Врет и проговаривается. "Зачем на нее охотиться? Она что, крупный оппозиционный деятель?" – говорит Владимир Путин об администраторе телеграм-канала Александре Баязитовой, обвиненной в вымогательстве. Тем самым расписавшись, что да, на оппозицию идет охота. Ну и сами вопросы прямой линии, вроде того, что мы, молодые, за вас проголосуем, потому что только при вас и жили. О ежегодном паноптикуме – серьезные люди. Военный эксперт Юрий Федоров и политолог Аббас Галлямов.
Видеоверсия программы
Елена Рыковцева: Каждый год мы с вами проводим что-то вроде лабораторной работы по поводу упражнений Владимира Путина в общении со своим собственным народом. В прошлом году он нас лишил этой радости, наверное, не решился поговорить с людьми, потому что они были, может, злые еще тогда, не привыкли к тому, что отправляют на смерть своих сыновей и мужей. Но сейчас адаптировались к ситуации, прошло два года, можно выйти к ним и спокойно пообщаться.
Многие спрашивают нас: зачем вы обсуждаете то, что он говорит? Я должна сказать, Владимир Путин по-прежнему остается президентом Российской Федерации, а русский народ по-прежнему остается русским народом. Конечно, нам интересно послушать, о чем они его спрашивают и почему они его выбирают. В частности, они выбирают его потому, что не мыслят своей жизни без него, они никогда без него не жили.
Елена Рыковцева: С нами на связи Аббас Галлямов. Вы оценили эту мотивацию молодого человека: мы вас все поддерживаем, сколько я себя помню, вы у власти, мы без вас жить не умеем?
Аббас Галлямов: Вообще это, конечно, удивительно, ведь это один из самых ярких аргументов, который используют критики Кремля: выросли целые поколения людей, которые не видели другой власти! Подчеркивается, что власть несменяемая. В России есть кардинальный запрос на сменяемость власти. Это большая ошибка – думать, что так называемый глубинный народ якобы хочет видеть царя. Запроса на монархизм нет. Любой соцопрос, который касается перспективы отмены выборов президента, покажет, что 90% респондентов против.
В России есть кардинальный запрос на сменяемость власти
Вспоминаю дословно цитату из фокус-группы, которую я проводил в 2011 году, работая в Башкирии. Я пытался понять мотивацию избирателей, которые раньше голосовали за "Единую Россию", а потом перестали это делать. Обсуждалась тема замены Путина на Медведева, почему люди негативно отреагировали на эту замену, и один из респондентов сказал: царские времена прошли, чтобы до смерти сидеть. Тут же все закивали головами: да, точно, вот именно! Это была самая глубинка, достаточно консервативный регион, так называемый "электоральный султанат", это было больше десяти лет назад. Уже тогда люди не хотели вечного Путина! И тот факт, что сейчас, извините, за каким-то чертом, по-другому не скажешь, этот молодой человек ввинтил, а Кремль это позволил (это элемент спонтанности, как ни регулируй, все равно полностью от этого не избавишься), – это прокол с их стороны.
Елена Рыковцева: Еще один прокол, не прокол, не знаю, было ли это отрепетировано, предупрежден ли был Владимир Путин, что ему покажут дипфейк – его двойника, сформированного искусственным интеллектом или компьютером. Естественно, звучит вопрос (тысячу раз его об этом спрашивали): есть ли у вас двойники? Посмотрите на его реакцию.
Елена Рыковцева: Тут же он сказал, что "это мой первый двойник, никогда раньше не было". Считаете ли вы, что он был искренен, или это была игра на публику?
Аббас Галлямов: Я считаю, что была задумка, решили в такой шутливой форме обыграть эту тему, обратить все в шутку. При этом была сформулирована такая, в принципе, хорошая, чеканная фраза: я решил, что буду один, моим голосом буду говорить только я. Но саму по себе подводку, контекст… Они сформулировали эту фразу, а как на нее выйти, не отработали. С Путиным трудно проговорить все детали.
