Генерал Кристофер Каволи, верховный главнокомандующий силами НАТО в Европе, 3 мая 2022 года назначенный на этот пост, принял его в разгар российского вторжения в Украину. Назначение состоялось благодаря знаниям генерала о России и Восточной Европе. Каволи – человек разносторонний, у него две учёные степени, касающиеся искусства. Первая его гуманитарная работа была о жизни кольчатых червей, вторая о российских и восточно-европейских культурных ландшафтах. В 2001–2003 годах он был директором российского направления по стратегической политике Объединенного комитета начальников штабов США.
Я выбираю эту линию рассказа о генерале Каволи, чтобы понять, как знания о культуре России и стран, входивших в бывший Варшавский пакт, работают в американской стратегии изучения предполагаемого противника. Мне известны кейсы обучения американских военных специалистов, куда входят курсы, подобные тем, которые проходил генерал. "Образы врага" после перестройки менялись так, что американские военные приезжали в Москву изучать русский язык и литературу. После 2014 года, вторжения России в Крым и Донбасс, будущие американские сержанты и лейтенанты начали ездить на русскую языковую и культурную практику в Киев. Да, это парадокс. Летом 2021 я познакомилась со слависткой, которая руководила подобной практикой. Заодно она перевела роман современного киевского писателя, пишущего по-русски, о событиях на Майдане.
Мы наблюдаем русскую культуру и её адептов в тяжелейшем экзистенциальном, личном, политическом и социальном кризисе
С началом холодной войны славистика, понимаемая по большей части как русистика, стала одним из ведущих направлений в американских университетах, а начиная с 1960-х – в программах американской модели денацификации в Западной Германии, в немецких университетах. Политика и культура в этих программах шли рука об руку. Американцы пристально следили за значимыми советскими художниками. Мой коллега, историк Иван Толстой, посвятил одну из своих книг тому, как ЦРУ было заинтересовано в публикации “Доктора Живаго” Бориса Пастернака. С того исторического момента, когда СССР распался, а Россия объявила о своём пути к демократии, случились не только процедуры ядерного разоружения (в которых участвовали граждане США с образованием славистов), но и разные волны роста или падения интереса к “русскому вопросу”.
На аукционе Сотбис 1989 года за рекордные суммы были проданы картины нонконформистов. На политическом фоне 1990-х никто не отменял русскую культуру. Напротив, русские писатели и художники были желанными гостями на международных форумах. Эта тенденция распространялась на нулевые и десятые. Так было даже после аннексии Крыма. На книжной ярмарке в Берлине-2014 присутствовали издатели Захара Прилепина, которые придерживались позиций "Крымнаш". Да и сам нынешний проповедник “священной спецоперации” казался приемлемой фигурой для дискуссий. Прилепину с украинцем Сергеем Жаданом предложили выступить на одной панели. У Жадана хватило твёрдости и политической воли отказаться от предложения немецкой стороны.
С начала российского вторжения в Украину я слежу и за сетевыми баталиями вокруг "отмены русской культуры" на Западе, и за реакцией украинского культурного сообщества на включение "хороших русских" в антивоенные проекты. Это разные страхи. Русские интеллектуалы, привыкшие к работе с западными институциями, боятся отмены своих привилегий, а не отмены Пушкина и Толстого. Достоевский, Чехов и Толстой никогда не выйдут из учебников американских военных. Чтобы понять гипотетического противника, ты должен обнаружить его культурные коды, этим и объясняется западное внимание к "русскому", советскому и постсоветскому культурному сюжету. Привилегии современных российских авторов (стажировки, конференции, публикации) среди американских и немецких славистов были основаны на длинных политических стратегиях и грантах. За три десятилетия, минувшие с 1991 года, Советский Союз и постсоветская Россия были если не врагом, то образом "другого", его необходимо изучать, это прагматика.
Тревоги украинцев другого рода. Они задают правильный вопрос: почему западные исследователи сейчас предлагают антивоенные проекты с участием и граждан страны-агрессора, и граждан Украины, которых ежедневно бомбят? Это вопрос, с которым нужно аккуратно и последовательно разбираться. С тем, что Украина долго была частью постсоветского пространства в глазах западных университетов, и это политический вопрос. Безусловно, сейчас этот подход должен быть пересмотрен в пользу независимой от "русского нарратива" украинской культуры. Дело не в том, что страна "плохо продвигала себя на Западе", как считают некоторые украинские спикеры. Дело в общей карте после Второй мировой, в устаревших культурных и политических практиках.
После убийства русскими военными детского писателя, дирижёра и священника на Херсонщине, посылок с глазами мёртвых собак в посольства в Европе, братских могил на освобожденных ВСУ территориях, разграблений и бомбежек украинских музеев – после всего этого невозможно всерьез говорить о "русской культуре". Она не справилась с простейшими цивилизационными задачами, главная из которых: не убий. Она не справилась с антивоенными заповедями Толстого. Мы наблюдаем русскую культуру и её адептов в тяжелейшем экзистенциальном, личном, политическом и социальном кризисе. А украинскую культуру и её авторов – в трагическом новом становлении.
Елена Фанайлова – журналист Русской службы Радио Свобода
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не совпадать с точкой зрения редакции
