- Российские власти отрицают возобновление ограничительных мер из-за коронавируса, врачи требуют обещанных выплат, а число заболевших COVID-19 растёт.
- В России подвели итоги региональных выборов, растянутых на три дня. Движение "Голос" зафиксировало 1700 жалоб избирателей.
- Верховный суд России рассматривает апелляцию по делу предполагаемых последователей запрещённой в России исламской организации "Хизб ут-Тахрир".
В европейских странах несколько недель подряд наблюдается рост заболеваемости коронавирусом, власти ужесточают ограничительные меры. В Израиле, например, возобновили карантин. В России, где за сутки, по данным оперативного штаба, заболели 5762 человека, уже несколько недель говорят о мифическом 20 сентября как о дне возобновления ограничительных мер. Власти это отрицают, но напоминают о масочном режиме, время от времени штрафуют нарушителей и, как говорят, готовят врачей.
По данным на 17 сентября, в России зарегистрирован 1 085 281 случай заболевания COVID-19. Во всем мире число заболевших вплотную приблизилось к отметке в 30 миллионов человек.
В студии Радио Свобода – оргсекретарь межрегионального профсоюза работников здравоохранения "Действие" Александр Золотарев, на видеосвязи – юрист Андрей Милованов.
Видеоверсия программы
Александр, расскажите, пожалуйста, об акции, которую сейчас готовят врачи. Действительно ли не все получили обещанные президентом еще весной дополнительные выплаты за работу с коронавирусными больными?
Александр Золотарев: Межрегиональный профсоюз "Действие" запланировал на вторую половину сентября и на первую половину октября в регионах, где у нас имеются первичные профсоюзные организации и координаторы, проведение акций протеста, посвященных проблемам, связанным с "ковидными" и страховыми выплатами тем медицинским работникам, которые переболели COVID с сопутствующими осложнениями и имеют проблемы с выплатами.
Марьяна Торочешникова: А в каких это регионах?
Проще выделить те регионы, где нет проблем с "ковидными" выплатами медикам
Александр Золотарев: В профсоюз "Действие" обращаются медицинские работники из всех регионов страны. Наверное, проще выделить те регионы, где этих проблем нет. Прежде всего, это Пензенская область, где у нас очень сильная первичная профсоюзная организация на "скорой помощи", и там нам удалось в свое время путем коллективных переговоров добиться внесения улучшающих условий. Проблем нет и в Санкт-Петербурге, и в Тверской области – на скорой помощи города Ржева и еще в ряде первичных профсоюзных организаций, где нам удалось в июле путем коллективных обращений в надзорные инстанции добиться положенных выплат.
Марьяна Торочешникова: По вашим оценкам, сколько врачей не получили обещанное от государства за свой героический труд во время вспышки коронавируса?
Александр Золотарев: В каждом регионе, в каждой медицинской организации ситуация выглядит по-разному. Где-то ущемлены в конкретных выплатах работники "скорой помощи". В рамках 484-го постановления предусмотрены выплаты за подтвержденный COVID, а в рамках 415-го постановления – за так называемые "группы риска". В ряде регионов мы наблюдаем ущемление работников первичного звена (это поликлиническое звено). В некоторых регионах это стационарное звено. Позиция официальных органов власти заключается в том, что они полагают: выплаты положены в рамках 484-го постановления в случае, если медицинская организация уже перепрофилирована под COVID-центр или бригады скорой помощи выделены в специализированные "ковидные", а по 415-му постановлению выплаты положены специализированным бригадам в том случае, если имеются факты подтвержденного COVID-19, а обычным линейным бригадам их не положено. Позиция профсоюза: этими разъяснениями Минздрава, которые на самом деле не являются юридическим документом, ущемляются права медицинских работников.
