- Следственный комитет отвечает на жалобы избитых полицией: применение силы на мирных акциях протеста было правомерно.
- Администрации российских тюрем и колоний покрывают пытки заключенных и вымогательства в местах лишения свободы.
В Следственном комитете России продолжают упорствовать, называя недавние протестные акции в Москве "массовыми беспорядками". Даже уголовное дело возбудили.
В статье 212 Уголовного кодекса России под "массовыми беспорядками" понимаются "действия, сопровождающиеся насилием, погромами, поджогами, уничтожением имущества, применением оружия, взрывных устройств, взрывчатых, отравляющих либо иных веществ и предметов, представляющих опасность для окружающих, а также оказанием вооруженного сопротивления представителю власти".
Видеоверсия программы
Погромов и поджогов на улицах Москвы никто не видел. А вот насилия было много, причем применяли его вовсе не протестующие и случайные прохожие, попавшие под удары полицейских дубинок. Но, оказывается, полиции можно выворачивать руки, ломать ноги, бить безоружных граждан. Все это, по мнению Следственного комитета, - правомерные действия сотрудников правоохранительных органов. Пострадавшим от действий полиции и Росгвардии во время акций за честные выборы так и пишут.
Эту ситуацию прокомментировали для Радио Свобода адвокат Татьяна Молоканова (она, в частности, представляет интересы Дарьи Сосновской, видео с жестким задержанием которой разошлось по соцсетям) и координатор организации "Зона права" Булат Мухамеджанов.
Булат Мухамеджанов: К нам обратились за юридической помощью 15 человек, и сейчас заявления по ним направлены в Следственный комитет. На данный момент получено шесть ответов, все они из Следственного отдела по Тверскому району и все практически идентичны. Как и в случае с Коноваловым, Следственный комитет не видит оснований для проведения доследственной проверки по заявлениям пострадавших, то есть без проведения каких-либо проверочных мероприятий СК заявил о том, что действия сотрудников полиции были правомерными. По двум эпизодам мы уже направили жалобы в суд на бездействие следственных органов.
Фактически СК самоустранился от расследования эпизодов применения силы сотрудниками правоохранительных органов на акциях протеста
Когда Следственный комитет получает заявление о преступлении, он должен в отведенный срок провести проверочные мероприятия, опросить пострадавшего и сотрудников полиции, которые принимали участие в задержании и возможном избиении этого человека, назначить судебно-медицинское исследование, если есть основания – возбудить уголовное дело, и уже в его рамках проводить весь комплекс следственных действий. Ничего этого сделано не было: фактически СК самоустранился от расследования эпизодов применения силы сотрудниками правоохранительных органов на акциях протеста.
Татьяна Молоканова: Действительно, порядок такой, что даже устные сообщения принимаются полицией к рассмотрению, и по таким сообщениям должна проводиться проверка. У меня в производстве находятся заявления трех пострадавших. Мы тоже обратились с заявлениями в Следственный комитет. Сегодня я получила ответ по Дарье Сосновской: заявление передано в Басманный следственный отдел Следственного комитета. По Андрею Кургину (это велосипедист, которого избили) и еще одному человеку нам пришел ответ, что действия правомерны, какая-либо проверка не проводилась.
Все ответы однотипные, шаблонные. Вначале говорится о том, что виноваты сами – принимали участие в несогласованной акции. Андрей Кургин не привлечен к административной ответственности, то есть не установлено, что он участвовал в этих акциях, тем не менее, ответ тот же, что и по всем остальным.
Марьяна Торочешникова: А что, участников акции можно лупить?
Татьяна Молоканова: Нет, конечно! Во всех случаях применение силы является абсолютно необоснованным. По поводу Дарьи Сосновской неравнодушные люди присылают много различных роликов. В момент задержания Дарьи было очень много журналистов и очевидцев, которые снимали на камеры мобильных телефонов, и можно проследить события с самого начала (еще до задержания) до момента погрузки ее в автобус. Никаких лозунгов не было, никаких противоправных действий Дарья не совершала.