Два года люди продолжают спрашивать, что за цели у этой специальной военной операции
Но в данном случае тема была заранее заготовлена, никто бы не посмел пустить в эфир к Путину дипфейк, не согласовав это предварительно с самим Путиным, иначе самому вешаться бы пришлось. Была задумка, была придумана эта чеканная фраза, но сказать: Владимир Владимирович, мы это показываем, а после этого вы говорите то-то, то-то, – нельзя так спичрайтеру. Президент – он же великий, ты можешь предложить ему какие-то тезисы, но в целом он сам оформляет свою речь, особенно в такой сакральный момент, когда общается с народом. Поэтому фразу предложили, а он не продумал, понадеялся на то, что, как всегда, выедет за счет демагогии (он хороший демагог), но получилось очень скомканно.
Елена Рыковцева: Ему даже не похлопали, не было реакции в зале, какое-то странное молчание.
Аббас Галлямов: Недокрутили, недоработали.
Елена Рыковцева: По ходу прямой линии выяснилось, что за два года люди продолжают спрашивать, что за цели у этой специальной военной операции. И Владимиру Путину приходится объяснять, что первая главная задача – это денацификация. И тут он приводит два примера. "У них же национальный герой Бандера". И второй пример: он говорит, что их политик встал в присутствии нациста и чествовал его. Обыватель слушает, что целью была денацификация, потому что: у них национальный герой Бандера и потому что кто-то встал в присутствии бывшего нацистского преступника, – поэтому за два года ушли десятки тысяч жизней. Люди могут сложить два и два: и поэтому?!
Аббас Галлямов: Смогут. Если бы война завершилась быстро и триумфально, как это было в случае с Крымом, тогда они не обращали бы внимания на такие нестыковки, они бы радовались победе, радовались, что Россия встала с колен, и кричали бы, что мы победили фашистов. А вот в нынешней ситуации, когда приходится лить кровь и переносить страдания в экономическом смысле (яйца люди не могут себе позволить купить), тут они начинают копаться в причинах: почему все так, зачем оно? Тут, конечно, нужны более серьезные аргументы, чтобы объяснить, почему мы воюем. В этом смысле Путин сегодня тоже очень подкачал, это тоже серьезный прокол, потому что, действительно, мотивация так себе. Ну, прославляют они Бандеру…
Если в Украине и есть теперь "фашизм", то это тоже усилиями Владимира Владимировича
Елена Рыковцева: Вы прекрасно помните, что второй случай, который он приводит: тысячу раз было объяснено, что это Зеленского тогда подставили в Канаде, сами они потом тысячу раз извинялись, Трюдо извинялся. Не слышит.
Аббас Галлямов: На самом деле с Бандерой та же история. Где-то за полгода до начала СВО Центр Разумкова провел в Украине соцопрос, и положительное отношение к Бандере было около трети, а через полгода после начала СВО людей спросили второй раз, и там уже положительное отношение к Бандере достигло почти 50%. То есть оно взлетело почти в два раза благодаря усилиям Путина. Строго говоря, если в Украине и есть теперь "фашизм", то это тоже усилиями Владимира Владимировича.
Елена Рыковцева: Даже если люди выбрали себе неправильного национального героя, с его точки зрения, это что – повод? Он же преподносит все это как повод для начала военных действий, бомбежек.
Аббас Галлямов: Если ты говоришь, что в Украине нацисты, то надо приводить по этому поводу гораздо более серьезные аргументы.
Елена Рыковцева: Хотя бы он уже рассказывал, что там бросают в тюрьмы за русский язык. Он когда-то это проговаривал, потом перестал, к счастью. Нет, остался один Бандера и один Зеленский, которого подставили. Вторая цель – демилитаризация. Тут он отчитался в том, что она продвигается по плану.
Елена Рыковцева: С нами Юрий Федоров, военный эксперт. Принимаете ли вы отчет Владимира Путина о демилитаризации, что цели почти достигнуты?
Русский народ должен знать потери не только противника, но и свои собственные
Юрий Федоров: У Владимира Путина какие-то странные размышления по этому поводу, напоминающие одного литературного героя, который имел у себя 30 тысяч курьеров, и эти курьеры бегали куда-то. Вот у Путина так формируется и так ему видится безумное количество танков в Украине, уничтоженных российской армией. На самом деле ничего подобного нет. Есть ясные цифры, выработанные и предложенные независимыми западными аналитическими центрами, которые достаточно точно фиксируют количество уничтоженной техники той и другой стороны. По этим данным за все время войны Украина потеряла меньше 700 танков, а здесь у Путина фигурирует какое-то количество – за три месяца в Украине потеряны 700 танков. Либо у него с цифрами…
Елена Рыковцева: Либо он сложил с российскими танками.
