Что может помешать Кремлю перевести российскую экономику на военные рельсы? Гособлигации – сравнительно "честный способ" отъема денег у населения.
Президентские выборы – 2024. Кандидат войны – главный претендент на кресло главы государства. Как Кремль проведет очередной спектакль Путина с подставными кандидатами и нарисованными процентами?
Силовики вручают повестки гражданам России призывного возраста в общественных местах: облавы в мечетях, кафе и ресторанах. Чем закончатся протесты жен и матерей мобилизованных, пытающихся вернуть своих мужчин с фронта?
Мумин Шакиров подводит итоги недели с доктором экономических наук, одним из основателей Высшей школы экономики, ученым Игорем Липсицем; ответственным секретарем Союза солдатских матерей Валентиной Мельниковой и публицистом Александром Невзоровым (признан властями РФ "иностранным агентом").
Видеоверсия программы
Рекордный военный бюджет – 2024
Мумин Шакиров: "Капитал... избегает шума и брани и отличается боязливой натурой". Это правда, но это еще не вся правда. "Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым". Эти слова принадлежат английскому публицисту XIX века Томасу Джозефу Даннингу. Их часто ошибочно приписывают Карлу Марксу, автор знаменитого "Капитала" тоже их использовал в своих работах. Продолжение цитаты: "Итак, обеспечьте 10% прибыли, и капитал согласен на всякое применение, при 20% он становится оживленным, при 50% положительно готов сломать себе голову, при 100% он попирает все человеческие законы, при 300% нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы. Если шум и брань приносят прибыль, капитал станет способствовать тому и другому. Доказательство: контрабанда и торговля рабами".
Одна из главных тем нашей специальной программы – как Кремль ловко и умело обходит санкции "коллективного Запада", тем самым пополняя не только государственный бюджет, но и практически получая все современные технологии, в том числе двойного назначения, которые укрепляют военную машину Путина. В период с февраля 2022 года по июнь 2023 года Евросоюз принял 11 пакетов санкций, направленных против российской экономики, но нокаута или даже нокдауна не произошло. Страна еще более явно встает на военные рельсы и резко поднимает ставки: пан или пропал. Об этом я поговорил с Игорем Липсицем.
Игорь Владимирович, что может помешать Кремлю выполнить рекордный военный бюджет России на 24-й год? Это почти 11 триллионов рублей, или 121 миллиард долларов. От 30 до 40% бюджета государства.
Игорь Липсиц: С точки зрения многих экономистов, этот бюджет можно назвать авантюрным или малореальным. Но шанс на то, что он все-таки станет реальностью, существует, только вопрос в том, при каких условиях это может произойти. Бюджет поражает, конечно, воображение, потому что он предусматривает рост доходов государства за год на 22%. Это совершенно фантастическая величина, потому что тогда должен примерно так же увеличиться валовый продукт России, что совершенно нереально. Международные прогнозы дают России один процент роста ВВП в будущем году, Центробанк обещает от половины до полутора процентов, Минэкономики выдавил из себя 2,3%. Так что никакие 22% роста ВВП не могут быть достигнуты. Тогда получается, что доля доходов, которые концентрируются в бюджете, должна вырасти существенно, раз в девять, чтобы можно было получить такой доход, что тоже проблематично. Возникает вопрос: как вообще могут быть получены такие доходы? И ответов несколько. Первый вопрос и первый ответ: можно ли ожидать такого роста цен на нефть, который принесет такие доходы? Тоже проблематично. Прогнозы, которые дают международные организации по цене на нефть, не сулят страшные потрясения для потребителей. Нефть, скорее, будет держаться примерно на нынешнем уровне или даже снижаться. Заседание ОПЕК откладывалось именно потому, что эта организация пыталась некоторым образом остановить снижение цен, и видимо, будет добиваться цели от всех участников снижения добычи. Тогда возникает вопрос: даже если цена будет приемлемая, но России придется дополнительно сократить добычу нефти, то что будет с нефтяными доходами? Ожидать того, что будет какая-то золотая полоса и доходы от нефти польются потоком в российский бюджет, не приходится.
Кремль сказал: давайте, ребята, крутитесь, добывайте деньги на войну, но чтобы при этом страна не развалилась
Мумин Шакиров: Принято считать, что Путина окружают экономисты-профессионалы, и они всегда держат какие-то запасные ходы.