Марьяна Торочешникова: Получается, что, с одной стороны, президент на всю страну обещает, что платить будут нормально, а с другой стороны, чиновники на местах, отталкиваясь от разъяснений Минздрава, считают: "Нет, вы же возили людей с неподтвержденным коронавирусом, значит, эти доплаты вам не положены". А о каких суммах идет речь?
Александр Золотарев: По 484-му постановлению, врачам – 80 тысяч рублей, среднему медперсоналу – 50 тысяч рублей, фельдшерам "скорой помощи" – 25 тысяч рублей. А в 415-м постановлении речь идет о процентном соотношении, и учитываются 9 месяцев предыдущего периода, то есть 2019 года.
Марьяна Торочешникова: Это довольно ощутимые деньги.
Александр Золотарев: Но мы располагаем сведениями, что в большинстве случаев обещанные президентом суммы либо выплачивают не в полном объеме, либо полностью удерживают.
Марьяна Торочешникова: Сейчас всех опять пугают ростом заболеваемости, но говорят, что врачи готовы. А они действительно готовы, достаточно оснащены? Им теперь не нужно собирать, как это было весной, деньги на костюмы специальной защиты, на какие-то еще препараты и приспособления, необходимые для борьбы с такого рода инфекцией?
Александр Золотарев: Я бы здесь выделил несколько периодов. Первый период – это начало пандемии, март-апрель-май, когда в профсоюз начали массово поступать из регионов жалобы на нехватку средств индивидуальной защиты. Не было даже масок, халаты были не те, не в полной мере проводилось обследование медицинских работников на COVID и так далее. Потом наступил определенный момент, когда подключился профсоюз, мы подготовили обращения в надзорные инстанции, и в июне-июле эта проблема как-то спала. А сейчас я снова наблюдаю всплеск жалоб в регионах: одноразовые средства защиты превращают в многоразовые, тем самым создавая угрозу жизни не только медицинских работников, но и пациентов.
Марьяна Торочешникова: А врачи уже готовы бороться с инфекцией?
Александр Золотарев: Медицинский работник в любом случае окажет медицинскую помощь, то есть он готов бороться. Но его загоняют в определенные рамки: идет увеличение нагрузки, причем в несколько раз. Наверное, вы знаете, что "скорая помощь" вынуждена несколько часов стоять в очереди в инфекционное отделение.
Марьяна Торочешникова: До сих пор?!
Александр Золотарев: Да. А пациенты вынуждены по несколько часов ждать скорую помощь. Чтобы получить необходимую амбулаторную помощь в поликлинике, пациенты выстаивают огромные очереди. Это тоже издержки существующей системы, порождение "оптимизационных" моментов, связанных с сокращением первичного звена, с недоукомплектовкой бригад скорой медицинской помощи, с сокращением коечного фонда в стационарах: все это приводит к увеличению нагрузки. При этом нет соответствующей доплаты, выплат, положенных медработникам в это героическое время.
Марьяна Торочешникова: И на этом фоне нам сообщают о том, что в России статистика потихонечку начала ползти вверх! Сейчас, правда, не такими бешеными темпами, но тем не менее. Жутковато.
После того как в стране объявили режим повышенной готовности и самоизоляцию (многие назвали это "режимом ХЗ", так как было вообще непонятно, что это такое), во многих регионах начали вводить штрафы. В том числе штрафовали и медиков, которым, например, в Москве разрешали перемещаться без всяких специальных регистраций и отметок. В каком состоянии сейчас дела тех людей, которых штрафовали? И правомерны ли штрафы, которые выписывают до сих пор?