Юрий Федоров: Кстати, Россия, по тем же самым данным, потеряла за это время больше двух с половиной тысяч танков. Вот об этом Путин не говорит, но зря, потому что эти цифры могли бы быть небезынтересны русскому народу. Он должен знать потери не только противника, но и свои собственные.
Елена Рыковцева: Если Путина спросят об этом, он должен сказать, а сколько же мы потеряли, но его никто не спросил. Это тоже очень любопытный момент с этой конференцией. Мы с вами заранее знали, что его обязательно спросят про подорожание яиц, и мы примерно на 99% понимали, что его не спросят: а когда же мобилизованные отправятся домой? Не спросили. Но спросили, будет ли вторая волна мобилизации, и он настолько твердо ответил "нет", что, наверное, впору возвращаться из-за границы тем, кто ее боится.
Елена Рыковцева: Скажите, пожалуйста, если бы у вас был друг, который прячется от мобилизации, увидев это выступление, вы бы сказали ему: что ты прячешься, возвращайся, все нормально?
Зачем держать на фронте тех, кто не хочет, почему не заменить их теми, кто хочет?
Аббас Галлямов: Нет, конечно. Он же не сказал, что мобилизации не будет, он достаточно четко сформулировал, что пока в ней нет потребности. Пока ее нет, а в апреле после выборов она вдруг появится. Тогда все бросятся обвинять Путина во лжи? Он не солгал, тогда не было потребности, тогда не объявили, а сейчас появилась, и все. Конечно, я бы не дал своему другу такой рекомендации.
Елена Рыковцева: Считаете ли вы проколом тех, кто готовил пресс-конференцию, то, что они не привели ни одну жену мобилизованного? Пусть бы она рассказала, как поддерживает эту войну, и попросила хотя бы в отпуск мужа отпустить, если уж не совсем домой. Ведь они знали, что была волна, и они эту волну полностью исключили. Правильно ли это? Не является ли это той самой крышкой, под которой кипение продолжится?
Аббас Галлямов: Это главный результат сегодняшней пресс-конференции, все остальное достаточно банально. Тот факт, что он, по сути, подтвердил, что мобилизация не исключена, и вторая история, которая меня лично интересовала, – это воспользуется ли Кремль этой историей с женами мобилизованных. Ведь с политтехнологической точки зрения в преддверии выборов это очень выгодный сюжет. Такая жена выходит и говорит не то, что в отпуск не отпускают, а обозначает всерьез эту проблему: хотим их домой, – а Путин говорит, что, в принципе, требования справедливые. Президент, восстанавливающий справедливость, – это замечательно, россияне мечтают о таком президенте! И тут же дает поручение Министерству обороны организовать замену мобилизованных контрактниками. Он же только что сказал, что у него очередь из контрактников.
Елена Рыковцева: Значит, не могут позволить себе этого.
Аббас Галлямов: Если есть масса людей, которые были мобилизованы помимо их воли и хотят домой, и у тебя есть очередь людей, которые, наоборот, хотят из дома на фронт, то, что тебе нужно, – это замена одних другими. Зачем держать на фронте тех, кто не хочет, почему не заменить их теми, кто хочет? На самом деле он действительно мог это сделать. Представляете, какая шикарная была бы картинка? Во-первых, сейчас президент принимает справедливое решение, он выслушал людей. Наша исконная русская традиция – бояре плохие, а царь хороший. До царя достучались, и он решил проблему, пока это движение не достигло какой-то серьезной силы, чтобы можно было говорить, что он прогнулся под давлением. Когда достигнет серьезной степени оппозиционности, тогда уже нельзя будет с ними договариваться. А сейчас можно – это выглядело бы как акт восстановления справедливости.
Я думаю, они это сделают, ведь все, что нужно, – это технически организовать ротацию. С одной стороны, есть политтехнологические соображения, а с другой стороны, военные, конечно, не хотят этим заниматься, потому что это лишняя работа. Эти люди уже пристреляны, портянки научились завязывать, командиров своих выучили, как выглядят и имя-отчество, командиры их по именам знают. В этой ситуации чего ради брать новичков, обучать снова? Война же, не хочется возиться. Я думал: неужели Кремль не сумеет заставить военных в интересах избирательной кампании Путина? Вижу, что нет, не сумел. Интересы ленивых генералов возобладали над интересами собственной избирательной кампании Путина. Я, правда, сделаю оговорку, что время еще не вышло, может быть, они это отложили поближе к дню голосования. Именно под выборы нужна красивая картинка, когда счастливые вояки с карманами, полными денег, с орденами на груди возвращаются домой, их обнимают дождавшиеся их счастливые жены, все вместе прославляют восстановившего справедливость Путина, все счастливы.
