Комитет по правам человека ООН опубликовал заключительные замечания о состоянии прав человека в России.
Из российских аптек пропадают медикаменты, в том числе из списка жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов.
Суд в Москве арестовал до конца года оппозиционного активиста Михаила Кригера, участника движения "Солидарность".
Видеоверсия программы
ЗАКОНЫ НУЖНО ОТМЕНЯТЬ
Законы о "фейках" и дискредитации российской армии отменить, от превентивных задержаний активистов и использования системы распознавания лиц отказаться. Комитет по правам человека ООН на днях опубликовал заключительные замечания о состоянии прав человека в России, на несколько дней опередив публикацию ежегодного доклада Минюста о результатах мониторинга правоприменения в России за 2021 год. Это довольно обширный документ. В нем одновременно дается оценка и тому, как в стране выполняются решения Европейского суда по правам человека, например, и усилиям по сохранению памятников культуры.
Изначально Комитет по правам человека ООН намеревался рассмотреть официальный доклад России о соблюдении Международного пакта о гражданских и политических правах по состоянию на 2019 год. Тогда еще не было полномасштабной войны с Украиной, внутри страны действовало значительно более лояльное к инакомыслящим законодательство и российские политики в целом были более рукопожатны. Пакт о гражданских и политических правах СССР ратифицировал еще в 1973 году, и по правилам каждые четыре года страна должна отчитываться о его соблюдении. В этот раз Россия свой доклад в ООН отправила, но обсуждать его отказалась. Комментирует член Совета Центра защиты прав человека "Мемориал" Татьяна Глушкова.
Законы о "фейках" и дискредитации российской армии отменить, от превентивных задержаний активистов отказаться
Татьяна Глушкова: Это беспрецедентная ситуация в истории комитета, когда государство представило доклад, но не явилось на его рассмотрение. Официальная причина неприезда называлась так – "ограничение на перемещение в Европу для российских авиакомпаний". От онлайн-режима российские власти тоже отказались. Эта ситуация говорит в первую очередь об отношении России к Комитету и его рекомендациям.
Что касается содержания этих рекомендаций, то я не думаю, что неприезд России как-то на них повлиял. Информации о происходящем в стране и за ее пределами из-за деятельности властей России в публичном пространстве более чем достаточно для того, чтобы комитет мог составить свое мнение.
Первое – это о соблюдении прав человека в ходе вооруженного конфликта в Украине. Комитет напомнил, что обязательства по исполнению пакта существуют и в ходе вооруженного конфликта. Второе – это состояние свободы выражения в России, которая в последние месяцы подверглась такой атаке со стороны государства, что можно говорить о зачистке этого поля. И третье – это преследования оппозиционных политиков, журналистов, правозащитников в самых разных формах, начиная от покушений и заканчивая уголовными делами. Упоминаются попытки отравления Алексея Навального, Владимира Кара-Мурзы, уголовные дела против Кара-Мурзы, журналистов Ивана Сафронова и Марии Пономаренко, адвокатов Ивана Павлова и Дмитрия Талантова. Вот три рекомендации, которые Комитет считает главными.
Не менее важны и другие рекомендации, касающиеся, например, подавления свободы собраний или свободы ассоциаций с помощью законов об иностранных агентах, о нежелательных организациях. Или, например, рекомендации об ужасающей ситуации с домашним насилием и призыв к России принять соответствующее законодательство. Состояние с правами человека в России таково, что очень сложно найти какую-то сферу, где нет проблем.
Марьяна Торочешникова: С нами глава международной практики Правозащитной группы "Агора" Кирилл Коротеев и юрист-аналитик Фонда "Общественный вердикт" Ани Агагюлян.
Кирилл, какое замечание Комитета по правам человека ООН к российским властям особенно ценно, с точки зрения соблюдения прав человека? И есть ли что-то действительно важное в недавно появившемся докладе Минюста?
Состояние с правами человека в России таково, что очень сложно найти какую-то сферу, где нет проблем
Кирилл Коротеев: Конечно, намного интереснее читать текст от Комитета по правам человека: тут очень подробный анализ и достаточно широкий подбор тем. А в текстах Минюста мы видим бюрократическое бумагомарание: много текста, но мало смысла. Многие решения ЕСПЧ не исполнялись десятками лет. Дело Ракевич 2003 года по принудительной госпитализации в психиатрические стационары появляется в докладе 2022 года как до сих пор неисполненное. Есть еще одно "прекрасное" явление – запрет на выезд для лиц, допущенных к гостайне. Тут решению, упомянутому в докладе 2018 года, предшествовало еще несколько решений, начиная с 2006-го, и было даже политическое обязательство России отменить этот запрет, когда она вступала в Совет Европы в 1996 году. Соответственно, все то время, которое Россия находилась в Совете Европы, она так и не исполнила это обязательство.
