Глобальный русский реванш разбился о Харьков. Харьков похоронил его символически и окончательно. Военное остервенение России по отношению к городу, который она воспринимала своими воротами на юг, объяснимо – отчаянием и злобой из-за краха иллюзий о разобщении Украины и власти над ней, а значит – русского имперского проекта вообще.
Российские умники, впитавшие стругацкую идею КОМКОНа – КГБ светлого будущего, способного конструировать глобальное мироустройство, с готовностью уверовали и в пелевинское боевое НЛП. И сами стали его жертвами, в самодовольном рефрейминге утратив связь с реальностью.
Лозунг “Слава Украине!” родился в Харькове в ХІХ веке в украинской студенческой среде
В 1919 году Россия отвела Харькову роль оплота своего влияния в Украине. Большевики захватили город и привезли из Курска “Временное рабоче-крестьянское правительство Украины”, объявившее Харьков столицей советской республики. Поправ, по российской традиции, международные договоренности. Первый мирный договор Первой мировой войны был подписан в Бресте 9 февраля 1918-го Украинской Народной Республикой и союзом Центральных держав. С ним же 3 марта Брестский мир заключил совнарком Ленина, признав УНР, обязавшись вывести войска из территорий ее и Финляндии, не претендовать на государства Балтии.
Национальный и культурный подъем в Украине был тогда уже слишком силен, чтобы открыто ему противостоять. “Был Харьков слобод, хуторов и ремесленников. Был Харьков – провинциальный купеческий город неисходимой и безысходно-серой российской империи. Теперь Хвылевый провозглашает третий Харьков: символ украинского урбанизма. Вздыбленной и мятежной Украины”, – пишет критик Юрий Шевелев в эссе 1948 года “Четвертый Харьков”, принципиальном для понимания развития Украины. Мыкола Хвылевый – один из интеллектуальных лидеров поколения украинцев, воспринявшего революцию, как возможность строить будущее для себя и мира, отбросив имперские иерархии, формулировать универсализм на родном языке.
Харьков расцветает новаторской литературой, мыслью, искусством. Здесь возводится конструктивистский ансамбль-небоскреб Госпром, Василий Ермилов работает с журналом “Авангард”, Лесь Курбас открывает театр “Березиль”, Дзига Вертов снимает кадры “Человека с киноаппаратом”, Александр Белецкий публикует “Двадцать лет новой украинской лирики”. О том городе читаем у Шевелева: “Его идеологи и его поколение духовно утверждали его столичность и в своей творческой мечте возносили его на уровень центра мирового. С этим примириться Москва не могла. Идеологи поколения и все то поколение, что осмеливалось мыслить, должны были быть уничтожены”. Советские волны террора 1930-х уносят жизни писателей и художников, их имена и произведения на десятилетия попадают под запрет. Украинскую, как и все национальные культуры под властью Москвы, казенная интеллигенция редуцирует до сельской, этнической составляющей. Да и она регламентирована и унифицирована в мании борьбы с национализмом. Языком науки, карьеры, престижа должен быть только русский – “язык межнационального общения” провозглашенной Хрущевым “новой исторической общности” – советского народа.
Харьковчане оказались в центре турбулентности модернистских проектов ХХ века
Четвертый Харьков, прошедший Голодомор, репрессии, Вторую мировую, оккупации, Холокост, тяжкое послевоенное восстановление – образ всей Украины, низведенной до региональной второсортности. Вкладываясь в Харьков, как в университетский и научный центр, союзная власть вычищала его украинскую идентичность и оберегала оппозицию к Киеву, до которого “дальше, чем до Москвы”. Но кузница советского народа давала сбои, как ни совершенствовался КОМКОН. Вопреки общему правилу лицемерить и не высовываться, в харьковчанах сформировался норовистый характер, смелость проявления личности. Ведь они оказались в центре турбулентности модернистских проектов ХХ века с их грандиозными планами, достижениями и противостояниями, оплаченными большой кровью.
