Спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко к выборам президента РФ предложила распространить систему электронного голосования уже на всю страну. Чтоб уже навечно с гарантией. Сенаторы и депутаты продолжают гоняться за иностранными ведьмами. Знаменитый санитар леса Геннадий Онищенко призывает россиян к бойкоту Турции.
Аналитик Семен Новопрудский (Москва) и TikTok-блогер Михаил Петров (Санкт-Петербург) о политическом оккультизме, который правит Россией. Ведет программу "Лицом к событию" Елена Рыковцева
Видеоверсия программы
Никаких выборов в России нет в течение 10 лет, их не было и сейчас
Елена Рыковцева: У нас сразу несколько событий, которые нужно обсудить. Это в первую очередь то количество заявлений агрессивных, заседаний по поводу несостоявшегося иностранного вмешательства в российские выборы. Потому что заявлений было много, а вмешательство закончилось пшиком. Этот пшик мы продолжаем обсуждать с нашими гостями. С нами Семен Новопрудский. Вопрос простой: как вам выборы?
Семен Новопрудский: На мой взгляд, никаких выборов в России нет в течение 10 лет, в общем, их не было и сейчас. Никак, потому что это не выборы.
Елена Рыковцева: То есть мы обсуждаем событие, которого не было.
Семен Новопрудский: Мы обсуждаем событие, которое называется не так, как должно называться. Это имитационное голосование, то есть такая ритуальная процедура, но она не является выборами ни в одном из смыслов, в каком мы понимаем выборы. То есть это не голосование конкурентное программ кандидатов, не способ смены власти и это не способ легитимизации власти.
Может быть, одна из главных черт этих выборов состоит в том, что эти выборы ни в одном из опросов такого рода, которые проводились, не ставились россиянами как первое или даже второе по значимости событие. То есть россияне сами не считали эти выборы событием, они проявили абсолютное внутреннее равнодушие к этому событию.
Все российские фальсификации происходят в момент подсчета голосов
Елена Рыковцева: Мы перед тем, как второго гостя спросить, как ему выборы, покажем маленькое видео, которое он делал на своем TikTok-канале.
Елена Рыковцева: С нами Михаил Петров, студент, он учится в Санкт-Петербурге. Вы занимаетесь политическим просветительством своей аудитории в TikTok, вы показываете как было, как могло быть, как стало и так далее. Что на вас произвело сильнейшее впечатление во время этих выборов? Голосовали ли вы сами?
Грустно, что явка маленькая, люди не ходят
Михаил Петров: Действительно, стараюсь рассказывать, просвещать, насколько могу. Я сам голосовал, конечно. Более того, я успел понаблюдать в Москве. Мой друг Анастасия Брюханова выдвигалась, была единственным независимым кандидатом в Госдуму. Я наблюдал там, чтобы успеть проголосовать, после того, как запечатали сейфы на УИКе, пошел на поезд, приехал в Петербург, проголосовал. Во-первых, мой опыт наблюдения в Москве был замечательным. Сейчас некоторые СМИ выдергивают из контекста слова Максима Каца, что нарушений на выборах не было, такого он, конечно, не говорил. Он говорил, что значительных нарушений не было на участках, где выдвигаются Брюханова и Карманов.
У меня на УИКе тоже не было существенных нарушений. Более того, мне очень понравилось сидеть на УИКе, потому что члены комиссии с правом решающего голоса были очень интересные люди. Один человек из КПРФ жил в Нью-Йорке, рассказывал про то, как дебаты происходят в Нью-Йорке. По их словам, они поддерживают тоже Брюханову, говорили, какая у нее клевая кампания.
Я еще в 2019-м в Петербурге имел опыт наблюдения – это отличалось, конечно. Понятно, что в других регионах и в других УИКах Москвы происходили страшные вещи, но у меня было все замечательно. Неприятно, конечно, получать результаты этих выборов, было печально. Электронное голосование действительно впечатлило. Потому что все думали и ожидали, что в какой-то момент это будет использоваться именно так, просто обидно, конечно. Брюханова в том числе могла выиграть, она выиграла, собственно, но победу украли. Грустно то, что явка маленькая, люди не ходят. Сейчас надо аккуратно пообщаться с людьми, потому что люди приходят некоторые в первый раз, потом они разочаровываются, что ничего не меняется, в следующий раз они не приходят. Получается, что у нас явка 35% примерно, а если бы все вместе пришли, может быть, и побольше результат был у кого-то.
