В опубликованной "Новой газетой" и сотрудниками Фонда "Общественный вердикт" записи с портативного видеорегистратора ИК-1 Ярославской области, на которой пытают заключенного, поражает то, с каким знанием дела сотрудники колонии избивают человека, жизнь и здоровье которого государство вверило им на время его содержания в местах исполнения наказания. Никто из мучителей не смеется, не отпускает скабрезных шуток в адрес жертвы, нет никакого куража и аффекта, напротив – собранность и деловитость. Когда один палач устает избивать жертву, он честно заявляет об этом товарищам, передает орудие пытки коллеге, готовому продолжить экзекуцию. В стране, заслуженно гордящейся победой над фашизмом, большая группа государственных служащих собирается вместе в государственном учреждении, чтобы истязать своего согражданина, забота о безопасности которого поручена им государством. Похоже, они искренне верят в то, что находятся в своем праве, что беззащитный человек, распятый ими на сдвинутых партах, провинился до такой степени, что только унижение и пытки помогут ему встать на путь исправления.
Так в России работает система исполнения наказаний.
Федеральная служба исполнения наказаний – институт крайне непрозрачный даже по сравнению с другими нашими непрозрачными правоохранительными ведомствами. Прямая наследница ГУЛАГа, государственная корпорация "Закрытая Россия" не в силах самостоятельно отказаться от богатства, которое ей досталось: это 600 тысяч зэков с объемом прав рабов Древнего Египта, тысячи предприятий и подсобных хозяйств, сотни миллиардов бюджетных рублей ежегодно. Передача в 1998 году Главного управления исполнения наказаний из системы МВД в Министерство юстиции практически не сказалась ни на открытости, ни на гуманизации службы. Фактически Минюст лишь номинально является вышестоящим ведомством по отношению к ФСИН и, в силу разных причин, не принимает какого-либо значимого участия в деятельности этой службы. И то сказать: что это за подведомственный орган, если его бюджет в 52 раза превышает бюджет министерства (260 млрд рублей против 5 млрд в 2017 году)?
По состоянию на 2015 год ФСИН занимал шестую позицию по бюджетным расходам среди российских министерств и ведомств, оставляя позади Минздрав, Минсельхоз и МЧС. За 12 лет, с 2003 по 2015 год, бюджет службы увеличился в 7 раз. Разделив эту сумму на число заключенных, по состоянию на 2015 год (646 тысяч человек), мы в расчете на одного заключенного получаем 1300 рублей в день. При этом, по сведениям самой ФСИН, расходы на питание заключенных составили в 2015 году всего 86 рублей в день и имеют тенденцию к сокращению. Это неудивительно: от 67 до 85 процентов средств расходуется на сотрудников ведомства, большей частью на содержание разросшегося аппарата.
Верховная власть, безусловно, озабочена ситуацией в системе, которая традиционно играет в России важную роль. Такой вывод можно сделать из постоянно растущего бюджета ведомства, из попыток его реформирования, из череды смен руководства ведомства. Однако нащупать баланс между защитой своих интересов и интересами условного генералитета ФСИН власти пока не удается. Это происходит оттого, что власть, играя с населением в игру по формированию общественной тоски по сталинизму как эффективному способу управления и поддержания порядка, не заинтересована в признании порочности системы ГУЛАГа. Системы по определению антигуманной, в которой рабский труд миллионов заключенных превратился в один из определяющих факторов развития экономики, а уважение к правам человека и человеческой жизни считалось недопустимым проявлением политической близорукости.
В последние десятилетия сменились лишь получатели экономической выгоды от прибылей Архипелага, в то время как методы извлечения прибыли – бюджетные средства и рабский труд – остаются неизменными. Неизменными остаются и базовые принципы системы исполнения наказаний – уничтожение человеческого достоинства, пыточные условия содержания, вдобавок пытки, умышленное причинение физической боли и нравственных страданий человеку, который именем государства помещен в зависимое положение от своих мучителей, которому государство гарантировало безопасность в местах заключения, "обеспечение охраны прав, свобод и законных интересов осужденных лиц, содержащихся под стражей", "создание осужденным и лицам, содержащимся под стражей, условий содержания, соответствующих нормам международного права".
