Голливуд 20-х годов прошлого века немыслим без Аллы Назимовой. Она прославилась на Бродвее, начала кинокарьеру в 37 лет и вошла в круг звезд первой величины. Ее фильмы стали классикой мирового кино, а сама она – культовой фигурой американского квир-сообщества. Второй эпизод шестого сезона подкаста Владимира Абаринова "Обратный адрес" – об актрисе, которая хотела остаться загадкой.
В прошлых сезонах мы рассказывали об успешных голливудских карьерах Ольги Баклановой, Анны Стэн, Тамары Тумановой. Но их успех не идет ни в какое сравнение со славой Аллы Назимовой.
Она родилась в Ялте в 1879 году в семье аптекаря. Ее настоящее имя – Марем-Идес Левентон. Так она была записана в документе о рождении, но для всех она была Аделаидой. Родители развелись, когда ей было 8 лет. Она осталась с отцом, который вскоре опять женился, и у Аделаиды появились сводные братья. Параллельно с гимназией она училась игре на скрипке, но не доучилась, потому что решила стать драматической актрисой.
Она поехала в Москву и там поступила в Музыкально-драматическое училище Московского филармонического общества, где преподавал в том числе Немирович-Данченко. Назимова, как видно, приглянулась ему. Она окончила училище в 1898 году и поступила в Художественный театр, как раз в этом году основанный.
Никаких значительных ролей Назимова там не сыграла. Отработала один сезон и стала провинциальной актрисой, незавидная доля которых описана в пьесах Островского: из Вологды в Керчь, из Керчи в Вологду с котомкой за плечами. В Бобруйске она познакомилась с актером Сергеем Головиным и вышла за него замуж. Брак вскоре распался, но был ли он расторгнут официально – неизвестно.
В Костроме Алле повезло: она встретила Павла Орленева. Это был человек схожей судьбы. 16-летний купеческий сын заболел театром, бросил гимназию, прошел отбор в драматическую школу Малого театра. Будто бы сам Островский сказал о нем "этого надо взять", но школа вдруг закрылась, и Орленев оказался в отчаянном положении: с отцом поссорился, денег нет, работы нет, крыши над головой нет. Начались его скитания по провинциальным театрам, с оглушительным успехом и запоями, всероссийской славой и вселенской нуждой. Об Орленеве обычно говорят, что он был создателем "амплуа неврастеника" на русской сцене – он играл царя Федора Иоанновича (был первым исполнителем этой роли на профессиональной сцене), Митю Карамазова, Раскольникова... Алла Назимова стала его постоянной партнершей.
Орленев хотел поехать в Америку, чтобы "нажить большие капиталы и с ними начать строить нечто чудесное"
Вместе они исколесили всю Россию. В 1904 году собранная Орленевым труппа уезжает на гастроли за границу. Это была рискованная затея. Русские драматические актеры за границей почти не гастролировали, их там не знали. А у Орленева был еще и очень амбициозный план: он хотел поехать в Америку, чтобы, как он пишет, "нажить большие капиталы и с ними начать строить нечто чудесное". А в Европе он надеялся заработать на поездку за океан, потому что денег у труппы не было никаких.
Гвоздем программы должна была стать пьеса Евгения Чирикова "Евреи". Это было время разгула Союза русского народа и еврейских погромов в России. В пьесе Чирикова герои ведут бесконечный разговор о судьбах еврейского народа, о том, что это значит – быть евреем в России, искать ли спасения в Палестине или в революции. Все действие пронизано предчувствием погрома. И в последнем акте он происходит. Пьеса была запрещена цензурой. Она действительно произвела эффект в Берлине. Но гастроли очень плохо организованы, у них нет иностранного импресарио, нет бюджета на текущие расходы, а Орленев еще и ненавидит рекламу, выгоняет журналистов, когда они пришли к нему перед премьерой. Результат – полный провал, актеры сидят голодные, Орленев в долгах как в шелках, продолжать гастроли не на что. Кое-как, правдами и неправдами, наскребают на поездку в Лондон. С вокзала сами тащат свои пожитки на тележке в отель. И повторяется та же история: все сборы от спектаклей уходят на покрытие берлинских долгов и текущих расходов. Какая уж тут Америка!
