая версия, что, пока я там работал, все эти материалы наворовал. Но даже если бы я хотел такое сделать, это технически невозможно. Для того, чтобы получить доступ хотя бы к одному архивному делу, нужно разрешение начальника, просто так пойти в архив и взять с полки дело я не мог, и никто не мог. Нужна подпись начальника, а для этого надо начальнику объяснить, зачем мне это дело надо за 1920-е, 1930-е, 1940-е годы. Так что всё это легально, это мои тетради, материалы принадлежат мне. Когда вышла вторая книга "Шпионы. Взлет и падение КГБ в Америке", я передал эти тетради на хранение в Библиотеку Конгресса США, поскольку один из моих соавторов, Джон Хейнс, там работал в то время. Хейнс потом ушёл на пенсию, последний год своей работы в этой библиотеке посвятил обработке моих материалов. Каждая фамилия индексирована, номер тетради, страницы, потом всё это выложили в интернет. Это солидный научный исторический материал.

– Мало того, там выложено и факсимиле тетрадей, твоя рукопись. Интересно сравнить эти тексты с текстами проекта "Венона". "Венона" – это программа расшифровки донесений советской разведки из США в Москву. Эта работа началась в 1943 году и продолжалась несколько десятилетий, шифр оказался сложный, ключ использовался один раз. Но зимой 1941 года, в самый отчаянный момент войны, была допущена ошибка – один и тот же ключ был использован несколько раз, это дало возможность начать расшифровку. Насколько соответствуют расшифрованные депеши тем, которые видел и переписал в свои тетради ты?

– Вообще, если говорить про тетради и про "Венону", то очень многое, конечно, совпало. Как сказал один американский историк, который хорошо знает мою работу, совпало, как совпадают перчатки, абсолютно точное совпадение.

– Поговорим теперь о Сергее Курнакове. Он родился в 1892 году в дворянской семье. По мужской линии он потомок генерала Донского казачьего войска Николая Васильевича Курнакова, героя Крымской и русско-турецкой войн. По женской – вице-адмирала Петра Афанасьевича Чебышева, отличившегося при обороне Севастополя в 1855 году. Семья состояла в близком родстве с Аксаковыми, Вяземскими и Сиверсами. Вот что пишет о нем его двоюродная сестра Татьяна Аксакова-Сиверс:

"Строго оберегаемый от всякого постороннего влияния, к 12 годам Сережа приобрел тон "вундеркинда". К 16 годам "вундеркинд" превратился в веселого, остроумного, даже несколько разбитного малого, которого бабушка Александра Петровна с притворным ужасом называла garcon de cabaret (кабацкий парень). Сережу учили многому: живописи, музыке, иностранным языкам, верховой езде. Ждали, что он будет великим математиком, знаменитым строителем, художником, композитором. Но наступила война 1914 года, а за нею революция. Для Дикой дивизии пригодилось уменье ездить верхом, а для деятельности журналиста – пошло на пользу владение пятью языками, хлёсткое перо и способность к рифмованию, в котором мы с ним соревновались с детских лет".

В 1914 году Сергей Курнаков с третьего курса петербургского Института инженеров путей сообщения пошёл добровольцем в армию и был зачислен прапорщиком в четвёртую сотню Черкесского полка Кавказской туземной конной дивизии, неофициально называвшейся "Дикая". Дивизия воевала на Юго-Западном (австрийском) и Румынском фронтах, участвовала в Брусиловском прорыве. Февральскую революцию Сергей Курнаков, к тому времени штаб-ротмистр, встретил в Петрограде, где проводил отпуск по ранению. В составе Добровольческой армии Курнаков воевал на Кубани, в Средней Азии, на Северном Кавказе. В марте 1920 года его полк был эвакуирован в Грузию, оттуда в Турцию, а из Турции Курнаков перебрался в Америку.

