Известному в Воронеже видеоблогеру Павлу Сычеву отказали в регистрации на выборы в Госдуму. До этого активиста обвинили по статье о демонстрации нацистской символики (ч. 1 ст. 20.3 КоАП) и посадили на 5 суток за комментарий с изображением Путина в нацистской форме, который был опубликован в сообществе "Свободные люди Воронежа". Из Павла Сычева не первый раз пытаются сделать экстремиста. В начале 2020 года против видеоблогера возбудили административное дело по статье 20.3.1 КоАП ("Возбуждение ненависти либо вражды") после того, как он записал ролик, призывающий к деанонимизации сотрудников силовых структур и разместил его на своем ютьюб-канале. Тогда дело закрыли из-за отсутствия состава преступления. О муниципальной политике, борьбе за яблоневый сад и отношении к политэмигрантам Павел Сычев рассказал Радио Свобода.
– У меня не было планов идти на выборы в Госдуму в этом году. Меня уговорили некоторые знакомые члены партии "Яблоко". Это связано с высоким уровнем поддержки меня в регионе и округе, где я проживаю. Большой мотивации идти на выборы у меня не было – мне больше интересны муниципальные выборы, которые в самом деле что-то решают. Это, по моему мнению, более подходящее место для городских активистов. Я пробовал участвовать в выборах в городской совет Воронежа в прошлом году. Тогда меня "зарубили" по подписям. Моих родственников, друзей и знакомых признали несуществующими людьми, их подписи – недействительными. Но мне самому хотелось, чтобы от моего округа в Госдуму пошел оппозиционный политик, который представлял бы интересы региона. К сожалению, других вариантов среди воронежской оппозиции, кроме меня, по моему округу не было. Остальные кандидаты – либо системные, либо у них совсем нет ресурсов, либо играют с партией "Единая Россия" в поддавки, демонстрируют, на мой взгляд, полное нежелание вести свои кампании и побеждать.
– Какие вопросы вы собирались решать, если бы победили на муниципальных выборах в прошлом году?
– Я бы, в первую очередь, сделал все, чтобы вернуть прямые выборы мэра. Очень важно, чтобы Воронежем и Воронежской областью руководили люди, выбранные жителями города, а не назначенные сверху, как сейчас. В Воронеже большие проблемы с экологией. Плохо работают очистные сооружения, из-за чего город воняет. Реки города загублены, ухудшается качество питьевой воды. Инженерные сети Воронежа нуждаются в обновлении, ливневки – все старые и не справляются с нагрузкой. Даже минимальные дожди превращают Воронеж в Венецию. Зеленый пояс вокруг Воронежа оказался в частных руках, сейчас идет вырубка леса и застройка некогда зеленых территорий многоквартирными комплексами. Когда делают застройку, не думают ни о чем, кроме извлечения прибыли. Сначала жителям города говорят, что вырубят лес и на этом месте построят детский садик и школу, жители верят и перестают протестовать. В итоге лес уничтожают, а школы и садики не строят. Затем жителям города снова обещают: "Дайте нам вырубить соседний лес, и тогда уже там мы построим садик и школу". И опять обещания не выполняют. Сейчас пытаются уничтожить 55 га яблоневого сада. Деревья посадили в память о погибших в Великой Отечественной войне советских солдатах, но их вырубят ради очередной стройки. Это особенно раздражает, потому что власть регулярно делает себе пиар на Великой Отечественной войне. Из других проблем города – в Воронеже очень трудно куда-либо уехать на общественном транспорте после 9 вечера. Это просто стыдно для миллионного города. Хочется, чтобы город прекратил тратить бюджетные деньги на плохо функционирующий чиновничий аппарат и на работу с провластными блогерами.
Сейчас пытаются уничтожить 55 га яблоневого сада. Деревья посадили в память о погибших в Великой Отечественной войне советских солдатах, но их вырубят ради очередной стройки
– Как вы восприняли новость, что вас не зарегистрируют на выборы?
