Ссылки для упрощенного доступа

Идентификация зла. Фильм о расстрелянной кинозвезде


Ольга Шепицка-Слапьюма в роли Марии Лейко
Ольга Шепицка-Слапьюма в роли Марии Лейко

Латвийский режиссер Давис Симанис в фильме "Молчание Марии", премьера которого прошла на Берлинском кинофестивале, рассказывает историю последних лет жизни актрисы немого кино Марии Лейко. Уроженка Риги, она работала в немецких театрах, много снималась, в том числе в фильме Фридриха Вильгельма Мурнау "Сатана". Ее дочь Нора вышла замуж за сотрудника советского посольства и уехала в СССР. Нора умерла при родах, и Мария Лейко решает забрать маленькую внучку. В Москве она встречает свою подругу, актрису и режиссера Асю Лацис, и получает приглашение работать вместе с ней в латышском театре "Скатувэ". Авангардистский спектакль пользуется успехом у зрителей, но не нравится цензуре. Ася Лацис арестована, Большой террор уничтожает театр, идут волны арестов, чекисты забирают мужчин, и на сцене остаются одни женщины, затем приходит и их черед. Мария Лейко добивается возможности вернуться в Латвию, используя знакомство с высокопоставленным чекистом Яковом Петерсом. Ее не выпускают из страны, а в декабре 37-го арестовывают. Судьба ее внучки не выяснена до сих пор.

Фильм "Молчание Марии" завершается сценами пыток и издевательств на допросах, за которыми следует расстрел. Следствие ведет знакомый Марии Лейко и ее соотечественник Леонид Заковский.

Фильмы о сталинских репрессиях приобрели печальную актуальность, и не удивительно, что в современной России их не выпускают на экраны, как это случилось, например, с драмой "Капитан Волконогов бежал". В интервью Радио Свобода, записанном на Берлинском кинофестивале, Давис Симанис говорит об актуальности "Молчания Марии".

– Я посмотрел ваш фильм, сеанс закончился, я включил телефон и сразу получил сообщение о том, что умер Навальный. Реальность вдруг повторила то, что я видел в фильме. Понимаю, что процесс подготовки к съемкам занимает не один год, так что вы не планировали откликаться на ужесточение режима в России, но, наверное, когда вы работали над фильмом, параллели с современностью возникали не раз?

Давис Симанис на Берлинале
Давис Симанис на Берлинале

Да, если делаешь историческое кино, ты говоришь о чем-то, что случилось сколько-то лет назад, для того, чтобы это не повторялось в наши дни. Но здесь все обернулось так, что политические репрессии в России – не где-то там, десятилетия назад, а реальность, в которой мы сейчас живем. И это страшно. Важно, что фильм говорит об этом, но для меня, режиссера, эмоционально это очень тяжело, очень депрессивно. История наших дней повернулась, пока мы делали фильм.

Ваш документальный фильм "Стена" (2017) был о границе, отделяющей, условно говоря, Запад от России. Когда смотришь этот фильм из 2024 года, хочется, чтобы стена была каменной и неприступной. Согласитесь ли вы с таким радикализмом?

абсолютно дегенеративный характер чекистской системы

И да и нет. Если мы думаем про тот режим, который в России сейчас, эта стена должна быть такой, чтобы ее никак нельзя было перелезть. Но я все-таки думаю, что есть надежда, очень маленькая, что Россия повернется в другое русло и где-то в будущем возможна демократическая Россия, не изгой, существующая в европейском сообществе. Но сейчас да, только стена.

Мария Лейко не оставила воспоминаний. На чем основан сценарий? Был ли у вас доступ к ее уголовному делу?

Мы много работали с историческими материалами, биографиями, мемуарами. Изучали материалы, которые доступны через "Мемориал", там имеются и дела. В фильме есть показания Марии, этот документ есть в архивах "Мемориала". Понятно, что всегда в истории остаются серые зоны, тогда появляется автор, художник, который придумывает, как это могло бы быть, чтобы пополнить драматургию фильма.