Марьяна Торочешникова: То есть ее, с вашей точки зрения, незаконно задержали, а потом незаконно применили к ней силу?
Татьяна Молоканова: Да. Причем на одном из видео она говорит: "Спокойно! Я сама иду", - и именно после этого – дубинка, удар в печень.
Марьяна Торочешникова: Булат, какими-то ведомственными инструкциями, какими-то российскими законами установлены те случаи, когда полиция может бить людей?
Булат Мухамеджанов: Есть случаи, когда применение силы является обоснованным. Но в данном случае нельзя говорить о том, что участники акции оказывали какое-либо сопротивление сотрудникам полиции. Все заявители, которые работают с нами, - это абсолютно мирные люди, никакого сопротивления сотрудникам полиции они не оказывали, и на видеозаписи все это отчетливо видно. То есть никакого основания для применения физической силы не было, тем не менее, она была применена. Мы считаем, что здесь налицо нарушения. Это как минимум основание для возбуждения уголовного дела. Но рассчитывать на то, что Следственный комитет будет возбуждать уголовные дела, безусловно, не приходится, поэтому наш ориентир на данный момент – это Европейский суд по правам человека.
Марьяна Торочешникова: Я все-таки хочу понять, что такое "правомерное применение силы", в каких случаях: если, например, человек упорствует - стоит и не хочет двигаться с места, он сопротивляется полиции или нет? Могут ли его из-за этого начать бить?
Татьяна Молоканова: Бить – нет! Есть какие-то другие способы, например, провести его в то место, которое необходимо сотрудникам полиции. Только если человек активно сопротивляется... Но если он просто стоит – это никакое не сопротивление, и наносить ему удары абсолютно неправомерно.
Марьяна Торочешникова: Но нельзя же наказать всех подряд сотрудников правоохранительных органов, а на тех акциях протеста, которые проходили в Москве, идентифицировать их практически невозможно – нигде не видно нагрудных знаков, которые они обязаны носить в соответствии с законом о полиции. Росгвардия вообще, как они говорят, не обязана носить никаких знаков, их просто нет. На последних акциях практически все они были в шлемах, а некоторые даже заклеивали их пищевой пленкой, тонировали, то есть даже лиц не разобрать. Как установить, например, кто ударил в живот вашу доверительницу Дарью Сосновскую?
Татьяна Молоканова: У человека (и это видно на видеозаписи, на фотографиях) видна часть глаз, не закрытая маской и шлемом, кроме того, видно телосложение. И самое главное: в отношении Дарьи Сосновской есть административный материал, где имеются документы, составленные теми сотрудниками, которые ее задерживали, и сотрудники Следственного комитета должны как минимум опросить их и установить, кто из них ее ударил, хотя бы провести проверку, а не давать отписку, что "все правомерно".
Марьяна Торочешникова: А можно ли добиться какой-то ответственности от руководства московской полиции, в частности, за то, что их подчиненные не носят нагрудные знаки, и в толпе невозможно выяснить, кто именно замахнулся дубинкой, кто именно остановил велосипедиста, кто сломал ноги дизайнеру, вышедшему на пробежку?
Татьяна Молоканова: Писать и призывать можно, но не факт, что мы получим конкретный ответ.
Марьяна Торочешникова: Но известны же случаи, когда полицейских привлекали к ответственности. Насколько сложно это сделать?
Татьяна Молоканова: Сотрудники правоохранительных органов редко выдают "своих", стараются защитить их, дают отписки. Я думаю, что общественное мнение, общественный интерес все-таки помогут нам установить и наказать виновных.
Марьяна Торочешникова: Кстати, руководитель правозащитной группы "Агора" Павел Чиков объявил вознаграждение в размере 100 тысяч тому, кто даст достоверную информацию о людях, задержавших Дарью Сосновскую на этом мероприятии, и интернет-издание "База" опубликовала имя предположительного участника этого задержания. Удалось ли проверить, действительно ли он имеет отношение к событию?
