Бои в "зоне деэскалации" в провинции Идлиб на северо-западе Сирии, остающейся последним оплотом разных сил, противостоящих режиму Башара Асада, с каждым днем становятся все более ожесточенными. Россия и Турция, поддерживающие противоположные стороны в этом конфликте, пока не могут договориться о перемирии – так, как они сумели в сентябре прошлого года. В ближайшее время ситуацию должны обсудить по телефону Владимир Путин и Реджеп Эрдоган – по инициативе Анкары. Как могут развиваться события дальше?
Во вторник, 11 февраля, группа российских военных и дипломатов покинула Анкару, так и не сумев договориться с турецкой стороной о том, как хотя бы временно прекратить столкновения в Идлибе. Как заявил глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу, теперь проблема может быть решена лишь на уровне президентов двух стран. Реджеп Эрдоган и Владимир Путин на прошлой неделе уже говорили по телефону, однако атаки сил Башара Асада в провинции Идлиб продолжились.
Армия Асада наступает так стремительно, что это заставило еще почти 700 тысяч человек бежать к турецкой границе, которая для них закрыта. Турция, которая уже приняла 3,6 миллиона сирийских беженцев, предупреждает, что больше никого к себе не пропустит.
При этом 11 февраля пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков заявил, что сложившаяся в Идлибе ситуация всерьез беспокоит Кремль". По его словам, армия Асада при поддержке России готова "пресечь любую террористическую активность в провинции" и "уничтожить боевиков, совершающих вылазки из зоны деэскалации в Идлибе". Есть сведения, что новый телефонный разговор между Владимиром Путиным и Реджепом Эрдоганом состоится уже вечером 11 февраля. В начале сентября 2019 года прекращение наступления асадовских сил на Идлиб стало возможным – после очередного визита Эрдогана в Сочи.
Большая часть территории вокруг города Идлиб сегодня находится либо под контролем исламистов из коалиции "Хайят Тахрир аш-Шам", костяк которой составляют бывшие боевики террористической группировки "Джебхат ан-Нусра", либо под контролем отрядов Национального фронта освобождения Сирийской национальной армии ( бывший НФО) – это союз умеренных и светских группировок, которые поддерживает Анкара.
В соответствии с договоренностью, достигнутой в мае 2017 года на переговорах в Астане (ныне Нур-Султан) представителями России, Ирана и Турции, в Сирии были созданы четыре зоны деэскалации. Территория трех из них в 2018 году перешла под контроль Дамаска. Четвертая зона, расположенная в основном в провинции Идлиб (ее границы затрагивают также небольшие участки соседних провинций Латакия, Хама и Алеппо), по-прежнему неподвластна Асаду.
11 февраля южнее города Идлиб был сбит вертолет Ми-8 сирийской правительственной армии. Как заявили представители командования сирийских оппозиционных сил, ведущих бои против войск Башара Асада, вертолет упал на контролируемой ими территории, его пилот погиб. Были ли в вертолете ещё люди, не сообщаются. Асадовский Ми-8 могли сбить и турецкие военные, однако представители сирийской оппозиции утверждают, что это сделали они сами. Также представители оппозиции заявили, что при поддержке турецкой артиллерии начали контрнаступление на позиции войск Асада.
Турция в последние дни серьезно нарастила военное присутствие в провинции Идлиб. При этом турецкие наблюдательные пункты периодически попадают под огонь наступающих войск Асада – только 10 февраля таким образом погибли 6 турецких военных. После этого Турция ввела в Идлиб дополнительные воинские части, а также большое количество военной техники, включая танки и бронетранспортеры. Как заявил Эрдоган, в результате ответных действий турецкой армии были убиты 76 солдат, подчиняющихся Дамаску.
Войска Башара Асада за последние недели заняли ряд важных городов, включая Маарат-ан-Нумаан и Саракиб. Они почти полностью отбили важное шоссе Дамаск – Алеппо. Наступление идет при поддержке российской авиации. Правозащитники и наблюдатели сообщают о многочисленных жертвах среди мирного населения.
О том, какие цели сегодня преследуют участники конфликта, об общей обстановке и о вариантах развития событий в интервью Радио Свобода рассуждает знаток региона, политолог-востоковед Кирилл Семенов:
– Вы пишете в своем фейсбуке, что общая ситуация в Идлибе сегодня похожа на события августа 2008 года в Грузии, но только сейчас давнюю роль России в Сирии играет Турция. Неужели заметно столько сходства?