Но происходит чудо. Первый секретарь русского посольства в Лондоне Станислав Альфонсович Поклевский-Козелл, наследник уральского промышленника-миллионщика, спрашивает: сколько вам надо? И тут же выписывает чек.
Теперь пора дать слово моей сегодняшней собеседнице. Это историк кино из Лос-Анджелеса Саша Рейзор, знаток русского Голливуда. В этом подкасте она уже рассказывала о судьбе продюсера Александра Дранкова и о казаках в Голливуде.
– Алла Назимова прожила в Российской империи в общей сложности 20 лет и почти в два раза дольше в США. В научной литературе ее называют русско-американской актрисой. Но если бы хотим быть точными, то надо сказать, что она была квирной актрисой еврейского происхождения из Ялты, которая училась актерскому мастерству в Москве, стала знаменитой на Бродвее и затем продолжила свою карьеру в Голливуде.
Еврейство свое Алла никогда не афишировала и всегда представлялась русской
Что касается языковой и этнической идентичности, то тут дела обстоят еще сложнее. Из-за еврейских погромов семья Назимовой увезла детей в Швейцарию, и первым ее языком был французский, на котором говорили между собой родители, а затем немецкий, на котором говорила крестьянская семья, в которую ее отдали на воспитание после развода родителей. Русский Алла выучила, когда вернулась с отцом в Ялту в возрасте 10 лет. О своем еврействе она узнала в поезде по дороге назад, впервые услышав, как отец разговаривает с попутчиком на идише. Есть история о том, что в Москве она прошла обряд крещения, и это якобы было связано с проблемами с полицией. Сама она рассказывала, что крестилась для того, чтобы венчаться с русским аристократом, но свадьба так и не состоялась. При этом еврейство свое Алла никогда не афишировала и всегда представлялась русской, в отличие от своей сестры Нины, которая принимала активное участие в сионистском движении.
Она издавала в Ялте журнал "Молодая Иудея", в котором, между прочим, дебютировал Самуил Маршак.
В Нью-Йорке, как утверждает Орленев, они с Назимовой стали таскать деньги домой чемоданами чуть ли не после каждого спектакля. Не будем вдаваться в детали, но закончилось все опять печально.
Самое удивительное, что им на помощь пришла знаменитая анархистка Эмма Гольдман, которой в Америке пугали детей. Уроженка Ковно, теперь Каунаса, уже отбывшая тюремный срок за подстрекательство к мятежу и арестованная по подозрению в причастности к убийству президента Маккинли в 1901 году, дабы не пугать театральную общественность, она носила тогда имя "мисс Смит". Именно Эмма Гольдман договорилась об аренде маленького зала, нашла спонсоров среди состоятельных евреев, организовала рекламу. Вот отрывок из ее воспоминаний:
Наш маленький театр стал оазисом драматического искусства Нью-Йорка. Сотни американцев посещали представления, и, хотя многие не понимали языка, они были захвачены магией труппы Орленева. По вечерам воскресенья давали представления для профессионалов: зал был до отказа забит театральными импресарио, актерами и актрисами.
А это про Аллу:
Судья оказался заядлым театралом, узнал Орленева и сам заплатил его долг
То малое, что они зарабатывали, появлялось только благодаря ее изобретательности. Почти из ничего вместе со своей русской горничной Алла Назимова умудрялась делать костюмы не только для себя, но и для всей труппы; таким образом появились все придворные платья царя Федора, богатые и яркие, сшитые ее собственными руками.
