Российская армия нанесла массированный ракетный удар по Украине. Харьков остался без света. На этом фоне появляются сообщения, что у Минобороны якобы есть план взять город. В Кремле уже называют "СВО" войной, а издание "Вёрстка" пишет, что власти планируют набрать в войска 300 тысяч человек для усиления военной группировки. Ждать ли наступления России на Харьков и новой волны мобилизации? В эфире обсуждаем с военными экспертами Сергеем Мигдялем, Юрием Фёдоровым и руководителем отдела эвакуации проекта "Идите лесом" Дарьей Берг. Ведущий – Артём Радыгин.
Артём Радыгин: Помните, позавчера Путин угрожал, что найдет всех, кто обстреливал Белгород? Вот спустя два дня ФСБ отчитывается, что поймала ячейку Русского добровольческого корпуса в Москве.
Угадайте, что секретная ячейка диверсантов прячет в конспиративной квартире? Конечно же, в квартире у так называемых "диверсантов", которых поймала ФСБ, нашли свастику и нацистскую, как они говорят, литературу. Кстати, эта книга продается в России в интернет-магазине "Лабиринт", сейчас на нее скидка 50%. При новом бюджете на силовиков, конечно, можно было бы выбрать что-то поубедительнее.
Если без шуток, то этой ночью Россия отправила около сотни ракет по украинским городам. 20 ракетных ударов по Запорожью. Одна из ракет повредила Днепровскую гидроэлектростанцию. Из-за обстрелов в Днепропетровской, Полтавской, Сумской, Кировоградской, Запорожской, Одесской и Донецкой областях перебои с электричеством. На удары по электростанциям в Белгороде Путин говорил, что Россия может так же. Это и есть ответ Путина за Белгород или Россия готовит что-то более масштабное? Обсудим с военным экспертом после сюжета.
Артём Радыгин: Первая неделя после переизбрания Путина. Главная интрига остается в силе: какие непопулярные решения Путин реализует в новом сроке? И вот звоночек об одной такой непопулярной идее: военкоматы Москвы начали рассылать электронные повестки, пишут "Важные истории". Пока, на первой неделе Путин усилил обстрелы Украины. Какие еще силы он бросит туда, вы, наверное, догадались.
С нами военный эксперт Сергей Мигдаль. Последней "крупной победой" российской армии (по крайней мере, ею они хвастались) была Авдеевка. Куда после Авдеевки идет российская армия?
Это напоминает войну городов во время войны между Ираном и Ираком
Сергей Мигдаль: Как я понимаю, в первую очередь Генштаб ставит ей задачу завершить оккупацию Донецкой области и немножко Луганской. Луганская область была практически полностью оккупирована, но во время осеннего наступления украинским войскам удалось отвоевать несколько процентов ее территории. Естественно, в Украине это тоже понимают и тоже усиливают оборону. Параллельно все понимают, что эта война превратилась в затяжной конфликт. Это объясняет то, что мы видим сейчас.
Конечно, ничего нового в этом нет, это напоминает войну городов во время войны между Ираном и Ираком. Когда это началось, сначала было провалившееся наступление иракской армии, после этого иранцы начали большое контрнаступление, чтобы войти на иракскую территорию на юге, провозгласив своей целью ликвидацию режима Саддама Хусейна, виновного в агрессии. После того как и то, и другое завязло в гигантских потерях и проблемах, стороны перешли к обстрелу городов друг друга достаточно примитивным ракетным оружием. Это продолжалось в таком режиме несколько лет. Каждая из сторон говорила: если мы побольше побомбим, то те, наверное, сдадутся или поймут неправильность своих идей, пойдут на переговоры и уступки.
Сейчас подобная логика есть в первую очередь с российской стороны, которая, безусловно, является сильной стороной в этом конфликте: в первую очередь – огромное преимущество в ракетном вооружении, в его количестве и дальности. Помимо элемента мести главный элемент тут – принуждение Украины к тому, чтобы идти на уступки, может быть, даже капитулировать. Как мы видим, это не игра в одни ворота: одновременно идут не только обстрелы Белгорода, но и украинские обстрелы Крыма, обстрелы промышленных предприятий и особенно нефтеперерабатывающих заводов и хранилищ нефтепродуктов почти по всей европейской территории России. То есть и украинцы говорят: вот что мы вам устраиваем!