Игорь Липсиц: Конечно, мы вполне уважительно относимся и к Набиуллиной, и к Силуанову. Они хорошие профессионалы. Но я много лет работал с советским госаппаратом, потом довольно много контактировал с российским. Я, конечно, понимаю, что любой технический специалист в российском госаппарате – это мелкий исполнитель. Ему задают рамки сверху, и он в этих рамках пытается в меру своего профессионализма что-то сделать. Силуанову сказали: "Давай деньги на войну". Он и дает, и пытается как-то свести концы с концами. Набиуллиной сказали: "Как-то нужно удержать инфляцию, как-то нужно удержать рубль". И она как-то старается в рамках этого дела. При этом, конечно, никто из них ничего не определяет, никто никакую экономическую политику не задает. Набиуллина, Силуанов действуют в жестких рамках, которые им задает Кремль. Кремль сказал: давайте, ребята, крутитесь, добывайте деньги на войну, но чтобы при этом страна не развалилась. Вот они и крутятся. Весь их профессионализм только в этом.
Мумин Шакиров: Путин принимает чудовищные решения, ущербные и катастрофические для экономики, так называемый либеральный блок минимизирует потери.
Игорь Липсиц: Это правильная точка зрения. Сегодняшняя позиция российского госаппарата очень простая: жить по Гайдару. То есть день простоять, ночь продержаться. А дальше следующая идея: если сумеем победить в "СВО", то потом как-то разгребем, а если проиграем, то разгребать будут другие. Дальше Минфин нам начинает рассказывать, что он будет одалживать деньги на внутреннем рынке. Силуанов об этом начал говорить в Госдуме, и Госдума на него пошла широким фронтом возмущения, потому что проблематично, насколько это вообще разумная идея. Я объясню, почему так происходит. В последнее время там цифры были примерно такие, что около четырех триллионов Минфин вроде собирался одалживать на внутреннем рынке через продажу облигаций федерального займа. Но сумма, которую он платит по уже ранее одолженным деньгам, начинает приближаться к этой величине. Она еще не догнала, она еще меньше, но она приближается. И возникает некая ситуация практически финансовой пирамиды: сколько взял в долг, столько и отдал. То есть чистый остаток начинает сильно уменьшаться и может стать отрицательным. Поэтому одалживание – это такая идея, которую Силуанов все время озвучивает, что "мы покроем за счет одалживания", она уже даже в Госдуме вызвала отторжение, поэтому на это рассчитывать не приходится. На что рассчитывает Минфин, если такого роста ВВП нет, такого объема заимствований сделано быть не может, то за счет чего? Есть два источника, оба безрадостные для российской экономики. Первый – это девальвация рубля. Это совершенно очевидный вариант. И что бы там ни говорили, но, скорее всего, девальвация грядет. Скорее всего, до марта они попытаются удержать рубль в приемлемом диапазоне между 80–95 – уж как удастся в зависимости от притока валюты. А после марта мы увидим совсем другие цифры. И большинство экономистов говорят о цифрах 110, 115, 120, 130. Наиболее отчаянные говорят о 200 с лишним рублях за доллар к концу 24-го года. И это, конечно, сильно укрепляет бюджет, потому что каждый процент девальвации дает довольно существенный прирост доходов. Просто пересчитывается валютная выручка в большую сумму. Так что это, конечно, первый реальный источник – девальвация. Хотя девальвация несет очень серьезные беды, и прежде всего она порождает инфляцию.
Мумин Шакиров: При мысли о том, что если Кремль не получит тех доходов, которые вы упомянули, я вспоминаю знаменитый анекдот. "Папа, водка подорожала. Теперь ты будешь меньше пить". – "Нет, – возразил отец, – теперь ты будешь меньше есть". Кто будет меньше есть, если Путин потратит еще больше денег на войну?
Игорь Липсиц: Население России, без вопросов, потому что просто больше некому. Любая экономика состоит из государственного элемента – аппарата, частного бизнеса и населения. Частный бизнес попал под еще один удар – это изъятие денег у частного бизнеса. Кроме того, что России повезло с ценами на нефть в прошлом году из-за бездарных санкций Запада, ей еще удалось здорово обобрать частный бизнес – у него забрали массу денег и продолжают это делать. Поэтому, соответственно, частный бизнес есть будет меньше. У него отнимают огромное количество денег всякого рода новации. Появился даже новый вид обложения экспортеров – пошлина девальвации или девальвационная пошлина. То есть она связана с курсом рубля: чем дешевле рубль, тем больше пошлина с экспорта. Получается практически, что для экспортеров введена система двойного налогообложения. Последним источником будет население. У него сначала будут отбирать через сокращение финансирования расходов на всякого рода социальные потребности: образование, здравоохранение, культуру. И уже объявлено, что по здравоохранению урезается сильно программа борьбы с онкологией, ремонта поликлиник… Так что сначала население потеряет в качестве и объеме социальных услуг, без которых жить в стране неудобно, некомфортно и безрадостно. А дальше, возможно, начнут отнимать деньги прямо у населения. Это тоже не закрытая тема. Мы не очень ожидаем, что это произойдет прямо в 24-м году, но насчет 25-го и тем паче 26-го уже опасения очень сильные.