Елена Рыковцева: Это из советских фильмов про 1945 год.
Интересы ленивых генералов возобладали над интересами избирательной кампании Путина
Аббас Галлямов: С помощью такой картинки можно создать ощущение, что все уже идет к концу.
Елена Рыковцева: Боюсь, что это останется мечтой, жены вашей картинки не увидят. Но мы можем проверить это очень скоро, выборы не за горами.
Мы познакомим вас еще с одним вопросом. Это была феерически беззубая пресс-конференция. Там есть такой журналист "Комсомольской правды" Александр Гамов, который что-нибудь этакое ввернет, какую-то цифру ему расскажет, которую он раньше не знал, уличит статистиков в том, что они дают Путину неправильную информацию. Или корреспондент Андрей Колесников, который тоже с каким-то подвохом и подколом что-то такое спросит, хотя бы в вопросе заложив свое отношение. В этот раз были тишь да гладь, божья благодать. Но один военкор вдруг объяснил Владимиру Путину, что чего-то там в армии не хватает, с дронами что-то не так.
Елена Рыковцева: Значит, все-таки разрешили сказать, что не полностью, недостаточно армия снабжается разными видами вооружений, например, дронов не хватает? Это было заранее запланировано, чтобы внести ложечку дегтя, или это военкор от себя?
Минобороны, лично товарищ Шойгу докладывает Путину, что все хорошо
Юрий Федоров: Конечно, это заранее продуманный оживляж, чтобы зрителям было совсем не скучно слушать все эти уже давно всем навязшие в зубах формулы. Что касается дронов, Путин считает, что ситуация улучшается. На самом деле в известной мере – да, потому что дроны закупают за рубежом, прежде всего, боевые дроны – в Иране. Этот военкор имел в виду разведывательные дроны, их закупают за границей, Россия не может сама производить их в сколько-нибудь большом количестве. Думаю, Путин об этом либо знает, либо догадывается. Что ему оставалось делать? Только заставить этого военкора подтвердить, что ситуация улучшается: было совсем плохо, стало немножко лучше.
Елена Рыковцева: Там есть еще один момент, о котором ему докладывают совсем не так, как рассказал об этом военкор Первого канала. Он рассказал, что русских солдат без рук, без ног, которые лечатся в госпитале, как-то ставят на костыли, и они вынуждены возвращаться в район боевых действий, чтобы получить документы о том, что они ранены или комиссованы. Они могут это получить только по тому месту, где это случилось, говорит военкор Владимиру Путину. На что тот отвечает: "А мне Министерство обороны говорит обратное, что они получают эти документы ровно там, где лечатся". А это как понимать?
Юрий Федоров: Это надо понимать очень просто: Минобороны, лично товарищ Шойгу докладывает Путину, что все хорошо. Вот он доложил, что за несколько месяцев в Украине уничтожено 700 танков, принадлежавших ВСУ, и Путин поверил. Но ему хочется слышать такие вещи, поэтому он воспринимает это как правду. Шойгу ему говорит, что, может быть, пока все и не очень хорошо, но зато будет лучше, зато мы в будущем году возьмем, скажем, ту же Одессу. Не случайно Путин в ходе этой пресс-конференции припомнил, что Одесса – это, по его мнению, русский город: конечно, он имел в виду, что он должен принадлежать России. Он, видимо, не очень хорошо разбирается в истории этого города.
Тут дела обстоят гораздо хуже, потому что Путину очень много докладывают и Шойгу, и Герасимов (наверное, он больше никого не слушает) относительно происходящего в армии, и они, естественно, создают совершенно иную картину по сравнению с тем, что происходит. Ведь если ему расскажут правду, тогда возникает естественный вопрос: а кто же в этом виноват? А виноват, понятно, этот тандем, Шойгу и Герасимов, значит, их нужно снимать.
Елена Рыковцева: Отправлять на самолете вслед за тем, кто кричал: Шойгу! Герасимов!
Был Шойгу, и вдруг нет Шойгу. Бывает. В России и не то бывает
Юрий Федоров: Это очень жестоко вы с ними хотите расправиться.