Андрей Милованов: Собственно, "режим ХЗ" никуда не ушел. Мы с апреля обжалуем московские штрафы: здесь их в основном выписывают по статье 3.18.1 Кодекса Москвы об административных правонарушениях. Я где-то в июле уже перестал считать, сколько жалоб подано, когда их количество перевалило за тысячу. И сейчас суды начали отменять постановления о штрафах, признавая, что они незаконны. Еще в апреле было понятно, что московские штрафы за нарушение самоизоляции не совсем соответствуют закону. В КоАПе есть статья 20.6.1, по которой должны привлекать к ответственности за нарушение режима повышенной готовности, и Верховный суд в апреле на это указал. Но в каких-то регионах это услышали, а в Москве почему-то не обратили внимания и стали выписывать штрафы всем подряд. Сейчас суды завалены делами о штрафах, как и организации, которые в Москве их выписывали, причем завалены настолько, что не успевают отслеживать, какие постановления обжалованы, какие не обжалованы, какие вступили в силу, а какие нет. Сейчас дошло до того, что в августе МАДИ, ОАТИ, организатор перевозок, Главконтроль стали передавать судебным приставам для взыскания штрафов не вступившие в силу постановления, что противоречит закону. Но приставы обязаны взыскивать, и они взыскивают. При этом суды завалены жалобами граждан на эти постановления. Еще с июня-июля направляли запросы в эти органы для предоставления материалов дел, а их не передают.
Марьяна Торочешникова: Один из наших коллег тоже получил штрафы за нарушение карантина. У него был положительный тест на коронавирус, он пользовался системой социального мониторинга, и ему пришел штраф по техническому сбою. Он пошел его обжаловать в мировой суд, но мировая судья сказала всем собравшимся в тот день: "Я не буду ничего рассматривать. Вам всем сейчас должны прийти СМС-сообщения о том, что ваши штрафы отменены: принято решение, что отменяются все штрафы за нарушение именно карантина". Действительно ли такое решение принято в Москве, или судья хотела таким образом избавиться от людей, которые толпятся у неё в большом количестве и ждут решения по своему делу?
Андрей Милованов: В СМИ такие новости были, но официально такого решения нигде не было. Я думаю, это был все-таки районный, а не мировой суд, потому что такие дела рассматривают районные суды, а они сейчас вынуждены отменять эти постановления по статье 2.9 КоАП РФ в связи с малозначительностью. Суды не могут отменить эти постановления за отсутствием состава правонарушения, потому что у них нет материалов дел, поэтому они вынуждены предлагать гражданам либо отменять постановление по малозначительности (а это не реабилитирующее основание), либо ждать, пока московские учреждения предоставят в суды материалы дел. И в это время московские учреждения – МАДИ, ОАТИ, Главконтроль, организатор перевозок – передают эти постановления приставам для принудительного взыскания.
Марьяна Торочешникова: Если это не какая-то огромная сумма (а я знаю, что доходило до 90 тысяч), то иногда человек просто плюнет и не пойдет.
Человеку выписали штраф в пять тысяч рублей за отсутствие маски, а он по состоянию здоровья не может находиться в маске
Андрей Милованов: Да, многие, к сожалению, пожаловавшись в суд и прождав два-три месяца, отчаявшись, оплачивают эти штрафы со словами: "Государство не победить".
Марьяна Торочешникова: То есть это абсолютнейший произвол и то, что Медведев называл в свое время правовым нигилизмом со стороны тех людей, которые должны следить за правами граждан!
Дмитрий Песков, пресс-секретарь президента Путина, в очередной раз сказал, что 20-го числа ничего усиливать не будут, не введут никаких изоляций, никаких дополнительных режимов повышенной готовности. Но что делать сейчас? Понятно, что делать людям, которые возвращаются из-за границы. Понятно, как вести себя в общественных местах. Вправе ли сейчас власти оштрафовать человека без маски в общественном транспорте, например, в Москве, где действует масочный режим?
Андрей Милованов: К сожалению, я не могу точно ответить на эти вопросы. Нет даже ответа на вопрос, штрафовать ли за отсутствие маски в общественном транспорте, ведь причины, по которым человек может быть без маски, объективно возможны. Буквально на этой неделе человеку выписали штраф в пять тысяч рублей за нахождение без маски в общественном транспорте, а он по состоянию здоровья не может находиться в маске. Он направлялся в больницу, потому что ему было трудно дышать, и там врач указал, что из-за затруднения дыхания у него поднялось давление, и посоветовал ему не носить постоянно маску. Но человека оштрафовали.
