Документальный фильм израильского режиссера Тома Шовала "Письмо Давиду" – это история двух братьев, один из которых вместе с семьей был захвачен группировкой ХАМАС в заложники 7 октября 2023 года. Давид до сих пор не освобожден. Есть сообщения, что он жив. В фильме использованы кадры из игрового фильма Шовала "Молодежь" (2013), в котором играют братья Давид и Эйтан.
О судьбе Давида и работе над фильмом Том Шовал рассказал Радио Свобода.
– Как вы узнали, что Давид взят в заложники?
– Я работал в Берлине над научно-фантастическим сериалом. Тем утром моя жена отправила мне сообщение, что над Израилем летают ракеты. Я не придал этому особого значения, выключил телефон и пошёл на работу.
Но в полдень, когда я снова его включил, новости были повсюду. Это было похоже на описание апокалипсиса. Я увидел, что атака произошла в южной части Израиля, и сразу подумал о Давиде и Эйтане. Нужно было возвращаться. Первым делом я попытался забронировать билет на самолёт, что оказалось непросто. Когда мне наконец удалось это сделать, я вылетел домой.
Всего через два или три часа после приземления мне написал продюсер "Молодежи" Галь Гринcпен, который живёт в Австралии. Он сообщил, что Давид и его семья похищены.
Я сразу же связался с их матерью, Сильвией, и она рассказала мне всё, что знала. Он попросила распространить информацию о том, что Давид в плену. Я воспринял это как свою миссию. Я обратился ко всем журналистам, которых знал. Поскольку "Молодежь" получила международную известность, я надеялся, что упоминание о роли Давида в фильме поможет привлечь больше внимания. Но я чувствовал, что этого недостаточно, меня не покидало ощущение беспомощности.
Когда Давид и Эйтан пришли на пробы, я сразу понял, что они – те самые
И тогда меня поразила одна пугающая мысль. "Молодежь" по сути была фильмом о похищении. И теперь Давид, который играл в этом фильме, переживал этот ужас в реальности. Будто сама жизнь жестоко переписала сценарий, ударив меня под дых. После этого я уже не мог смотреть на фильм так же, как раньше. Эта мысль засела у меня в голове. Возможно, мне нужно было вернуться к фильму, переосмыслить его, осознавая, что теперь Давид сам стал заложником.
– Вы поддерживали контакт с Давидом и Эйтаном после съёмок "Молодежи"?
– Да, конечно, мы поддерживали связь. Но я ушёл в другие проекты, а они вернулись в кибуц. Мы не виделись каждый день, но съёмки "Молодежи" были опытом, который нас сильно сблизил.
Я чувствовал, что оба доверяют мне. Они не были профессиональными актёрами, но полностью отдались процессу. Они знали, что это мой первый фильм, что у меня не так много опыта, но всё равно верили в меня. В каком-то смысле их доверие дало мне уверенность продолжать работать режиссёром. Они меня поддерживали, и я глубоко им благодарен.
Мы оставались на связи на протяжении всех этих лет – созванивались, переписывались, иногда встречались. Они приглашали меня на свадьбы. Наша связь не прерывалась.
– Можете рассказать о кибуце, в котором они жили?
– Да, кибуц называется Нир Оз, и он находится на юге Израиля, прямо возле границы. Кибуцы – это уникальная форма коллективного проживания, которая была очень распространена в Израиле с момента основания страны и до начала 1980-х годов. Это был социалистический, коллективный образ жизни, в котором все члены сообщества делили ресурсы.
Члены кибуца в основном занимались сельским хозяйством и поддерживали друг друга. Они ели вместе, а дети часто ночевали в общих детских домах, а не с родителями. Это был коллективный, почти утопический образ жизни. Однако к середине 80-х многие кибуцы начали приходить в упадок, отходили от первоначальной социалистической структуры.
Тем не менее, некоторые кибуцы, особенно те, что находятся возле южной границы, сумели сохранить прежний образ жизни. Нир Оз был одним из них. К сожалению, после атаки 7 октября эта жизнь была разрушена. Я не знаю, удастся ли когда-нибудь восстановить её.