Елена Рыковцева: Это не я, это они сами решат, как с ними расправиться так, чтобы никто не заметил. То есть чтоб все заметили, но не поняли, что это было.
Юрий Федоров: Был Шойгу, и вдруг нет Шойгу. Бывает. В России и не то бывает.
Елена Рыковцева: Врач в оккупированном Мелитополе говорит: "А у нас так же плохо с врачами, как и в остальной России". Посмотрите это заявление врача и реакцию Путина, на что именно из этой фразы он отреагировал.
Елена Рыковцева: То есть человека фактически радует, что врачей не хватает ни там, ни там, потому что главное, что мы – часть России.
Аббас Галлямов: Это особенность тоталитарного подхода, когда имеет значение целое, народ, а жизнь каждого отдельного представителя этого народа имеет нулевую ценность. Помните, как у Маяковского: "Единица – вздор. Единица – ноль. Голос единицы тоньше писка". Эта фраза пронизана презрением. Путин – носитель этой идеологии. Поэтому его с утра до вечера беспокоит российская демография: в целом количественно народ должен расти, увеличиваться, это должна быть экспансия. То, что при этом каждый отдельный представитель этого народа не очень счастлив, – ерунда, дело житейское.
Главное – целое, народ, а жизнь каждого отдельного представителя народа имеет нулевую ценность
Елена Рыковцева: Вы сейчас увидите не самых, может быть, счастливых представителей этого народа. Эта линия была настолько причесана, что такой тотальной бедности и разрухи, какую мы видели на других прямых линиях, конечно, нам не показали. Нам только один раз включили Россию, и самое интересное, что это никакая не Россия – это оккупированный Россией Крым, который якобы после того, как РФ его аннексировала, цветет и пахнет. Вы же знаете, как он цветет и сколько туда вложено денег, чтобы он пах. Нам именно из облагодетельствованного Крыма показывают детей в разрушенном спортивном зале.
Елена Рыковцева: Они готовы поехать сейчас, линия еще не закончилась, а они уже едут ремонтировать этот спортзал. Я хочу обратить внимание на слово: "мы эту проблему решим точечно". Он зачем сказал слово "точечно" – чтобы все остальные расстроились, что эту точку закроют, а другие – нет?
Аббас Галлямов: Конечно, вы правы. В данном случае это просто, что называется, говорит его бессознательное. Он просто честно сказал.
Елена Рыковцева: Он может честно сказать только в бессознательном состоянии.
Аббас Галлямов: Потому что невозможно на протяжении четырех часов только врать, нельзя настолько себя контролировать, все равно в какие-то моменты из тебя будут лезть естественные мысли и реакции, он же не робот. В данном случае честно назвал вещи своими именами.
Путин может честно сказать только в бессознательном состоянии
Елена Рыковцева: Как вы считаете, зачем нужно было брать плохую картинку именно из аннексированного Крыма, в то время как Крым должен был стать витриной того, что "мы вас присоединили, и жить стало лучше, жить стало веселей"? Это был прокол, не было никакой задней мысли?
Юрий Федоров: У меня сложилось ощущение, что те журналисты или какие-то местные чиновники, которые готовили этот сюжет, специально взяли обычный спортивный зал, сильно потрепанный, с выбитыми стеклами, полуразрушенный. Наверное, в Крыму, в тех кругах, которые это готовят, существует некая внутренняя оппозиция, хотя бы по отношению к местной власти. Там тоже, как я понимаю, далеко не все так хорошо и благостно, борьба за власть, ресурсы, влияние, конечно, идет: это нормальная ситуация в российской провинции. Соответственно, можно подставить того же Аксенова или кого-то из местных руководителей. Потом кто-нибудь из окружения напомнит Путину: а вот видите, Владимир Владимирович, там Аксенов на самом деле не справляется! Понятно, что Аксенов, который, наверное, с замиранием сердца слушал всю эту пресс-конференцию, тут же отправил людей ремонтировать этот зал, с тем чтобы на следующий день доложить в Москву, что все поправлено, приняли меры. Тем не менее, у вождя российского народа, конечно, останется какой-нибудь осадок, и конкуренты Аксенова, наверное, будут этим пользоваться.
