В 2011 году в Уголовный кодекс введен новый вид наказания – принудительные работы. Осужденные, приговоренные к принудительным работам, содержатся в исправительных центрах (ИЦ) или в участках, функционирующих в режиме исправительных центров (УФИЦ). По словам осужденных, условия там могут быть хуже, чем в колониях.

Гуманно и перспективно

Первые четыре ИЦ (в Ставропольском и Приморском краях, Тамбовской и Тюменской областях) появились в 2017 году. Сегодня в России 14 ИЦ и 54 УФИЦ на 4509 мест. Пребывание в исправительном центре считается самой мягкой мерой наказания, связанной с отбыванием срока в учреждениях ФСИН. Как правило, большая часть людей, живущих в ИЦ и УФИЦ, – это не те, кого суд приговорил к принудительным работам, а осужденные, которых перевели из колонии на более мягкий режим. Однако, как говорят сами осужденные, зачастую условия в исправительном центре могут быть в разы хуже, чем в колонии.

Согласно закону, люди, отбывающие наказания в ИЦ, не изолированы от общества, они не стоят на довольствии у ФСИН, государство не обеспечивает их едой и одеждой (за исключением случаев, когда осужденный по какой-то причине не имеет средств, чтобы приобрести необходимые продукты и вещи самостоятельно). Осужденные к принудительным работам с разрешения администрации ИЦ могут ходить в магазин, обращаться в "вольные" больницы, чтобы получить медицинскую помощь, а не прибегать к услугам тюремных врачей, они могут также выбрать конкретного врача, к которому хотят пойти. Более того, согласно УИК и Правилам внутреннего распорядка, утвержденным приказом Минюста от 29 декабря 2016 г. №329, осужденные, у которых нет взысканий, с разрешения администрации могут покидать исправительный центр на время ежегодного оплачиваемого отпуска (18 календарных дней) и проводить его с семьей.

Введение принудительных работ рассматривалось как акт гуманизации и либерализации системы ФСИН. В 2017 году глава Минюста Александр Коновалов оценивал перспективы наказания в виде принудительных работ весьма позитивно: "Предполагается, что назначение этого вида уголовного наказания позволит кардинально уменьшить число осужденных, находящихся в местах лишения свободы, и минимизировать негативные последствия, связанные с полной изоляцией их от общества". В августе 2019 года заместитель главы ФСИН России генерал-майор внутренней службы Валерий Балан выразил уверенность в том, что исправительные работы – "один из самых перспективных видов наказания".

Но, как говорят сами осужденные, ключевое условие предоставления им возможностей, которые недоступны заключенным в СИЗО и колониях, – усмотрение администрации учреждения. Закон, касающийся в том числе исправительных центров, зачастую предоставляет осужденным права, но не говорит об обязательности их исполнения, оставляя решающее слово за сотрудниками администрации исправительного учреждения.

Свободные люди

Олеся Бережная родом из Благовещенска. По образованию она экономист, в своем городе женщина была одной из лучших ведущих мероприятий, редактором глянцевого журнала, вела блог. В январе 2019 года Благовещенский городской суд приговорил Олесю к 3 годам принудительных работ по обвинению в мошенничестве (ч. 2 ст. 159, ч 3 ст. 159 УК РФ). 28 мая 2019 года она приехала в участок, функционирующий в режиме исправительного центра при ФКУ ИК-5 УФСИН по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Начальником учреждения в то время была старший лейтенант внутренней службы Ирина Спиридонова.

– Я заезжала в УФИЦ с еще одной девушкой. Я была, как у нас говорят, "с воли", а она – перережимницей. Она была очень радостная, потому что она из колонии приехала на более легкий режим. А я приехала из дома, я ныла, мне было страшно, обидно, неприятно, мне не хотелось здесь находиться, я не понимала, как я здесь буду, вдали от мужа, от сына. И этим я вызывала раздражение и у других осужденных, и у администрации УФИЦ, – вспоминает Олеся. – Но это не влияло ни на что, ко мне приглядывались. И со временем, когда увидели, что я не нарушаю правила, не опаздываю, хорошо работаю, начали отпускать за территорию УФИЦ без проблем к семье на выходные или для решения социально-бытовых проблем, к врачу, в магазин. Для меня это доверие было очень важно. И мне ничего не надо было делать для этого сверх того, что требуется по режиму – не допускать замечаний на работе и работать на благоустройство центра. По закону мы должны работать на благоустройства ИЦ два часа в неделю, но мы делали это чаще, и делали это абсолютно добровольно – красили, убирали, пололи в свои выходные. Нас даже просить не надо было, мы сами спрашивали: "Нужно ли что-то сделать?" И это засчитывалось, нам давали поощрения.