Елена Рыковцева: Это спорный вопрос, судя по реакции Семена. Сегодня уже объявила законодательница технического прогресса, технологического Элла Памфилова, что и в 2024 году надо нацеливаться на выборы президента электронные, чтобы масса россиян электронно поддержала своего нового электронного президента. Почему вы скептически отнеслись к словам Михаила о явке?
Семен Новопрудский: Дело не в явке, а в том, что как раз, как бы ни выглядели выборы в России на избирательном участке – это одна из главных проблем и ошибок всех российских наблюдателей, все российские фальсификации фундаментально происходят в момент подсчета голосов. Мир, дружба, жвачка могут царить на избирательном участке, милейшие люди в комиссиях, они могут рассказать много интересного, выборы в России всегда делаются после выборов, они делаются искажением результатов в процессе подсчета, о чем сам Михаил и говорит.
Это имитационное голосование, ритуальная процедура, но она не является выборами ни в одном из смыслов
История с Анастасией Брюхановой, которой я желаю всяческих успехов, тоже к ней очень хорошо отношусь, не может быть математически никаким образом, чтобы человек выигрывал после 99% и не выиграл после 100%, хоть у вас будет электронное голосование, хоть у вас будет квантовое голосование. Это без вариантов подлог, этот подлог, на мой взгляд, практически без вариантов не удастся оспорить в суде. Поэтому, какая бы ни была явка, пока у вас есть механизм бесконтрольного искажения голосов в момент подсчета, вы ничего не сможете проверить. А электронное голосование дает вообще неограниченные возможности, вообще никто со стороны не может знать, как происходит подсчет.
Елена Рыковцева: С каким настроением вы смотрите в 2024 год, в котором вам обещано эту систему совершенствовать и продвигать уже на выборах президента? Вы в эту игру продолжите играть? Например, в этот раз вы не участвовали в электронном голосовании, голосовали бумажечкой, в 2024 году вам предлагается голосовать электронно.
Михаил Петров: Я надеюсь, что до 2024 года, возможно, что-то поменяется, мы сможем, может быть, иметь больше контроля над онлайн-голосованием. Даже сейчас с помощью анализа данных на участке Анастасии Брюхановой заметны аномалии статистические, которые показывают, что были вбросы даже на онлайн-голосовании. Очень важно, как эта история закончится именно с онлайн-голосованием в Москве, мы посмотрим, как это отразится на 2024 годе.
Если бы все вместе пришли, может быть, и побольше результат был у кого-то
Я категорически не согласен с тем, что явка не влияет. Во-первых, чем больше мы ходим, чем больше мы свои бумаги кладем в урну, тем больше им приходится фальсифицировать. Когда на Болотной площади происходили события, тогда явка была больше 60%, люди чувствовали, что они участвовали в этих выборах, а их обманули. Сейчас они не чувствуют, что участвовали в этих выборах, может быть, поэтому ничего не происходит. Неважно, Литвинович снялась, не снялась, допустим, если бы она снялась, ее голоса ушли Брюхановой, то у Брюхановой было бы больше голосов, естественно, нарисовывать Хованской нужно было бы больше голосов. Статистически мы бы видели более явные аномалии, могли бы более явно аргументировать, что это вбросы. Если ты не чувствуешь себя причастным к этому, значит, не тебя обманули.
Елена Рыковцева: Я думаю, что правда состоит в том, что если раньше, до появления этого монстра электронного у вас была какая-то надежда, вам внушали ее социологи, наблюдатели, что есть какой-то процент, выше которого подделать нельзя, если люди приходят, невозможно вбросить больше этого процента, то сейчас электронное голосование поломало все расчеты, можно всё, гуляют все.