Орленев в своих мемуарах, которые вышли уже при советской власти, Эмму Гольдман не упоминает вообще, потому что она к тому времени разочаровалась в русской революции и стала суровым критиком советской власти.
Антреприза Орленева просуществовала полтора сезона. Ее постиг финансовый крах, не в последнюю очередь из-за упрямства Орленева, который не шел ни на какие компромиссы с продюсерами. В Чикаго Орленеву пришлось просидеть двое суток в камере по иску кредиторов. Но в суде произошла сцена в духе О. Генри: судья оказался заядлым театралом, узнал Орленева и сам заплатил его долг (Орленев пишет про 5 тысяч долларов. На самом деле полторы).
В конце концов Орленев, так ничего и не заработав, решил возвращаться в Россию. И тут выяснилось, что Алла возвращаться не собирается. Она произвела фурор на сцене, получила предложение от бродвейского продюсера, учит английский и намерена продолжать карьеру в Америке.
Для Орленева это был тяжелый удар. Они долго уговаривали друг друга, но он не верил в свою способность выучить английский и считал американскую публику тупой и некультурной. Они расстались.
Павел Орленев продолжал скитаться по провинции и после революции, женился, стал отцом, но новых ролей в его репертуаре не было. Все тот же Раскольников, все тот же Федор Иоаннович. В 1926 году советская власть устроила ему пышный юбилей в Большом театре, присвоила звание народного артиста, назначила персональную пенсию. Но его карьера была кончена. Последние 4 года жизни он провел на больничной койке и умер 63 лет от роду.
Но вернемся к Алле Назимовой. Ее увидел в спектаклях Орленева продюсер Ли Шуберт – старший сын в семье Шуберт, выходцев из теперешней Литвы, создателей нью-йоркского театрального квартала. У Шуберта она стала играть ибсеновскую Гедду Габлер. Для актрисы это все равно что Гамлет для актера. Успех невероятный, ее сравнивают с Элеонорой Дузе и Сарой Бернар. Театр на 39-й улице переименовывают в "Театр Назимова на 39-й улице". Она играет на Бродвее 9 лет, в основном Ибсена и Чехова. Ее увидел тогда на сцене и был потрясен юный Юджин О'Нил, еще не помышлявший о поприще драматурга. Впоследствии Алла стала первой исполнительницей главной женской роли в его трилогии "Траур — участь Электры". А в 1915 году самой кассовой ее ролью стала главная роль в антивоенной пьесе "Военные невесты". Это самое известное произведение суфражистки Мэрион Крейг Вентворт.
В этой роли Назимову увидел голливудский продюсер Льюис Селзник, тоже родом из теперешней Литвы, где он был Лейзером Иосифовичем Железником, и решил экранизировать пьесу с Аллой Назимовой в главной роли. Фильм утрачен, мы не можем оценить его достоинства, но важно подчеркнуть, что Алле в это время было уже 37 лет. Невероятно. В Голливуде толпы юных красавиц, мечтающих о кинокарьере, а Селзник берет актрису на четвертом десятке и платит ей неслыханные деньги – тысячу долларов за съемочный день.
О своем прошлом Назимова не любила рассказывать и хотела оставаться для американцев женщиной-загадкой
Дебют оказался удачным. Вместе с ней снялся британский актер, который был ее партнером на Бродвее, Чарльз Брайант, одних лет с ней. Он стал мужем Аллы (во всяком случае, публика была уверена, что он муж). В следующем, 1917 году она подписывает контракт со студией Metro Pictures, которая потом стала MGM – 13 тысяч долларов в неделю.
– Саша, как происходила интеграция Назимовой в американскую культуру?
– С момента переезда в США Алла хотела влиться в американское театральное сообщество и освоила английский язык всего за 5 месяцев. Она говорила всю жизнь с едва уловимым акцентом, что, впрочем, не мешало ее карьере. О своем прошлом Назимова не любила рассказывать и хотела оставаться для американцев женщиной-загадкой.