Татьяна Молоканова: Дарья несколько раз обращалась в различные медицинские учреждения. Одно из учреждений, насколько я знаю, направило сообщение в правоохранительные органы о том, что она получила травмы, причиненные именно сотрудниками полиции. Должна проводиться проверка, но о результатах этой проверки мы еще не информированы.
Марьяна Торочешникова: Булат, вы говорите, что сейчас основная надежда на решение ЕСПЧ, но ведь на это могут уйти годы. Что можно предпринять уже сейчас людям, которые пострадали от полицейского насилия?
Булат Мухамеджанов: Мне и моим коллегам до сих пор продолжают писать люди, пострадавшие от применения силы на акциях 27 июля, 3-го и 10 августа. Мы советуем им обращаться в "Зону права". Мы готовы оперативно подключить юриста или адвоката для того, чтобы они вели их дела. Но для этого нужно иметь на руках зафиксированные в медицинском учреждении телесные повреждения: без этого невозможно доказать факт применения силы.
Марьяна Торочешникова: Татьяна, а есть ли смысл куда-то жаловаться на действия сотрудников полиции и Росгвардии, если пишут вот такие ответы?
Татьяна Молоканова: На мой взгляд, обязательно нужно обращаться, дабы не допускать в будущем такого поведения со стороны сотрудников.
Марьяна Торочешникова: А в связи с тяжестью травмы шансы повышаются?
Если они полицейские будут нарушать закон, то к ним не будет доверия
Татьяна Молоканова: Шансы примерно одинаковы. Но если от граждан требуют соблюдать закон, то в первую очередь его должны соблюдать сотрудники полиции, которые стоят на страже закона. А если они будут его нарушать, то к ним не будет доверия. Такое их поведение подрывает доверие к сотрудникам полиции.
Дело о массовых беспорядках на этой неделе рассматривал и Верховный суд России, причем защита обвиняемых также утверждает, что никаких массовых беспорядков не было, а был мирный протест. Речь идет о копейской акции протеста, пожалуй, самой известной в России манифестации в колонии. Мы обязательно поговорим об этой истории, но сначала Иван Воронин расскажет о событиях, связанных с происшествиями в другом учреждении Федеральной службы исполнения наказаний, - в санкт-петербургском следственном изоляторе "Кресты-2".
О ситуации с "Крестами-2" рассказывает член Общественной наблюдательной комиссии Санкт-Петербурга Яна Теплицкая.
Яна Теплицкая: Я и моя коллега Екатерина Косаревская занимаемся проверкой этой ситуации в рамках своих мандатов членов ОНК с 8 августа. К сожалению, мы вынуждены констатировать, что ни УФСИН, ни какие-то другие представители государства не сотрудничают с нами в этом, наоборот, всячески препятствуют. И то, что нам удалось узнать, было сделано вопреки им, благодаря только заключенным.
Мы точно так же, как, видимо, и Gulagu.net, получили обращение с фотографиями и видеозаписями 6 августа. Там две видеозаписи: на одной человека избивают палкой, на другой человека заставляют извиняться перед оперативным сотрудником Александром Михайловичем, и на фотографии видны ягодицы избитого человека. Судя по тому, что нам удалось выяснить, это три разных человека. Мы поговорили со всеми тремя. Правда, с одним из них, оказывается, мы говорили еще 13 июля. Так случайно получилось, что мы пришли к нему по другому обращению, а накануне он был избит в этой камере.
Марьяна Торочешникова: Что говорят следственные органы на эти сообщения?
Яна Теплицкая: Нам неизвестно, что говорят следственные органы. 8-го числа, когда мы пришли в следственный изолятор и провели там весь день, нам не позволили пообщаться с теми тремя людьми, которых обвиняют в том, что они били палками. Нам говорили, что они на каких-то следственных действиях. При этом на тот момент двое из них жили в камере на двоих вместе, то есть были созданы все условия для согласования позиций по делу, что, наверное, значит, что уголовное дело еще не было возбуждено.