– Конечно, при желании найти можно также множество различий. Но в целом – да, есть общие моменты, которые позволяют делать такие выводы. Турция заняла очень воинственную позицию после гибели своих военнослужащих. То же самое примерно произошло в Южной Осетии в 2008 году, после обстрела российского наблюдательного пункта с миротворцами. И именно это обстоятельство развязало тогда руки России для военной операции против Грузии. То же самое сейчас случилось в провинции Идлиб – смерть турецких солдат стала отправной точкой для продолжающегося наращивания военных усилий, для изменения военной риторики в более агрессивном направлении. В Турции население уже готово принять то, что, возможно, будет прямое открытое столкновение с Асадом.
– Неужели общественное мнение в самой Турции в настоящее время в целом поддержало бы масштабную военную операцию против Асада?
– Да, идет изменение общественного мнения в этом направлении. Такой вывод можно сделать даже по публикациям в турецкой прессе, и слушая рассуждения самых разных турецких политиков, которые, конечно, чувствуют настроения населения – что народ в целом готов принять военную кампанию против Асада в Идлибе. Хотя раньше турецкому полномасштабному развертыванию в Идлибе и мешало как раз то же самое общественное мнение. Турецкий народ в целом не поддерживал действия Эрдогана в Идлибе, военное противостояние с Асадом, если бы до этого дошло. Сейчас, конечно, картина изменилась.
– Какие силы ввела в последние дни Турция на север Сирии? Там появились какие-то новые вооружения, возможно, тяжелые, специальные?
– Да, и, как отмечают турецкие эксперты, такого военного развертывания своей армии за границей современная Турция еще не проводила. Численность задействованных военнослужащих и техники превышает во много раз те контингенты, которые участвовали, например, в операциях "Источник мира" или "Оливковая ветвь". Туда направляются колонны фактически бригадного уровня, с артиллерией, с реактивными системами залпового огня, с танками. Это реактивные системы залпового огня Т-122 Sakarya, гаубицы, БТР М113, танки М60 американского производства. Сейчас уже появились кадры с турецкими танками "Леопард-2" немецкого производства, которые тоже вокруг Идлиба занимают позиции. То есть практически вся техника, которая состоит на вооружении Турции, сегодня уже там присутствует. Как и подразделения сил специальных операций.
– Так насколько серьезной сейчас выглядит перспектива прямого столкновения турецкой армии и сил Башара Асада на севере страны?
– Эта тема очень актуальна, можно сказать, что боестолкновение фактически уже началось. Если пока что турецкие и сирийские танкисты друг в друга не стреляют, то, что касается артиллерии, то обмен огнем уже ведется. Раньше или позже может все дойти до прямого столкновения турецких и сирийских военных именно на поле боя.
– Сильно все происходящее понизило градус российско-турецких отношений? В который уже раз причем?
– Понизило значительно, и прежде всего это ощущается больше со стороны Анкары. Турция считает себя жертвой политики России, того, что она (по крайней мере, так это преподносится в турецких СМИ) вот поверила Путину, поверила в добрые отношения с Москвой. Но вот события в Идлибе, где уже погибли 14 турецких военнослужащих, показывают, что Кремль целиком и однозначно поддерживает исключительно Башара Асада, и российская авиация продолжает бомбить Идлиб, где развернуты турецкие войска. И, что главное, Анкара понимает, что ни один выстрел со стороны режима Асада не может быть произведен без того, чтобы об этом не знала Москва. Поэтому Турция возлагает, конечно, прямую вину за гибель своих военнослужащих именно на Россию. Но я говорю не об официальных заявлениях. Официальная пока что позиция Анкары достаточно сдержанная. Реджеп Эрдоган как минимум это прямо не комментирует, и вину на Владимира Путина конкретно не возлагает. Но все очень хорошо просматривается и чувствуется.
– Эрдоган и Путин в ближайшее время, может быть, уже 11 февраля будут беседовать по телефону о ситуации в Идлибе. До чего вновь могут они сейчас договориться? Опять создать там патовую ситуацию? Потому что таких договоренностей уже была масса, и все они соблюдались весьма недолгое время.