– Она поддерживала отношения с семьей?
– На самом деле в России у Назимовой была очень тяжелая жизнь. Мать их оставила, когда Алле было три года, и долгое время дети не могли ее видеть. Отец Аллы был тираном, и дети выросли в атмосфере домашнего насилия. Уже после смерти отца Алла смогла уехать учиться актерскому мастерству в Москву, но Нина и Владимир, брат и сестра Аллы, не одобрили ее выбор и по ряду причин не помогали ей деньгами. Биограф Назимовой Гевин Ламберт пишет, что в годы учебы Алла занималась проституцией, правда без желтого билета, то есть неофициально, и какое-то время была содержанкой.
Несмотря на сложные отношения с братом и сестрой, Алла заботливо относилась к своей семье. Она помогла Нине с детьми перебраться в Нью-Йорк. Первые десять лет они жили в ее имении под Нью-Йорком, которое Алла назвала Хуторок (Who-Torok). Она настояла на том, чтобы американизировать их имена. Так фамилия Левентон стала Льютон, а дети Нины из Валентина и Людмилы превратились в Вала и Люси. Племянник Назимовой Вал Льютон затем тоже работал в Голливуде. Он был сценаристом и снимал фильмы ужасов. Во время Второй мировой войны Алла приняла и своего старшего брата Александра с семьей, который до этого жил в Берлине, и помогала им обосноваться.
Полностью американизироваться Алле Назимовой все же не удалось. Связь с Россией для Аллы Назимовой не оборвалась окончательно. В имении Аллы в Лос-Анджелесе бывали Сергей Прокофьев, Федор Шаляпин, актер Иван Мозжухин, режиссер Виктор Туржанский и, конечно же, основатель МХАТа Владимир Немирович-Данченко, с которым она встречалась как в Нью-Йорке, так и в Лос-Анджелесе. В ее архиве в Доме оперы Спрингера хранится и сборник русских песен, и эмигрантские журналы на русском языке, и различные пьесы.
– Имеется там и переписка. Вот отрывок из письма Аллы Назимовой сестре, написанного по-русски:
Нинуся, мой добрый совет, не доверяй Миссис Дэвис ничего, ни слова о моей прошлой жизни. Не говори даже девичьей фамилии. Я для американцев загадка, и это моя самая большая реклама. Если кто-нибудь будет знать нашу жизнь, то я не оберусь разных интервью. Все, что я дала знать, это что наш отец был chemist (химик. – В. А.), и больше ничего. Ни слова о моем муже, кто и что он. Твой муж тоже chemist, но никогда не говори, что мы имели аптеку. Когда приедешь, то увидишь, что “драггист” (аптекарь) все равно что лавочник, а драгстор (drugstore, аптека) – мелочная лавка. И начиная с мороженого и кончая ваксой для сапог можно купить все, что не имеет никакого отношения к аптеке, как в России. Так что прими мой совет. Увидишь, что я не ошибаюсь.
– А что писала о Назимовой советская пресса?
– Для представителей русской культуры Назимова навсегда осталась актрисой второго плана, которая вдруг неожиданно преуспела в Голливуде. Вот так, например, описывает ее в своем дневнике Сергей Прокофьев: "В России была средней актрисой, а здесь такая movie-star, что её вся Америка знает". В СССР об Алле Назимовой знали по ее фильмам. Самой интересной, пожалуй, является советская реакция на "Саломею", знаменитую назимовскую экранизацию Оскара Уайльда, которую она сняла на свои деньги, выступив одновременно не только как актриса, но и как сценаристка, продюсер и режиссер. Зачитаю фрагмент рецензии, напечатанной в 1926 году в газете "Кино":
Советские рецензенты не улавливают или нарочито обходят гомосексуальный подтекст "Саломеи"
"Американцы, правда, не лишены производить способности ставить халтурные фильмы, но то, что собой представляет "Саломея" – не просто халтура, а настоящее акбалетное халтурище. Действие развивается все время на одной и той же площадке, без перемены декораций, так что создается впечатление, что снимали просто напросто сцену театра. Актеры не играют, а вытанцовывают всевозможные балетные па; грим и костюмы ужасающие. Пожалуй, идущие у нас пародии на балет аккуратнее и добросовестней поставлены. Алла Назимова – хорошая танцовщица, обладающая прекрасно сложенной фигурой... и только. Единственное утешение то, что эта "кино-вампука" длится всего 50 минут. И за это спасибо".
