Ссылки для упрощенного доступа

"Атлант" втянул плечи


Юрий Жиромский во время протестов в Минске
Юрий Жиромский во время протестов в Минске

Каждую субботу в Беларуси в рамках протестного движения, начавшегося после президентских выборов, на улицы выходят женщины. В минувшие выходные к ним присоединились студенты, которых жестоко избили сотрудники ОМОНа. И одновременно с этим закончились забастовки на крупных промышленных предприятиях. Заводы работают. Рабочие участвуют лишь в воскресных маршах, но массовый их протест, на который возлагались большие надежды, очевидно, задушен.

На минском заводе холодильного оборудования "Атлант" работают приблизительно 6 тысяч человек. Он известен тем, что здесь, впервые в СССР, разработали и выпустили двухкамерный холодильник и морозильник. Этот завод сейчас возглавляет Дмитрий Соколовский, назначенный Лукашенко на должность гендиректора лишь этой весной. Перед выборами Лукашенко поменял директора и на еще одном любимом своем предприятии – Минском заводе колесных тягачей (завод изготавливает среди прочего шасси для российских ракетных комплексов "Искандер").

Акция протеста некоторых сотрудников завода "Атлант" 14 августа
Акция протеста некоторых сотрудников завода "Атлант" 14 августа

Один из организаторов неудавшейся забастовки на "Атланте" Юрий Жиромский решил уволиться. Как он рассказывает в интервью Радио Свобода, "по соображениям совести":

– Сразу после выборов мы собирали забастовку через телеграм, – рассказывает Юрий Жиромский. – Я пытался сагитировать людей собирать подписи, у моего коллеги получилось собрать 150 подписей (чтобы объявить забастовку на предприятии, необходимо собрать подписи. – Прим. РС). Правда, когда надо было нести их генеральному директору, начали вставлять палки в колеса: коллеге блокировали пропуск, например. Я пришел на митинг с флагом, в рубахе "Атлант", встретил несколько человек с завода. Они мне сказали, что да, конечно, много недовольных, но они боятся. К кому я ни подходил, мне все отвечали: "Давай потом, я буду последним", "Давай позже", "Я сначала посмотрю, что у вас выйдет". Согласие дали студенты из БРСМ (Белорусский республиканский союз молодежи, проправительственная организация, которую поддерживает Александр Лукашенко. – Прим. РС), но они не являются постоянными сотрудниками.

– А почему они были согласны?

– Потому что молодые ребята в силу возраста лучше понимают ситуацию, они временно на заводе, терять им нечего.

– Так они же из БРСМ!

– И что? Туда людей загоняют силой, особо не спрашивают, поэтому они выражали свое мнение таким вот образом. Их с 20 августа начали увольнять, у них учеба начиналась. Человек, который собирал подписи параллельно с нами, пытался повлиять на Соколовского, просил собрать всех централизованно в клубе, но ему отказали. Сейчас он собирается тоже увольняться, потому что ему не дают нормально выполнять работу. Я собрал группу из 40 человек, но они были не из одного цеха, хотя изначально я думал организовать наш цех…

На заводе сейчас проблемы, кредиты не дают. Россия будет покупать или нет – тоже под вопросом

То есть большинство сотрудников в забастовке участвовать отказались?

– Когда мы поняли, что действующие сотрудники, которые все-таки поставили подпись, дали задний ход и стали говорить: "Нет, когда вон те выйдут, тогда и мы выйдем", стало понятно, что ничего не получится. И я решил уволиться. Я решил – доработаю свой контракт и уйду. Я озвучил свою позицию, многие ко мне прислушались. Еще трое уходят вместе со мной после окончания контракта. Я людям объяснял в таком ключе: на заводе сейчас проблемы, кредиты не дают. Россия будет покупать или нет – тоже под вопросом (основной покупатель холодильников "Атлант" – Россия. – Прим. РС). Завод встанет и так, и так, чего тут ловить? Боитесь бастовать? Просто увольняйтесь, другую работу найдите, так будет гораздо надежнее, чем потом ходить к начальству и просить зарплату.

– А вам кто-нибудь палки в колеса вставлял за вашу инициативу?

– Нет. Несмотря на то что я два дня не работал. Мне просто сказали: уходишь по статье или продолжаешь работать. Но мы и действовали аккуратно, понимая, что будут какие-то репрессии. Кагэбэшники на проходной стояли. Люди в штатском, в масках. Когда рабочие пытались выходить, они снимали турникет или записывали их ФИО, чтобы потом с ними отдельно разбираться. Чтобы их не подставлять, мы очень осторожно координировали наши действия. В итоге же все, кто был за, испугались и работали дальше. Говорят: "у меня дети", "у меня кредит", "у меня ипотека".

– У вас тоже семья, маленький ребенок? Как ваша жена отнеслась к этому?

– Она отнеслась с пониманием. Мы жили в общежитии, и там она видела, как прямо под окнами избивали людей. Я тоже предполагал, что будет что-то жесткое, ожидал, что народ разгонять будут вообще с боевыми патронами. Под окнами взрывали светошумовые гранаты, газу слезоточивого нанесло в общежитие, дышать невозможно было, омоновцы везде бегали, всю ночь буйствовали, кричали, стреляли, угрожали. Из-за этого жена прониклась и поддержала меня. Мама у меня на главпочтамте работает, она сказала, что у них тоже бастуют люди, давай и ты дерзай, принимай решение сам.