– Так и обстоятельства вновь изменились. Те договоренности, которые были раньше, не учитывали, по большому счету, ситуацию на местах. Раньше не было турецкого вмешательства. Сейчас же в Идлибе наступила абсолютно иная реальность, когда туда вошли турецкие войска. Здесь либо уже Асад вступает в прямое столкновение с Эрдоганом, либо подписываются какие-то договоренности, которые шансы на такое столкновение могут минимизировать. Раньше Асад мог выступать без угрозы того, что он столкнется с турецким противодействием. Сейчас же, как мы видим, этого нет.
Нынешние гипотетические договоренности по Идлибу, если их удастся достичь, будут аналогичны тем, что заключались после прошлых турецких военных операций "Источник мира" или "Оливковая ветвь". Но теперь их подкрепит еще и силовая составляющая со стороны Турции. И будет ясно, что, например, продвижение Асада на том или ином направлении может получить силовой ответ Эрдогана, и Россия в данном случае не будет в такую операцию вмешиваться. Это уже абсолютно иная реальность. Конечно, Асад может попробовать сорвать и такие договоренности, но теперь он получит очень грозный и даже смертельный ответ.
– Как всегда, основную тяжесть бомбардировок, обстрелов и прочих ужасов войны испытывают на себе обычные жители городов и поселков провинции Идлиб, как и уже бежавшие в этот регион сирийцы из других провинций. Что известно о масштабах гуманитарной катастрофы на сегодня?
– Общее количество беженцев, точнее, внутренних перемещенных лиц в самой провинции Идлиб, вынужденных бежать в сторону турецкой границы, достигло уже 700 тысяч человек, а некоторые говорят, и 800, и 900. Количество убитых среди гражданских лиц, наверное, превысило две тысячи человек. Примерно месяц назад это было 1500 человек. Среди них много женщин и детей. 11 февраля асадовской армией были нанесены авиа- и артиллерийские удары по центру Идлиба, самого города, административного центра провинции, чего раньше не случалось. Там плотность населения весьма высока, и это явно привело к новым жертвам. Опять же общественное мнение в Турции считается и с этим фактором, так как в Турции не хотят видеть у себя еще два-три миллиона беженцев из Сирии, которые неминуемо туда попадут в случае продолжения операции в Идлибе.
– Вы высказывали ранее важную мысль о том, что бойцы и армии Асада, и противостоящих Дамаску группировок одинаково убивают мирное население, пытают, насилуют, грабят дома и разрушают могилы. И поэтому не следует выставлять подобные преступления исключительно как визитную карточку сил режима в Дамаске. Но все-таки даже так оппозиция в целом предпочтительнее для многих сирийцев, даже в том диком виде, в котором она сейчас пребывает?
У оппозиции нет того репрессивного аппарата и даже тех намерений зачистить всех "несогласных", которые есть у Дамаска
– Конечно. У оппозиции нет того репрессивного аппарата и даже тех намерений зачистить всех "несогласных", которые есть у Дамаска. Правящий сирийский режим запустил этот каток репрессий, число жертв которых неминуемо будет только расти. Это касается не только, как они называются в Дамаске, "освобожденных" территорий, но и всей Сирии, где выискиваются все несогласные, где любые невосторженные настроения пытаются отслеживать, где фиксируются все негативные высказывания в адрес режима. И за все это может наступить самая кошмарная ответственность. Это не просто какие-то аресты, штрафы, а именно исчезновения людей, которые потом могут просто-напросто сгинуть без следа в застенках асадовской тайной полиции, контрразведки "Мухабарат" или "Управления политической безопасности". У оппозиции нет таких возможностей, да нет даже такого желания – проводить такие репрессии.
А вот если Асад займет Идлиб, там начнутся беспрецедентные жестокости, это случится обязательно. Потому что Асад не смирится с тем фактом, что там до сих пор присутствуют оппозиционные элементы. А с точки зрения Асада, любой, даже тот, кто, скажем, торговал в магазине, владел парикмахерской, работал в школе или был членом местного совета – все они пособники террористов. Если человек просто жил на территориях, подконтрольных оппозиции, он тоже может попасть в эти списки пособников террористов. Это значит, что к нему просто-напросто могут прийти домой сотрудники "Мухабарат" и увести в неизвестном направлении, что, скорее всего, будет для него означать пытки и казнь. Поэтому, конечно, для большинства сирийцев, которые находятся на территориях, подконтрольных оппозиции, нынешнее положение там все равно лучше, чем то, что случится, если туда придет Башар Асад и его войска. Начнутся массовые убийства, жертвой которых может стать фактической любой сириец.
