Российские рэп-исполнители и организация "Правозащита Открытки" на этой неделе ​написали открытое письмо в поддержку Самариддина Раджабова и других обвиняемых по так называемому "московскому делу". Они требуют прекратить уголовное преследование. За день до этого рэпер Oxxxymiron выпустил трек "Ветер перемен", в котором звучит голос Раджабова и его стихи.

"Московское дело" было возбуждено после акций протеста за честные выборы, которые прошли в российской столице 27 июля и 3 августа. По нему арестованы более 20 человек. Одного из них – Самариддина Раджабова – обвиняют в угрозе применения насилия к представителю власти. Согласно позиции следствия, он бросил бутылку в сторону сотрудников полиции. При падении она "создала резкий звук удара, имитирующий разрушение неизвестного предмета с опасностью причинения телесных повреждений". Раджабову грозит до 5 лет колонии.​

7 ноября на музыкальном портале Flow было опубликовано открытое письмо рэп-исполнителей в поддержку Самариддина Раджабова и других обвиняемых по "московскому делу". Как сообщается в тексте обращения, Раджабов сам с 9-го класса пишет рэп, "на накопленные деньги записывал треки в студии и мечтал выпустить свой альбом. Сейчас он пишет тексты в СИЗО и на каждом суде зачитывает новые строки". За день до публикации открытого письма рэпер Oxxxymiron (Мирон Федоров) выпустил трек "Ветер перемен", в котором звучит голос Самариддина. "С помощью тюремных писем Самара, строк, зачитанных им в суде, и диктофонных записей, сделанных адвокатами, мы наладили подобие рэп-коммуникации", – написал музыкант. По словам Мирона, он хотел, чтобы голос человека, "которому ни за что ломают жизнь", услышали как можно больше людей.

Под письмом рэперов в поддержку Раджабова подписались Андрей Замай, Слава КПСС, Oxxxymiron, Евгений Алехин из "Макулатуры", Кровосток, Дима Бамберг, Эрнесто Заткнитесь, Эльдар Джарахов, Masha Hima и другие музыканты.

Евгений Алехин в интервью Радио Свобода признался, что никогда активно не интересовался политикой и не уверен, что публичные акции в чью-либо поддержку могут серьезно повлиять на ситуацию, но всё равно посчитал нужным поставить свою подпись под обращением:

– Бывает, чудеса случаются. Это такой хаос, и если для тебя не проблема закинуть куда-то свой бумажный самолетик, почему нет? Иногда бутылка с сигналом SOS кого-то находит. Все зависит от воли направляющего, от силы, с которой этот самолетик запускается, наверное. Меня попросил подписаться мой друг Андрей Замай. Я ему в этих вопросах полностью доверяю, и если Замай просит, я считаю, надо подписывать, потому что он святой человек.

– То есть политика вас в принципе не очень интересует?

– В принципе нет. Меня интересует больше, когда у нас в стране начнут сортировать мусор и когда снизится потребление мяса. Я считаю, надо быть максимально независимым, обладать наибольшим количеством профессий и никогда не привязываться ни к каким группировкам. Даже когда меня зовут на митинги, я не всегда могу пойти, поскольку нужно для этого слишком хорошо подготовиться, чтобы понять, что это за люди вообще. Иногда прихожу на митинги просто посмотреть, как все устроено, что на лицах у людей.

– Поменялось что-то на лицах за последние годы?

– Мне кажется, люди спокойнее стали. 10 лет назад они каких-то перемен ждали, сейчас уже нет. Тихо движемся к финалу.

Музыкант Дима Бамберг, который также подписался под обращением рэперов, в интервью Радио Свобода рассказал о своем отношении к "московскому делу" и к общественно-политической ситуации в России в целом:

– Я подписался, потому что считаю всё это дело несправедливым обращением с людьми, не только в случае с Самариддином Раджабовым, но и с другими обвиняемыми. Я должен был так поступить.

– Насколько давно и тщательно вы следите за развитием этого судебного процесса?

– Это настолько обсуждаемая тема, что ее сложно было пропустить. Я бы не сказал, что я прямо интересуюсь и слежу, но это обсуждаемая тема. Я ее уловил и на нее отреагировал, скажем так.

– Как вы полагаете, открытые обращения и другие гражданские акции в поддержку обвиняемых могут повлиять на исход процесса?

– Я считаю, что сам вопрос неуместен, потому что тут нечего взвешивать, нечего играть. Просто нет иного варианта, молчать в любом случае нельзя. На Сахарова вышли 60 тысяч человек. Я уверен, моим старикам родителям сообщили, что там было человек 150, которым заплатили. Если задумываться, взвешивать, как поступать или не поступать в таких ситуациях, то на Сахарова собралось бы действительно 150 человек максимум.

– Oxxxymiron откликнулся музыкальным треком на "московское дело". Есть ли вероятность, что эта тема найдет отражение в вашем творчестве?

– Если бы у меня такая мысль возникла, я бы, наверное, так и поступил. А раз это уже сделано, я себя не вижу в таком формате. Но я считаю этот шаг Мирона крутым. Он добился максимального обсуждения этой ситуации, потому что он с каждым своим релизом привлекает довольно массовое внимание. Это умный ход. Поддерживаю.

– А какое вообще значение политика имеет для вашего творчества?

– Небольшое, если честно. Общественный вопрос меня интересует, а политика – нет, потому что политика для меня – это копание во лжи. Я недостаточно компетентен в таких вопросах. Меня это никогда не интересовало.

– В одной из ваших песен есть такая фраза: "Мы с вашим партийным курсом не согласны". Имелся в виду курс российских политиков?

– Это строчка из конца нулевых. В те времена молодежь в России пытались немножко склонить в правую сторону... И как раз с этим партийным курсом мы были не согласны. С излишним патриотизмом – обнимем березку, власть нас спасет, Америка – враги и так далее – вот этот политический курс мы отвергли в те годы.

– А с тех пор что-то изменилось в политическом курсе?

– Есть стихотворение Роберта Рождественского – "Позапрошлая песня", оно по сей день актуально. С момента его написания ничего не изменилось, не говоря о том, что в конце нулевых было то же самое, что и сейчас.

– Как вы оцениваете нынешнюю общественно-политическую ситуацию?

– Мне кажется, это какой-то абсурд. Это как будто огромное поселение, в котором живут не заключенные преступники, а простые люди, как мы с вами, а за порядком следят зэки. Вот такую абсурдную картину мне приходится рисовать. Но углубляться мне всегда было лень и противно.

– Будет ли когда-нибудь лучше в России?

– А будет ли лучше в мире? Сомневаюсь, если честно. Я не пессимист, я даже скорее оптимист, и я боюсь давать прогнозы, потому что некомпетентен в таких вопросах. Но веры мало в то, что что-то изменится к лучшему, – говорит Дима Бамберг.