Семен Новопрудский: Мне кажется, чем лучше это поймут люди помоложе, тем будет лучше для всех нас, что вбросить можно и в бумажное голосование, сколько угодно, потому что ни один человек в России, кроме Центральной избирательной комиссии, не знает, сколько реально бюллетеней напечатано. Ни один человек в России со стороны не смотрит, как идет подсчет.
Самая яркая история случилась с Борисом Вишневским, который по КОИБам выиграл, а по бумаге – нет
Елена Рыковцева: Михаил, вы смогли на участке проконтролировать подсчет голосов?
Михаил Петров: Я в последний день не наблюдал, я уехал в Петербург, решил, что для меня это приоритет. У меня там были КОИБы. КОИБы – это история отдельная. Основные фальсификации происходят там, где урны обычные, где вручную пересчет идет. Мой опыт в 2019 году показал, что даже, условно, человеческий фактор, когда просто люди записывают не те результаты, которые озвучивают, тут очень важны наблюдатели.
Елена Рыковцева: С КОИБами самая яркая история случилась с Борисом Вишневским, который по КОИБам выиграл, а по бумаге – нет.
Семен Новопрудский: Некоторые люди стали говорить про белорусский сценарий применительно к нынешним российским выборам. Одна из главных отличительных черт белорусского сценария, где не было электронного голосования, где была очень высокая явка, где нет никаких сомнений в том, что Лукашенко не выиграл эти выборы, белорусские власти вообще не обнародовали итоговые протоколы этих выборов, они просто не показали результаты.
Елена Рыковцева: Это спорный вопрос – не выиграл. Я считаю, что он получил больше голосов, чем Тихановская, но абсолютно не то количество, которое было изображено.
Москва уже превзошла Минск по части истории с электронным голосованием
Семен Новопрудский: Даже при бумажном голосовании нет предела фальсификациям – раз, нет механизмов контроля – два. Как показал белорусский сценарий, можно даже не обнародовать физически результаты выборов.
Елена Рыковцева: Белорусский опыт показал, что мы можем рассказывать друг другу, кто что думает, но это совершенно невозможно проверить. Я думаю, Москва уже превзошла Минск по части истории с электронным голосованием. Мы переходим к этой замечательной теме, которая оказалась пустым звуком. Мы хотим показать сюжет, как много пустого звука производил Владимир Путин сначала, потом сторонники Владимира Путина.
Елена Рыковцева: Иностранное вмешательство, посмотрите, например, объективными глазами единоросса на это, в чем его обнаружили?
Как показал белорусский сценарий, можно даже не обнародовать физически результаты выборов
Семен Новопрудский: Моих фантазий не хватает для того, чтобы смотреть на реальность глазами единоросса. Но то, что поиски мнимого внешнего врага, теории заговора, конспирологии являются основой мировоззрения людей, которые правят Россией, – это совершенно очевидно. В каком-то смысле такой политический оккультизм, попытки переписать историю задним числом – это просто их сущность. Я вообще не очень понимаю, как физически можно зафиксировать вмешательство в выборы.
Елена Рыковцева: Эти люди сказали, что вам физически внушили недоверие к электронному голосованию, за деньги.
Семен Новопрудский: Если человек поддерживает власть, какая разница власти, проголосует он за нее электронно или на участке? Это замечательно, власть по своей сути архаичная пытается вдруг быть таким сторонником цифровых технологий. Мы видим, что "цифровой концлагерь" как раз и делается активнее всего там, где есть политическая архаика. Китай – лидер "цифрового концлагеря" в мире.
А с другой стороны, говорят про хакерские атаки. Хакерские атаки бывают практически на любых выборах любых стран. На самом деле считать единственным доказательством какого-то вмешательства, никто же не говорит, как хакерские атаки повлияли на выбор избирателей, на подсчет голосов. На самом деле в таких случаях всегда ограничиваются люди, которые говорят про вмешательство, общей риторикой.