Мумин Шакиров: Когда вы говорите "отнимать деньги у населения" – это снимать с депозитов рубли, что ли?
Игорь Липсиц: Нет, будет совсем другая механика. Это будет активация "спящего" инструмента, он называется ОФЗ-н. Облигации федерального займа существуют двух видов. Первый – это то, что сейчас продает Минфин, это для юридических лиц. Покупают банки, потом продают у инвесторов. Но есть еще ОФЗ-н – для населения. Они тоже были запущены, не очень пошли, и как-то притух рынок, это не используется. А я говорю о том, что начнется активное продвижение ОФЗ-н для населения. То есть населению предложат активно покупать эти облигации. Это сталинская практика – облигации займа на восстановление народного хозяйства. Вы, может быть, даже помните эти бумажки. Я помню, целая коробка лежала в семье. И люди мне со всей страны пишут: "Да, помним эти красивые бумажки, над которыми наши бабушки плакали". Это возможная история.
Мумин Шакиров: Как технически это будет происходить? Что, ко мне придут фининспекторы и будут говорить: "Есть государственные бумаги, ты вынужден их купить"? А я говорю: "Не хочу". – "Нет, ты обязан!" Иначе что?
Игорь Липсиц: Принцип будет очень простой. Если ты патриот родины, то ты должен за год подписаться купить облигации на одну месячную зарплату. А если ты не хочешь подписываться, то, видимо, ты не поддерживаешь политику партии и правительства, ты не хочешь поддержать наших мальчиков с "СВО", и это заставляет задуматься о том, тот ли ты человек, который должен работать в нашей организации. Особенно в бюджетной. Я с детства помню эту норму: все граждане России должны были покупать на одну месячную зарплату в год, а членов партии, таких как мой отец, заставляли покупать на две месячные зарплаты, из-за чего мать всегда рыдала, потому что жить было тяжело. Две месячные зарплаты – считайте, одна шестая годового фонда заработной платы уходила на покупку облигаций.
Мумин Шакиров: То есть меня надо как следует напугать, чтобы я понес денежки свои государству? Но не всех же напугаешь. А если у человека нет этих денег?
Игорь Липсиц: Тогда есть еще один вариант, очень простой. В России же хитро устроенная экономика. Я эти деньги могу забрать еще проще. Вы же храните деньги в коммерческих банках. А банки управляются Центробанком. А как ими управляет Центробанк? Он говорит, какие есть уровни риска по разным типам активов, которые есть у банка. И если у тебя активы слишком рискованные, говорит Центробанк, то ты должен по этим активам делать большой резерв. "Я объявлю все виды резервов, кроме облигаций федерального займа, сильно рискованными". Банкам придется делать большие резервы, а это здорово невыгодно, это замораживание денег. И тогда ОФЗ окажутся для банков самым выгодным вариантом вложений. И банки ваши сбережения, которые находятся в их полном распоряжении, все вложат в ОФЗ. Вы даже не будете в этом участвовать. Как было в Советском Союзе.
Мумин Шакиров: Это понятно. А кто будет в шоколаде от российской экономики, положенной на военные рельсы?
Игорь Липсиц: Это тоже не такая маленькая группа. Но только это будет группа немножечко иная. Это будет вся группа бизнесменов, которые связаны с военными поставками, те, кто организует поставки по параллельному импорту товаров роскоши. Это будут те, кто обслуживает всякого рода денежные операции по "теневым" операциям российских компаний. Плюс, конечно, силовики – это святое. Поэтому мы сегодня говорим, что российский средний класс – это больше не предприниматели и не топ-менеджеры с высокой квалификацией, а это в основном чиновники федеральных органов власти и, конечно, силовики. У нас теперь такая элита. Это уже больше напоминает социальную структуру царской России – дворянство. А дворянин должен служить в армии или в госаппарате. Он же не бизнесмен, он от государя получает доходы. В России сейчас формируется ровно такая же структура. И эти люди будут вполне хорошо зарабатывать, а все остальные будут, конечно, не очень славно жить.
Мумин Шакиров: В России самая низкая безработица за последние 30 лет, зарплаты тоже растут, если верить официальной статистике. Как это возможно во время войны и санкций?
Игорь Липсиц: Низкая безработица по трем основным причинам. Россия находится в ситуации катастрофической убыли населения. Недаром на днях президент кричал в голос, требовал, чтобы российские бабы рожали по четверо-пятеро, а лучше, как в старину, семь-восемь детей. Уже в Думе обсуждают, что надо прекратить учить женщин в университетах. "Нечего бабе учиться, баба должна рожать", – практически это сказала депутат Госдумы.
Мумин Шакиров: Но у меня опять в голове страшная картина: Путину нужно "пушечное мясо" для фронта. Именно с этой целью он просит женщин рожать.