Харьковчанин Платон Белецкий, сын Александра, уже в Киеве в 1970-х говорил об украинском стиле в европейском искусстве, о XVII – XVIII веках он писал: “В этот период Украина играет выдающуюся роль посредника в международном художественном обмене, становится художественным центром, влияющим на появление новых художественных течений в искусстве Польши и России, а также Молдавии, Трансильвании, Болгарии и Сербии”. Его коллега по кафедре искусствоведения Киевского худинститута Людмила Миляева, тоже родившаяся в Харькове, выступала за возвращение в Киев фресок Михайловского Золотоверхого собора, присвоенных Эрмитажем. Звезда оперы Евгения Мирошниченко, певшая в фильме Сергея Параджанова “Украинская рапсодия”, с детства исполняла украинские народные песни в харьковском кружке самодеятельности 11-го ремесленного училища. Руководила кружком мать будущей экстраординарной кинодивы Людмилы Гурченко.
Сама Гурченко о любви к родному Харькову говорила неустанно. Она ходила в украинскую школу, прекрасна знала язык, проникновенно исполняла песню “Впали роси на покоси” («Упали росы на покосы») на стихи Дмытра Павлычко. В своих воспоминаниях о 1940-х “Мое взрослое детство” Гурченко констатирует: “В Харькове все говорят с украинским акцентом”. Через всю жизнь, иногда во вред карьере, актриса пронесла харьковский гонор. В 2010 году она выступила в Киеве на открытии гей-клуба “Andybar”, а представляя свой фильм “Пестрые сумерки” заявила: “Моя единственная и настоящая родина – Украина”. И, продекламировав отрывок из “Сна” Тараса Шевченко, добавила: “Разве это возможно забыть? Это невозможно ни с чем сравнить… Есть русское слово “человечность”, а есть украинское, невероятное, которое я стараюсь привить и в России – “людяність”.
Наперекор российской государственной политике православного фундаментализма, Людмила Гурченко завещала, чтобы ее похоронили без отпевания в церкви. И в этом – тоже проявление субъектности харьковчанки.
Военное нападение только активизировало самосознание и гордость харьковчан
На земле украинских казацких полков, Слобожанщине, где вырос Харьков, странствующий учитель Григорий Сковорода сформулировал принцип: “Всякому городу нрав и права, всяка имеет свой ум голова”. Эта максима входит в такое противоречие с парадигмой российского государства, что там ее просто игнорируют. Но она живет и работает в Украине. Новый, пятый Харьков, снова готовый обращаться к миру своим голосом, проявился давно. Продолжая инструментализировать город, видя в нем лишь свою периферию, Россия проиграла. А русское военное нападение только активизировало самосознание и гордость харьковчан.
В 2017-м на фестивале социальных инноваций и новой музыки “Plan B” я познакомился с Катериной Переверзевой, главным редактором харьковского интернет-издания “Люк”. В интервью мне она тогда говорила: “У людей, не знающих Харькова, карикатурное о нем мнение. Знают только рынок Барабашово. И представляют, что Харьков – этот рынок, а вокруг пустошь и лавочки, и вот по этой пустоши ездит мэр Геннадий Кернес на коляске, а уборщицы мусор убирают. Так вот наша цель — поменять этот образ Харькова, показать, каков он на самом деле. Что здесь не пустошь, а галереи, клубы, много образованной молодежи и жизнь здесь классная. Харьковская культура действительно феноменальна. В ней много абсурдизма, парадоксальности, интеллектуального юмора и одновременно — искренности”.
