Мир – самое популярное слово последних недель. Мира жаждут все. Но есть нюанс. Агрессор – Россия – разрушил Украину. Миллионы людей убиты, искалечены, вынуждены скитаться по чужим краям. Выражение "а что случилось", столь популярное в начале войны среди зазомбированных российских обывателей, к концу её третьего года незаметно трансформировалось в международно-признанное "надо же это как-то прекращать".
И вот уже до недавних пор воинствующий патриарх Кирилл уверяет, что "ненависть украинцев к России пройдет как наркотический сон" (интересно, откуда такие познания в области подобного рода сновидений у главы православной церкви?), призывает "остаться на войне человеком" (каким, не уточняется). Внезапно прозревшая омбудсмен РФ Москалькова советует не видеть в Украине "только империю зла" и рассказывает, как ВСУ "делились последним" с жителями Курской области. Главный зачинщик агрессии Путин тоже, оказывается, не против замирения, при этом, как обычно, сетует, что его обманули: Запад-де пообещал, что Украина не будет сопротивляться вторжению, если Россия выведет войска из Киевской области. Даже если представить, что подобный план обсуждался, звучит он довольно нелепо. Получается, Путин признаёт, что его вояки сначала совершили агрессию, попытавшись с боями дойти до Киева, потом согласились отойти от украинской столицы, так как украинцы пообещали позволить им вторжение, читай, сдачу страны под управление Кремля? Но Путин, особенно в последнее время, не слишком заморачивается логикой, как, впрочем, и фактами.
Мантра "не разозлить Путина" витает над столом переговоров, который ещё даже не внесли в комнату
Иностранные лидеры, в свою очередь, громко переживают за Украину: ведь если война продолжится, украинцы скоро "закончатся", русских-то больше, значит украинцы просто обязаны хотеть мира любой ценой. Надо, мол, спасать жизни. И тут же следует пояснение, каким образом видится спасение – с помощью "реал политик". Если упрощенно: нужно договариваться, отбросив моральные, идеологические соображения, руководствуясь исключительно практическими интересами. В нашем случае подразумевается достижение мира или хотя бы перемирия. Нюансы за скобками.
Что обсуждается в качестве переговорных позиций?
Чаще всего в утечках фигурируют территории: кто, кому и что должен уступить, поэтапное снятие санкций и прочие плюшки, что характерно, в основном для удовлетворения агрессора. Украине же, наоборот, намекают, что придётся чем-то расплачиваться. Мантра "не разозлить Путина" витает над столом переговоров, который ещё даже не внесли в комнату. А взбодрившийся кремлёвский небожитель не только сыплет предварительными условиями для их начала, но и топает ножкой: с кем он намерен заключать соглашение. И это не действующий украинский президент. Зеленский ему не подходит, потому как, по путинской классификации – нелегитимный и нежелательный: выборов, мол, под российскими бомбами вовремя не организовал. Не ровён час вспомнит несчастного Медведчука, которого предъявят миру в качестве устраивающего Россию переговорщика и желательного президента Украины.
До сих пор убивал – преступник. Перестал убивать – уважаемый человек?
Тем временем глава внешней разведки Нарышкин, он же – "дрожащий Штирлиц" (после незабываемого заседания Совбеза, на котором был отчитан начальником и задрожал на глазах у изумлённых зрителей), пока суд да дело, предлагает обсудить вопрос прав на украинские земли со стороны разных государств, перечислив Польшу, Венгрию и Словакию. Не то, как на упомянутом заседании, забежал вперёд паровоза, не то получил указание протестировать тайные замыслы руководства о лишении Украины государственности. В понимании агрессора договорённость о мире это и есть выбор варианта, каким образом достичь сокровенной цели, а заодно максимально унизить Зеленского, посмевшего нарушить его планы.
А посему с Путиным, я уверена, если и вести разговор, то только с позиции силы, поставив во главу угла вопрос о его личной ответственности за содеянное. Говорить об облегчении режима санкций – только в увязке с российскими репарациями Украине, потому что это Россия методично уничтожала эту страну более десяти лет. Пока же проблема репараций вообще не поднимается. Зато всё чаще заходит речь о том, что это Украина должна расплачиваться за ту помощь, которую получала и ещё получит от своих союзников. Что до введённых против агрессора санкций, то о них как раз вспоминают всё чаще, причём в контексте их постепенной отмены за то, что Путин перестанет, наконец, убивать украинцев руками своих солдат. Получается: до сих пор убивал – преступник. Перестал убивать – уважаемый человек?
Вот почему так важно объединение союзников Украины по обе стороны Атлантики и то, какую роль они отведут Путину в будущих переговорах о мире (если до них дойдёт, конечно). Дело не только в элементарной справедливости. Это вопрос расплаты за смерти, разрушения и боль, причиненные огромному количеству людей. Преступление предполагает наказание, что в обычной жизни ни у кого сомнений не вызывает. А когда доходит до большой политики, по умолчанию принимается как данность, что, мол, грязное это дело, а значит и последствия могут быть аморальными. В моём понимании именно так и выглядит "реал политик" без нюансов. Результат: в лучшем случае худой, шаткий мир, основанный на хотелках диктатора, развязавшего войну с соседней страной и приблизившего человечество к третьей мировой. Диктатора, который может повторить.
Что до предстоящей встречи с Трампом, которой, судя по некоторым сигналам из Кремля, там с таким нетерпением ждут, для Путина это не движение в сторону окончания войны. На мой взгляд, ему не так важно, удастся о чём-то договориться или нет. С одной стороны, он надеется, что Трамп разберётся с "политической мелюзгой", как он окрестил европейские страны, поддержавшие Украину, предвкушая, как они будут "нежно вилять хвостиками" перед всемогущим американцем. С другой, даже если не выйдет поделить мир по путинскому хотению, обострение противостояния тоже вполне сгодится, по крайней мере для объяснения с его домашним электоратом: нас снова обманули!
Галина Сидорова – московский журналист и внешнеполитический обозреватель
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
