В разделе «Родной язык» разговор о том, на каких языках говорят на Кубани. Тема как будто филологическая. Но не только. К истории и политике она тоже имеет отношение. Мой собеседник – журналист из Краснодара Андрей Кошик.
Игорь Померанцев: Вы родились в Армавире. Вам знакомы такие слова: балачка, ярыжка?
Андрей Кошик: Кубань и Краснодарский край очень разные. Часть территории действительно населена бывшими запорожцами, часть заселена с конца XIX века очень разными людьми, приехавшими со всей огромной Российской империи для осваивания земель. Поэтому в той среде, в которой рос я, не было вообще никого, кто бы говорил на балачке, на диалекте балачка. Поэтому нет, с детства я этого не слышал.
Игорь Померанцев: Я все-таки, Андрей, поясню нашим слушателям, что балачка – это от слова "балакать", говорить, болтать. Это совокупность говоров казаков. Есть кубанская балачка, а есть донская. Ярыжка – это слово хорошо знают языковеды: фонетическая система записи украинского языка русской азбукой. Вы выросли в Армавире – это не казацкая среда. У вас в семье обсуждали, на каком языке вы говорите или на каких языках говорят ваши соседи?
Андрей Кошик: Такого вопроса не было, все говорили на русском языке. Хотя бабушка из Абастумани в Грузии, дедушка из Еревана, все говорили на русском языке. В Армавире большая армянская община, есть черкесская община, много русских, есть и украинцы, и белорусы, и другие нации. Но именно балачка не звучала.
–Андрей, у вас, на мой слух, украинская фамилия – Кошик. Кошик – это лукошко. Причем это западноукраинская скорее фамилия, может быть польская. Для вас имеет какое-то значение украинский элемент, украинское слово "кошик"?
–По-армянски это значит "обувь", по-эстонски тоже свои значения есть, интернациональная фамилия получилась. Нет, я не знаю об украинских корнях своей фамилии, не интересовался этим. Какого-то принципиального значения, основополагающего, определяющего фамилия не значит.
Игорь Померанцев: Вы журналист, вы путешествуете по Кубани, по Краснодарскому краю. Если спросить старого станичника, какой он национальности, что он ответит?
Андрей Кошик: Есть районы Краснодарского края, где до сих пор сохранилась балачка – это в основном северные районы, те районы, с которых начиналось освоение будущего Краснодарского края черноморскими казаками, бывшими запорожскими. Приморско-Ахтарский район, Ейский, Щербиновский районы, где действительно, если ты приедешь в небольшой хутор, даже дети будут говорить не на совсем чистом русском языке. Но большая часть территории Краснодарского края балачку уже не знает. Специально готовясь к передаче, я поднял статистику, первая перепись населения 1897 года говорила, что да, тогда, 120 лет назад, в Кубанской области – это не весь Краснодарский край сегодняшний, это большая часть Краснодарского края, в Кубанской области 47% населения отнесли себя к украинцам. Затем 42% русские, потом только 2% черкесов. Но половина всех украинцев была сосредоточена в Темрюкском и Ейском районе. Половина тех людей, которые 120 лет назад сказали, что они украинцы, жили в северных районах Краснодарского края, с которых начиналось освоение Кубани.
Игорь Померанцев: Андрей, я тоже готовился к нашему разговору, и вот статистика 1926 года: украинцами себя считают на Кубани 915 тысяч человек, русскими около 500 тысяч. То есть на Кубани людей, которые считали себя украинцами, почти в два раза больше. В наши дни это играет какую-то роль в национальной, в этнической политике края?
Андрей Кошик: Какой-то серьезной роли это не играет. В Краснодарском крае были общественные объединения украинцев, которые после событий 2014 года практически, насколько я знаю, свернули свою работу. Есть какие-то официальные представители диаспор, но какой-то серьезной роли именно украинский след в национальной, межнациональной политике Краснодарского края не играет. Упор сделан на казачество. Относит ли себя казачество к украинцам – это отдельный вопрос.
Игорь Померанцев: Есть ли в Краснодарском крае хотя бы субботние или воскресные украинские школы? Может быть есть какие-то драмтеатры или драмкружки?
Андрей Кошик: Нет. Кстати, по статистике, я сейчас открыл перепись населения 2010 года, свою национальную принадлежность к русским назвали 4,5 миллиона жителей Краснодарского края.
–Андрей, вы учились в школе в Армавире, у вас были уроки истории, вам знакомо, например, такое слово "расказачивание?
–Да, конечно. Я учился в школе в 90-е годы, когда в основном учителя были еще советские, те, которые заведовали Ленинской комнатой до этого. Именно в 90-е годы особого большого внимания к локальной истории, к краеведению не уделялось. По крайней мере, в краснодарских школах тогда шла большая пертурбация. Хотя в начале 90-х, в 1991 году часть казаков чуть ли не переворот устроила, потребовала отделения Краснодарского края от Российской Федерации. В школе тогда еще учились по советским программам несмотря на то, что появлялись новые учебники истории. Большое внимание именно расказачиванию, именно краеведческому компоненту не уделялось. Я учился в двух школах, именно краеведческий компонент в 90-е годы практически не использовался в школах. Сегодня, наверное, с середины 2000-х годов, благодаря стараниям одного вице-губернатора, курирующей социальный блок, и которая всячески поддерживала региональный компонент, региональную культуру, в школах появились факультативные уроки кубановедения, на которых дети узнают о быте казаков, и кубанских, и черноморских, узнают какие-то слова из балачки. Но так как, во-первых, они проходят в обязательном порядке, их ведут обычные учителя, которые сами не горят этим этническим огнем, не являются носителями этой культуры, то они проходят формально. У большинства и детей, и родителей, которые сами не знают балачки, а их заставляют перевести какое-то предложение или целый абзац на нее или с нее, она вызывает отторжение.