Марьяна Торочешникова: То есть над всеми сейчас висит дамоклов меч: повезет или не повезет, поскольку эти указы фактически еще не отменены, этот странный режим действует. И если вас оштрафуют, а вы не согласны со штрафом, не факт, что вам удастся его обжаловать?
Андрей Милованов: Я думаю, обжаловать удастся: по крайней мере в Москве сейчас отменяют эти штрафы по статье 3.18.1, потому что они противоречат закону.
Марьяна Торочешникова: Главное, чтобы постановление об этом штрафе не передали приставам до того, как вы его обжалуете.
Андрей Милованов: Да, в течение десяти дней с того момента, как вы получили постановление, нужно его обжаловать.
Марьяна Торочешникова: Объявлено, что в России изобрели вакцину против коронавируса, ее уже везде разрекламировали. Говорят, что в Москве сейчас проходят заключительные испытания, должны набрать 40 тысяч добровольцев, прежде чем внедрять ее в массы. В то же время министр здравоохранения сначала говорил, что будут вакцинировать всех медиков, всех учителей и тех, кто находится в группе риска, но теперь он поправился и сказал: "Нет, мы никого не будем заставлять делать эту прививку, просто будем рекомендовать". Александр, какова позиция профсоюза на этот счет?
Александр Золотарев: Позиция профсоюза однозначна: при проведении вакцинирования должен соблюдаться принцип добровольности. И, конечно, сначала должны быть проведены все необходимые клинические исследования. Вся эта процедура прописана в российском законодательстве.
Хочу еще сказать об акции протеста медиков. Было указано, что она готовится в 15 городах, а теперь уже в 20, то есть мы набираем обороты. К нам потихоньку подключаются все новые и новые регионы, которые тоже хотят защищать свои права. В ряде регионов организаторам публичных мероприятий уже отказывают в проведении пикетирования. На митинги мы пока не решились, пока это небольшие пикетирования, и из ряда регионов поступают тревожные звонки: идет давление со стороны муниципальных органов власти и силовых структур на тех врачей, которые выступают организаторами. Это тревожная ситуация. Получается, что им не только не доплачивают, но еще и ущемляют их конституционные права на свободу выступлений, на проведение публичных мероприятий.
В России прошел Единый день голосования, который "для удобства избирателей" Центризбирком растянул на три дня. Многие независимые кандидаты и наблюдатели за выборами выступали против этого, опасаясь фальсификаций. И не зря. Например, в Краснодаре наблюдатели заподозрили массовый вброс бюллетеней в первый же день голосования – 11 сентября.
"УФИМСКАЯ ДВАДЦАТКА" ТРЕБУЕТ ОПРАВДАНИЯ
16 сентября суд в Ростове-на-Дону приговорил к срокам от 13 до 19 лет семерых крымских татар по обвинению в создании бахчисарайской ячейки запрещенной в России и признанной террористической организации "Хизб ут-Тахрир". Правда, одного обвиняемого оправдали, и это первый оправдательный приговор по подобным делам. Правозащитники не раз отмечали, что в "террористы" часто записывают мирных мусульман, которые не имеют отношения к свержению власти или насилию. Зато обвинив их в приверженности "Хизб ут-Тахрир", например, легко давать положительные отчеты об антитеррористической деятельности. В Уфе, скажем, очередную ячейку этой запрещенной в России организации ФСБ нашла еще в 2015 году. Почти все подсудимые, а их 20 человек, свою вину отрицают. Сейчас их дело в апелляции, его рассматривает Верховный суд России.
В нашей студии – адвокат одного из обвиняемых по делу "уфимской двадцатки" Дмитрий Сотников, на видеосвязи – адвокат Каринна Москаленко.