Участок, функционирующий в режиме исправительного центра, – это закрытое общежитие для осужденных. УФИЦ при ИК-5 – двухэтажное здание на территории колонии, полностью изолированное от нее. По словам источника, близкого к системе, этот исправительный центр организовали в срочном порядке: для него не строили специальное здание, а переоборудовали уже имевшийся на территории колонии барак.

На втором этаже живут только мужчины, первый этаж – смешанный: всего в центре 60 человек, из них только 6 женщин. На каждом этаже – кухня, душевая и туалет. В учреждении также выделены комнаты для осужденных, нарушивших правила внутреннего распорядка, комната для воспитательных работ, комнаты для стирки и сушки белья. Осужденные рассказывают, что раньше, при старом начальнике, Спиридоновой, на кухне был телевизор, в жилых комнатах осужденных – розетки, а на окнах – занавески.

– Мы не приговорены к лишению свободы и изоляции, мы приговорены к принудительным работам. То есть мы, по факту, свободные люди. Это значит, что мы можем видеться с близкими в любое [не рабочее] время с 6:00 до 22:00. И раньше так и было: я могла выйти за территорию центра, и пообщаться с мужем, он мог сюда зайти. Это не было проблемой. А теперь это проблема, – рассказывает Олеся.

В начале сентября 2019 года фактическим начальником УФИЦ при ИК-5 стал лейтенант внутренней службы Денис Джокленко. В апреле 2019-го он принял присягу – исходя из информации, опубликованной на официальном сайте ИК-5, на тот момент он числился в штате колонии. Джокленко окончил Тюменский государственный университет. По данным с сайта Сургутского института экономики, управления и права, где Джокленко работал старшим преподавателем кафедры административного и финансового права, с октября 2012 по ноябрь 2013 года он был следователем в СУ СК РФ по Ханты-Мансийскому автономному округу – Югре.

Прежнюю начальницу УФИЦ Спиридонову, по словам осужденных, понизили в должности, оставив в исправительном центре старшим инспектором (по документам Спиридонова все еще официально является начальником УФИЦ, а Джокленко – врио).

Осужденные рассказывают, что с приходом Джокленко режим в учреждении изменился, попасть в врачу, сходить в магазин или увидеться с родными стало трудно.

– Началось с того, что к одной из осужденных приехал сын, и им разрешили увидеться у входа в УФИЦ только на 15 минут в присутствии инспектора. А раньше свидания проходили спокойно, можно было выйти за территорию и находиться наедине с родственниками. И вот нам фактически запретили видеться с близкими, и причины ужесточения нам не объяснялись, – рассказывает Олеся. – Второй раз я столкнулась с нарушением моих прав, когда пыталась выйти за пределы центра по социально-бытовым вопросам – чтобы провести время с семьей, убраться дома, сделать уроки с сыном. Меня не отпустили, потому что у меня нет поощрения. Хотя, чтобы выйти за территорию по социально-бытовому вопросу, поощрения по закону не требуются. Даже в колонии есть длительные свидания, а у нас нет, даже комнаты для свиданий нет.

Закон действительно не регламентирует, каким образом могут проходить свидания осужденных к принудительным работам с родственниками, в ПВР и УИК про предоставление осужденным в УФИЦ свиданий ничего не сказано. В то же время п. 25 ПВР гласит, что осужденным для решения социально-бытовых вопросов может быть выдано разрешение на выезд за пределы УФИЦ на срок до 5 суток "непосредственно после постановки на учет". По словам Олеси, начальство учреждения трактует этот пункт таким образом, что выезжать за пределы ИЦ по социально-бытовым вопросам можно только один раз – непосредственно после постановки на учет.

