Образ Америки волнует писателей, художников, композиторов, но не только их. В этом выпуске Поверх барьеров речь пойдёт о бытовом, житейском образе Америки, какой её увидели наши современники, киевские учёные Людмила Колоколова и Юрий Иванов. От себя добавлю, что наши мнения и суждения говорят не только о предмете разговора, но и о нас самих. С киевскими учёными разговаривает Елена Холоденко.

Моих сегодняшних собеседников за границей ждали – как специалистов высокой квалификации, которых там не хватало. Условия – лучше не пожелаешь: достойная работа по специальности, хорошая зарплата, страховка. Но даже эти блага – далеко не вся жизнь. После учебы в аспирантуре Людмила Колоколова работала в Главной астрономической обсерватории НАН Украины, пока в 1994 году не получила стипендию Макса Планка и не уехала работать в Германию. Спустя два года ее пригласили в Соединенные Штаты. С тех пор Людмила участвует в космических миссиях НАСА к малым телам Солнечной системы. Именно они – кометы, астероиды, спутники планет – ее «подопечные». Сегодня Людмила Колоколова – ведущий научный сотрудник кафедры астрономии в Университете штата Мэриленд. Также она заведует архивом космических данных, полученных миссиями НАСА к малым телам Солнечной системы.

Людмила Колоколова: когда я была в Германии, только начиналась космическая миссия Rosetta. Мы работали над приборами, ставили цели для миссии. А когда я переехала в Америку, мы занимались тоже космическими миссиями, которые имели очень большое будущее: это и Stardust, и Deep Impact – глубокое проникновение, можно сказать. Это была миссия, когда космический корабль ударял по комете, чтобы посмотреть, что там внутри. Когда ты уже вовлечен в миссии, тебя просто переводят на следующую, потому что знают, что ты можешь. А для того, чтобы работать с миссиями НАСА, мне нужно было уже иметь американское гражданство.

Когда я приехала в Америку, я почувствовала, что мне в Германии было лучше, потому что европейская культура больше на украинскую похожа. Американская культура очень сильно отличается. Там другие ценности. В Европе ценилось, что ты ученый. Когда ты говоришь, что ты доктор наук, тебя все уважают. К сожалению, в Америке это не так. Как они говорят «Show me the money»: если у тебя не очень хорошее финансовое положение, то все остальные твои достижения не сильно людей трогают.

В Америке я уже 22 года – у меня нет друзей. У меня есть коллеги по работе, у меня есть то, что они называют activity partner – люди, с которыми я провожу время по интересам. Например, я хожу в дискуссионные клубы, с людьми встречаюсь. Но это все: в клубе с ними поговорил, вышел за пределы – они пошли к себе домой, я – к себе. Я до сих пор звоню в Киев моей подруге Лиде, когда мне нужно о чем-то поговорить. Большую положительную роль для меня играет интернет. У меня много в интернете «друзей», с которыми я могу пообщаться. Слава Богу, я живу в Вашингтоне, где на очень высоком уровне культурная жизнь. Там много посольств. Они устраивают вечера, на которых показывают фильмы своих стран. Или приезжают музыканты из этих стран, и можно пойти на концерты. До этого я жила во Флориде – там вообще была «культурная пустыня». В основном народ занимался тем, что сидел на пляже, а меня это не интересовало.

Сильно увеличивается желание вернуться домой, после того как пообщаешься с людьми, которые оттуда приезжают. Как-то у нас в украинском посольстве был прием – приезжали представители Киево-Могилянской Академии. И они мне говорят: «Возвращайтесь – будете у нас преподавать». И я в ответ: "А почему бы и нет?". Поговорили, они уехали и через пару недель это желание сошло на «нет», потому что много работы, которая переключила мозги.

Американкой я себя совершенно не чувствую. Но не могу сейчас сказать, что чувствую себя украинской. Скорее – европейкой. Я часто езжу на конференции в Европу, любая европейская страна мне близка, по сравнению с Америкой. Но когда я прихожу на работу, я вижу, что ко мне относятся как к специалисту с огромным уважением, и мое мнение ценят, мне этого хватает, чтобы я чувствовала себя нормально.

– Вам приходилось кому-нибудь говорить: «Бросай все и уезжай»?