Стоит ли российской стороне задуматься, чтобы пойти на какие-то уступки, переговоры? Когда речь идет о таких крупных странах, понятно, что это может продолжаться очень долго, поскольку, как мы видим, ни одна из сторон не настроена на уступки, не говоря о капитуляции.
Главный элемент тут – принуждение Украины к уступкам, может быть, капитуляции
Артём Радыгин: Кстати, сегодня "Файнэншл таймс" писала, что Америка просит Украину не бить больше по нефтеперерабатывающим заводам, так как из-за таких ударов растут мировые цены на нефть. Насколько вообще важны эти цели для войны, можно ли от них отказаться?
Сергей Мигдаль: Насколько я знаю, украинцы не собираются слушать своих американских друзей. Точно так же, как израильское руководство остается глухо к призывам США, своих лучших друзей, не начинать операцию по окончательному уничтожению руководства и структур ХАМАС в секторе Газа и в других местах. И украинское, и израильское руководство в первую очередь смотрят на свои интересы.
Для Украины, которая борется за свою жизнь, несколько долларов разницы в цене на нефть особой важности не имеет. Украинцы видят это как один из тех немногих участков, где они могут нанести реальный вред не только российской военной машине, но и российской экономике, что будет как минимум заставлять российское руководство тратить гораздо большие ресурсы для того, чтобы защищать нефтеперегонные заводы и хранилища, таким образом оставляя меньше ресурсов для фронта. С другой стороны, в том числе – повредить, ударить по доходам России. Эти деньги идут на выплаты зарплат и тем, кто делает оружие, и на строительство новых вооружений, и так далее, так что это важный элемент борьбы.
Артём Радыгин: Я хочу вас спросить о недавнем заявлении министра обороны Шойгу.
Артём Радыгин: Военный аналитик Юрий Федоров подсчитал, что план Шойгу о двух армиях требует еще где-то 200 тысяч человек. Расчет примерно такой: 14 дивизий по 2,5 тысячи солдат – это около 35 тысяч, плюс 16 бригад по 5 тысяч – это еще где-то 80. И это только одна армия, а таких Шойгу хочет две, вот и получается где-то 200–300 тысяч. Но, возможно, российской армии понадобится еще больше людей.
Артём Радыгин: До эфира мы поговорили с Давидом Шарпом. Он не исключает, что российская армия продолжит набор рекрутов, но в их пользе для наступления военный эксперт, мягко говоря, сомневается.
Артём Радыгин: В конце прошлого года Шойгу и Путин говорили об увеличении армии чуть ли не до полутора миллионов солдат, как раз была прибавка где-то в 200 тысяч человек. Разве этих 200 тысяч им не хватит?
Они ставят задачу создать несколько дивизий, отдельных бригад
Сергей Мигдаль: Для тех задач, которые они ставят, наверное, не хватит. Во многом цифры, которые называет Шойгу, – это больше, чем то, чего хотелось бы. После первого шока, когда война с Украиной начала затягиваться, Шойгу говорил: нам море по колено, мобилизационный потенциал России – 25–26 миллионов человек. Но это, конечно, хорошие разговоры для картинки, а на самом деле это, естественно, означало бы призвание 20 миллионов человек и даже теоретически полную остановку российского народного хозяйства. Такое мог себе позволить только сталинский Советский Союз, который снабжал гигантский американский арсенал демократии.
На самом деле пока, как я понимаю, они ставят задачу создать несколько дивизий, отдельных бригад. Вопрос: откуда взять людей? Ведь одновременно, как мы видим, во многих местах есть тенденция повышения зарплат, особенно на оборонных предприятиях, потому что нужны люди, рабочие, техники, инженеры, которые должны строить технику для армии. Нужны и те, кто работает в энергетике, производя топливо для военной техники, нефтепродукты, газ для экспорта за границу для получения необходимой валюты, энергетики, люди, работающие в строительстве, в сельском хозяйстве, потому что страну и армию надо кормить.