Игорь Липсиц: Именно так. У меня уже несколько месяцев идут очень жаркие дискуссии на моем канале в YouTube. Я там в одной из лекций дал прогноз демографический, где в России к концу века остается 67 миллионов человек вместо 146. Народ ужасно по этому поводу негодует и кричит: "Что это вы взяли самый мрачный вариант прогноза?!" А жизнь идет в эту сторону. Только что прошла статистика, что у нас в июле этого года рождаемость была самая низкая за 80 лет – на уровне июля 45-го года. То есть это были дети, зачатые в сентябре-октябре 44-го года. И значит, мы усилили демографическую волну. От Великой Отечественной войны она затухала. А теперь мы ее усилили до уровня после Великой Отечественной войны. То есть мы заложили убыль населения еще большую, чем была во всех демографических прогнозах. Патриарх Кирилл сказал: "Давайте ограничим миграцию". Это значит, что мы опять выходим на вариант самого плохого демографического прогноза: низкая рождаемость, высокая смертность из-за деградации медицины и очень маленькая миграция. Это как раз 67 миллионов, а может быть, и меньше. Поэтому первое – убыль человечества. Второе. Масса людей уехала из страны, не желая воевать и убивать других. И наконец, третье. Что называется, у нас "военка" подтянула к себе массу людей из гражданского сектора. Все заняты там, там работа, там растет зарплата. Я с людьми переписываюсь, мне многие пишут на канале на YouTube, на Telegram, что зарплату прибавили, а премии срезали. Премии срезали, а зарплату добавили, чтобы отчитаться. Так что низкая безработица – это, скорее, признак беды в российской экономике, ничего хорошего в этом нет. И это угроза будущему. Потому что если у тебя нет рабочих рук, как вы будете заниматься импортозамещением. Правительство требует, а я же не могу построить предприятие на гражданскую продукцию, я же рабочие руки взять нигде не могу. Значит, все это чепуха, получается, никакого роста за пределами ВПК быть не может.
Мумин Шакиров: Санкционная политика "коллективного Запада" не сломала хребет российской экономике. Кремль научился обходить эти санкции, нашел альтернативных поставщиков жизненно необходимых товаров. И одно из главных достижений – закупка чуть ли не сотни старых танкеров у греков. И прекрасно наладил транзит нефти в Азию и другие страны. Деньги на войну есть. Что осталось в запасе у Запада, если не считать такой мелочи, как запрет покупать алмазы у России?
Игорь Липсиц: Я бы не согласился с вашими словами вот в чем. Вы сказали: Кремль научился, Кремль сделал, Кремль обошел. Это не так. Это сделал российский бизнес, который является совершенно новым фактором по отношению к Советскому Союзу. В Советском Союзе это был госаппарат, госминистерства, госчиновники, и они не очень в этом разбирались, поэтому они справиться со многими санкциями не очень могли, хотя тоже пытались через КГБ. Сейчас в России за 30 лет вырос очень мощный слой бизнесменов, и именно они помогли Кремлю обойти санкции. Они включили свой интеллект, они включили свою энергию и нашли обходные пути. То есть российский бизнес практически весь как бы встал на защиту страны от санкционного режима. И поскольку это умные, квалифицированные, энергичные люди, то они эту атаку отбили. Плюс санкционный механизм, который придумал Запад, был довольно красивый, но плохо контролируемый. Сделано было плохо. Поэтому и не сбылись многие прогнозы про провал экономики. Эти 100 танкеров греки продали без каких-либо проблем. Их никто не наказал. Продали они за двойную-тройную цену. Где-то есть оценки, что Россия потратила около двух миллиардов долларов на эти танкеры. Подтвердить не могу. И эти танкеры возят сейчас. Но, конечно, сейчас начинается серьезная какая-то охота за этим танкерным флотом, поэтому посмотрим, чем это завершится. Во всяком случае, уже три крупнейшие греческие компании начали отказываться от перевозки российской нефти. Так что есть вопрос о том, как Россия будет дальше возить нефть. И если сложатся сокращение добычи по новым квотам ОПЕК, снижение цены или стабилизация цены и сокращение возможностей перевозки, то как будет с нефтяными доходами в уже утвержденном бюджете, сказать сложно. Так что угроза есть. В общем, российский бизнес помог правительству выстоять под огнем санкций, а сами санкции были плохо администрируемы.