Дмитрий, как проходит апелляция в Верховном суде РФ? По вашим ощущениям, есть ли надежда на то, что верховные судьи пересмотрят суровые приговоры для этих людей?
Дмитрий Сотников: Надежда, как говорится, умирает последней, то есть она есть всегда. Но еще Вышинский говорил о том, что судьи – это прежде всего лица политические, субъекты политики государства. И когда судят членов какой-то политической партии, если не будет никакой отмашки от руководства, этих лиц осудят, потому что какой политической партии в России существовать, а какой не существовать, решает Кремль, а не судьи. Судьи назначаются президентом РФ, и если судья вынесет решение, которое не ложится в канву политических решений, принимаемых руководством страны, то этого судью по тем или иным основаниям как минимум лишат судейских полномочий.
Марьяна Торочешникова: Я могу понять политическую подоплеку. "Хизб ут-Тахрир аль-Ислами" – запрещенная в России и признанная террористической организация (ну, так уж случилось, Верховный суд так решил). Это панисламистская политическая партия. Но людей судят просто за то, что они в ней состояли! Даже предположим, что они были членами этой организации, и только за это им назначают по 20, 22, 24 года лишения свободы?
Дмитрий Сотников: Да, только за это. Говоря о какой-то террористической деятельности, мы понимаем, что есть теракт или подготовка, планирование теракта. С другой стороны, есть призывы к совершению террористических актов, есть финансирование терроризма. Но все это крутится вокруг конкретных террористических актов, которые наносят ущерб: гибнут люди, гибнет имущество, если теракт вовремя не предотвращается. Однако для всего этого нужны доказательства. Если теракт предотвращен, должны быть какие-то планы действий, записи по поводу того, какой конкретно теракт хотят совершить люди, где, когда, как. Здесь же ничего этого нет.
Статья Уголовного кодекса сформулирована таким образом, что есть решение Верховного суда (оно, кстати, до сих пор нигде официально не опубликовано), в котором сказано, что "Хизб ут-Тахрир" является запрещенной террористической организацией. Это решение принималось в составе органов Генеральной прокуратуры, Министерства юстиции, ФСБ и судей, то есть кроме представителей государства в принятии этого решения никто не участвовал. И когда лица, уже осужденные по делам, которые во множестве идут сейчас по делу "Хизб ут-Тахрир", подают жалобы на это решение 2003 года, им отвечают: "Извините, вы – не сторона по делу, вы не можете обжаловать это решение".
Зачем государству эти дутые цифры? Оно само себя убеждает в том, что оно работает
Мы имеем решение суда, где написано, что это террористическая организация. Не важно, зачем ты пришел на это собрание. Может быть, ты просто пришел за компанию с другом, может быть, ты вообще не знал, кто и для чего там собирается, вообще никогда об этом не слышал, случайно оказался там. Но если ты пришел, и эфэсбэшные опера тебя за этим застукали, записали, как ты зашел в определенную квартиру в определенное время, – все, ты рискуешь. Тебя берут в разработку, заставляют назвать всех людей, которые были с тобой. Если ты отказываешься называть, то тебя записывают в члены этой организации, и ты получаешь 10, 15, 20 лет как член террористической организации. Если ты называешь членов, то подписываешь сделку со следствием и получаешь пять-шесть лет с возможностью условно-досрочного освобождения.
Марьяна Торочешникова: А как это соотносится с борьбой с терроризмом?
Дмитрий Сотников: Я думаю, это, прежде всего, соотносится с тем, что следственные органы ФСБ существуют по всей России. При этом пограничным регионам легче набирать статистику, потому что все, что происходит на границе – незаконный переход границы, контрабанда и так далее – это сфера ФСБ. А в тех регионах, которые не являются пограничными, находятся в Центральной части России, статистику, конечно, создавать сложнее. У нас есть пул запрещенных организаций, и его постоянно наращивают, чтобы создавать видимость работы, статистику (недавно запретили АУЕ, например). Понятно, как наращивается эта статистика, как идет разделение бюджета. Но я просто не понимаю, для чего государству эти дутые цифры! То есть оно само себя убеждает в том, что оно работает.