Позднее, как рассказывает Олеся, Джокленко перестал отпускать ее в поликлинику. Женщина работает разнорабочим в коммерческой компании на производстве каменного гранита. Олеся рассказывает, что из-за тяжелой работы в непрерывном шуме и пыли у нее обострились хронические заболевания, в числе прочего – псориаз.

– Псориаз – болезнь, которая со мной с 14 лет. Я знаю, как ведет себя у меня эта болезнь: он только проявляется, и его нужно сразу купировать. Потому что если сразу не начать лечить, он быстро распространится по всему организму. Поэтому, когда у меня только появились на голове бляшки, я попыталась попасть к врачу, писала заявление на имя начальника о том, что мне необходимо в поликлинику. Начальник говорил: "Оставьте заявление, я его рассмотрю, вечером заберете у инспектора". Я прихожу вечером, а моего заявления нет, – говорит Олеся. – На следующий день начальника могло не быть, или у него мог быть неприемный день, или ему могло быть некогда. В итоге к врачу я пошла только тогда, когда ошметки коросты уже летели с моей головы на стол начальника, он сказал: "Отойдите, я юрист, а не врач, я отпущу вас к врачу".

У Олеси непереносимость ряда препаратов, к врачу она попала поздно, поэтому для того, чтобы лечение было эффективным, ей пришлось сбрить волосы на голове.

О том, что руководство ИЦ препятствует тому, чтобы осужденный мог обратиться к врачу, рассказывает и Мария Жукова (имя изменено по просьбе героини), отбывающая наказание в УФИЦ при ИК-5 по Санкт-Петербургу.

– Иногда приходится вызывать скорую, чтобы зафиксировать, что тебе было плохо, что у тебя что-то болит. И тогда только [Джокленко] отпускает к врачу. Но он обязует нас ходить в 72-ю поликлинику, хотя мальчиков вообще к ней не прикрепляют, им отказывают [там в помощи]. В свою поликлинику по месту прописки или в любую другую ты пойти не можешь, – рассказывает Мария. – Часто бывает так: мы пишем заявление, что хотим посетить конкретного врача, прикладываем документ, что мы записались к нему на определенное время. А Джокленко говорит: "Я не вижу необходимости".

Новый срок

Осужденные, отбывающие наказание в УФИЦ при ИК-5 по Санкт-Петербургу, рассказывают, что стало проблематично не только увидеться с родственниками или сходить к врачу, но даже дойти до магазина, хотя учреждение продуктами их не обеспечивает.

Осужденный Михаил Найман, отбывающий наказание в том же УФИЦ, подтверждает, что Джокленко ограничивает многим осужденным выезд за пределы УФИЦ, не давая возможности решить даже самые простые бытовые вопросы.

– У меня в УФИЦ потеряли паспорт. И вот писать заявление в полицию, что паспорт утерян по вине УФИЦ, Джокленко меня отпустил без ограничения во времени, а в магазин ходить разрешает не всем. Так что те, у кого-то есть деньги, вынуждены заказывать доставку продуктов в УФИЦ, – рассказывает Михаил. – У меня в тюрьме условия лучше были, чем здесь. Нам здесь навязывают, что мы должны покупать положняковое (положенное по закону, выдаваемое учреждением. – Прим. ред.) постельное белье. А я не хочу его покупать, мы имеем право иметь личные деньги и покупать себе вещи по собственному усмотрению.

В октябре 2019 года в жилых комнатах осужденных выломали розетки, с окон сняли занавески и, несмотря на то что в помещениях холодно, администрация изъяла у осужденных их личные обогреватели и личные теплые одеяла, оставили только легкие, тюремные. 17 декабря 2019 года осужденные рассказали корреспонденту Радио Свобода о том, что администрация учреждения вынудила их написать заявление об удержании из их заработной платы денег за пользование казенными подушками, одеялами и матрасами. Личные постельные принадлежности осужденных, которыми те пользовались раньше, по словам Джокленко, якобы не отвечали технике пожарной безопасности. Осужденные отмечают, что на их вопрос о том, какая проверка зафиксировала нарушения пожарной безопасности, Джокленко не ответил.

В соответствии со ст. 60.5 УИК, осужденные действительно должны возмещать из собственных средств расходы ИЦ на оплату не только коммунально-бытовых услуг, но и на содержание имущества в пределах фактических затрат, совершенных за месяц, то есть при условии, что учреждение приобрело для осужденных постельное белье в течение конкретного месяца.