Мобилизация, АГС и протесты
Мумин Шакиров: Жены и матери мобилизованных из разных регионов России продолжают акции против бессрочной мобилизации, в том числе и при помощи флешмобов. Сейчас они клеят на авто надписи в стиле "Vерните мужа, я "устала". А также запустили петицию, требуя уже не ротации, а полного возвращения мобилизованных. Женщины открыто критикуют президента России и министра обороны. Владимир Путин, в свою очередь, на Всемирном русском народном соборе назвал войну России против Украины "национально-освободительной" и вновь обвинил Запад в попытке расчленить и разграбить Россию. Тем временем в стране продолжаются облавы в мечетях, в кафе, ресторанах и других общественных местах, где гражданам России вручают повестки. О ситуации вокруг призывников и мобилизованных я поговорил с Валентиной Мельниковой. Миссия Союза солдатских матерей – просветительская в сфере защиты прав военнослужащих и их родителей, ветеранов и семей погибших. Широкое признание организация получила в 90-е годы, когда солдатские матери буквально вытаскивали из пекла двух чеченских войн срочников, попавших в зону боевых действий в нарушение закона о призыве граждан на военную службу. Была проведена огромная работа по сбору данных о пленных и пропавших без вести людях по обе стороны конфликта. Сегодня союз солдатских матерей продолжает работать в новых для себя условиях после начала вторжения российской армии в Украину. Валентина Мельникова живет и работает в Москве, тем и ценны ее высказывания на фоне жесткой цензуры и запретительных законов, принятых в России после 24 февраля 2022 года.
Валентина, Верховный суд России подтвердил право мобилизованного жителя Ленинградской области евангелиста Павла Мушуманского на альтернативную гражданскую службу. Мушуманский отказался от участия в войне по религиозным убеждениям. Это исключительная история? Или, если идти по судебным инстанциям, можно добиться успеха?
Когда мобилизуют 340 тысяч, как докладывал нам секретарь Совета госбезопасности, история с альтернативщиками становится уникальной
Валентина Мельникова: Закон об альтернативной гражданской службе существует, он не отменен, он применяется и к мобилизации. Это штучные истории. Потому что самая большая религиозная организация, в которой действительно был принцип неучастия в военной службе, – это были запрещенные Свидетели Иеговы. Мои коллеги занимаются, помогают тем, кто хочет на альтернативную службу. Но я считаю, что это довольно опасные игры и с непредсказуемым результатом. Есть и другая история. Я уже много лет повторяю, что каждый человек, который вырос в России до 18 лет, каждый гражданин мужского пола не годен по здоровью к призыву на военную службу. Мобилизованных это не касается, потому что мобилизуют у нас без должной подробной медицинской комиссии, что тоже является нарушением закона. Наверное, коллеги мои постарались, я их поздравляю с хорошим результатом. Но когда мобилизуют 340 тысяч, как докладывал нам секретарь Совета госбезопасности, история с альтернативщиками становится уникальной.
Мумин Шакиров: "Законы "умерли" на время мобилизации" – это цитата из ваших высказываний в прессе. Какие законы все-таки работают, а какие на практике бессильны?
Валентина Мельникова: Единственный закон – это боевое братство. Потому что если что-то нам удается, комитетам, то это, как правило, по прямой связи с теми офицерами Министерства обороны, с которыми мы работали, начиная с чеченской войны. Этот закон пока работает. И я очень надеюсь, что так и будет продолжаться. Все, что касается военной сферы, – призыва, медицинских комиссий, определения категории годности, госпитализации, каких-то проблем, связанных с тем, что человек должен быть уволен по семейным обстоятельствам, по здоровью, – все это не работает, хотя выключилось не сразу. Поэтому теперь каждое обращение в наши организации – это индивидуальная работа: что, где, как, с кем можно связаться, к кому обратиться. Есть такое слабое место, с которым мы раньше не встречались. Оно связано с тем, что люди числятся в воинских частях на территории России, а боевые действия идут на другой территории – на территории спецоперации. И то командование, которое раньше всегда получало обращения, рапорты военнослужащих, наши какие-то звонки или письма, не действует там, где люди находятся физически. Особенно это тяжело, когда там появляются раненые, которых не эвакуируют, потому что мелкие командиры на месте считают, что "нефиг тебя эвакуировать, тут обойдешься", а командование военного округа, где числится человек, далеко. Но все равно мы просим семьи обращаться и сами обращаемся, потому что там все-таки офицеры работают. Но это неправильно, этого не должно быть. Военная медицина готова к эвакуации, готова к госпитализации, у них проблем нет. И когда мы обращаемся в Главное военно-медицинское управление в каких-то случаях, когда, например, совсем край, всегда все офицеры-медики делают. И то, что как-то вся сетка иерархии, сетка прохождения приказов, сетка внимания к людям вся рассыпалась, – это очень мешает нам в работе.
Мумин Шакиров: Как российский закон трактует сроки пребывания мобилизованных на войне в Украине? Как это выглядит на бумаге, а как – в жизни? Потому что жены мобилизованных требуют, чтобы их мужей вернули домой, и они уже воюют больше года.