Допустим, в США, где была тема российского вмешательства, там говорили про взлом серверов Демократической партии, про какие-то пропагандистские сюжеты, там, по крайней мере, говорили про какие-то конкретные вещи. Здесь вообще политики, оставшиеся в прошлом, и "шайка из Лондона", понятно, что люди, связанные с Алексеем Навальным, дай бог ему скорее выйти на свободу. Логика, по которой призыв к людям приходить на участки является подрывом российских выборов. У нас вообще нет никакого закона, что люди обязаны голосовать только электронно. У нас электронное голосование и голосование на участке абсолютно равноправны. Что в этом незаконного с точки зрения самих российских законов? То есть эти люди приводят аргументы, которые вообще не являются никаким доказательством какого бы то ни было вмешательства.
"Цифровой концлагерь" делается активнее всего там, где есть политическая архаика
Елена Рыковцева: Элла Памфилова, серьезный человек, объявила об атаках разного рода хакеров из многих продвинутых стран мира. Это что, у них так плохо с технологиями, что они не смогли вывести на какое-то более достойное место партию КПРФ, например, или кандидатов "умного голосования"? В чем там проблема технологическая?
Михаил Петров: Не разбираюсь в технологиях, поэтому не могу сказать. Могу только сказать, что у нас был предмет по международной безопасности в Высшей школе экономики, мы там изучали как раз кибербезопасность. Самая распространенная проблема в международной повестке в кибербезопасности в том, что ты не можешь определить актора, кто совершает атаку. Удивительно, как они обозначают, что атаки происходят из Германии или из США, когда на самом деле они не могут знать, откуда они происходят. Мы видим, что происходит не иностранное, а, скорее, внутреннее вмешательство.
Елена Рыковцева: А как вы относитесь к этим заявлениям, когда команду Навального объявляют лондонскими сидельцами, кем угодно? Они же все граждане России, они вынуждены уехать, потому что выбор простой: либо ты сидишь здесь, либо ты сидишь там хотя бы за компьютером. Одни записались на электронное, другие шли в посольство голосовали. Как вы воспринимаете обвинения в том, что они наймиты Запада?
Государство объединяет людей вокруг какого-то флага, у нас это общий враг – Запад
Михаил Петров: Мне тоже часто прилетает этот аргумент, что я проплачен Западом. Может, я хотел бы быть проплачен Западом, но мне пока никто не платит. Государство объединяет людей вокруг какого-то флага, у нас это общий враг – Запад. У нас враги внутренние – это команда Навального, оппозиционеры, мы их приравниваем. Очевидно, команда Навального, будучи либеральными политиками, разделяют какие-то взгляды с западными странами развитыми, поэтому их легко приравнять. Действительно, у них какие-то общие ценности есть, права человека, например. Мы прекрасно понимаем, что это абсурд, но это политика государства, что теперь делать? Вот так у нас обманывают граждан, которые смотрят телевизор и приравнивают всех к врагам с Запада.
Елена Рыковцева: Провели выборы блестяще, получили все, что хотели, провалились попытки Запада. Нет, посвящают заседание за заседанием именно иностранному вмешательству.
Елена Рыковцева: Я к своему стыду не знаю, кто такой Левшиц, номер один в этом списке, враг России, я очень хорошо знаю, кто такой Каспаров, который не живет ни в какой Литве. Там есть Форум свободной России, который они иногда проводят. Но больше всего меня насмешило кураторство этим центром Александром Морозовым. Это такой тихий политолог, который сидит в Праге, участвует в эфирах, в лекциях. Более далекого человека от образа вождя, главаря и куратора подобрать трудно. Поэтому он даже пост написал на своем фейсбуке, где я и где Каспаров, засмеялся Морозов. Нарасследовать Морозова в качестве агента влияния – это надо уметь.