Сегодня “Люк” известен на всю Украину – и потому, что новости Харькова волнуют людей по всей стране, и благодаря своей креативной и остроумной работе по преодолению русификации, возвращению знаний о расстрелянной и цензурированной культуре и открытости к современности. Из публикации на “Люке” я узнал, что одна из любимых музыкальных групп министра иностранных дел Дмытра Кулебы – “Курган & Agregat” с Харьковщины, которых и я ценю за ироничность и нежность под видом простецкой брутальности. Есть у “Люка” и полиграфический проект, посвященный украинской идентичности Харькова. Его названием стали слова расстрелянного в 37-м поэта Майка Йогансена: “Харків, де твоє обличчя?” (“Харьков, где твое лицо?”). Среди малоизвестных исторических фактов издание напоминает о том, что лозунг “Слава Украине!” родился в Харькове в ХІХ веке в украинской студенческой среде, в которой после сформировалась Революционная украинская партия. И предлагает интерактив – стикеры с новыми, часто юмористическими названиями, которые можно наклеить на опубликованные на последней странице русификаторские урбанонимы города. Среди рекомендуемых нововведений – улица Амиля и улица Рамиля, в честь братьев Насировых из “Курган & Agregat”.
Для создателей “Люка” сам образ двери в подземный мир в свое время символизировал отсутствие широкого общественного внимания к тому, что происходило и происходит в харьковском искусстве. В реалиях ежедневных бомбардировок название обретает новый смысл, в духе парадоксальной оптики харьковских художников разных поколений – Вагрича Бахчаняна, Бориса Михайлова, Александра Гнилицкого, Гамлета Зинькивского. Каждый из них по-своему умеет находить откровения в обыденности, видеть демонов и чудеса в повседневности.
“Вопреки войне культурная жизнь в городе настолько насыщена, что порой не знаешь, что выбрать. Но вся она переместилась в подвалы. Искусство подземелья!”, – говорит мне академик Борис Гринев, и мы вместе отправляемся на выставку в ЕрмиловЦентр, а затем – на концерт джазового квартета Яна Ведамана. Разумеется, оба события – в подвальных помещениях. Гринев – директор харьковского Института сцинтилляционных материалов и представитель Украины в ЦЕРН. Бозон Хиггса был зафиксирован с использованием детекторов на основе вольфрамата свинца, разработанных его институтом. Там же выращивают кристаллы сапфира для имплантов, институт сотрудничает с Siemens в производстве томографов и другого оборудования. Сегодня работа продолжается преимущественно в бомбоубежище.
В 2014 году харьковчане сорвали попытку сепаратистского переворота
Стереотип о пророссийском Харькове возмущает Бориса Гринева. Он вспоминает, как в 2014 году харьковчане сорвали попытку сепаратистского переворота на спешно собранном в городе съезде, который должен был возглавить Виктор Янукович в противовес революционным событиям в Киеве. Для антимайдана была установлена сцена, привезли бюджетников из Донецкой и Луганской областей, но, увидев количество вышедших на улицы противников этой авантюры, Янукович выступать отказался, бежал из Харькова и из Украины.
Штурмы Харьковской облгосадминистрации, попытки провозгласить “Харьковскую народную республику” и защитить памятник Ленина от снесения провалились. Именно в Харькове на марше болельщиков местного футбольного клуба “Металлист” впервые прозвучала кричалка “Путин – хуйло!”, быстро ставшая международным мемом.
“Как можно было всего этого не видеть, не анализировать и продолжать находиться в иллюзии, что Харьков встретит Россию цветами? Когда 24 февраля 2022 года оккупанты сунулись к нам и даже прорвались на окраины города, харьковчане были готовы отбиваться любыми средствами, доставали охотничьи ружья, готовили коктейли Молотова. Мы – в своем городе, на каких бы языках здесь ни общались – это наше дело”, – говорит Борис Гринев. А я вспоминаю, как в 2023-м, перед моей лекцией “Искусство под бомбами” в американском Университете Вашингтона и Ли, одна из тамошних преподавательниц поинтересовалась: “Ведь в восточных и южных городах Украины, Харькове, Николаеве, Запорожье, говорят преимущественно на русском. Почему же они так сопротивляются России?” Да потому, что Россия – государство, в котором нивелированы права человека, культивируется ксенофобия и дискриминация. Люди, отстоявшие на майданах демократию, право на личные границы, доступ к международной информации, никогда не пожелают российской власти и будут против такого будущего для своих потомков. Каждый российский ракетный удар по гражданской инфраструктуре, каждая новость о российских порядках на оккупированных территориях, состояние украинцев, возвращенных из плена, утверждают в понимании, что русский – язык ГУЛАГа, язык несвободы. И побуждают все больше людей переходить на украинский, оградиться от языкового маркера насилия.