Мы видим странные вещи с призывом сотен кубинцев и тысяч непальцев, каких-то непонятных танзанийцев, которые регулярно появляются на фронте с совершенно офигевшим видом. Это происходит не случайно, а именно потому, что в реальности осталось очень небольшое количество свободных мужчин соответствующего возраста, которые могли бы воевать на фронте. Ведь отнюдь не каждый мужчина в возрасте 20–45 лет подходит для того, чтобы быть боевым солдатом. Не знаю, удастся ли набрать еще сотню тысяч человек по этой программе.
Осталось очень немного мужчин, которые могли бы воевать
В любом случае для того, чтобы захватить всю Украину как розовую мечту российского руководства, этого точно не хватит. Но они надеются, тем не менее, с помощью этого продолжить наступление на Донбассе или, может быть, попытаться окружить Харьков, хотя я сильно в этом сомневаюсь.
Артём Радыгин: Я хочу показать необнадеживающую цитату пресс-секретаря Владимира Путина.
Артём Радыгин: О том, перейдет ли внутренняя мобилизация в настоящую, мы спросим у Дарьи Берг, руководителя отдела эвакуации проекта "Идите лесом". Верите ли вы в новую мобилизацию?
Дарья Берг: Вопрос не в том, верю я или нет. Мы можем посмотреть на то, что происходит сейчас в стране, на высказывания Шойгу. Мы в "Идите лесом" говорим о том, что мобилизация, скорее всего, будет, вопрос – когда. Об этом нас ежедневно спрашивают люди, которые к нам обращаются. Но то, что она будет, конечно, очевидно. Людей не хватает, очень много погибших, пропавших без вести, раненых. Мы постоянно общаемся с людьми, которые пишут нам, что было серьезное ранение, но при этом их отправляют обратно.
Мобилизация, скорее всего, будет
Все это свидетельствует о том, что людей не хватает: ротации нет, в отпуск сейчас не уйти, даже сильно раненых отправляют обратно. Поэтому если у российского руководства есть планы по захвату Харькова, по продвижению по линии фронта, то, безусловно, нужно больше людей. То, что происходит сейчас, то, что говорят Шойгу, Песков, – это такая небольшая подготовка к тому, что, да, ребята, вы держитесь, мы уже в состоянии войны, коллективный Запад против нас, нам нужно сплотиться, готовьтесь морально – будет мобилизация.
Артём Радыгин: "Важные истории" писали, что в Москве рассылают электронные повестки. Что делать в таких условиях?
Дарья Берг: К нам еще не обращались с электронными повестками. Точнее, обращения были, но мы не увидели их документального подтверждения. Повестки в целом рассылаются. Сейчас начались уточнения данных, повестки на военные сборы. Я всегда рекомендую обращать внимание на то, как вам вручали повестку. Если она не была вручена лично в руки, то юридической силы не имеет. Если в повестке есть какие-то ошибки, она тоже не имеет юридической силы.
Людей не хватает, очень много погибших, пропавших без вести, раненых
Все уже наслышаны о том, что в десять раз повышены штрафы за неявку по повестке, но при этом у нас нет ни одного примера такого штрафа. Эти штрафы либо вообще не выписываются, либо крайне редко можно на них попасть. Конечно, даже если вы самостоятельно подписали повестку, на вас надавили или застали врасплох, в любом случае лучше по ней не являться, лучше заплатить гипотетический штраф, который, скорее всего, вам не придет, чем прийти в военкомат. Потому что дальше людей принуждают подписывать контракт, манипулируют, угрожают, находят слабые места – это они умеют делать, уже поднаторели за полтора года с того момента, как началась мобилизация.
Еще один косвенный признак того, что мобилизация будет, – это введение репрессивных законов, которые начались в апреле, когда объявили о едином реестре военнообязанных. Он еще не действует, но это, безусловно, такой этап подготовки. Плюс увеличение штрафов, а также увеличение штрафов для работодателей. Все это говорит нам о том, что они не хотят, чтобы мобилизация прошла так, как она началась в 2022 году, хочется, чтобы это произошло более гладко, без привлечения лишнего внимания, чтобы СМИ и люди не раздували из этого сенсацию. Но мы с вами, я надеюсь, сделаем все возможное для того, чтобы освещать это.