Даже при бумажном голосовании нет предела фальсификациям, нет механизмов контроля
Семен Новопрудский: Понятно, что все это говорится в стиле сталинских процессов, когда всех объявляли различными иностранными шпионов. Гарри Каспаров, с моей точки зрения, занимает самую правильную из всех российских политиков к выборам позицию. Он говорит, что в России с 2005 года нет никаких выборов. Он совершенно справедливо считает, что выборы вообще не способ каким-то образом повлиять на российскую власть, к великому сожалению. Каспаров имеет такую позицию, что его в принципе нельзя заподозрить во вмешательстве в выборы по той простой причине, что он, во-первых, не имеет никаких тесных контактов ни с какой действующей российской политической системой нынешней, кроме того, он как раз очень плохо относится к самой идее выборов в нынешнем виде. То есть он человек, в отличие от команды Навального, у них есть принципиальные расхождения, команда Навального верила и верит в успех так называемого "умного голосования", Гарри Каспаров последовательно критиковал это "умное голосование", считал, что нет способов никак на российских выборах оказать влияние на власть. Ему приписали то, против чего он выступает.
Понятно, что эти сенаторы делают вид, что они борются с врагами, они выслуживаются перед Кремлем, а риторика, которая идет на федеральных каналах, – это риторика для внутреннего пользователя. Закон об "иностранных агентах", вся эта риторика, что если ты против российской власти – ты иностранный агент. На самом деле они приравнивают Россию к себе. Если людям не нравятся они и их политика, значит, им не нравится страна, значит, они враги народа.
Елена Рыковцева: Михаил, вы услышали сюжет с таким коротким списком фамилий людей, которые на вас влияют за деньги. Вы кого-то из них знаете, вы последователь чьих-то идей из названных персонажей?
Михаил Петров: Честно говоря, нет. Я знаю Каспарова просто как феномен, но другие имена я даже не слышал, честно говоря.
Елена Рыковцева: Они плохо работают, надо лишить их иностранного финансирования всех, кроме Каспарова хотя бы потому, что его знают еще с тех пор. Кто-то поддерживает "умное голосование", кто-то не поддерживает. Борис Акунин, известный человек, писатель, против того, чтобы голосовать за коммунистов по принципу разрушить монополию "Единой России". Какая из позиций вам ближе этих групп, спорящих между собой, дискутирующих оппозиционно?
Мы видим, что происходит не иностранное, а, скорее, внутреннее вмешательство
Михаил Петров: Есть много аргументов, что сталкивать политические элиты есть некоторый смысл в авторитарных режимах. Условно, если бы удалось избрать КПРФ, она бы набрала значительную фракцию в Думе, смогла бы противостоять "Единой России", притом что КПРФ не олицетворяет наши идеи вообще никак, было бы все равно выгодно, потому что это было бы некоторое движение в Думе, где элиты начинали бы спорить друг с другом. Как показывают исследования политологические, в авторитарных режимах один из самых главных факторов – это умение оппозиции объединиться и выдвинуть в нужный момент одного человека, за которого они консолидированно проголосуют. Я считаю, у "умного голосования" есть эффект.
Елена Рыковцева: Только что состоялось заседание старого комитета Думы по предложению, чтобы больше иностранцы никакие не имели права детей усыновлять российских. Не знаете, как с коммунистами, они же голосовали за "закон Димы Яковлева" и за многие другие людоедские?
Семен Новопрудский: В чем главное заблуждение сторонников того, что называется "умным голосованием"? Дело даже не в том, что в нормальной реальности "умное голосование" – это голосование за тех, чьи идеи ты разделяешь, даже эту моральную сторону мы уберем. Они искренне полагают, что мы, голосуя за коммунистов, сталкиваем элиты. В России элиты – это люди, которые вообще никак не представлены в Думе, часть из них никак не представлены в правительстве. Люди, которые принимают решения в России, вообще не присутствуют в парламенте, даже большинстве своем не представлены в правительстве. Никакого раскола элит не может быть, потому что элита в другом месте расположена. Они принципиально не понимают, что это вообще не элиты.
Сторонники Навального солидаризировались с частью российской власти по способам борьбы с коронавирусом, а коммунисты были против жестких мер по принудительной вакцинации. В этом вопросе сторонники Навального ближе к власти оказывались. Единороссы и коммунисты вместе проголосуют, чтобы никого не усыновлять иностранцам. У "Единой России" нет официальной программы.
Елена Рыковцева: Она теперь народная, она собирала письма от народа и составляла из них народную программу.
Семен Новопрудский: То есть в России правящая партия не имеет никаких заявленных целей. Она имеет целью поддержку курса президента, но у президента нет курса.