Валентина Мельникова: В законе нет никаких слов про увольнение. А изданные недавно дополнения к Положению о военно-врачебной экспертизе сделали очень редким увольнение по здоровью – только тогда, когда это тяжелая инвалидность. Поэтому мобилизованные должны будут находиться на военной службе, во всяком случае, до конца боевых действий. В законе ничего нет, никаких сроков. Более того, отпуск, который им обещал Верховный главнокомандующий, тоже не прописан. Хотя мои коллеги говорили, что есть какое-то распоряжение Генштаба, но я его не видела, что все-таки предоставлять отпуск тем, кто больше шести месяцев находится в боевых действиях. Но это тоже, как оказалось, история сложная. По уставу человек должен подать рапорт командованию. Понятно, какое командование на месте, какое оно к нему имеет отношение. Рапорты, как правило, не берут, хода не дают, а если дают, то это тоже где-то зависает. Но тут может помочь семья. У нас есть сайт Министерства обороны, и мы просим рапорты от военнослужащих посылать командующим округами – там, где они числятся, командующему объединенной группировки "СВО" с просьбой, требованием (как хотят родственники) издать приказ об отпуске. Потому что все мобилизованные уже больше года находятся в боевых действиях.
Мумин Шакиров: То есть жены мобилизованных бессильны против Минобороны? Или тут может сработать какое-то упорство, может быть, даже личные связи?
Валентина Мельникова: С каким руководителем договориться? Никто не может уволить военнослужащего.
Мумин Шакиров: Командир полка...
Валентина Мельникова: Только по очень редким основаниям можно уволить военнослужащего: когда появляется или лежачий родитель-инвалид, парализованный, или какие-то жуткие истории дома… и то, это сделать практически нельзя. Мы тут бились-бились... Спасибо нашим боевым товарищам, которые помогли хотя бы парня перевести ближе к семье, к дому.
Мумин Шакиров: Но отпуск-то возможен?
Валентина Мельникова: Отпуск предоставляется по рапорту. Я слышала, что вроде бы это имело место. А рапорты следует продублировать на командующего округом и на командующего спецоперацией генерала Герасимова. И добиваться, чтобы такой приказ был.
Мумин Шакиров: В Бурятии суд приговорил мобилизованного Зоригто Арабжаева к пяти годам колонии строгого режима за дезертирство. Согласно приговору суда, во время отпуска Зоригто купил поддельное свидетельство о смерти и решил не возвращаться в воинскую часть, потому что жена угрожала ему самоубийством. Вы разбираетесь в таких историях, когда речь идет о семейной драме, если реально жена грозит мужу самоубийством?
Валентина Мельникова: Эта семья к нам не обращалась. Я думаю, что мы нашли бы более гуманный способ в этой истории разобраться и помочь этой семье без таких страшных карательных мер.
Мумин Шакиров: Полиция нагрянула в сортировочный центр маркетплейса Wildberries в Электростали. У сотрудников склада проверяют документы. По данным телеграм-канала Baza, силовики устроили рейд на мигрантов, некоторым из них вручили повестки. Как часто к вам за помощью обращаются мигранты?
Валентина Мельникова: История с мечетью и с Wildberries мне совершенно непонятна: полиция пришла проверять законность нахождения людей или давать повестки тем, кто получил российское гражданство и не встал на учет в военкомате?.. Но это все равно облава, что бы там ни было. Я уверена, что все там работают легально. Я думаю, что Wildberries не подставился бы под огромные штрафы, которые сейчас есть, за непредоставление данных воинского учета и всех остальных. Законы не работают. "Мы лучше съездим и всех повяжем". Это неправильно.
Кандидат войны – главный претендент на кресло президента
Мумин Шакиров: Ситуация с президентскими выборами в России пока во многом остается неопределенной. Неизвестны ни точные сроки их проведения, ни список кандидатов на пост главы государства, ни даже то, примет ли в них участие Владимир Путин, который пока сохраняет интригу. При этом мало кто сомневается, что Путин не пойдет на очередной срок. Другой вопрос, какой спектакль с переназначением Путина покажет Кремль народу: юридически безупречный или в нарушение всех писаных и неписаных правил. Об этом я и поговорил с Александром Невзоровым, который чуть больше десяти лет назад был доверенным лицом Владимира Путина, сегодня он его жесткий оппонент.
Путин как кандидат войны на предстоящих так называемых выборах президента России 2024. Кто и как может сломать кремлевский сценарий переназначения кремлевского лидера?