– А я нашел рецензию Сергея Юткевича в журнале "Новый зритель": "Для нас это не сенсация, а о декадентских завитушках и скверном подражании Бердслею в костюмах не стоит говорить. Алла Назимова не играет, а танцует роль, которую она насытила какой-то иступленной похотью. Танцует местами технически очень не плохо... Но как далек от нас весь этот болезненный излом и стилизация".
– Интересно, насколько советские рецензенты не улавливают или нарочито обходят гомосексуальный подтекст "Саломеи" – фильма, впоследствии ставшего культовым для квирного кино.
"Саломея". Танец семи покрывал. Режиссеры Алла Назимова и Чарльз Брайант. Художник Наташа Рамбова
– Добавлю о Прокофьеве. В январе 1921 года он дважды побывал в гостях у Назимовой в ее голливудском доме (Саша назвала его в числе посетителей этого дома). Первый раз это был костюмированный вечер, на который Прокофьев нарядился апашем, второй – старый Новый год, 13 января. Вот запись в его дневнике:
У Назимовой прелестный особняк и небольшая и приятная компания из кинематографических артистов и артисток и нас четверых. Вечер или вернее ночь прошла очень приятно, все немного подпили, я танцевал с Барановской. В двенадцать часов ночи тушили огонь, кричали "ура", кто-то спел "Боже, Царя храни", а вслед за тем сейчас же "Марсельезу". Помирились на "Славься" из "Жизни за царя", который я рёк как будущий русский гимн и который мы тут же сыграли в четыре руки с Ариадной. В пять часов утра выходили в сад, где было тепло и пахло свежестью, – и наслаждались Калифорнией.
Он изменил свое мнение и об актерском таланте Назимовой. Запись от 25 октября 1921 года: "Мы обедали, а потом смотрели Назимову в новом фильме (отлично)". Судя по дате, Прокофьев смотрел экранизацию "Дамы с камелиями" – "Камиллу", где Назимова играла главную роль, Маргерит Готье, а ее партнером был Рудольф Валентино.
Дом, о котором пишет Прокофьев, назывался "Сад Аллы". Он многие годы был достопримечательностью Голливуда. Это был не один дом, а комплекс зданий с бассейном в форме Черного моря. В 30-е годы она продала свою знаменитую усадьбу. Новые владельцы добавили к названию одну букву и превратили ее в отель "Сад Аллаха", одно из самых дорогих и модных заведений Беверли-Хиллс, просуществовавшее до 1959 года. Саша, расскажите об этом доме.
В спектакле "Привидения" ее увидел молодой Теннесси Уильямс и именно тогда решил стать драматургом
– Я довольно подробно изучила историю "Сада Аллы", потому что много лет жила неподалеку. На момент покупки в 1919 году "Сад Аллы" находился на городской окраине и был окружен полями и апельсиновыми рощами. На момент продажи и реконструкции в 1930 году Лос-Анджелес уже изрядно вырос, и отель окружали здания, в том числе знаменитый отель Chateaux Marmont через дорогу. Впоследствии на этом же перекрестке появится знаменитый клуб Pandora’s Box, и это место станет эпицентром контркультуры в 60-е. В 1930-е "Сад Аллаха" был на пике своей популярности. В нем останавливались и жили знаменитые актеры, писатели и культурные деятели, например Ф. Скотт Фицджеральд. Вот как описывает атмосферу того времени голливудская колумнистка и возлюбленная Фицджеральда Шейла Грэм:
"За тридцать два года своей жизни "Сад" стал свидетелем грабежей, убийств, пьянства, отчаяния, разводов, браков, оргий, розыгрышей, драк, самоубийств, разочарований и надежд. А интеллектуалы и знаменитости со всего мира находили в нем комфорт временного пристанища и домашнее очарование".