Игорь Померанцев: Вы должно быть знаете, что расказачивание – это практически уничтожение целого пласта определенного быта кубанских казаков, их как политической силы, экономической силы. С моей точки зрения, это глубокая травма.
Андрей Кошик: Расказачивание оказалось куда более сильным и мощным, и болезненным, и смертельным маховиком, потому что проходило в начале 30-х годов, наложилось на Голодомор, когда целые станицы заносились на черные доски. Казачество современное не восстановилось до сих пор, потому что была прервана эта связь. Так как казачество в советской парадигме истории ассоциировалось с белым движением, Кубань, Екатеринодар, донская земля, Новочеркасск, они были такой Вандеей советской власти в годы Гражданской войны, ассоциирование себя с ними не поощрялось, разумеется. Выросло несколько поколений, которые не ассоциировали себя с казаками, у которых прервалась эта историческая преемственность. Сегодня власти отчитываются, что у нас в крае тысячи, десятки тысяч казаков, около полумиллиона вместе с семьями – такой цифрой любят козырять власти официальные, хотя как это высчитывается, непонятно, скорее всего эта цифра взята с потолка.
–В Украине официально массовый голод или Голодомор 1932-33 годов признан геноцидом. Чему учили вас учителя истории, найдены ли какие-то слова для этого чудовищного явления?
–Про Голодомор я не слышал в школе или в институте. Но я общался с несколькими людьми, пожилыми людьми, которые пережили эти события. Была знакомая пожилая женщина, ей было больше 80 лет в начале 2000-х годов, Примакова, по-моему, Мария Петровна. Она выросла как раз в кубанской станице и рассказывала про ужас этого голода, про то, как они приходили в город выменивать что-то на хлеб. Однажды по дороге на нее напал людоед, человек, который хотел ее убить и съесть. Она была вынуждена бросить крынку с водой и убежать. Такие воспоминания были у тех людей, которые прожили здесь всю жизнь.
–Андрей, вы знаете такое выражение "«дитячi вузелки»?
–Я не слышал его вообще.
–В переводе с украинского это означает "детские узелки". Так называли маленькие котомочки с зёрнами, их вешали на шею детям, это во времена Голодомора, на случай смерти родителей, чтобы дети хотя бы могли съесть потом эти самые зернышки. Когда приходили отряды продразверстки, они обыскивали детей, искали «узелке" и забирали их. У меня ещё вопрос. Вы знаете слово "суржик" – это смесь бытового украинского и русского языков. Причем этот самый суржик зафиксирован в украинской литературе. Например, есть знаменитая пьеса Михаила Старицкого "За двумя зайцами" (укр. За двома зайцями), там очень сильный элемент суржика. Я возвращаюсь к балачке, она входит хоть как-то в состав кубанской литературы?
–Конечно. И балачка, и частично украинский язык, благодаря атаману Кухаренко, жившему в XIX веке, они являются неотъемлемой частью кубанской культуры, литературы не только профессиональной, но и народной. Наверное, сегодня главным пропагандистом, главным рупором балачки является знаменитый Кубанский казачий хор под руководством Захарченко – это одна из визитных карточек Краснодарского края, песни которого слышит весь мир, они часто выступают в Москве, в других странах. Как раз хор исполняет песни на и на украинском языке, и на балачке. Благодаря им многие жители Краснодарского края знакомятся с этой частью культуры, знакомятся с этой особенностью, с этим прошлым Краснодарского края.
–Андрей, лет 20 назад я смотрел документальный британский фильм, он назывался "Рука Сталина", и он был посвящен Голодомору на Кубани. Это пронзительный фильм, боюсь, что вам его не показывали.
–Нет.
–Я постараюсь найти этот фильм, он с английскими субтитрами, многие станичники говорят и поют на украинском. Я найду их песню для нашей передачи.
Далее в программе:
Радиоантология современной русской поэзии.
Стихи Александра Францева (Архангельск).
Поэт родился в 1981г., в поселке под Архангельском. Печатался в журналах «Двина», «Новый Мир», «Сибирские Огни», «Звезда» и др.
* * *
В чужой квартире, в городе чужом,
где прошлое завешено бельём
и мебелью заставлено — в облезлой
хрущёвке, на четвёртом этаже,
где всё сбылось — мне нечего уже
нашарить в памяти нетрезвой.
Там, в деревянной раме, круглый год
в окне затянут марлей небосвод,
и хмурый день насквозь прокурен.
На лестнице знакомая герла,
по кругу вермут из горла —
Кириллов, Мерц да Хабибулин.
Прими давай, наколки разверни.
Давно уж где-то сгинули они,
дурь нюхая в притонах гонорейных,
на скверных адресах своей страны
среди обкуренной шпаны,
не слышавшей о кушнерах и рейнах.
Лишь ты своё бубнишь который год.
И только прожитого полон рот,
как печень — давешней отравой.
А во дворе вчерашний снег горчит,
и ни одна звезда не говорит
над равнодушною державой.
Из истории музыкального авангарда России.
За что я люблю свою собаку. Рассказы собачников.