Елена Рыковцева: Пока вы говорили, я представляла себе картинку: сидят губернаторы по всей России и в холодном поту смотрят прямую линию. Это для них как русская рулетка: на чье поле попадет шарик. Представляете, сколько из них вытерло пот со лба, сказало: фу, в этот раз пронесло! Как вы считаете, это планируется заранее, что мы этого пнем, этого пнем, этого, чтобы не расслаблялся, или здесь все-таки присутствует элемент случайности?
Юрий Федоров: Я думаю, все это было отобрано заранее. Но вопрос в том, кто отбирал. Я не знаю, кто конкретно этим занимался, Громов или Кириенко, кто отвечал за подготовку пресс-конференции. Скорее всего, Громов отвечал. Он, естественно, контролировал, какие сюжеты, какие вопросы будут. Видимо, счел, что какая-то маленькая ложечка дегтя или чего-то еще в этом сиропе будет очень даже к месту, заодно и Аксенову можно устроить какую-нибудь пакость.
В Крыму не все так хорошо и благостно, борьба за власть, ресурсы, влияние, конечно, идет
Елена Рыковцева: Есть еще один эпизод, одна линия, которая идет уже из общения Владимира Путина с так называемым народом (я в этом случае народом называю правозащитников). Сейчас эту линию подхватил представитель издания "Лайф". Это линия человека, которого безопасно защищать, вы можете встать перед Владимиром Путиным и сказать: за что ее посадили так надолго? Как вы догадываетесь, это не Саша Скочиленко, которая наклеивала антивоенные этикетки, это Александра Баязитова, администратор телеграм-канала, которая была обвинена в вымогательстве крупной суммы за блокировку негативной информации. Обвинение просило для нее большой срок, 14 лет, ей по итогу дали 5, но, тем не менее, в общении Путина с защитниками Баязитовой эта тема идет, ее действительно можно поднимать совершенно бесстрашно. И вот в этот раз, когда ее поднял журналист "Лайф", в ответе Владимира Путина я услышала некую проговорку.
Елена Рыковцева: Мы можем это рассматривать как проговорку: мы охотимся на оппозицию, а это для нас кто?
Аббас Галлямов: Да, Путин не в первый раз делает такого рода оговорку. В случае с Навальным он использовал ту же логику: хотели бы отравить – отравили бы. Он не говорит: вы с ума сошли, как может государство отравить оппозиционера? То есть он сам настолько циничен, что считает, что этот аргумент не сработает, если и сработает, то только аргумент о целесообразности. С его точки зрения, нужно делать все, что целесообразно, то есть никаких моральных запретов ни на что нет, что выгодно, то и делаешь. Соответственно, он не пытается доказать, что он вообще не способен на какое-то действие типа отправления, а просто пытается доказать, что это действие нецелесообразно. Поэтому, когда обсуждали Немцова, он все время подчеркивал: да что Немцов, кого он интересовал, кто его боялся, у него был низкий рейтинг! Опять – типа невыгодно. И в случае с Навальным это было. То же самое сегодня с Баязитовой. Это говорящая история, которая из раза в раз себя воспроизводит. Он не просто так проговорился, наверное, правильнее сказать: он в очередной раз продемонстрировал систему координат, в которой живет, – позволено все, что выгодно.
Путин в очередной раз продемонстрировал свою систему координат: позволено все, что выгодно
Елена Рыковцева: Он же говорит: мы охотимся только на оппозицию. Я не помню такого, чтобы он это признавал. Он говорил: вот, правильно сидит, у нас суд разберется. Но говоря: кто она такая, чтобы за ней охотиться, она же не оппозиция, – он же тем самым признает: мы охотимся на оппозицию.
Аббас Галлямов: А разве он не расписался, когда сказал: было бы нужно отравить – отравили бы? Признал, что государство способно отравить оппозиционера, но оно не сочло это нужным. Речь идет об этом: тогда – об отравлении, сейчас – об охоте. И в случае с Немцовым тоже: "у него низкий рейтинг" – главное объяснение, почему невыгодно его убивать. А если бы рейтинг был высокий, то тогда нормально, святое дело убить.
Елена Рыковцева: Пока шла прямая линия, наши корреспонденты отправились на улицы Москвы и задавали вопрос людям, которые ее, естественно, не смотрят, потому что в этот момент идут по улице: какой вопрос определенно не зададут сегодня Владимиру Путину?
