Фестиваль в Локарно состоит из трех частей. Первая, популярная – вечерние и ночные сеансы на главной площади, piazza grande. Это самый большой кинотеатр в Европе, более 8000 зрителей, билеты недешевые, так что предприятие коммерческое и кино соответствующее. Здесь, в ожидании нового сериала Брюно Дюмона, который запустили в полночь, я посмотрел воистину чудовищный голливудский боевик "Великий уравнитель – 2". Постаревший Дензел Вашингтон изуверскими способами убивает и калечит разнообразных негодяев, в том числе бывших друзей, а в перерывах между битвами читает "В поисках утраченного времени" – правда, непонятно, какой том. Занятно, как современность корректирует правила жанра: в старомодном боевике герой был бы белым, а наградой ему служила бы любовь прекрасной дамы. Здесь благородный мститель – чернокожий, почти все негодяи – белые, а вместо дамы – чернокожий юноша, которого Уравнитель дважды спасает. До признания, что их связывает любовное чувство, и поцелуя в финале пока не дошло, но будем надеяться на сиквел.

Помимо подобной белиберды, на площади порой показывают и шедевры: в этом году я до двух часов ночи смотрел отреставрированную копию "Манилы в когтях света" Лино Брока – филиппинскую импровизацию на темы "Аккатоне". За 43 года этот фильм о юном провинциале, одержимом любовью к исчезнувшей подруге и проходящем ради нее все круги ада – голодающем, работающем на кошмарной стройке и в гей-борделе, – ничуть не утратил своего величия.

Вторая часть фестиваля – огромная ретроспективная программа. Можно целый день проводить в кинотеатре GranRex и смотреть старое кино: киноманы, кочующие с фестиваля на фестиваль, так и поступают. В этом году показывали все фильмы Лео Маккери (1898–1969), прославившегося комедиями с Лорелом и Харди, братьями Маркс (знаменитый "Утиный суп") и незаслуженно позабытым Чарли Чейзом. Когда смотришь пять-шесть двадцатиминутных немых комедий подряд, начинаешь сходить с ума от идиотских шуток: беспрестанно кого-то пинают, окунают в грязь и обливают водой. Чарли Чаплин и Бастер Китон делали то же самое, но не столь однообразно, зато Маккери отменил одно из правил жанра: в его фильмах не только отвратные бородачи, но и хорошенькие барышни подвергаются унижениям – их тоже сталкивают в лужи, сбивают с ног и мажут кремом.

Ревностный католик, американский патриот и антикоммунист Маккери снимал не только комедии, но и драмы и даже политические фильмы, и эта часть ретроспективы самая интересная. Герои его послевоенных фильмов – благородные христиане, современные святые. В драме "Сатана никогда не спит" (1962) католические священники сопротивляются безбожным маоистам в Китае. Красные негодяи готовы на любые мерзости, но хуже всех – советский эмиссар, карикатурный "жидобольшевик", приказывающий пытать американских пасторов. Не решусь обвинять Маккери в антисемитизме – в другом его фильме, "Однажды в медовый месяц", снятом в 1942-м, отважная американка не только спасает горничную-еврейку, без всяких колебаний отдавая ей свой драгоценный паспорт в захваченной нацистами Варшаве, но и сбрасывает мужа-нациста с корабля, не испытывая угрызений совести. Среди редчайших фильмов Маккери – "Ты можешь изменить мир" (1951), снятый по заказу католической организации The Christophers. Основатель движения, священник Джеймс Келлер, убеждает согласных с ним голливудских знаменитостей, в том числе Бинга Кросби, поддержать свое начинание и в качестве примера борьбы за свободу приводит историю учительницы советской школы в Нью-Йорке Оксаны Касенкиной, которая в 1948 году выпрыгнула из окна консульства и смогла остаться в Америке.

Во время маккартизма Маккери конфликтовал с левым Голливудом. Его драма "Мой сын Джон" (1951) отражает настроения этого времени. Джон, в отличие от честных братьев, отправляющихся воевать в Корею, тайно работает на Москву, но всячески это скрывает, отрицает членство в компартии и называет себя обычным либералом. Однако родители – простодушные провинциалы, ничего не читавшие, кроме поваренной книги и Библии, но чувствующие измену сердцем, – разоблачают сына. Джон гибнет от коммунистической пули, но перед смертью успевает раскаяться и записывает обращение к молодежи с призывом не повторять его ошибок. Забавно, что, когда этот обличающий левых интеллектуалов фильм, снятый почти 70 лет назад, показывали в Локарно, зрители принялись букать, хотя все его создатели давно в могиле, а исполнитель роли Джона, Роберт Уокер, умер прямо во время съемок, так что Маккери пришлось вставлять в финал кадры из "Незнакомцев в поезде" Хичкока, где Уокер тоже снимался.

Самая обширная часть фестиваля – новые фильмы из трех конкурсных программ. Основным сюжетом главного конкурса стали хитросплетения страсти. Канадский фильм "Бытие" посвящен трем историям первой любви: старшеклассник влюблен в лучшего друга, девушка влюблена в развратного альфонса, мальчик любит девочку, но их разлучает судьба.