– Ведь была такая волна, столько людей возлагали надежды на рабочих заводов, почему не получилось?

Я вам больше скажу. У меня на смене один человек трое суток провел в Жодино, потом неделю на больничном. Вернулся на работу весь синий от побоев. Все понимающе кивали, готовы были ему помочь, подменить, но все равно у каждого свои причины: деньги, дети, ответственность. Все всё понимают, очень многие участвуют в маршах. Соколовский даже обронил фразу, сказав, что он сам ходил в воскресенье на митинг и выражал свою позицию, но сейчас он работает. У меня мастер непосредственно был у стелы (памятник "Минск – город-герой". – Прим. РС) десятого числа, видел все своими глазами, как его друзей избивали. У него оправдание такое: я старый, кто меня потом куда возьмет, я доработаю до пенсии и уйду.

– Но другие заводы участвовали в забастовке: МЗКТ, "Белкалий", МАЗ, МТЗ, "Керамин", их было очень много, почти весь Минск.

Да, но наши боялись, что нечем будет кормить детей. Я связывался даже с центром солидарности Беларуси, звонил, уточнял, как получить помощь в случае увольнения.

– О чем идет речь?

Белорусский фонд солидарности. Я сам писал заявку, что я увольняюсь и мне нужна помощь, мне сказали, что для того, чтобы помощь эту получить, нужно снять коллективное видео. А как это сделать, если люди подпись боятся поставить? Я объясняю, что если бы каждый из нас встал, то нелегитимные власти бы сейчас думали, как им взаимодействовать с нами, а не наоборот.

– Когда появились свидетельства пыток над людьми, как вы это оценивали?

– Я удивился, что они вообще вышли оттуда. Невероятное везение – выйти живым из Окрестина и особенно Володарского (СИЗО в Минске. – Прим. РС). Про эти места я наслышан и в мирное время. И когда мне тут причитают, кто же их таблетками накормил, что они в зверей превратились, мне смешно. Это их работа, они так каждый день тренируются. Это всегда было!

– Так и фальсификации выборов тоже были всегда…

Да, это все задокументировано. 2015, 2010, 2005... В тюрьмах, в армии, в исполкомах, детсадах и школах – везде заставляли голосовать.

– Если мы представим себе завод как модель государства, то каков процент тех, кто не опасается, а поддерживает Лукашенко и говорит о том, что митинги проплачены?

– Люди старшего возраста, процентов 15. Они считают, что протесты бессмысленны и вредны, что синяки и травмы – это постановка и фейки и "Лукашенко еще мало дал". Эти люди не гонимы, но на них посматривают с сожалением. Поддержки у большинства они не находят.

– У вас лично какие прогнозы?

Мы сами все сделаем, а Лукашенко выдохнется. Я не вижу никаких предпосылок для того, чтобы Лукашенко дальше оставался у власти. Если бы Кремль хотел что-то изменить, у нас бы не было сейчас митингов на повестке дня. И я думаю, что через некоторое время он покинет страну, перед этим сделав все, что в его силах, чтобы развалить IT и банковскую систему, чтоб у нас "на тры дня тольки муки асталася".

– Это оптимистичный прогноз?

– Это реалистичный прогноз. Оптимистичный для меня персонально – парламентская республика и президент Николай Статкевич (бывший кандидат в президенты Беларуси, узник совести, осужденный после президентских выборов 2010 года за организацию массовых беспорядков, ныне на него заведено уголовное дело с теми же обвинениями: он был задержан по дороге на пикет по сбору подписей за выдвижение кандидатуры Светланы Тихановской в мае этого года. – Прим. РС). Я общался с людьми просто на улицах, они говорили, что вот вы выгоните Лукашенко, а дальше что? Здесь все равно зона влияния России. Поставят человека, который ослабит гайки, кое-какие реформы проведет, бело-красно-белый флаг даст нам назад для красоты, но Конституция будет написана так, как удобнее Кремлю.

– А Тихановская?

– Жалко её, бедная женщина. Муж до сих пор в тюрьме, никто его освобождать не собирается. Я видел его по видеосвязи в суде, он очень изменился, его тоже жаль. На нее оказывается давление, все, что она скажет не так, может обернуться увечьем для Сергея, и она это понимает. Народ на нее кидается, мол, она домохозяйка… воду льет… Я посмотрел бы на любого, кто оказался бы на ее месте. Так что я ее не осуждаю и искренне сочувствую.

Участники протестов 15 августа
Участники протестов 15 августа

– Как вам оппозиционные кандидаты на пост президента, члены Координационного совета оппозиции?

– Что касается Цепкало, я не могу поверить, что человек, который служил в КГБ, просто так решения принимал, знаете ли... Я слушаю Бабарико, и я согласен на сто процентов – сердцем. А головой я понимаю, что во главе российского Белгазпромбанка 20 лет просто так никто не сидит. Латушко – человек культуры, для нынешнего положения в стране недостаточно жесткий. Прежде всего, надо поворачивать страну на запад, а его Кремль может запугать. Так что, когда перевыборы состоятся, я бы ни за кого из них не голосовал.

– Вам старая когорта политиков больше нравится?

– Да, Статкевич, Позняк, Некляев. Ценности, которые они декларируют, мне близки.

Партнеры: the True Story

XS
SM
MD
LG