Сама Назимова продолжала снимать в отеле отдельный скромный домик (их тогда называли виллами) и жила там с Глеской Маршал до своей смерти в 1945 году. После войны "Сад" стал постепенно терять былой лоск. После продажи в 1959 году новые хозяева устроили огромную прощальную вечеринку на тысячу человек, на которую гости пришли в костюмах предыдущих постояльцев отеля. В память об Алле Назимовой был показан фильм "Саломея" 1923 года. Вскоре здание снесли бульдозеры.
Затем на этом месте вскоре построили банк и довольно непримечательный торговый центр, который пару лет назад тоже снесли, когда городские власти Вест-Голливуда приняли решение о перезастройке по проекту известного архитектора Фрэнка Гери. Надо сказать, что в Лос-Анджелесе уже есть несколько зданий, построенных этим архитектором (например, Музей Гетти и Концертный зал имени Уолта Диснея). Многоэтажный жилой и торговый комплекс по проекту Гери, в котором изначальная концепция сада и даже оригинальный бассейн сохранены, несомненно, украсил бы собой эту часть города, но стройка так и не началась, а земельный участок недавно снова выставили на продажу.
– Алла Назимова сама продюсировала свой фильм "Саломея". Картина впоследствии была внесена в Национальный реестр фильмов. Это значит, что она имеет особое значение для киноискусства США и хранится в Библиотеке Конгресса как национальное достояние. Но тогда в прокате фильм потерпел жестокий провал, денег у Аллы на новые проекты не было, и никто их ей не давал. Поэтому она вернулась на Бродвей. В 1936 году в спектакле "Привидения" по пьесе Ибсена ее увидел молодой Теннесси Уильямс и именно тогда решил стать драматургом. "Она играла с такой потрясающей силой, что я не мог усидеть на месте", – говорил о своем впечатлении Уильямс. В начале 40-х она вернулась в кино, теперь уже звуковое...
– Производство "Саломеи" стоило Назимовой 400 000 долларов. Это был удар не только по ее финансам, но и по ее репутации, поскольку фильм ничего не заработал. Вкладываясь в свои личные проекты, Назимова не успела поработать с плеядой талантливых европейских режиссеров, которые перебрались в Голливуд. А могла бы сняться у Эрнста Любича, Эриха фон Штрогейма, Джозефа фон Штернберга, и не только ее карьера, но, возможно, и история кино сложились бы по-другому.
Она стала для Голливуда архетипом экзотической иностранки
Когда звуковое кино только появилось, голливудские студии начали привлекать в свои ряды звезд Бродвея, которые имели опыт работы с диалогами. И вот в 1933 году студия РКО сделала предложение Назимовой сниматься в двух фильмах в год, но сначала надо было пройти кинопробы. Съемки проходили в Нью-Йорке, и Назимова, которой на тот момент было уже 54 года, звучала отлично, но выглядела на пробах не лучшим образом, и студия так и не прислала ей контракт. Возможно, где-то в архивах РКО до сих пор хранятся эти пробы. Уже потом в 40-е Назимова снялась в фильме "Побег" (1940), в котором она сыграла главную роль еврейской актрисы Эми Риттер. Режиссер фильма Мервин Лерой всего за год до этого спродюсировал свою самую знаменитую картину "Волшебник страны Оз". Так что сниматься у Лероя в 1940 году в главной роли было престижно. Но фильм получился довольно средним. Алла должна была играть такую легкомысленную актрису, которая после побега из концлагеря не может ни о чем думать, кроме театра, и первое, о чем она просит на свободе, это чтобы ей принесли грим. Не привыкнув к звуковому кино, Назимова сильно переигрывает. Часть сцен с ней были впоследствии вырезаны, что исказило изначальный замысел.