– Приходилось говорить наоборот – «Не уезжайте, ребята, из Украины». Молодежи я бы такого не сказала. Но людям не молодым уже, у которых английский не очень хороший, у них не будет там перспектив. Единственное, есть люди с детства помешанные на Америке: они любят американские фильмы, музыку, то есть они уже в той культуре. Вот им может быть будет легче. Если меня выгонят на пенсию, я в Америке не останусь, нет. Раньше хотела в Крым уехать, теперь, конечно, это осталось мечтой. В Киев я бы вернулась. У меня это формулируется так – я бы вернулась в Европу. Я смогла реализоваться за границей как специалист в своей области, поучаствовать в очень интересных проектах. У меня есть дочка, но – нет мужа, новой семьи. Я встречала много людей, но ни с кем у меня не сложилось внутренней близости, чтобы хотелось с этим человеком жить… Я поддерживаю контакт со своим бывшим мужем. В общем-то, он такой, как и был. С ним мне легко. Хотя это не значит, что я собираюсь вернуться к нему. Но до сих пор я не встретила ни одного человека, с которым мне было бы так комфортно просто проводить время свободное. Вместе куда-то ходить и потом обсуждать то, что мы видели. Американцы совсем другие.

Юрий Иванов – оптик-разработчик. В профессии – уже полвека. Хотя, говорит, физику любил с детства. В 13 лет открыл для себя мир оптики. А во взрослой жизни оптические эксперименты проникли даже в его хобби – увлекся подводной фотосъемкой. Без малого тридцать лет Юрий Стратонович работает в Главной астрономической обсерватории НАН Украины. В настоящее время он – старший научный сотрудник Лаборатории космического приборостроения, которую и организовал вместе с коллегами. Юрий Иванов пытался уехать дважды – в Канаду и Соединенные Штаты Америки.

– Мне было интересно и с профессиональной точки зрения, и с житейской. Я думал, что со своими знаниями, навыками, я там прийдусь как-то ко двору, укоренюсь и перевезу туда свою семью и буду благополучно жить и работать в спокойной атмосфере. Это была уже, конечно, Украина, конец 90-х – начало 2000-х. Времена тяжелые. Меня, в общем-то, знали как приличного разработчика. И я надеялся реализовать себя, прежде всего, конечно, профессионально. Среда не была враждебной. Меня встретили великолепно. Надо отдать должное главе фирмы – он очень чутко, даже подключая свою жену, которая следила за тем, чтобы мне было ментально комфортно, встретил меня. Честно говоря, мне предложили царские условия как для вновь прибывшего эмигранта. Враждебным оказалось другое. Я совершенно неожиданно для себя понял, что… это чужое общество, это другая цивилизация. Она ни хуже и не лучше нашей – она просто другая и мне там – не жить. Поработав там, я оттуда вырывался как из тюрьмы. Я совершенно не ожидал от себя такого. Они квалифицировали это как homesick – тоска по дому.

Потом анализируя эти события, я пришел к простому, очевидному выводу: другой менталитет. Люди, живущие там, чувствуют себя свободными. И, наверное, не напрасно они предлагают эту свободу перенести в другие страны. Но в том обществе, как, наверное, и в других – я еще работал в Южной Корее, у меня есть с чем сравнивать – там свои правила. Они неписаные, они всасываются с молоком матери, и их сами проживающие там не чувствуют, потому что они для них естественны. Но эти правила очень жесткие.

Один из моих друзей, поработав в Штатах три или четыре года, может, пять даже, не выдержал – все равно вернулся сюда. Боясь его обидеть, я его спрашиваю: «Сережа, что же вы вернулись? Там же свободная страна…». Он ухмыльнулся и говорит: «Ага, свободная страна строгого режима». Вот эти неписаные правила, если не соблюдать, вы быстро становитесь изгоем. Как пример? Пожалуйста – отношение к женщине. Ухаживая за женщиной здесь, подавая ей пальто или подшучивая, я вполне мог и срок заработать, понимаете? Нам это кажется даже диковатым. Посудите сами: сейчас вспоминают об одном американском политике – что он 30 лет назад кого-то тронул за бедро… Для нас это просто диковато. Но они привыкли, для них это норма.