– Мне показалось, что в сценах допросов вы цитируете фильм Ильи Хржановского "ДАУ. Наташа" .

Да, но там больше цитат из польского фильма, который так и назывался "Допрос". "ДАУ. Наташа" мне кажется очень сильным и важным фильмом, потому что он показывает абсолютно дегенеративный характер чекистской системы. Это какая-то перверсия. Есть связь с нашим фильмом, потому что мы тоже говорим о том, как эта власть себя выявляет и в рациональном, и в иррациональном смысле.

Фотография Марии Лейко из следственного дела
Фотография Марии Лейко из следственного дела

– Героиня вашего фильма общалась с Ежовым и его окружением. Это действительно так?

Даже гардеробщиков, русских людей, тоже забрали и убили

Она была близка с латышской элитой в СССР, которая в 30-е годы еще существовала, но потом начались национальные операции, и всех убили. Главный герой, с которым она была связана, это Яков Петерс, который был основателем ЧК, большим политическим деятелем. О связи с Ежовым трудно сказать, но Леонид Заковский, тоже латыш, был заместителем Ежова и отдавал приказы об истреблении латышей. 20 тысяч латышей было истреблено. Ежова и его окружение мы показали в таком нормальном виде, потому что, если читать, что там происходило, даже трудно поверить, что это могло быть реальностью.

Николай Ежов пирует в фильме "Молчание Марии"
Николай Ежов пирует в фильме "Молчание Марии"

– Все равно кажется, что некоторые сцены – фантастика и гротеск. Как представить, что советские люди, чекисты пируют с голой женщиной, лежащей на столе?..

Я про эту сцену и говорю, мы это сделали даже "софт", не так, как было в реальности. Если показывать, как на самом деле проходили такого рода мероприятия, которые Ежов устраивал с друзьями, фильм ушел бы в другое пространство.

Няня внучки Марии Лейко действительно была агентом НКВД или это придуманный персонаж?

Можем предположить, что внучка Марии жива до сих пор, ей около 90 лет, она живет где-то в России

Няня была, могло быть так, что подставили такого человека, который пишет отчеты. Понятно, что Мария жила другой жизнью по сравнению с другими актерами. К ней относились как к звезде, несмотря на то что она играла в латышском театре. Ее жизнь была устроена в Советском Союзе совсем по-другому, чем у других латышей, которые работали с ней. Обязательно должен был быть какой-то человек, который за нею следит. Мы совместили эти домыслы и сделали няню. Одна из больших трагедий, которые я вижу в этом историческом рассказе, что осталось так много детей, не знающих своих родителей. Можем предположить, что внучка Марии жива до сих пор, ей около 90 лет, она живет где-то в России, но никогда не узнает, что она внучка актрисы, что она латышка и связана с Европой.

Расскажите, пожалуйста, о судьбе латышского театра. Он был полностью разгромлен? Ася Лацис выжила, она вернулась из лагерей после войны…

Да, потому что Асю Лацис арестовали раньше. А весь театр был истреблен и закрыт. Даже гардеробщиков, русских людей, тоже забрали и убили. И это только одна из "национальных операций".

Да, были польские, греческие…

…финские, литовские, немецкие. Латышская операция была задумана для того, чтобы убрать всех латышей, которые находились в Советском Союзе близко к власти. Но близко к власти оставалась маленькая кучка людей, а убили 20 тысяч. То же происходило и с другими национальными операциями. В польской операции около ста тысяч людей было убито, была корейская очень большая. В каком-то смысле символом всех национальных операций стал театр "Скатувэ". Сперва взяли всех мужчин – это знаменитый эпизод, но женщины, и Мария этим процессом руководила, сыграли спектакль без мужчин. Через несколько недель всех женщин тоже забрали. И весь театр расстреляли в один день. И это тоже страшная трагедия – последний спектакль, где всех истребили.

Мария Лейко в самом деле отказалась подписывать признание?