Путину очень плохо, потому что он понимает: спектакль все равно остается таковым, а он ужасно хочет, чтобы это выглядело реальностью
Александр Невзоров: Я полагаю, что никто. Все равно это полностью заготовленный, решенный спектакль. Ведь у Путина есть только одна проблема – придания всему идеальной легитимности и беспорочности. Это должно быть непорочное зачатие нового лидера, в котором роль архангела будет играть, вероятно, Эллочка-людоедка из ЦИК. А самому Путину здесь отводится роль и Девы Марии, и младенца, который должен родиться в результате всех этих манипуляций. Конечно, Путину очень плохо, потому что он понимает: спектакль все равно остается таковым, а он ужасно хочет, чтобы это выглядело реальностью не поддельной, не сфабрикованной и абсолютно натуральной. И публика в России, конечно, зря думает, что если они сейчас всем миром сделают вампиру новую вставную челюсть, то он этой челюстью будет грызть только собственный гроб или вообще перейдет на котлетки. Нет. Получив новую челюсть, он наконец загрызет их всех. Они все получат в награду за глупость, за участие в выборах призы в виде повесток.
Мумин Шакиров: Согласитесь, что в этом спектакле есть юридическая конструкция, и она может выглядеть безупречно. Это вас не смущает?
Александр Невзоров: Меня вообще уже ничего не смущает, потому что Россия – страна абсолютного произвола, где любой закон в течение нескольких секунд может быть видоизменен. А если он не может быть видоизменен, на него может быть наплевано. Помните, был такой изумительный совершенно антрополог Клод Леви-Стросс. И вот он жил некоторое время в племени намбиквара. И племя намбиквара поражалось тому, что Клод Леви-Стросс и его ассистенты что-то пишут, корябают на каких-то бумажках, показывают друг другу, и это можно прочесть, можно узнать, что они говорили друг другу. И тогда намбиквара попросили бумаги, накарябали каких-то непонятных козябр и попросили их прочесть. Они были убеждены, что все, что сделано таким образом, – это и есть текст. Все, что создается путем прикосновения пера к бумаге, – уже текст. И с законами в Российской Федерации примерно такая же история. Поэтому меня тут и их тут ничего не смущает. Здесь Россия встала уже откровенно на путь беззакония, беспредела, ей все равно.
Мумин Шакиров: Насколько эффективно Путин позиционирует себя как защитник так называемых традиционных ценностей? Его предстоящая кампания, пишут об этом газеты, будет продвигать мысль о том, что Россия – семья семей.
Александр Невзоров: Возможно. Он же очень любит реминисценции. Думать про то, что Россия – это страна каких-то действительно реальных скреп, семейности, благостности, некой сдержанности, пуританизма и особых отношений между людьми, – это абсолютнейший маразм. Россия такая же, имеет абсолютно такую же чудовищно развратную историю, как и все страны мира. Все равно мы знаем, что снохачество, бесконечные антисанитарные половые акты на земляных полах, грязный и примитивный разврат крестьянства, изощренный разврат дворянства, высшего света, купечества, закупки девок для домашних гаремов, помещичьи гаремы, которые были обязательной чертой практически в любом поместье, куда обязательно с 12–13 лет все более-менее фигуристые крестьянки стаскивались. То есть непонятно здесь, на чем базироваться. Когда они говорят о каких-то семейных ценностях, то у них нет никакого фундамента, у них нет никого, к кому можно было апеллировать или обратиться. Потому что если мы рассмотрим такие источники, как "Судебную гинекологию" Мержеевского, большого специалиста-криминалиста и создателя всех фундаментальных, скажем так, трудов по этой части в царской России, мы увидим, в каком чудовищном разврате Россия жила и как она им упивалась. Педофилия не была преступлением. Мы помним Ивана Грозного, который обращался к иерархам Русской православной церкви, слегка ознакомившись с их нравами и жизнью, и восклицал: "Вы скоты! Вы хуже скотов!" Мы знаем все подробности того, как происходили межлюдские отношения в Советском Союзе, и мы знаем, что, в принципе, никаких других забав у советских людей, кроме бесконечных измен, инцестов, совокуплений, пьяного блуда, вообще не было. То есть вот здесь, вероятно, у них будут определенного рода проблемы, но они сочинят. Вы зря за них беспокоитесь.
Мумин Шакиров: Наблюдатели или критики режима публикуют постоянные расследования о личной жизни Владимира Путина и приписывают ему многоженство, внебрачных детей. И народ, догадываясь, "съест" эту часть биографии или закроет на это глаза, чтобы принять тезис "семья семей"? Или в данном случае это вообще не имеет никакого значения? Что преподнесут на блюде, то и слопают.