Интересно, что в Южной Корее совершенно иначе. Там народ откликается на шутки и сам шутит. Он более раскован. Я думаю, что это следствие того, что и у нас, и в Южной Корее общество организовано чуть-чуть иначе. Наш приоритет – общественное перед личным. Западное общество заметно отличается: там приоритет личного над общественным. Мои личные права неприкосновенны, распоряжаюсь только я ими и прочее, прочее. Очевидно, это складывалось веками не напрасно – у нас разные условия выживания. У нас без общества вы не выживите – в нашем климате. Особенно в суровом климате, чуть севернее. Канада и Соединенные Штаты – это продолжение англосаксонской цивилизации, только на Запад. То есть туда приехали люди уже готовые, со своим менталитетом.

Если я видел человека, который бьется дома и ему мешает быт, тяжелые условия, отсутствие работы, я ему сам рекомендовал уезжать из Украины, потому что у этого человека дома , с его характером, я не видел перспектив. И я ему советовал уезжать, и не одному. Один, да, уехал – в Австрию, другой – остался.

Понимаете, эмигранты еще бодрячеством занимаются. По крайней мере, на первых порах: «У меня все хорошо! Я тут… все класс!» и так далее. Есть такое. Наверное, это психологическая самоподдержка. Но вроде бы, более ли менее, судя по другим признакам, как-то благополучно. А там уже пусть распоряжается своей судьбой.

Некоторые здесь, в Украине, особенно услышав, какие условия мне предлагали: «Ну, ты даешь!». Но себя не переделаешь. Слабаком я себя не чувствую. Реализовал себя – и слава Богу. Это, собственно, главное в жизни. И это, наверное, имеет отношение к ощущению счастья. Материальное положение к счастью относится, я думаю, очень и очень опосредовано. Ну, подумайте, у Пушкина не было телевизора, не было планшета, а жил он бурно и временами был просто ослепительно счастлив. А что еще нужно человеку, понимаете?

Далее в передаче:

Писатели и музыка: Н. Некрасов

В "Радиоантологии современной русской поэзии" стихи Ивана Ахметьева.

Поэт родился в Москве в 1950 году. Печатался в самиздате, в журналах Новый мир, Дружба народов, Новое литературное обозрение. Автор пяти книг стихов. Лауреат премии имени Андрея Белого в номинации За заслуги перед литературой.

я встретил двух маленьких близнецов

и хотя они были совершенно одинаковы

посмотрел на меня

только один

***

лобзай меня

твои лобзанья

мне слаще мира

и войны

(войны и мира

отцов и детей

мертвых душ

и бедных людей)

***

вот и Пасха

прошла

мимо церкви

проезжаю

те же кресты

кругом ея

тот же автобус

тот же я

***

у меня есть

около сотни крючков

которыми я цепляюсь за жизнь

и некоторые из них всегда

попадают не туда

***

здесь в Козловском переулке

я не знал куда пойти

повстречался мне прохожий

подсказал куда идти

проходя по переулку

снова вспомнил я его

***

Гоголь

Достоевский

Толстой

Чехов

Горький тоже

но больше

в слаборазвитых странах

***

происходит закат

происходит

исходит

уходит

уже

происходит не так

не у нас

а там

за кадром

***

пока народ его не знает

поэта нет

когда народ его узнает

поэта нет

***

люди писали

и в лагере

и в тюрьме

и в психушке

и где только не писали

главное

делать это незаметно

***

наверно я

романтизирую

романизирую

и романсизирую

наши отношения

как ты думаешь?

+++

После третьей рюмки

плавно съехали на ты.

Протрезвеем - позабудем,

как ты думаешь, Володя?

***

лучшая музыка в жизни

в хороший вечер

дети моего поколения

играют во дворе

***

есть и приличные люди

но мерзавцы

как-то более

бросаются в глаза

***

(некрасива но

стройна

некрасива но

свежа

некрасива но

игрива

некрасива...)

- нет спасибо

***

«я пишу мало

но я пишу непохоже на других»

мама сказала:

«не хвастай

пусть будет похоже на других

но побольше»

***

она была как ангел

или нет

она была как мама

а ангел — это я

***

им нужно, небу, облакам

чтоб лес и склон зеленым был

а лесу, поезду и нам

чтоб небо было голубым