Марьяна Торочешникова: Почему настолько разнятся акценты в докладах Комитета по правам человека ООН и Минюста России, почему последний настолько отстраняется от реальных проблем?
Кирилл Коротеев: Минюст даже формально не обладает независимостью и беспристрастностью: это орган исполнительной власти, он представляет позицию государства. Комитет по правам человека – это независимые эксперты, соответственно, в их беспристрастности можно сомневаться чуть меньше, чем в тех же качествах Министерства юстиции.
Марьяна Торочешникова: Фонд "Общественный вердикт" представлял свой альтернативный доклад в Комитет по правам человека ООН, как и несколько других российских организаций. Ани, как вы оцениваете разницу в восприятии происходящего Минюстом и Комитетом по правам человека?
Ани Агагюлян: Неправильно сравнивать эти два института. Комитет по правам человека исходит из того, какая информация ему предоставлена, в том числе и со стороны неправительственных организаций, а Минюст – это не независимый орган. Тут не только бюрократическая проблема, но скорее еще и нежелание или отсутствие ресурсов для углубления в проблему. В докладе Минюста не поднимается даже глобальная проблема пыток. Они, например, представляют отчетность о том, сколько постановлений вынес Конституционный суд за 2021 год, сколько из них якобы на стадии исполнения, а цифры об исполнении постановлений ЕСПЧ у них нет.
Минюст даже формально не обладает независимостью: он представляет позицию государства
Марьяна Торочешникова: Россия сейчас принципиально отказывается выполнять решения Страсбурга, вынесенные после 16 марта этого года, когда ее исключили из Совета Европы. Тем не менее, Минюст дает оценку исполнению прежних решений, перечисляет их в своем докладе и говорит, что "вот уже сколько времени прошло, а по некоторым до сих пор нет закона, ничего не делается". В общем, даже сетует на какие-то проволочки. Это двуличие или какая-то инерция? Или они забыли, что ЕСПЧ теперь вроде как не указ российскому правительству?
Ани Агагюлян: Нет, с них никто не снимал обязанности заниматься мониторингом исполнения постановлений ЕСПЧ. Они продолжают это делать, а мы будем продолжим смотреть, как они не исполняют постановления.
Марьяна Торочешникова: Кирилл, на ваш взгляд, сейчас для России рекомендации хоть каких-то международных органов или собственных министерств, особенно в части соблюдения прав человека, имеют хоть какое-то значение?
Кирилл Коротеев: Нет, никакого. К сожалению, заключительные замечания Комитета по правам человека уже восьмые. Они никогда всерьез не принимались ни Российской Федерацией, ни Советским Союзом. И тогда, и сейчас, когда пытаешься ссылаться на них в судах, суды просто ничего не отвечают. В силу международного права все решения ЕСПЧ обязательны, даже те, которые Россия уже отказалась исполнять. Проблема в полном отсутствии любой воли для большего соблюдения в стране прав человека, гарантированных Конституцией и международными договорами.
Марьяна Торочешникова: А есть кто-то, кто может сейчас заставить российские власти исполнять все эти рекомендации, международные договоры и конвенции, которые Россия сама же подписала?
Кирилл Коротеев: Граждане РФ, составляющие ее многонациональный народ – единственный источник власти в стране. Все изменения, которые происходили или хотя бы обсуждались, были результатом серьезного общественного давления.
ГДЕ ЛЕКАРСТВА?
Все изменения, которые происходили, были результатом серьезного общественного давления
Из российских аптек исчезают лекарства. Сообщается о проблемах с медикаментами для людей с психиатрическими диагнозами, диабетом, некоторыми видами рака, ВИЧ и другими заболеваниями. На днях чиновники были вынуждены оправдываться из-за отсутствия в аптеках некоторых антибиотиков. В Минздраве и Росздравнадзоре говорят, что внимательно следят за запасами лекарств, а дефицит или отрицают вовсе, или объясняют сезонным спросом.
Вот комментарий президента Лиги защитников пациентов Александра Саверского.
Александр Саверский: Когда в апреле началась вся эта шумиха, связанная со спецоперацией, люди сметали все. Я задал вопрос (у меня десятки тысяч подписчиков): каких лекарств нет? Мне прилетело десять названий, я их пробил по дистанционным аптекам и все их там нашел. Вдруг в сентябре одна жалоба, вторая, третья! Опять задал вопрос. И вдруг мне прилетает 79 наименований. Я их проверил в дистанционных аптеках. Но сначала проверил в Государственном реестре лекарственных средств, потому что смотрю – одного в аптеке нет, другого нет... 29-и из них в реестре не оказалось: значит, эти препараты, которые люди ищут, уже просто не имеют права обращаться в России.