Поначалу он занялся предпринимательством – открыл школу верховой езды, но дело не пошло. Тогда Курнаков занялся антрепренерством в области искусства: вместе со своим старшим партнером Солом Юроком занимался организацией гастролей Фёдора Шаляпина, Анны Павловой, Айседоры Дункан, женился на русской оперной певице Елене Пресман. Он много писал в левой американской прессе, читал лекции, выступал по радио. Сотрудничал с органом Компартии США Daily Worker и был членом редколлегии русскоязычной газеты "Русский голос". Со временем он стал большим энтузиастом сталинского социализма. Саша, как ты объясняешь это?

– То, что он стал таким просоветским деятелем, меня, честно говоря, не удивляет. Здесь, конечно, большую роль сыграла личность Сталина. Вообще, чем старше я становлюсь, тем меньше у меня ностальгии по Советскому Союзу. Сейчас я интеллектуально нахожусь на такой стадии, что считаю Ленина, Троцкого, Сталина и прочую большевистскую братию самыми большими преступниками в истории России. Это банда, которая разрушила государство, устроила геноцид русского народа и других народов тоже. Но, с другой стороны, всё-таки есть разница между Лениным и Сталиным. На мой взгляд, разница в том, что Ленин – разрушитель, просто разрушитель, на Россию ему было по большому счету наплевать. Русских людей он презирал, особенно крестьянство. У Сталина абсолютно другая роль в истории нашего государства. Он, конечно, палач, на нем также лежит ответственность за катастрофу 1941 года, начало войны. Кто за это должен отвечать? Он за это отвечает, он. В то же время он всё-таки строитель. Сталин – это Петр I и Иван Грозный в одном флаконе. Собственно, этот образ продвигался в советской пропаганде. Он возродил сильную Россию, хоть и под коммунистическими лозунгами, но Россия действительно при нём стала не тем, чем она была при Ленине. Это, конечно, сильно влияло на эмигрантов из царской России в Соединенных Штатах: они увидели, что Россия изменилась, что это мощное государство.

– Примерно такая же эволюция взглядов имела место в случае Василия Шульгина, убежденного монархиста и русского националиста. После тайного посещения Советского Союза в 1925 году он стал адептом Сталина. Ему как государственнику тоже важно было возрождение былого величия.

– Думаю, мощная Россия, возрождение не очень русского государства, но российского государства, скажем так. И второй момент – это, конечно, нападение Германии на Советский Союз.

– Курнаков гораздо раньше стал сотрудничать с левыми изданиями.

– Я, кстати говоря, не знаю, когда он начал сотрудничать с советской разведкой. Может быть, в конце 1930-х годов. Но то, что он писал для коммунистических газет - ну и что, мало ли... Это вовсе не значит, что он был готов к сотрудничеству в качестве секретного агента.

– Это же было и препятствием. Человек не скрывает своих взглядов – как его вербовать? Это опасно.

– Верно, разведка старалась не связываться с людьми, которые были открытыми коммунистами. Они считали, что открытые коммунисты находятся под наблюдением ФБР, и это было опасно. Но я не знаю, был ли Курнаков членом компартии США или не был. Каким-то образом он оказался связан с Яковом Голосом, который был фактически нелегальным резидентом, руководил большой сетью агентов-американцев, работавших на советскую разведку. Я думаю, что через этот канал, через всякие русскоязычные газеты он оказался связан с советской разведкой. Яков Голос попал в поле моего зрения в связи с тем, что Тед Холл пришел к нему, принес секретную информацию...

– Тут нужно рассказать, кто такой Тед Холл. Ему в то время было 19 лет всего, мальчик-вундеркинд. Конечно, такой юноша, видимо, не внушал особого доверия своими россказнями. Тем не менее россказни оказались чистой правдой.

– Холл был вундеркиндом, действительно, он закончил Гарвард в 18 лет, он был физиком. Его взяли на работу в Лос-Аламос, в Манхэттенский проект, проект разработки атомной бомбы. Его тогда же призвали в армию, он, собственно, остался там работать. Холл был членом комсомола. Когда он был студентом, то принимал участие в разных комсомольских мероприятиях, работал с рабочими американскими. Он происходил из семьи еврейских эмигрантов из России.

– Как же его с такой биографией взяли в Манхэттенский проект?