– Я не удивился произошедшему. Мы знали, что мне не дадут принять участие в выборах, не знали лишь, как и когда это сделают. У меня высокий уровень поддержки, у моего канала на ютьюбе около 75 тысяч подписчиков, меня узнают на улицах. Мы честно рассказываем об общественных и политических событиях в городе и никогда не отказываем людям, которые хотят, чтобы мы сняли сюжет о сложной ситуации, в которой они оказались. Было такое, что проблемы быстро решались после сюжета на моем канале. Возможно, поэтому жители нас искренне поддерживают. Деньги за материалы мы не берем.
– Чем вы зарабатываете на жизнь?
– Я самозанятый, работаю в строительной сфере. Мы бы легко провели фандрайзинговую кампанию для участия в выборах. Нескромно с моей стороны так говорить, но мы победили бы любого единоросса, если бы меня зарегистрировали. Они просто не могли позволить, чтобы я участвовал в выборах. Так вот, в тот момент, когда мы планировали встречи с избирателями, меня стали приглашать на беседу в полицию, почему-то через тещу. Я приехал в отдел полиции и вышел оттуда только через 5 дней. Младший лейтенант София Есина сообщила, что на меня поступили материалы из Центра "Э". Якобы я опубликовал в телеграм-канале "Свободные люди Воронежа" от имени администрации канала рисунок с изображением Путина со свастикой и новость, связанную с преступлениями полиции против людей. Я сказал, что этот комментарий мне не принадлежит. У полиции не было никаких доказательств. Несмотря на это, меня закрыли в "обезьяннике" и через сутки повезли в суд. Суду мои защитники предоставили доказательства. Например, то, что я в этой группе по техническим причинам мог писать комментарии только под своим именем. Кроме того, у канала было более 10 публичных и какое-то количество скрытых администраторов, а еще – неизвестные владельцы. Судья отверг доводы адвоката, решив, что сторона защиты не предоставила доказательств умысла на оговор со стороны полиции. По версии суда, раз умысла не было, то нет и повода не доверять следователям. Это звучит смешно, но это так и было! Через некоторое время после освобождения мне позвонили из избирательной комиссии и предложили отказаться от участия в выборах, а в ином случае мне обещали отказать в регистрации из-за обвинений по экстремистской статье. Меня убеждали, что, если я откажусь сам, то об экстремистской статье никто не узнает и моя репутация не пострадает. Я сказал, что сниматься не буду. Отказ в регистрации для участия в выборах мы оспаривали в суде, приводили в качестве доводов Европейскую конвенцию по правам человека и Конституцию России. Мы уповали, что Конституция стоит выше законодательства, которое позволяет, чтобы из-за нарушений КоАП можно было избавляться от независимых кандидатов. Сотрудники избирательной комиссии во время прений сторон заявили, что прекрасное законодательство позволяет им не допускать на выборы таких недостойных, как я, кандидатов. На оскорбление меня в зале суда ни судья ни прокурор не отреагировали. Отказ в регистрации мы будем оспаривать вплоть до ЕСПЧ.
Мы не из тех "оппозиционеров", которые раз в четыре года из мавзолея встают
– Вы, рассказывая о себе, часто используете местоимение "мы". Кого вы имеете в виду?
– Неравнодушных жителей Воронежа и области: активистов, журналистов и волонтеров, которые помогают мне на добровольных началах. Мы не относимся ни к одной политической силе. Среди нас есть левые, правые, центристы, либералы. Нас объединяет одно: мы хотим жить в прекрасной России будущего, в безопасной и комфортной среде и не тревожиться о будущем наших детей. Мы хотим строить планы. Сейчас строить планы в России невозможно. Наша деятельность не ограничивается выборами. Мы не из тех "оппозиционеров", которые раз в четыре года из мавзолея встают. Мы не прекращаем нашу работу. И не планируем этого делать несмотря на усиление репрессий. Сейчас давят не только на независимых политиков и оппозиционеров. Относительно лояльные власти люди, которые занимаются любой из форм активизма, сейчас находятся в зоне риска. Многие активисты Воронежа долго не понимали причинно-следственной связи. Они готовы были защищать от застройщиков яблоневый сад, но не видели, что причина этой проблемы – коррумпированная власть: региональная, федеральная и лично Путин. Так вот, сейчас такие люди, столкнувшись с репрессиями, понимая, что уже не могут выйти без последствий на защиту парка, сада и леса, становятся противниками власти.