Швейцарский режиссер Томас Имбах в фильме "Глаубенберг" тоже рассказывает о первой любви, но запретного толка: 17-летняя Лена втюрилась в родного брата и сходит от этой страсти с ума. "Зимняя песнь" Яна Бонни предлагает эротическую интерпретацию знаменитого дела Беаты Чепе и ее друзей-неонацистов, несколько лет безнаказанно убивавших людей. Персонажи фильма – Бекки, Томми и Микки – не изучают "Майн Кампф" и не спорят о политике. Идеология остается за кадром, а на экране, помимо изуверских немотивированных убийств, бесконечная истерика. Ни Томми, ни Микки не удовлетворяют Бекки, она уходит, Томми начинает трахаться с Микки, но опять чего-то не хватает... Наконец нацисты соображают: заниматься любовью нужно втроем. Бекки возвращается, и наступает гармония, но ненадолго: прибывает полиция, долгое время не верившая, что все эти преступления совершают нацисты, и ловившая вымышленных турецких гангстеров. Удивительный фильм: два часа беспрерывной истерики.

Еще одна история запретной любви получила награду жюри фестиваля. Герой фильма Иоланды Зоберман "М" – израильский актер и певец Менахем Ланг, которого в детстве насиловали педофилы в хасидской общине. Многие дети пострадали, и Менахем Ланг решает открыть миру грязные тайны, которые скрывали столько лет. Название "М" многозначно. Тут и имя Менахем, и отсылка к драме Фрица Ланга, однофамильца героя, и первая буква слова Messer – нож: фильм кончается цитатой Кафки о том, что он носит с собой нож, чтобы и нападать на свой народ, и защищать его.

Почетного "Золотого леопарда" в Локарно вручили Брюно Дюмону и показали его первые фильмы ("Жизнь Иисуса" и "Человечность") и новейший "Кванкван и нелюди". Хотя место действия одно и то же – север Франции, – пропасть разделяет эти мистические драмы и продолжение комедийного телесериала про малыша Кенкена, деревенского придурка со скособоченным носом. Брюно Дюмон сравнивает свои комедии с романами швейцарского классика Шарля-Фердинана Рамю. Как и у Рамю, целые миры создаются и разрушаются в замкнутом пространстве провинциального цирка уродов: малыш Кенкен, которого теперь называют Кванкван, подрос и влюблен, его прежняя подружка завела лесбийский роман, все больше становится беженцев из Африки, пугающих косных обывателей, а два жандарма – ван дер Вейден, лицо которого пляшет от тика, и Карпантье, регулярно переворачивающий патрульную машину, – заняты поисками невидимых, но оставляющих зловонные следы пришельцев: нелюди поливают крестьян, коров, поля и дороги черной жижей, ее становится все больше и падает она с небес все чаще. Эксперты уверены, что приближается апокалипсис.

Нечто подобное происходит и в документальном фильме Ругиле Барзджюкайте "Кислотный лес", снятом в заповеднике на Куршской косе, где обитают тысячи черных бакланов. Помет этих питающихся рыбой птиц вреден для деревьев, на которых они гнездятся, и 10 гектаров соснового леса погибли. Туристы поднимаются на смотровую площадку, чтобы полюбоваться на полумертвый лес и бакланов. Создатели фильма установили скрытые микрофоны и записывали разговоры посетителей. Многие возмущены тем, что птицам позволяют гадить в лесу, другие восхищаются красотой бакланов. Фильм не столько про орнитологию, сколько об отношении к чужому: бакланов можно воспринимать как пришельцев, мигрантов, представителей другой расы или – если воспользоваться определением Брюно Дюмона – нелюдей.

Что связывает юную красавицу, которая хочет увеличить грудь и уговаривает хирурга сделать операцию немедленно, одинокую вдову из Вьетнама, вступающую в секту, которой руководит умелый гипнотизер, и чернокожих охранников, организующих фашиствующий отряд гражданской самообороны? Один из лучших фильмов Локарно, "София Антиполис" Виржиля Вернье, назван в честь технопарка на юге Франции, и главную героиню, о жуткой судьбе которой он рассказывает, зовут София. Головоломка сложится в последние 5 минут, как в романах Жапризо.

Самый нелепый фильм, который я посмотрел в Локарно, называется Narcissister Organ Player. Нарциссистер – художница-феминистка, которая всегда ходит в пластиковой маске и извлекает из своих срамных дыр разнообразные предметы, в том числе маски своей матери и бабушки. Так что organ player – это не про орган. Весь фильм Нарциссистер, не снимая маски, но регулярно снимая одежду и вытаскивая из недр своего тела всякую всячину, рассказывает историю своих родителей – марокканской еврейки и чернокожего интеллектуала из Лос-Анджелеса, а в финале, опять же в маске, ныряет с прахом своей матери и растворяет его в океане. И смех, и грех!

Два года назад художник Христо построил шафрановую дорогу в озере Изео. Документальный фильм "Хождение по водам" посвящен этому грандиозному проекту, который чуть было не сорвали дожди и людская тупость. Мне посчастливилось вместе с миллионами паломников пройтись по водам Изео: вот тут я эту историю подробно описал, но ошибся, назвав "Плавучий пирс" последним проектом 81-летнего художника. Теперь Христо 83 года, он бодро представлял фильм "Хождение по водам" в Локарно и теперь строит саму большую скульптуру в мире – пирамиду в Абу-Даби.

Лучшим событием фестиваля стала комедия Брюно Дюмона, ретроспективу посвятили автору бесчисленных комедий Лео Маккери, а на прощание, раздав призы, показали комедию Бенуа Делепина и Гюстава Керверна "Мне хорошо" (бездельник пытается разбогатеть, отправляя своих знакомых делать дешевые пластические операции в Болгарии). Правда, на стене все это время висело зловещее ружье: художественный руководитель фестиваля, Карло Шатриан, покидает Локарно, никто не знает, что будет после его ухода, так что, быть может, смеялись мы в последний раз.