– Оппенгеймер был коммунистом, напомню на всякий случай. Я, кстати говоря, нашёл документы, которые это подтверждают. Это не было очевидно, говорили, что Оппенгеймера обвиняют в том, что он был коммунист, а это всё вранье. Ничего подобного, он был коммунистом. Это вообще была коммунистическая семья. Тем не менее Роберт Оппенгеймер возглавил этот проект. Хотя, я думаю, потому что данные о его членстве в компартии были очень расплывчатыми, не было подтверждения. Люди, которые решили запустить Манхэттенский проект, закрыли на этот факт глаза, им важно было, что физик талантливый, они сделали на него ставку и не проиграли. Коммунист Оппенгеймер создал США атомную бомбу.

– С какой целью Тед Холл пошел к советским представителям рассказывать атомные секреты?

– У Холла была абсолютно конкретная цель – он хотел поделиться секретами атомной бомбы с Советским Союзом. Курнаков написал потом очень подробный отчет о беседе с Тедом Холлом. Курнаков спросил: "Зачем вы это делаете? Вы вообще понимаете, что вы делаете?" Холл сказал, что Советский Союз – это страна, от которой зависит наше будущее, будущее нашего поколения. У Советского Союза должен быть секрет атомной бомбы, потому что это будущее человечества. Только одна надежда на Советский Союз. Вот так.

– Мне кажется, что это вообще была популярная точка зрения в кругу атомных физиков.

– Многие об этом говорили, как потом выяснилось. Потому что в открытой печати до 1945 года, до проведения первых испытаний, до бомбардировки Хиросимы и Нагасаки эта тема оставалась запретной, абсолютно секретной, никаких дискуссий общественных и быть не могло. Но по документам, по словам того же Холла и по сведениям из других источников, стало ясно, что эти дискуссии шли среди физиков – дискуссии о том, что секретом надо поделиться с Советским Союзом, потому что нельзя допустить, чтобы Америка была единственной сверхдержавой, атомной державой, потому что это будет очень плохо для будущего человечества.

– То есть Холл не обязательно сам до этого додумался, он мог просто подхватить эту идею в разговорах с коллегами.

– Да, он мог это подхватить. Есть конкретный эпизод, который также задокументирован. Тед Холл в Лос-Аламосе жил с другим молодым физиком по имени Рой Глаубер, тот физик потом стал нобелевским лауреатом. Глаубер сказал в беседе с Тедом Холлом, что хорошо бы поделиться этим секретом с Советским Союзом, он подумывает о дальнейших шагах в этом направлении. И Холл сказал ему, что он уже предпринял некоторые шаги. Потом Холл довёл эту информацию до советской резидентуры, и эта информация привела советскую разведку в ужас. Потому что Тед Холл таким образом расшифровал себя перед Глаубером. Но Глаубер на него не "настучал". Все, что он сделал, – перестал дружить с Холлом. Они жили в одной комнате, Глаубер переехал в другую комнату. Потом эта история всплыла в 1990-е годы, когда были опубликованы материалы "Веноны", из них следовало: Глаубер знал об этом, о том, что Холл был шпионом, что у него были, по крайней мере, такие намерения, и ничего не рассказал. А Глаубер был жив на тот момент, ему задали вопрос. Он был очень старенький, уже нобелевский лауреат, и он сказал, что ничего не помнит, но он никогда не подозревал Холла в шпионской деятельности. На этом история прекратилась.

– Мы сейчас услышим отрывок из этого интервью. Рой Глаубер дал его в 2013 году, за пять лет до смерти.

– Потом вышла моя книга, где эта информация подтвердилась на основе советских архивных материалов, – продолжает Александр Васильев. – Вот такая была история. Короче говоря, идея о том, что атомным секретом надо поделиться с Советским Союзом, была действительно очень популярной. После войны это обсуждалось американской общественностью, Оппенгеймер принимал участие в дискуссиях. Но было принято решение секретом атомным не делиться, началась гонка ядерных вооружений. В 1949 году Советский Союз испытал первую атомную бомбу. Как говорится, понеслась...