не просто упомянуть, что были пытки, а чтобы зритель физически почувствовал эту катастрофу

Это наша интерпретация. Я думаю, в конце концов она подписала: мы видим ее подпись на документе. Но мы понимаем, что ее отношение к ситуации менялось. Сперва она наслаждалась новой карьерой и жизнью в Москве, но ее глаза постепенно открывались. Ей было очень трудно уехать: внучке не давали паспорт. Понятно, что для нас это больше символ: не так важно, подписала или не подписала. Нам было очень важно не просто упомянуть, что были пытки, а чтобы зритель физически почувствовал эту катастрофу. Это не только психологическая, но это и физическая трагедия. Каждый что-то подпишет, но, в конце концов, подписал ты или не подписал, все равно тебя убили. Например, Леонида Заковского (его латышское имя Генрих Штубис), который руководил национальными операциями в Москве, и в фильме он один из главных героев, убили через три месяца после того, как он убил своих соотечественников.

Мне очень нравится, как вы элементы саспенса вносите в сценарий: Мария выходит на сцену, а из-за кулис на нее смотрит страшное чучело медведя, и зритель догадывается, что будет дальше.

В фильме есть такие эпизоды: какая-то повседневность, но в это же время что-то неправильно с этой повседневностью. Какие-то сцены городской жизни, но все время за этим стоит темная власть. Например, такой символ очень сильный грузовик "Хлеб"...

– Описанный в книге Солженицына "В круге первом".

В таких машинах перевозили людей, когда их забирали из дома.

– Мне понравились вставные эпизоды: канализация засорена, фонтан нечистот бьет, очередь за картошкой, а картошки нет. Они контрастируют с искусственной жизнью театра.

тотальная дегенерация, потеря морального компаса

Они не относятся к главной линии рассказа, там нет наших героев, но они, мне кажется, очень важны для композиции фильма: мы все время чувствуем, что где-то вокруг такая жизнь, где уже конец, ничего хорошего не произойдет. Я думаю, это такая же ситуация, как то, что сейчас происходит в России. Тоже там есть какая-то повседневность, люди как-то живут, а многие в Москве даже не думают про войну.

– И вообще живут роскошно: рестораны, развлечения...

… Но там уже ничего хорошего тоже нет – это тотальная дегенерация, потеря морального компаса… Люди не могут идентифицировать настоящее зло. Если это потеряно, нет дороги назад. В этом смысле фильм напоминает о том, что эта идентификация зла очень важна. Мы можем говорить: "У нас война, погибают люди, но все равно у нас своя жизнь, мы как-то должны продолжать жить". Это значит, что эта концентрация где-то потерялась. Я очень надеюсь, что фильм ее чуточку вернет. Это наша главная задача – идентификация зла, борьба со злом. Если мы расслабимся, тогда с нами тоже ничего хорошего не произойдет.

Кадр из фильма "Молчание Марии"
Кадр из фильма "Молчание Марии"

– А у вас есть объяснение, почему это зло так быстро вернулось в Россию и так похоже на сталинизм?

– Потому что в России никогда никто не сказал "never again". И в советское время, и в постсоветское время, и сейчас не было сказано и не было сделано так, как в Германии после войны. Сейчас не только ставятся памятники Сталину, но и срывают памятные доски жертвам сталинских репрессий. И это не делает власть – это делают люди, которые там живут. И это страшно, это очень страшно.

Вы изучали фильмы, в которых снималась Мария Лейко? Посоветуете что-нибудь посмотреть зрителям до того, как они увидят ваш фильм?

– Очень мало фильмов с Марией Лейко осталось, многое потеряно. Главный фильм, его нельзя посмотреть весь, – это "Сатана" Мурнау, он потерян, но есть отрывки. Ты чувствуешь дух немецкого экспрессионизма – это, мне кажется, очень сильно. Также мне интересно было смотреть снимки из спектаклей, в которых она играла, когда работала в берлинском "Фольксбюне": видишь характер сильной женщины. Она очень нелатышская, там есть какая-то отчужденность. Мы старались это выстроить в нашем фильме: там труппа актеров, но она другая, у нее есть характер, такая звезда немого кино.

Партнеры: the True Story

XS
SM
MD
LG