Я могу рассказать о результатах нашей проверки. Промежуточные результаты - то, что нам рассказали заключенные на вопрос "чем бьют?". На видео бьют, видимо, склеенными кусками плинтуса: это со слов человека, который также находился в этой камере. Кроме того, была еще палка – черенок то ли от швабры, то ли от лопаты, которым били других людей в этой камере. Это также снималось на видео. Неизвестно, сохранено ли это видео: его не видел никто из тех, с кем я говорила, просто один из тех, кого били под видео, рассказал, что это тоже снималось.
Марьяна Торочешникова: А кто-то объяснил вам, как у заключенных в следственном изоляторе оказались мобильные телефоны?
Яна Теплицкая: Возможность связаться с внешним миром – это, на мой взгляд, скорее хорошо, чем плохо. Когда у заключенных нет никакой возможности воспользоваться телефоном, пытки происходят с большей вероятностью. Но, я думаю, телефоны редко попадают туда без ведома сотрудников.
В этой истории еще важно то, что телесные повреждения на этих людях были зафиксированы гораздо раньше, чем началась какая бы то ни было проверка. Проверка началась только по факту публикации, а телесные повреждения на одном человеке должны были быть зафиксированы в изоляторе, кажется, 11 июля, а потом еще "скорой помощью" в суде были зафиксированы ориентировочно 13-го. На том человеке, которого бьют на видео, телесные повреждения медиками СИЗО, по словам других заключенных, были зафиксированы 20 июля. А еще на одном заключенном телесные повреждения были зафиксированы тогда, когда он покидал следственный изолятор несколько недель назад. Один из людей, которых предположительно били в этих камерах, обращался в прокуратуру и в УФСИН с просьбой перевести его из этой камеры, говорил о психологической несовместимости с сокамерниками. Более того, он обращался к оперативному сотруднику после того, как его избили, просил его перевести, но тот отказался это сделать и вернул его обратно в камеру.
Яна Теплицкая рассказывала о ситуации в следственном изоляторе "Кресты-2" в Петербурге, где, как выяснили правозащитники, одни подследственные по указанию администрации избивают других подследственных. Адвокат Тимур Идалов утверждает, что это достаточно распространенная в России практика.
В конце ноября 2012 года сотни заключенных с транспарантами: "Нас убивают", "У нас вымогают деньги", "Спасите нас!", - вылезли на крыши бараков колонии номер 6 в городе Копейске Челябинской области. И, несмотря на то, что руководителя колонии впоследствии признали виновным в вымогательствах, на территорию учреждения не вводили спецназ или ОМОН, а в первые дни после происшедшего официальные лица заявляли, что беспорядков в колонии не было, 14 участников протестной акции были признаны виновными именно по статье о массовых беспорядках. И вот на этой неделе Верховный суд рассматривал их жалобы на такой приговор. Тимур участвовал в этом разбирательстве.
Тимур Идалов: Вопреки всем нормам права, Верховный суд РФ, апелляционная инстанция, нарушил основополагающие принципы справедливого суда – лишил адвокатов, которые вступили в дело: Идалова, Голенко и Сотникова, - права на ознакомление с материалами уголовного дела, что является одним из обязательных признаков справедливого суда.
Марьяна Торочешникова: То есть вы подключились уже на стадии апелляции?
Тимур Идалов: Да. Дело в том, что ситуация в местах лишения свободы, в частности, в ИК-6 очень тяжелая. Люди до этого обращались в органы прокуратуры, в ОНК, но никаких мер принято не было. Более того, 19.06.2012 года был избит и убит осужденный Николай Коровкин. По версии полковника УСБ ФСИН России Сергея Хлопенова, в результате коррупции местное ГУФСИН Челябинской области скрыло факт совершенного преступления.
Марьяна Торочешникова: Все эти события возмутили заключенных?
Тимур Идалов: Да, и это стало ответом на системные пытки, применяемые в этой колонии.
Марьяна Торочешникова: Они устроили акцию протеста. Но почему теперь говорят о том, что это были массовые беспорядки? И почему дело дошло до Верховного суда?
Тимур Идалов: Когда граждане, лишенные свободы, провели мирную акцию протеста против системы совершаемых в отношении них преступлений, власть испугалась. Изначально туда выезжал Совет по правам человека, Федотов и другие известные личности...