УФСИН по Санкт-Петербургу и Ленинградской области в ответ на запрос редакции Радио Свобода заявило, что УФИЦ при ИК-5 Санкт-Петербургу и ЛО начал функционировать в январе 2019 года, и в учреждении "противопожарный режим соблюдается в полном соответствии с действующим законодательством". Как сказано в ответе, сотрудники УФСИН по Санкт-Петербургу и Ленинградской области "регулярно осуществляют проверку пожарной безопасности в учреждении". В ведомстве также отметили, что в ноябре 2019 года сотрудники ФСИН России проводили проверку в УФИЦ, "нарушений пожарной безопасности зафиксировано не было". Ведомство не уточнило, фиксировались ли нарушения пожарной безопасности до ноября 2019 года.

Многие осужденные отмечают, что приспосабливаться к жизни в ИЦ им оказалось сложнее, чем отбывать наказание в колонии: постоянные изменения правил, отсутствие возможности провести время с родственниками, дополнительные трудности при получении УДО.

По закону осужденные, которые оказались в УФИЦ после перережима, имеют такое же право освободиться условно-досрочно, как и заключенные, отбывающие наказание в колонии. Однако осужденные УФИЦ при ИК-5 утверждают, что на практике в этом ИЦ получить УДО стало проблематично.

– Когда я приехал сюда, мне до УДО оставалось 4,5 месяца. У меня подошел срок, и за несколько дней до моего суда пришел к нам замполит (заместитель начальника по воспитательной работе. – Прим. ред.) и объявил: "То, что вы до этого сидели, это не считается, теперь у вас новый срок наказания. И по УДО вы будете освобождаться не после того, как отсидите 2/3 общего срока, а после того, как пробудете здесь 2/3 срока, который вам осталось сидеть", – поясняет Илья Ерехинский, отбывающий наказание в УФИЦ при ИК-5. – Мы в это не поверили, даже значения не придали – приговор один и срок один, и срок подачи на УДО – один. Но так и получилось: суд указал, что срок УДО у меня еще не подошел. Нонсенс в том, что на УДО не отпускают только в УФИЦ Питера, я общаюсь с людьми из других ИЦ, и там спокойно освобождаются по УДО от общего срока наказания. При этом и здесь люди до этого освобождались от общего срока, мы об этом напомнили замполиту, на что он ответил: "Им просто повезло".

По словам юриста Благотворительного фонда помощи осужденным и их семьям "Русь Сидящая" Ольги Подоплеловой, которая представляет интересы Олеси Бережной, проблема, связанная с пересчетом сроков УДО осужденных, переведенных в ИЦ и УФИЦ, вытекает из неправильного толкования закона, и ответственность за это лежит не на УФИЦ, а на судах.

– Вопрос УДО регулируется статьей 79 УК РФ, в части 3 которой сказано, что в зависимости от категории преступления, определяется срок наказания, который человек должен отбыть, прежде чем сможет рассчитывать на УДО. Решение об УДО принимает суд, а не руководство ИЦ. И часть судов толкует закон таким образом, что право на УДО при замене наказания в виде лишения свободы на более мягкое, срок рассчитывается от срока наказания, изначально назначенного судом, – это делается судами в целях реализации права человека на УДО. А есть случаи, как в деле Ильи Ерехинского: суды исходят из того, что при замене наказания в виде лишения свободы на более мягкий вид наказания, принудительные работы, срок для возможности ходатайствовать об УДО начинает рассчитываться заново, – комментирует юрист Ольга Подоплелова. – Второй вариант толкования нормы прямо из закона не вытекает и ведёт к произвольному ограничению прав осуждённых. Получается, что если бы осужденным к лишению свободы наказание не изменили бы на принудительные работы, они могли бы освободиться раньше.

"Хотите войны – будет война"​

Олеся рассказывает, что выяснить у нового руководителя причину нововведений осужденные пытались долго. По их словам, он изменил внутренний распорядок дня, определив четкие рамки, когда осужденным разрешается пользоваться кухней, комнатами для стирки и сушки, покидать свои жилые комнаты.