На следующий год был фильм Рубена Мамуляна "Кровь и песок". В 1944-м, за год до смерти, Назимова снялась в эпизодических ролях сразу в трех фильмах: "В наше время", "Мост короля Людовика Святого" и "С тех пор, как ты ушел". Последний фильм, снятый по сценарию продюсера Дэвида Селзника, был номинирован на премию "Оскар" в разных категориях и выиграл "Оскар" за музыку к фильму.
– Алла Назимова скончалась в лос-анджелесской больнице в июле 1945 года от коронарного тромбоза. Ей было 66 лет. Саша, как оценивают ее вклад историки кино?
– Это хороший вопрос, потому что история немого кино изучается далеко не во всех киношколах США, и общие учебники и хрестоматии по истории кино Аллу Назимову не упоминают. Исключение составляет лишь “Феминистская хрестоматия раннего кино” (2002), в которой есть отличная статья Патрисии Уайт о "Саломее". Так что современные американские студенты, даже в Голливуде, не всегда знакомы с наследием этой актрисы. А вот французский историк кино Жорж Садуль в своей знаменитой "Истории кино" в шести томах (1946–1954), которая переведена на русский, но до сих пор не существует в английском переводе, уделяет Алле Назимовой несколько страниц, на которых он анализирует ее творчество и отдает ей дань как женщине, организовавшей собственное кинопроизводство. Садуль считает, что эстетика Назимовой, сформировавшаяся на стыке веков, к началу 20-х годов уже устарела, но высоко ценит ее как актрису и танцовщицу и считает, что попытка создать кинематографический балет в "Саломее" надолго опередила свое время.
Сегодня Назимова известна прежде всего как интерпретатор женских ролей Ибсена и Чехова в театре и кино. Ее вклад в развитие современного американского театра и развитие актерской школы трудно переоценить, ведь ее игру наблюдало сразу несколько поколений будущих актеров и драматургов, на которых она оказала влияние. В конце жизни она даже читала лекции о театре в местных калифорнийских университетах. В Голливуд Назимова приехала в момент становления системы кинозвезд и какое-то время была самой высокооплачиваемой актрисой. Она стала для Голливуда таким архетипом экзотической иностранки. В эту же категорию потом вошли Пола Негри, Грета Гарбо и Марлен Дитрих. Кроме того, стоит отметить вклад Аллы Назимовой не только в развитие актерского мастерства, но и ее опыт продюсирования и режиссуры собственных фильмов задолго до возникновения авторского кино. Она занималась практически всеми аспектами производства, от сценария и режиссуры до дизайна костюмов и декораций. В Голливуде в то время было много женщин-сценаристок, и были случаи, когда актрисы писали собственные киносценарии, но такая разносторонняя одаренность для тех лет была крайне необычайна.
– Алла Назимова – одна из икон американского феминизма и американского ЛГБТК-сообщества. В Голливуде ее партнером и мужем стал Чарльз Брайант, но это был, что называется, "лавандовый брак" – тот случай, когда партнеры бисексуальны или не интересуются противоположным полом. Это партнерство продолжалось 13 лет, с 1912-го по 1925-й, а потом Брайант вдруг женился и в графе "семейное положение" написал "холост". О Назимовой было известно, что она поддерживает интимные отношения с женщинами. Считается, что это факт погубил ее карьеру. Когда в 1920 году Чаплин разводился со своей первой женой Милдред Харрис, он в качестве причины указал ее супружескую неверность. И хотя он не назвал имя женщины, с которой она ему изменяет, голливудская общественность догадывалась, что это Назимова.