До тех пор, пока государство не произведет демонтаж системы ГУЛАГа, информация о пытках заключенных не утратит актуальности
Мало кто в России верит, что подобное "перевоспитание" заключенного – в которое оказались вовлечены семнадцать сотрудников колонии в Ярославле, включая руководство, – является "эксцессом исполнителя". Сведения из мест заключения о пытках и избиениях заключенных регулярно просачиваются в прессу и интернет. Другое дело, что общественное сознание предпочитает не ассоциировать себя с такими проявлениями патологических процессов. Русская народная мудрость каждого учит не зарекаться от тюрьмы. Ужас, который вызывает у большинства граждан пенитенциарная система, столь велик, что включает защитный механизм вытеснения из сознания всего, так или иначе связанного с возможностью экстраполяции на себя знаний о жизни за решеткой.
В России заключение далеко не всегда являлось просто мерой пресечения или возмездием за совершенное преступление. За минувшие сто лет эта тенденция только усилилась. Одним из следствий правового нигилизма в массовом сознании явилось исчезновение прямой зависимости между совершением преступления и неотвратимостью наказания. В России заключение воспринимается скорее как проявление фатума. При бытующей в обществе убежденности, что "воруют все", помноженной на обоснованное недоверие к правоохранительной и правоприменительной системам, главной ценностью становится не уважение к закону (что, по сути, является продолжением уважения к себе), а страх перед незаконными последствиями применения закона по отношению к каждому из нас.
До тех пор, пока государство не произведет демонтаж системы ГУЛАГа, не даст обществу ясно понять, что оно готово и сможет осуществлять эффективную защиту основных прав человека, помещенного им, государством, в условия изоляции, информация о пытках заключенных не утратит актуальности. Чтобы распрощаться с ГУЛАГом, общество должно поверить: государство не потерпит насилия над личностью, сопряженного с унижением достоинства. Заключенные, как большая часть общества, должны понимать, что их жалобы на пытки, избиения или пыточные условия содержания не будут связаны с возникновением прямого и немедленного риска для жизни и здоровья. Сотрудники ФСИН должны получить от государства четкий сигнал о том, что задержание шести сотрудников ИК-1 Ярославля – не очередная кампанейщина, не случайный результат мнимого предательства одного из них, передавшего видеозапись пыток защитнику осужденного, а закономерный итог преступной деятельности.
Попытки государства навести порядок в системе исполнения наказаний через единичное привлечение к ответственности за превышение должностных полномочий лишь по наиболее одиозным случаям, – будь то уголовное осуждение руководителя ФСИН за хищение бюджетных средств или арест оперативного сотрудника региональной исправительной колонии за применение насилия к осужденному, – будут исключением из правил. В действительности именно такое "внутривидовое" поведение по-прежнему и будет означать правила.
Спустя три дня после обнародования видеозаписи адвокат Фонда "Общественный вердикт", защищавший права и представлявший интересы заключенных ИК-1, вынуждена был вместе с семьей срочно покинуть Россию ввиду поступивших угроз и опасений за безопасность. Известно, что Ирина Бирюкова уже обратилась за государственной защитой. Между тем видеозапись сделана ровно год назад. Тогда же были направлены в ФСИН, в прокуратуру, в Следственный комитет первые обращения и заявления адвокатов осужденных в связи с пытками в ИК-1. Теперь чиновники всех профильных ведомств спешат засвидетельствовать, что ранее "принимали незамедлительные меры", "своевременно сигнализировали", "неоднократно обращались".
Такая реакция подтверждает, во-первых, что пока только видеосвидетельство, обнародованное только из-за стечения обстоятельств, смогло запустить процесс новой проверки по фактам, изложенным в заявлениях заключенных, еще годичной давности. Без видеозаписей пыток заявления заключенных, как и заявления адвокатов на эту тему, "не находят своего подтверждения". Во-вторых – и это чрезвычайно важно, государство в данном случае должно обеспечить безопасность адвоката и членов его семьи, а лица, угрожающие адвокату, должны быть наказаны. Право граждан на получение квалифицированной юридической помощи по уголовным делам гарантировано Конституцией, обеспечение доступа граждан к такой помощи является одной из главных задач власти.
Очевидно, что общество и власть, в лице правозащитников, заключенных, сотрудников системы исполнения наказаний, сотрудников правоохранительных органов с большим вниманием следит за данной ситуацией – каждый со своим резоном. Но вот увидим мы, всякому ли безобразию есть свое приличие, только по реакции власти и общества на следующий инцидент подобного рода. В том, что он произойдет, к сожалению, не приходится сомневаться.
Александр Пиховкин – адвокат Адвокатской палаты Москвы
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