– Вы упомянули, что Эйтан и Давид не были актёрами, но в фильме их персонажи изучают кино.
– Нет, они никак не были связаны с кино. Они просто жили в кибуце. Когда я начал кастинг "Молодежи", я понял, что мне нужны настоящие родные братья, чтобы передать глубокую связь, которую я хотел показать на экране. Мы провели обширные поиски – просмотрели более 200 пар братьев.
Когда Давид и Эйтан пришли на пробы, я сразу понял, что они – те самые. Между ними была симбиотическая энергия, словно они были одним целым. Это именно то, что я искал.
На создание "Молодежи" также повлияли мои отношения с моим братом Дэном. Мы с Дэном вместе изучали кино, и многие элементы фильма были взяты из нашего опыта. На самом деле, некоторые сцены в "Молодежи" – например, любовь братьев к кино и работа одного из них билетером – были взяты напрямую из моей жизни. В одном из эпизодов даже есть момент, где мы с Дэном вместе танцуем. В каком-то смысле моя связь с братом стала основой для поиска и кастинга Давида и Эйтана.
– "Молодежь" имела успех?
– Мировая премьера состоялась на Берлинале, а затем фильм демонстрировался во Франции, США, многих других европейских странах, а также в Израиле. Он получил дистрибуцию и был замечен, особенно в тот год. Не стал коммерческим хитом, но получил хорошие отзывы и был известен в кинокругах.
В 2013 году Давид и Эйтан приобрели известность благодаря фильму. Однако они никогда не стремились к актёрской карьере. Они хотели вернуться в кибуц – главным образом потому, что не хотели расставаться. И, честно говоря, в Израиле не так много возможностей для актёрской карьеры.
– Какова идея "Молодежи"?
Если смотреть на фильм сегодня, он кажется почти пророческим
– Фильм был снят в 2013 году, но его темы актуальны и сегодня. В то время в израильском обществе росло экономическое неравенство – богатые становились ещё богаче, а бедные боролись за выживание. Это сильно повлияло на меня, и я написал историю о семье среднего класса. Отец теряет работу, из-за этого семья оказывается в долгах, а его сыновья чувствуют себя беспомощными, наблюдая, как привычная жизнь рушится. Когда один из братьев возвращается из армии, теперь уже с оружием, они принимают радикальное решение – похитить девушку из богатой семьи и потребовать выкуп у её отца в отчаянной попытке спасти свою семью. Но, конечно, всё выходит из-под контроля.
В то время меня больше всего волновал растущий разрыв между богатыми и бедными и милитаризация израильского общества – ведь все обязаны служить в армии, а это создаёт постоянное напряжение. Я не мог предвидеть того, что происходит сейчас, но если смотреть на фильм сегодня, он кажется почти пророческим. Однако, когда мы его снимали, мы думали только о внутренних проблемах Израиля, а не о более широких геополитических вопросах.
– У фильма счастливый конец?
– Не совсем. Фильм исследует тему взросления и осознания трудностей предыдущих поколений. Братья сталкиваются с последствиями своих поступков, но остаются вместе – они никогда не разлучаются.
В этом смысле их история имеет "хороший" конец, потому что они всё ещё рядом друг с другом. И это то, на что я надеюсь в "Письме Давиду" – сейчас это фильм без завершения. Но я надеюсь, что его финалом станет воссоединение.
– Давид был похищен вместе с младшим братом?
– Да, Давид и его младший брат Ариэль были захвачены. Все четыре брата жили в кибуце. Давид был похищен вместе со своей женой Шэрон и их четырёхлетними дочерьми-близнецами. Дети и Шэрон были освобождены в рамках первой сделки по обмену заложниками, но Давид остаётся в плену.
– В фильме есть очень трогательная, но тревожная сцена, где вы встречаетесь с их родителями. Как вы переживали эти разговоры? Как удалось запечатлеть такой эмоционально сложный момент?
– С самого начала я понимал, что если я собираюсь снимать этот фильм для Давида, мне нужно полное участие его семьи. Поэтому я поговорил с ними заранее, объяснил, что пытаюсь сделать, и они были невероятно открыты и великодушны. Они сказали мне: "Мы доверяем тебе – делай так, как считаешь нужным".