Налоговую декларацию они заполняли вместе, но спали при этом раздельно
– Во-первых, у нас нет документов, подтверждающих, что в те годы Назимова была активной лесбиянкой. Одна из сложностей исследования гомосексуальных отношений в это время – практически полное отсутствие письменных свидетельств. Многое мы знаем из третьих уст или в пересказе, поэтому кое-где приходится только догадываться и предполагать. Первой возможной американской любовницей Назимовой была Мерседес де Акоста, с которой они познакомились в 1916 году. И уже после разрыва с Брайантом у Аллы Назимовой были отношения с актрисой и театральной деятельницей Эвой Ле Галльенн, актрисами Джин Экер и Глеской Маршалл, с которой они прожили вместе с 1929 года до смерти Аллы Назимовой в 1945 году.
Во-вторых, с Брайантом у Назимовой было что угодно, но не брак. На момент вступления в отношения с Брайантом Назимова не успела развестись с первым мужем, Сергеем Головиным, с которым она обвенчалась во время гастролей в Бобруйске в 1899 году. Есть версия, которую рассказывала ее партнерша Глеска Маршалл, по которой один из служащих отеля увидел, как Назимова и Брайант поднимаются к ней в номер, а затем увидел, как из ее номера выходит православный священник, и решил, что пара поженилась, и рассказал об этом журналистам. Брайант долгое время был менеджером Назимовой и снимался с ней в кино. Налоговую декларацию они заполняли вместе, но спали при этом раздельно. Когда стало известно, что они не были официально женаты, это, конечно, негативно сказалось на репутации Назимовой, которой среди прочего пришлось объясняться и с налоговой службой.
Сохранилась англоязычная поэма Назимовой с повторяющейся первой строкой в каждой строфе Not that it matters, not that I care, описывающая их брак как a fiction match to a puppet mate – "фиктивное партнерство с марионеткой". Вот вам краткая и емкая характеристика от самой актрисы.
– Можно ли назвать Назимову одним из символов ЛГБТК-движения?
Она никогда открыто не декларировала собственные сексуальные предпочтения, хотя в прессе ее и называют "крестной мамой голливудских лесбиянок"
– Если говорить о последующей рецепции, то Алла Назимова несомненно является знаковой фигурой ЛГБТК-движения. Сразу же после смерти Назимовой, в 1946 году в Сиэтле открылся один из первых гей-баров, который назывался "Сад Аллаха", так что квирное сообщество, несомненно, знало своих героев и сохранило это знание для следующих поколений. Но исследовательский интерес к квирному наследию Голливуда проявился довольно поздно, только в 90-е годы. Гевин Ламберт, например, смог напечатать свое биографическое исследование только в 1997 году. При этом автобиография Аллы Назимовой до сих пор не издана, а ее коллекция в Доме оперы Спрингера на сегодняшний день не инкорпорирована в серьезный киноведческий архив.
Что касается гендерной идентичности Аллы Назимовой, то здесь есть крайне важный момент. Сама она никогда открыто не декларировала собственные сексуальные предпочтения, хотя в прессе ее и называют "крестной мамой голливудских лесбиянок", "основательницей сафического Голливуда" или даже "лесбийской крестной Нэнси Рейган". В своем творчестве Назимова не сторонилась прямых политических высказываний. Достаточно вспомнить пьесу с ее участием "Евреи" или пьесу и фильм "Военные невесты". Но и не боролась открыто за права меньшинств. В Голливуде не знали, что Назимова еврейка, даже когда она снялась в главной роли в фильме "Побег", где она играет еврейскую актрису в концлагере. Точно так же не все в окружении Назимовой знали, что она лесбиянка, а ее сестра и племянница вообще решительно отрицали этот факт. Мне кажется, что для Назимовой это был вопрос творческой стратегии. Она принципиально не использовала свою личную историю для создания своего публичного образа и до конца хотела оставаться для публики загадкой.