В октябре 2019 года Олеся выступила с инициативой написать коллективное обращение к Джокленко, в котором попросить начальника пояснить причины нововведений. Обращение (оно есть в распоряжении редакции) подписали 47 человек.

В нем осужденные указали на то, что, согласно УИК, на одного человека норма жилой площади должна составлять не менее 4 квадратных метров, в то время как многие осужденные, как сказано в обращении, вынуждены жить в намного более стесненных условиях. Также в документе идет речь о затягивании подписания Джокленко разрешений на посещение осужденными поликлиники и о жестких рамках нового расписания.

"Приговорив нас к принудительным работам, суд таким образом обязал всех осужденных жить в исправительном центре. Предполагалось, что быт в его стенах под Вашим (Джокленко. – Прим. ред.) руководством организуется таким образом, что будут созданы максимально комфортные условия для исполнения приговора. На деле же распорядок в УФИЦ при ФКУ ИК-5, вопреки п.19 ч.6 Правил Внутреннего Распорядка Исправительных центров, совершенно не учитывает особенности нашей работы. Осужденные, работающие на заводе, возвращаясь с дневной смены, не успевают поужинать и принять душ, не говоря уже о том, чтобы постирать рабочую одежду перед новой рабочей сменой…потому что отбой для них, как и для всех остальных, в 22:00, независимо от того, во сколько автобус привез рабочую смену с завода.

…У рабочих, готовящихся выйти в первую (ночную) смену, нет возможности накануне днем поспать – Вы запретили это делать, мотивируя свой запрет тем, что у них, как и у всех, ночью был непрерывный восьмичасовой сон", – сказано в обращении осужденных к Джокленко.

После подачи обращения условия в ИЦ для осужденных, по их словам, стали еще хуже.

– После того, как мы отдали начальнику обращение, приехала [подполковник внутренней службы Наталья] Сибирева (начальник отдела по контролю за исполнением наказаний, не связанных с изоляцией от общества УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. – Прим. ред.), и они с начальником составили для нас новый распорядок дня, исходя из которого мы в принципе не можем выезжать куда-то далеко, даже в магазин, в поликлинику, потому что мы должны делать это в личное время. А личного времени у нас теперь кот наплакал – 1,5 часа вечером. Этот распорядок дня нарушает наши права, – рассказывают осужденные. – 70% того, что в УФИЦ происходит, происходит с подачи Сибиревой, она курирует все УФИЦ. Она, когда приезжала, говорила, что нам ничего нельзя: в магазин нельзя, в поликлинику нельзя, можно только в ту ближайшую, в которую направил начальник. Никаких социально-бытовых вопросов, никаких выходных с ночевкой. Якобы есть какие-то внутренние распоряжения. Но никакие внутренние распоряжения не могут противоречить закону. Когда мы просим ее сослаться на конкретный закон или документ, нас отправляют в интернет: "Вы же здесь все грамотные, найдите в интернете".

По новому распорядку дня, установленному руководством ФСИН, осужденные должны проводить в комнате воспитательных работ порядка 5 часов в день. По их словам, все это время им читают лекции о вреде наркотиков или показывают тематические фильмы – например, "Черный дельфин".

– УИК не регламентирует количество часов воспитательных работ. В приложении № 6 к ПВР ИЦ приведен примерный распорядок дня осуждённых, и в нем говорится, что воспитательные мероприятия занимают до одного часа. В этом отношении можно говорить о том, что администрация [УФИЦ при ИК-5 Санкт-Петербурга] неправомерно вводит собственные правила, вопреки закону. То же самое касается оказания медицинской помощи осуждённым, отбывающим наказание в ИЦ. В ПВР четко говорится, что право на охрану здоровья обеспечивается в соответствии с законодательством РФ, а оно, в свою очередь, гарантирует право на выбор медицинской организации. Администрация ИЦ обязана не чинить препятствий в реализации этого права, хотя по факту, как мы видим, случай Олеси и других осуждённых подтверждает, что администрация пренебрегает законом, – говорит юрист Ольга Подоплелова.

Осужденные говорят, что хотели призвать Джокленко к диалогу, но после обращения он начал оказывать давление на подписавшихся под обращением и убеждать их отказаться от подписи.