На протяжении всего процесса я рассказывал им, как продвигается работа, показывал фрагменты фильма. Я также дал понять, что если есть что-то, что вызывает у них дискомфорт, они могут сказать мне, и я это не включу. Моя цель была создать для них безопасное пространство, где они не чувствовали бы давления или ощущения, что их эксплуатируют.
Важно только одно: чтобы Давид, Ариэль и все остальные заложники вернулись домой
Поскольку я знал их раньше, нам было легче вести эти разговоры, и они были готовы открыться мне. Сначала я беспокоился, стоит ли спрашивать их о переживаниях 7 октября – это ведь настолько болезненная тема. Но они сказали мне то, что по-настоящему поразило меня: "Мы переживаем тот день снова и снова каждое утро, когда просыпаемся. Пока Давид и Ариэль не вернутся домой, мы застряли в этом моменте".
Для них рассказ о случившемся – это не просто воспоминания, это способ привлечь внимание людей к судьбе их сыновей.
– Ваш фильм не агрессивен по отношению к палестинцам. Но сейчас, когда Давид всё ещё в плену, что вы думаете о политической ситуации?
– Честно говоря, я не уверен, что должен комментировать политическую ситуацию. Для меня сейчас важно только одно: чтобы Давид, Ариэль и все остальные заложники вернулись домой.
Самое важное – чтобы сделка состоялась. В соглашении о прекращении огня предусмотрены три этапа – первый почти завершён, и теперь должен начаться второй раунд переговоров. Но я боюсь, что переговоры могут сорваться, что сделка может развалиться в любой момент.
Я призываю всех, кто это читает, сделать всё возможное, чтобы поддерживать этот процесс. Это единственный способ вернуть заложников и приблизиться к стабильности в регионе. Для меня это приоритет.
– Захват израильских у заложников ужасен так же, как и захват заложников Россией в Украине. Что вам об этом известно?
– Я знаю то, что читал в новостях. Я был в Украине незадолго до начала войны, снимал там телевизионный сериал. Я встретил невероятных людей – это было очень гостеприимное место, полное любви к кино, искусству и творчеству.
Война – это кошмар, и осознание того, что произошло с Украиной, причиняет мне глубокую печаль.
– Некоторые журналисты отказались приезжать на Берлинале, потому что поддерживают Палестину. Что вы об этом думаете?
Давид – мирный человек, который оказался в немыслимой ситуации не по своей вине
– Я считаю, что чем больше точек зрения мы видим, тем больше учимся и понимаем мир. Лично я хочу видеть всё, а не подвергать что-то цензуре, но, конечно, я не могу говорить за других. Моя надежда была в том, что "Письмо Давиду" будет показано везде, чтобы люди могли увидеть самого Давида, понять, что он – мирный человек, который оказался в немыслимой ситуации не по своей вине. Его семья страдает, и я хочу, чтобы люди признали эту личную реальность.
Мне грустно, если кто-то отказывается смотреть фильм, но я надеюсь, что со временем они передумают. И когда это случится, они увидят Давида не просто как заложника, а как личность. И это для меня самое важное.
– Где сейчас Эйтан и его семья?
– Кибуц больше не существует, и я не думаю, что он будет восстановлен в ближайшее время. Пока что их переселили в город в центре страны.
Фактически их жизнь поставлена на паузу, пока они ждут новостей о Давиде и Ариэле. Очень трудно продолжать жить, зная, что близкие всё ещё в плену. Они делают всё возможное, чтобы привлечь внимание к ситуации и оказать давление на израильское правительство и международных посредников, чтобы продвинуть процесс освобождения заложников.
Сейчас второй этап сделки ещё не согласован. Если он не состоится, это будет катастрофой – это означало бы, что их жизни окажутся в ещё большей опасности. Поэтому они делают всё, чтобы продолжить переговоры.
– Оказывает ли правительство Израиля поддержку освобождённым заложникам?
– Некоторая поддержка есть, но я не думаю, что её достаточно.