"Выбор цели", 2-я серия. Сценарий Сола Шульмана при участии Даниила Гранина и Игоря Таланкина. Режиссер Игорь Таланкин. Роберт Оппенгеймер - Сергей Юрский, генерал Лесли Гровз - Эрих Гербердинг. "Мосфильм", 1974 год

– О неопытности Холла говорит тот факт, что он не придумал ничего лучшего, как прийти со своими секретами в "Амкино". Это было советско-американское акционерное общество, занимавшееся распространением советских фильмов в США. Возглавлял его Никола Наполи, американец итальянского происхождения, коммунист и один из многочисленных агентов советской разведки. Его друг и единомышленник Сэвилл Сакс пришел с предложением о сотрудничестве и вовсе в советское консульство.

– Совершенно очевидно, что Наполи не хотел с связываться с этими секретными делами. Может быть, он думал, что Тед Холл просто подстава ФБР, провокация.

– Наполи – как всякий человек, связанный с Москвой, – был под наблюдением ФБР.

– Значит, у него хватило осмотрительности не ввязываться в эти дела. К Курнакову он мог направить Холла хотя бы потому, что Курнаков был военным обозревателем в русскоязычной печати в Нью-Йорке, писал на военные темы. Видимо, Холл сказал Наполи, что речь идет о секретном оружии какой-то невероятной силы. Курнаков, судя по архивным документам, не знал, о чём идет речь. Он сначала спросил (когда Холл начал говорить о сверхмощном оружии) о ракетах. Курнаков, естественно, испугался, чего он не скрывает в своём донесении. Он испугался, что это провокация ФБР, но потом, как он пишет, пораскинул мозгами и пришёл к выводу, что, скорее всего, нет, что он, Курнаков, слишком мелкая сошка для того, чтобы в отношении него устраивать такую провокацию.

– Вообще Курнаков написал очень подробный отчет, в котором указал, какие меры конспирации он принял.

– Он предпринял довольно конкретные оперативные действия. Передал материалы в резидентуру и организовал встречу между Холлом, его другом Саксом и оперативным работником советской резидентуры Анатолием Яцковым.

– Помимо всего прочего, он подробно описывает внешность Холла, его манеру поведения. Видимо, ему доверяли как человеку, способному оценить потенциал возможного агента, потому что именно после этого отчета Яцков встретился с Холлом.

– Он действительно очень подробно описывает внешность Теда Холла, что он не очень аккуратно одет, "носки сползли", что он "еврей, но на еврея не похож". Короче говоря, он описывает Холла, как сейчас говорят в России, как "ботана". Такого человека подозревать в сотрудничестве с ФБР вряд ли возможно.

– Что называется, идейный инициативник.

– На профессиональном языке это называется "заявитель", причём такой идеалист, комсомолец, физик. Я думаю, все эти факторы они собрали, проанализировали и пришли к выводу, что да, ему можно доверять. И они не ошиблись.

Испытание первой советской атомной бомбы РДС-1. 29 августа 1949 года

– Значит, информация, которую Тед Холл предоставил, была действительно ценной?

– Я думаю, что три агента было важных, два было в Лондоне – Клаус Фукс и Берт Брода, затем Фукс переехал в Соединенные Штаты. Третьим агентом стал Тэд Холл. Холл, Фукс и Брода - это три основных атомных агента.

– Саксу и Холлу присвоили оперативные псевдонимы "Стар" и "Млад". Холл стал работать на советскую разведку, а Сакс был его курьером. Курнакова от Холла отодвинули, его миссия была на этом закончена...

– Курнакова отодвинули, потому что он не был профессиональным разведчиком. Он действовал, по-моему, весьма грамотно, как он действовал во время встречи с Тедом Холлом, после встречи, но всё-таки он не был офицером разведки, соответственно, у него не было офицерской оперативной дисциплины. Он был надежным агентом, но не офицером, у него не было специальной подготовки, а у Яцкова, допустим, она была, Яцков был офицером. Соответственно, это было правильное оперативное решение – передать Холла на связь Яцкову.