Александр Невзоров: Абсолютно правильно, никакого значения не имеет. Надо сказать, что усилиями создателей всяких веселых и прелестных версий о Путине в холодильнике, о бесконечных двойниках уже фигура Путина превратилась в так называемую фигуру терпимости, когда все, что о нем будет сказано, уже не имеет никакого значения и уже никем не воспринимается всерьез. Это и хорошо, это и плохо. Хорошо потому, что разрушается цельность образа. И цельность образа – это обязательная составная любой мифологемы. То есть мы понимаем, что для того чтобы быть героем, для того чтобы быть эталоном, для того чтобы сверкать в народном сознании, этой цельностью нужно обладать. Путин выходит на эти выборы абсолютно без всякой цельности. Все же в той или иной степени, поскольку это страшно увлекательно, поскольку это гораздо интереснее, чем его историософские бредни, все же легко подхватили, как вы знаете, то ли миф, то ли не миф о двойниках. Поэтому все, что дробит его образ, оно уже присутствует в сознании. И теперь неважно, кто именно и как именно будет его предлагать и представлять. Он – данность, и все понимают, что он сам себя назначил президентом, и надо просто выполнить некий ритуал, который это закрепит. Вот и все.
Мумин Шакиров: При слове "бог" или "господь" вы всегда вздрагиваете...
Александр Невзоров: Не вздрагиваю.
Мумин Шакиров: На Страшном суде Господь спросит каждого из нас: "Как же ты мог допустить, что случайные, ограниченные люди довели твою страну до такого ужасного состояния?" Мы скажем, что сопротивлялись, но сила была на их стороне, и мы ничего не могли сделать. "Да, – вздохнет он, – я понимаю, ты ничего не мог сделать, сила была на их стороне. И все же как ты мог это допустить?"
Александр Невзоров: Эти претензии точно абсолютно не ко мне. Потому что на протяжении пяти или шести лет весь тот кошмар, который сегодня происходит, мною подробно, ежесредянно был описан в "Невзоровских средах". Я предрекал, рассказывал, рвал на себе волосы, я пытался убедить. И вот теперь, когда меня спрашивают: "Как вы проглядели этот роковой, жуткий момент?" – я говорю: "Это не я проглядел. Это вы проглядели. Я честно диагностировал, показывал вам эти язвы, рассказывал, во что они обязательно превратятся, в какие жуткие пролежни и нагноения, к каким смертям приведут. Я обо всем предупреждал". Можно же сейчас поднять все "Невзоровские среды" на "Эхо Москвы". Мне все говорили, что это ради красного словца, что я драматизирую. Пусть теперь берут эту большую ложку и едят этот страшный субстрат, который в результате сегодня получился. Поэтому это сильно не ко мне претензия, что так оно все вышло и так все это допустили. Я, как диагност, как человек, который обязан... Давеча появилась информация в телеграм-каналах, что какой-то очень почтенный, большой, заслуженный юрист из всяких там арбитражных судов подал на Путина заяву, что тот нарушил и уставы ООН, и Совбеза ООН, и более того, нарушил ту самую статью Уголовного кодекса, которая карает за подготовку и ведение агрессивной войны. Я, если не ошибаюсь, в первую неделю войны заговорил об этой статье и о том, что генеральный прокурор обязан был через две минуты после оглашения Путиным своего решения немедленно распорядиться о взятии президента под стражу по обвинению в нарушении этой статьи Уголовного кодекса. То есть претензия – как проглядели этот страшный, роковой момент, который еще неизвестно, к чему приведет, будем ли мы все купаться в ядерном пламени... Поэтому я думаю, что если кому-то и придется отвечать за слепоту и за невидение ситуации, то уж точно совершенно не мне, даже если все 479 известных человечеству богов и богинь соберутся и будут предъявлять претензии к тем, кто позволил эту милую планетку сжечь в ядерном пламени.
Мумин Шакиров: Вы же понимаете, что найдется немало людей, которые вам предъявят претензии касаемо вашей прошлой жизни... и обвиняют, что вы эту вертикаль строили вместе с Путиным и Кремлем. Что вы скажете этим оппонентам?
Александр Невзоров: А я ничего им не буду говорить. Они мне почему-то пытаются навязать свои кодексы и свои правила. Я живу по своим. Пусть скажут спасибо, что в этот раз я на стороне правды. И неважно, по какой причине это получилось. У них нет бойцов, подобных мне, поэтому пусть радуются... или не радуются. Меня, честно говоря, абсолютно не интересуют ни их вопросы, ни их недоумение. Я же не предъявляю к ним претензии: почему вы не были доверенными лицами Путина, почему вы не симпатизировали коммунистам, почему вы не участвовали в дебильных войнах? Потому что все это обязательно для того, чтобы изучить вопрос изнутри, знать его и владеть им так же совершенно, как владею я. Я не предъявляю им этих претензий. Они считают, что достоинство человека заключается в том, что он должен долбить и дуть в одну дуду от рождения до самой смерти. Я полагаю, что информационный боец, не имеющий абсолютного и всестороннего опыта, бессмысленен и второсортен.