Марьяна Торочешникова: Но речь же идет о жизнях реальных людей, которым дают по 20, 22, 24 года!
Каринна Акоповна, находясь в Страсбурге, по "удаленке", как я понимаю, вы все же участвуете в апелляции в Верховном суде. Что не так с этим делом?
Каринна Москаленко: С этим делом все не так. Во-первых, мы с Дмитрием и с адвокатом Черновым защищаем абсолютно невиновных людей. Это, как правило, самое трудное в работе адвоката, но также и самое достойное, и самое почетное, потому что они, конечно, безнадежны, а против них вся машина. Дмитрий уже упоминал о том решении Верховного суда. Я добавлю, что это заседание проходило в закрытом режиме, решение выносилось единолично судьей Верховного суда. И посмотрите, сколько сегодня разрушено судеб, семей, жизней детей, взрослых, старших, родителей, которые просто умирают! Защищая невиновных, мы работали очень жестко, и сначала у нас возникли сложные отношения с судом, он не давал нам слова сказать. Со временем суд дал нам возможность высказаться, поэтому у нас появилась некоторая надежда. Вы представляете, меня из Страсбурга, откуда я не могла вылететь, председательствующий судья разрешил подключить по видеоконференцсвязи!
Дело в том, что власти нашли очень удобный способ объявить террористами группу активных ребят, не просто исповедующих мусульманскую веру, а интересующихся спорными вопросами, любящих обсуждать эти вещи. Они участвовали во всех беседах на духовные темы, организовывали открытые конференции. Они не прятались. Они не имеют никакого отношения ни к какой террористической организации "Хизб ут-Тахрир", и уже по одному только этому должны быть оправданы.
Да, это формальная вещь. Если доказали, что кто-то является членом организации и участвует в ней как активный член, этот человек может понести наказание. Но, во-первых, вы посмотрите, какая несоразмерность наказания! А во-вторых, про этих ребят ничего не доказано. Отсутствуют протоколы обысков, они просто исчезли. Один из моих подзащитных сказал, что в этих протоколах было так много легко устанавливаемых ложных фактов, что, я думаю, их просто спрятали. А в отсутствие протоколов обысков у них вообще нет доказательств. Все акты по оперативно-разыскной деятельности были уничтожены, и все эти доказательства не дошли до суда. И это не случайно.
А с точки зрения того, почему эта организация была признана террористической, заслуженно или не заслуженно, мы можем судить только об одном: она была признана таковой в условиях, не обеспечивающих справедливое судебное разбирательство. И никто не может это обжаловать, потому что нет даты официального опубликования документа, то есть не было того времени, когда можно было обжаловать это решение. Оно совершенно нелегитимно. Мы уверены в невиновности наших подзащитных и будем надеяться на отмену этого неправосудного приговора.
Марьяна Торочешникова: Дмитрий, по вашим ощущениям, как настроены сейчас верховные судьи?
Дмитрий Сотников: Я очень надеюсь, что верховные судьи исключат из обвинения как минимум 278-ю статью. Во всяком случае, про "насильственное изменение конституционного строя" ни в обвинительном заключении, ни в приговоре суда первой инстанции вообще ничего не сказано. Людей судят просто за участие в организации.
Марьяна Торочешникова: Хотя и сам этот факт тоже, насколько я понимаю, не доказан.
Дмитрий Сотников: Да, не доказан, потому что им вменяется участие в "политической партии", а политическая партия имеет фиксированное членство, и конкретно в "Хизб ут-Тахрир" существует процедура дачи клятвы.
Марьяна Торочешникова: Вы считаете, что в Верховном суде должны снять хотя бы одно обвинение?
Дмитрий Сотников: Да, я так считаю.