– Яцков был профессионалом разведки, а заместитель резидента Леонид Квасников имел научно-техническое образование, был специалистом в области химического машиностроения, мог провести предварительную экспертизу полученных материалов. Сергей Курников, вероятно, был более полезен Москве в качестве пропагандиста. Он много публиковался, устраивал митинги, выступал на них с речами. Вот и при помощи пластинок послал своеобразный "привет" Центру.

– Это то, что на профессиональном языке КГБ называется "агентом влияния". Но это такая категория расплывчатая. Если бы, допустим, он не был связан с советской разведкой, разве он не стал бы делать то же самое? Он так поступал не потому, что его завербовали советские оперативники в Нью-Йорке, а потому, что он верил в историческую роль Советского Союза, особенно в войне с Германией.

– Да, похоже, он начал это делать до всякой вербовки. А завербован Курнаков был, видимо, когда началась война, и он написал заявление в советское посольство с просьбой призвать его в Красную армию как военнообязанного.

– Конечно, когда человек, бывший царский офицер, приходит в посольство, просится на фронт – это, конечно, вызывает большую симпатию и желание продолжить с ним сотрудничество. Но на тот момент у Курнакова не было доступа к какой-то секретной информации, Холл к нему еще не пришёл. Он, собственно, интересовал советских дипломатов и оперработников именно как "агент влияния", правда, тогда ещё не было такого термина.

– Курнаков-старший остался русским, его аудиторией была русская община США. Но его сын Ник, Николай Сергеевич, родился в Нью-Йорке, вырос в Америке. Наверно, он всё-таки был американцем?

– Он находился под сильным влиянием отца.

Сергей Курнаков получил советское гражданство в 1942 году указом Президиума Верховного Совета от 16 апреля и после войны, в марте 1946-го, вернулся на родину как советский гражданин. Если это и была эвакуация, связанная с тем, что им заинтересовалось ФБР, то совершенно легальная. В СССР он занял довольно видное место. Работал на иновещании Московского радио. Публиковался в США через Совинформбюро и Славянский комитет, в газете Moscow News, в различных периодических изданиях. Интересно, что советская пропаганда совершенно не использовала персональную историю Курнакова, как это было сделано с тем же Василием Шульгиным и другими возвращенцами. Но он стал консультантом Мосфильма на картине "Русский вопрос" по сценарию Константина Симонова. Ещё будучи в Америке, в 1944 году он написал заявление о приеме кандидатом в члены ВКП(б). Дважды пытался вступить в Союз писателей, но, кажется, ему это не удалось. Он умер 5 июля 1949 года, похоронен в фамильной могиле на Новодевичьем кладбище.

А вот Курнаков-младший действительно попал в Красную армию. Он написал заявление в посольство в 1943 году, поступил в кавалерийское училище, а после его окончания стал рядовым взвода разведки кавалерийского полка и заслужил орден Славы III степени. После войны поступил в школу рабочей молодежи, затем на факультет журналистики. Работал диктором, в 1990 году был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Однажды снялся в кино, в фильме 1983 года "Одиночное плавание", остросюжетном боевике о том, как экипажу советского корабля в Тихом океане "ценой огромных усилий удаётся предотвратить катастрофу, спровоцированную агентами ЦРУ". Николаю Курнакову досталась роль американца. Ещё интереснее кинопроект 1991 года, в котором участвовал Николай Курнаков. Это мультфильм Леонида Носырева "Mister Пронька" по сказке Бориса Шергина. В нем нетрудно увидеть сатиру на перевод России к рыночной экономике и на американскую помощь в этом деле. Николай Курнаков озвучивал одного из главных персонажей – американского капиталиста, а его партнерами были Евгений Леонов, Клара Румянова и Анатолий Баранцев.

Для Курнакова-младшего это тоже было своебразное возвращение на родину.

Подписывайтесь на подкаст "Обратный адрес" на сайте Радио Свобода

Слушайте наc на APPLE PODCASTS – SPOTIFY – YANDEX MUSIC​