Самая страшная ситуация с Преднизолоном, скоропомощным препаратом, применяемым при инсультах и инфарктах
Еще 28 препаратов не оказалось в дистанционных аптеках. И это очень плохой признак: значит, скорее всего, они действительно недоступны. Причем восемь из них оказались из перечня жизненно необходимых (ЖНВЛП). Это достаточно серьезные и кардиологические, и психиатрические препараты. И вот уже месяц прошел с того момента, как я все это отправил в Минздрав, но пока не получил никакого ответа.
На этом фоне становится все больше жалоб. Больные с болезнью Паркинсона – буквально сегодня достаточно массовые обращения, десятка препаратов по онкологии уже не в свободном доступе. И я бы не стал объяснять это именно санкциями, потому что ни одна компания пока из России официально не ушла и поставки не прекращены. Мне кажется, просто свалились одновременно несколько процессов, которые многие годы шли в стране.
Почему препараты исчезают из государственного реестра? Ведь среди них есть лекарства, которые продолжают производиться в других странах. Пациенты жалуются: "Для щитовидной железы на рынке есть только L-Тироксин и Эутирокс. Они нас не устраивают, нам нужны препараты выбора, от них нет "побочки", хороший эффект". Пациенты вынуждены привозить их из-за рубежа, причем полулегально, а если препарат не зарегистрирован в России, то это может быть вплоть до уголовной ответственности. И возникает вопрос: зачем вы выпустили из государственного реестра хорошие, эффективные и безопасные препараты? Чтобы создать уголовную ответственность?
Вторая колоссальная проблема. Цены выросли примерно так: если в 2010 году на рынке России было 60% лекарств с ценой ниже 50 рублей, то сейчас таких осталось всего 18%. Падение больше, чем в три раза! Самые дешевые препараты вымываются, причем именно из-за давления на перечень ЖНВЛП: там же государство держит цены, но из-за этого препараты вообще уходят с рынка, так как производителю становится невыгодно их производить. Сырье стоит в долларах, а ФАС говорит: "Нет, вы производите по той же цене, что в прошлом и позапрошлом году".
Но самая страшная ситуация возникла с Преднизолоном – это скоропомощной препарат, применяемый при инсультах и инфарктах. В апреле 2019 года врачи и пациенты вдруг стали говорить, что этого лекарства нет. В июле Минздрав издает первый пресс-релиз: "Мы не знаем, в чем проблема. Потребность – два миллиона упаковок, и она полностью закрыта, производство – два миллиона упаковок". Аптеки тут же реагируют: "Мы не знаем, где у вас производят Преднизолон, но у нас его нет". И только в октябре, то есть спустя полгода, Минздрав издает дополнительный пресс-релиз: "Потребность действительно 2 миллиона, а производится 1 миллион 600". И завершается этот пресс-релиз чудесным призывом произвести Преднизолон. Это все государственное управление, которое мы увидели!
Все проблемы возникли из-за неправильного регулирования, которое было изначально
Мы просто не знаем, что у нас на самом деле есть, а чего нет! На прошлой неделе в Совете Федерации обсуждались проблемы так называемого параллельного импорта, когда вне зависимости от разрешений государство позволяет завозить нужные товары из других стран. Обсуждался вопрос и лекарственного обеспечения, и Минпромторг говорит: "У нас же нет проблем, все позиции нормально закрыты, поэтому мы даже не обсуждаем параллельный импорт по лекарствам". Я их спрашиваю: "А откуда вы знаете, что они есть?". Только за август этого года из государственного реестра исключены 55 препаратов, торговых наименований. А многие пока не заявляют, что они готовы уйти из реестра, они просто не производятся. Но ответа я не услышал. Дело в том, что в России потребность в лекарственных препаратах федеральному центру неизвестна, потому что нет форм статотчетности субъектов РФ перед Минздравом о потребностях и состоянии лекарственного обеспечения.
Реестр есть, но далеко не все производители вовремя сообщают о приостановке производства. Государство похоже на регулировщика, который стоит на перекрестке и думает, что все машины в городе должны проехать мимо него, и он им скажет, куда и как ехать. Но это же совсем не так! Создавая зарегулированность, государство недооценило того, что лекарства просто перестанут производить, тем более в условиях, когда возникли проблемы с сырьем. Пока у нас нет шквала, связанного именно с санкциями, мы не видим вообще никаких проблем от крупных компаний. Все проблемы возникли из-за неправильного регулирования, которое было изначально, и сейчас мы разгребаем его последствия. Пока остается рыночное регулирование, мы будем ходить как по минному полю, не зная, какое лекарство пропадет завтра и чем лечиться.
АРЕСТ МИХАИЛА КРИГЕРА
Суд в Москве арестовал до конца года активиста Михаила Кригера, участника движений "Солидарность", "Немцов мост" и подмосковного "Мемориала". Его обвиняют в оправдании терроризма за пост в Фейсбуке двухлетней давности. Михаил Кригер давно и последовательно выступал против войны с Украиной, в том числе участвуя в пикетах и митингах в Москве.