Марьяна Торочешникова: Туда выезжал Андрей Бабушкин и много кто еще.
Тимур Идалов: Владимир Осечкин, основатель Gulagu.net.
Марьяна Торочешникова: Журналисты там тоже были. И с самого начала не говорилось о массовых беспорядках. Когда о них заговорили?
Верховный суд РФ нарушил принципы справедливого суда – лишил адвокатов права на ознакомление с материалами уголовного дела
Тимур Идалов: Я лишен возможности ознакомиться со всеми материалами уголовного дела, а это около 200 томов. У меня сложилось твердое ощущение, что власти хотят наказать людей, которые посмели восстать против системы поборов и пыток. Это политически мотивированное судебное решение Челябинского областного суда. И все, что сегодня происходит в Верховном суде, не предвещает ничего хорошего.
Марьяна Торочешникова: А что именно происходит в Верховном суде? Там рассматривается апелляционная жалоба на приговор Челябинского областного суда. Этим заключенным за участие в массовых беспорядках добавили по три-четыре года лишения свободы.
Тимур Идалов: Изначально суд отказался допускать средства массовой информации, хотя была аккредитация, было одобрено ведение видеотрансляции судебного заседания, но тройка судей ВС, апелляционная коллегия, отказалась, вопреки решению Верховного суда, допустить СМИ, отказалась от ведения видеотрансляции.
Марьяна Торочешникова: Но вы же там были...
Тимур Идалов: Там были и адвокаты, наши коллеги, по назначению органов суда и следствия. К сожалению, они не проявляли такой правозащитной активности, какую должен проявлять адвокат, за исключением нескольких человек. Благодаря моему адвокатскому запросу я получил сведения о том, что произошло в колонии ИК-6 Копейска, и я предоставлял эти сведения суду на флешке как доказательство. Однако суд, не приведя мотива отказа, отказался от вызова важнейших свидетелей, от допроса полковника УСБ Хлопенова, который знал суть дела, курировал эту колонию от московского центрального аппарата. Важнейшие свидетели, которые могли пояснить обстоятельства по делу, были без мотива отвергнуты судом. Это дает все основания полагать, что суд не заинтересован в установлении важнейших обстоятельств по делу. Я ожидаю, что решение ВС, как обычно, оставит все без изменения.
Марьяна Торочешникова: Верховный суд все-таки достаточно долго рассматривал дело – провели целых три апелляционных заседания.
Тимур Идалов: Уже четыре дня с 9:30 утра мы находимся в Верховном суде. Мы пытаемся быть услышанными, но суд не слышит другую сторону. Есть состязательный процесс, есть обвинительный, есть защита, но суд все замкнул на себя, и, к сожалению, я не вижу атмосферы правосудия в Верховном суде.
Несмотря на то, что судебное следствие не было завершено, судом первой и второй инстанции не допрошены важнейшие свидетели, суд завершил судебное следствие. На прениях сторон выступали сегодня осужденные, но, на мой взгляд, это пустая имитация, сотрясание воздуха, видимость правосудия.
Марьяна Торочешникова: А что говорят осужденные?
Тимур Идалов: Они пытаются отстоять свои права, заявляют, что была мирная акция протеста против произвола властей, местных надзирателей. При этом начальник колонии был осужден к условному сроку наказания.
Марьяна Торочешникова: Денис Механов дважды осужден, и дважды – условно.
Тимур Идалов: А его тесть, Олег Каштанов, являлся одним из руководителей ГУФСИН по Челябинской области.
Марьяна Торочешникова: Мы можем только предполагать, что там произошло. Но вот то, что Денис Механов был условно осужден дважды – это факт. Факт заключается еще и в том, что его амнистировали по случаю 9 мая. А вот тех людей, которые заявляли о пытках и вымогательствах, выходили на крыши бараков с перетяжками из простыней, осудили за массовые беспорядки в колонии. И вот сейчас, судя по всему, все идет к тому, что Верховный суд оставит в силе этот приговор.