– Как с вами борются силовики?
– Против меня возбуждают дела почти каждый год. Например, после январской акции в поддержку Навального силовики охотились на меня неделю. Они приходили по адресу прописки, под окнами дома постоянно дежурила машина. А я прятался, потому что хотел посетить акцию, я предвкушал большое событие, встречу с единомышленниками. 23 января они меня поймали. Я на несколько минут включил телефон и сказал знакомым, куда поеду. В этом месте меня ждала полиция. Меня обвинили в организации массовых протестов, хотя доказать этого не смогли. Зимой на участников акции в память о Борисе Немцове, среди которых я был, напал провокатор с ножом и разгромил мемориал.
Зимой на участников акции в память о Борисе Немцове, среди которых я был, напал провокатор с ножом и разгромил мемориал
– Вы эмигрировали в Испанию, работали и неплохо, по вашим словам, жили в этой стране, а потом вернулись в Россию. Это решение вы приняли под влиянием сюжетов Russia Today. Не жалеете сейчас о возвращении? Не планируете эмигрировать вновь?
– Из Воронежа по политическим мотивам уехали сотни людей. Я поддерживаю политэмигрантов, переживаю за них и радуюсь, когда они добиваются успеха. Я не верю, что в России возможны перемены. Поэтому я понимаю людей, не желающих положить свою единственную жизнь на борьбу, которая, скорее всего, закончится для них плохо. Я никогда не критиковал эмигрантов и с уважением к ним отношусь. Но я эмиграцию в ближайшем будущем не планирую. Я вернулся в Россию, потому что хотел, чтобы мой сын общался с моими родителями. Они не молодеют, и я не хотел лишать свою семью возможности быть вместе. Но это будет страшным сном, если мой пока еще маленький ребенок пойдет в школу в стране с тоталитарной диктатурой, если мой сын будет ходить в школу с детьми, чьи родители поддерживают власть, радуются ксенофобии, бедам и горю в соседней стране. Я хочу от этого мракобесия оградить своего ребенка. Поэтому я не закрываю дверь в эмиграцию, тем более, мне не сложно найти в Европе работу, но пока я в России, я сделаю все что могу, чтобы она стала более свободной и достойной страной.
– Если вы не верите, что в России возможны перемены, зачем рискуете?
– На всех судах, не веря, что мне или моим товарищам вынесут справедливое решение, я до последнего надеялся, что вдруг будет чудо, вдруг я стою сейчас перед тем самым судьей, который хочет разобраться в сути обвинений. Какой-то процент веры остается, и нам не хочется отпускать надежду сохранить нашу родину для наших детей. Я начал заниматься политикой вскоре после того, как вернулся из Испании. Я особенно ярко видел на контрасте с Европой проблемы моей страны. И я хотел помочь России стать страной, где власть уважает граждан, а полицейские – в самом деле гарантия безопасности и те, к кому можно обратиться за помощью. Я пошел на свой первый митинг, встретил там единомышленников, затем вышел на еще одну акцию, потом стал проводить пикеты, около 100 за все время, начал снимать сюжеты о проблемах города на канале в ютьюбе. У меня появились товарищи и соратники. И я сейчас просто не могу бросить все и уехать из-за чувства ответственности. Да, наше настроение изменилось. Раньше мы чувствовали воодушевление, уверенность, что сможем изменить свою страну к лучшему, а сейчас продолжаем из чувства долга.