Борис Гринев и его супруга Татьяна коллекционируют современное украинское искусство. В 2021 году Украинский клуб коллекционеров подарил Центру Жоржа Помпиду корпус работ украинских авторов, отобранных экспертами французской институции. До этого ряд художников, чьи произведения теперь составляют украинское собрание Центра Помпиду, значились там российскими. Весомая часть переданной из Украины коллекции, представляющая явление Харьковской школы фотографии, предоставлена Борисом и Татьяной Гриневыми.
Grynyov Art Collection – партнер украинского павильона на 60-й Венецианской биеннале. Кураторы Виктория Бавыкина и Максим Горбацкий в рамках концепции “Плетение сеток” представили проекты разных авторов и групп, подняв тему объединения, учитывающего разность и инаковость. Подобно тому как практика совместного плетения маскировочных сеток объединяет украинских граждан.
Пятый Харьков сосредоточен не на страданиях, а на жизни, свидетельстве и созидании
Среди участников выставки – харьковчане Андрей Рачинский и Даниил Ревковский с видеоработой “Гражданские. Вторжение”. Практика художников относится к архивному импульсу, тенденции, обозначенной американским критиком Хэлом Фостером. Рачинский и Ревковский создали ряд скрупулезных – визуально и квазидокументально – мистификаций событий недавнего прошлого, настоящего и возможного будущего украинских индустриальных городов. Но война стала для художников вызовом свидетельства. Не личного, социального и солидарного. Они смонтировали фильм-архив из материалов, снятых гражданскими после российского вторжения и размещенных открыто в социальных сетях. Вопреки убеждению, что в интернете сохраняется все, личные аккаунты могут блокироваться, контент на них может быть удален или закрыт.
“В большинстве случаев мы находили YouTube-каналы частных лиц. Иногда это были каналы с маленьким количеством подписчиков на тему какого-нибудь хобби автора: рыбалка, велопрогулки околицами родного города, записи театральных концертов и репетиций и тому подобное. С началом полномасштабного вторжения на этих каналах появляется контент совсем другого характера: проживание в подвалах, эвакуация с оккупированных территорий, попытка выжить и хоть как-то настроить быт первой необходимости во время ведения боевых действий, видео обстрелов, взрывов, калечение и похороны гражданских. На некоторых из этих каналов последние видео были загружены в марте-апреле 2023 года и больше не обновлялись. Судьба авторов таких каналов неизвестна”, – рассказывают Андрей Рачинский и Даниил Ревковский.
Катерина Бучацкая представила в рамках “Плетения сеток” серию работ нейроотличных художников и художниц "Искренние приветствия". Такое неконвенциональное искусство во время войны обезоруживает, напоминая о человеческой хрупкости, бесценности искренности и потребности в доверии.
Украинский павильон в Венеции открылся 19 апреля. В ночь на 27 апреля Россия запустила ракету С-300 по 3-й психиатрической больнице Харькова.
Город атакуют и сейчас. Но он уже выстоял и победил. Энергичный, собранный, уверенный в своем бытии. Пятый Харьков сосредоточен не на страданиях, а на жизни, свидетельстве и созидании. Реализуя свои нравы и права, он закрыл для Москвы дверь в Украину, да и окно в Европу.
Константин Дорошенко – украинский критик, публицист, куратор современного искусства
Высказанные в рубрике "Право автора" точки зрения могут не совпадать с позицией редакции