– Джокленко кому-то угрожал перережимом, кому-то говорил: "Если откажешься от подписи, уйдешь на выходные домой", и некоторые отказывались и уходили. Но глупо вестись на это, потому что это разовая акция. У нас между осужденными регулярно ведутся разговоры о том, что в колонии было лучше, чем в этом центре, – говорит Олеся. –Предполагалось, что в ИЦ будут созданы все условия для того, чтобы мы качественно исполняли приговор, качественно делали свою работу. Большинство из нас работает на заводе, производящем керамический гранит. Это смены два дня в день по 12 часов, два дня в ночь и отсыпные. По новым правилам, когда я приезжаю с ночи, я должна находиться в своей комнате. И если я выйду куда-то, не в туалет, я попаду под рапорт. А днем перед ночной сменой мы можем поспать только 3 часа. Администрация учреждения мотивирует это тем, что мы же спали накануне ночью. А то, что мы 12 часов работаем на тяжелом производстве, никого не волнует.

Осужденная Мария Жукова рассказывает, что Джокленко утвердил семь различных видов расписания – в зависимости от графика работы осужденных. Согласно новому расписанию, вечернее личное время, например, сократилось до двух часов.

– Кроме того, у нас появился график пользования кухней – когда мы можем готовить, когда мы можем кушать. Это 15 минут. Нас 65 человек. Кухня у нас одна, две плиты, то есть 8 конфорок. Мы за 15 минут все себе поесть не приготовим. После обращения стало еще хуже, Джокленко сказал: "Хотите войны – будет война", – говорит Мария.

"Я так решил"

Через несколько дней после того, как осужденные написали письмо Джокленко, он организовал общее собрание, пообещав обсудить интересующие их вопросы. Несмотря на жалобы и возражения осужденных, он заявил, что новое расписание было разработано "на усмотрение администрации учреждения и с учетом особенностей работы осужденных". Джокленко отметил, что обращение, написанное осужденными, никак не повлияло на изменения режима, произошедшие в УФИЦ. На вопрос одного из осужденных о том, подтверждает ли Джокленко, что в учреждении не нарушаются права осужденных и никто из осужденных не пользуется привилегиями, Джокленко однозначно не ответил, сказав следующее: "Если будет обратное, пишите заявление в контролирующий орган". Также Джокленко обратил внимание осужденных на то, что их отпуск не означает для них возможность выезда за пределы ИЦ.

В то же время ст. 60.4 УИК гласит, что "осужденным к принудительным работам, не имеющим взысканий, администрацией учреждения по их заявлению на основании постановления начальника исправительного центра разрешается выезд за пределы исправительного центра на период ежегодного оплачиваемого отпуска".

– Джокленко говорит: "На усмотрение администрации предоставляется выезд". А мы ему указываем, что в законе такой формулировки нет. А он отвечает: "Я вам ответил так, как считаю нужным". Вот и все, – рассказывают осужденные. – Нас не слышат, с нами не разговаривают, только ужесточают нам условия, будучи уверены в собственной безнаказанности.

Олеся рассказывает, что 5 декабря в очередной раз отдала Джокленко заявление с просьбой отпустить ее на прием к врачу, но тот, по ее словам, заявление не подписал и к врачу женщину не отпустил.

12 декабря УФИЦ при ИК-5 Санкт-Петербурга посетили члены аппарата УПЧ по Санкт-Петербургу Елена Берницкая и Владимир Шпанов и заместитель Сибиревой.

– Я долго рассказывала про нарушение наших прав, отсутствие объяснений, про то, что нас не отпускают к врачам. Владимир Анатольевич [Шпанов] ответил: "Ваше руководство вас услышало и пойдет на диалог". Мы (осужденные. – Прим. ред.) откровенно засмеялись. На что Владимир Анатольевич еще громче и агрессивнее сказал: "Поверьте, оно вас услышало", – рассказывает Олеся.

Редакция Радио Свобода отправила запрос в Аппарат уполномоченного по правам человека в Санкт-Петербурге с просьбой предоставить информацию о том, были ли выявлены нарушения прав осужденных в УФИЦ при ИК-5 Санкт Петербурга. Редакция также отправила запрос врио начальника УФИЦ при ИК-5 лейтенанту внутренний службы Денису Джокленко. На момент публикации материала ответы редакция не получила.