Война закончится, когда Путину просто выкрутят руки и скажут: пора кончать с этим
Елена Рыковцева: Первая женщина объясняет, о чем не спросят: когда же закончится война, сколько это может продолжаться? Но с этого все и начиналось, его спрашивают, ведущие говорят, что очень много вопросов: когда же закончится война? Он сказал: когда мы окончательно денацифицируем и демилитаризируем. Но при этом он сказал, что обе цели вроде бы уже достигнуты. Как вы оцениваете в целом его ответ на эту тему? Удовлетворит ли все, что он по этому поводу говорил, русских людей, которых этот вопрос, похоже, начинает волновать уже всерьез?
Юрий Федоров: Война закончится тогда, когда ему просто выкрутит руки кто-нибудь из его приближенных или какая-то группа и скажет: пора кончать с этим. Когда это произойдет, сказать трудно. Я думаю, это не такая уж невероятная перспектива.
Его нынешняя позиция тоже интересна в том смысле, что он ушел от прежней. Еще недавно он говорил очень мутно, непонятно, что "мы должны защитить "ДНР", "ЛНР", там русские люди" и так далее. Казалось, что вопрос, с его точки зрения, сводится к судьбе части оккупированной территории Украины, Донецкой и Луганской областей. Теперь же он вернулся к своей первой позиции: денацификация, демилитаризация и так далее. Это свидетельствует о том, что он закусил удила, у него закружилась голова, но это головокружение не от успехов, как было сказано в одной известной статье, а от того, что удалось избежать поражения.
Такое ощущение, что на протяжении всего лета и начала осени люди в верхах ожидали, что наступление Украины будет результативным, и тогда придется принимать какие-то очень тяжелые для Кремля решения. Но оказалось, что не так, и он вздохнул с облегчением: теперь будем додавливать, как он считает, Украину. Оснований для этого я не вижу. Как отреагирует русский народ? Мне кажется, ему будет достаточно безразлично. Да, сейчас, видимо, растут какие-то настроения в пользу того, что вообще-то хорошо бы это и закончить, что-то, может быть, не получается, и вообще, как-то не очень удобно все это, жизнь осложняется. Возвращаясь к истории с женами мобилизованных, там же рассуждения такие: не надо кончать войну, нужно просто отпустить моего мужа, и пусть на его место придет какой-нибудь другой.
Елена Рыковцева: Они рассуждают так, чтобы их не увели под белы рученьки: он будет на фронте, а она в это время в тюрьме. Они прекрасно понимают, как рассуждать, чтобы их услышали. Я не думаю, что мы будем им приписывать, что они за продолжение войны.
У Путина закружилась голова от того, что удалось избежать поражения
Юрий Федоров: Во всяком случае, они об этом говорят. В общем, у меня нет большого оптимизма в отношении российского народа.
Елена Рыковцева: Я давно не слышала такого большого выступления Путина, где он бы не поносил Америку в хвост и в гриву. Там был, по-моему, единственный американский эпизод, когда журналистка из "Нью-Йорк таймс" его попросила: отпустите уже домой сидящих в тюрьме двоих американцев! Он не стал говорить, что есть суд, есть закон, они преступники, пусть сидят, а сказал: у нас есть контакты с американской стороной, но пока что условия, которые они нам предлагают для того, чтобы мы их отпустили, нас не устраивают, пусть предложат условия получше. Обратили внимание, что в этот раз он не стал особенно заводиться с американцами, обвинять их во всех мировых бедах? Что это с ним?
Аббас Галлямов: Это вообще главное наблюдение по поводу этого мероприятия. Ответ на этот вопрос полностью соответствует в целом тональности, которую он продемонстрировал. Он решал очень важную задачу дистанцирования от нашего бешеного, не побоюсь этого слова, сумасшедшего политического дискурса, который сейчас в целом доминирует. У нас, как ни включишь телевизор, они везде ищут врагов, призывают кого-то расстреливать, вводить СМЕРШ, бомбить внешних врагов, причем зачастую ядерными бомбами. Людям это на самом деле не нравится, людей пугает ненормальность. Путин здесь, кстати, вполне эффективно продемонстрировал, что это не про него. Сам он настроен вполне миролюбиво, а если и говорит о врагах, то без особой эмоции, вполне функционально. Он несколько раз это продемонстрировал: ему подкидывали вопросы, которые давали возможность ответить жестко и агрессивно, а он отвечал демонстративно не по-экстремистски.