Елена Рыковцева: У президента есть курс на вечность.
Правящая партия имеет целью поддержку курса президента, но у президента нет курса
Семен Новопрудский: У него есть курс обнулить время и сделать все, чтобы будущее не наступило, но это очень общий курс. Что собирается делать государство и правящая партия в здравоохранении, в правах человека, в тех же самых цифровых технологиях, мы этого вообще не знаем, потому что про это они не говорят.
Елена Рыковцева: Я предлагаю вам сейчас посмотреть сюжет о человеке, который из-за границы все время занимается вмешательством в конкретное российское внутреннее дело, а это ее территориальная целостность.
Елена Рыковцева: Давно не призывали россиян отказаться от отдыха в Турции. Как вы расцениваете реакцию российских официальных лиц на последовательность Эрдогана?
Семен Новопрудский: Отношения с Турцией – многовековая забавная история, это такие друзья-враги исторические. Ни с кем Россия не воевала чаще, чем с Турцией. Ни с кем она чаще не договаривалась каким-то странным образом, чем с Турцией. Ни от кого она больше не терпела поражений, чем с Турцией. У нас был период жесточайшей риторики, когда Эрдогана обвиняли в прямом финансировании, в связях с запрещенным в России "Исламским государством", когда был сбит российский самолет турецкими властями, потом турецкие власти отделались высылкой российского посла. Это все риторические фигуры.
Ни с кем Россия не воевала чаще, чем с Турцией
Российская власть прекрасно знает, что никакая турецкая власть не признает Крым российским. При всей нашей любви, что мы рассказываем про наше оружие, совершенно очевидно преимущество турецкого флота над российским, к сожалению, очевидно любому российскому эксперту. Кроме того, понятно, что придется договариваться по ситуации на Ближнем Востоке и конкретно Сирии. Эрдоган знает, что говорит, он знает, что ничего за этим не последует, Россия дежурно возмутится, а потом стороны будут обсуждать проблемы, которые действительно представляют взаимный интерес. Эрдоган один из немногих политиков, который просто так не приезжает в Россию, там действительно будут переговоры, которые заканчиваются какими-то решениями.
У России нет способов как-то существенно наказать Турцию, что бы она ни говорила. В данном случае он не столько расстраивал Россию, сколько пытался сделать добрее США. Эрдоган на самом деле человек, который строит свою внешнюю политику на том, что Турция должна стать крупной региональной, может быть, международной державой, но она должна балансировать между центрами силы. Для нее центры силы – это, с одной стороны, США и НАТО, а с другой стороны, она готова иметь нормальные отношения с Россией. Мало того, что турецкий наблюдательный военный центр впервые за два века теперь появился на Южном Кавказе после известной прошлогодней войны за Карабах, которую Турция и Азербайджан выиграли, Россия это признала. Понятно, что он не столько в данном случае хотел расстроить Москву, сколько порадовать США. Это было сказано прежде всего для нового американского руководства, что Турция верна евроатлантической позиции, в том числе и в этом вопросе.
Елена Рыковцева: Михаил, знаете ли вы людей, на которых способны оказать влияние настолько слова Эрдогана и настолько обидеть их, что они откажутся ехать в Турцию за то, что президент этой страны не признает Крым фактически российским?
Михаил Петров: Я лично, наверное, не знаю. Могу представить, у меня хорошая фантазия, такого человека. Это 30%, которые проголосовали за "Единую Россию".
Елена Рыковцева: Опишите этого человека, как вы себе его представляете, который не едет в Турцию из мести к Эрдогану?
В авторитарных режимах важно умение оппозиции объединиться и выдвинуть одного человека, за которого они консолидированно проголосуют
Михаил Петров: У меня в голове картинка, что это мужчина лет за 40, большой, бородатый, сидит в бане, выпивает водочку. Это, возможно, стереотипное мнение.
Елена Рыковцева: Мы пошли сегодня на улицу спросить: вы готовы обидеться на Эрдогана и не поехать в Турцию?
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЭФИРА СМОТРИТЕ НА ВИДЕО
