- По новому российскому закону хостинг-провайдерам теперь придется информировать власти о "владельцах средств обхода блокировок", иначе им грозит штраф.
- 1 июля вступает в силу последняя норма из "пакета Яровой". Эксперты уверены: тотальная слежка за населением мало влияет на безопасность в стране.
- По данным движения "Синие ведерки", в такси ежегодно гибнут более 1000 человек. России нужен новый закон о такси: нынешний создает неразбериху в судах.
ШТРАФЫ И БЛОКИРОВКИ
Владимир Путин подписывает новые законы, в частности о штрафах за ссылки на запрещенные в России сайты. Хостинг-провайдерам придется информировать власти о "владельцах средств обхода блокировок" (VPN и анонимайзеров), иначе им грозит штраф до 300 тысяч рублей.
Ситуацию комментирует ведущий юрист общественной организации "Роскомсвобода" Саркис Дарбинян.
Видеоверсия программы
Саркис Дарбинян: Закон все-таки не про конечных пользователей, на них не накладывается никакой ответственности за использование VPN и прокси. Она накладывается на хостинг-провайдеров и на сами VPN-сервисы.
Если принимать во внимание, что ни один уважающий себя VPN-сервис не находится на территории России, то можно смело говорить о том, что закон их мало затронет. Поэтому тут будет старый, добрый дедовский способ – блокировки, и они, по идее, уже должны были бы начаться. Но, как мы видим, прошло порядка девяти месяцев, закон о запрете VPN уже вступил в силу с прошлого года, но пока еще ни разу не применялся.
Марьяна Торочешникова: Так не было штрафов. А сейчас как начнут штрафы действовать – все и перепугаются.
Саркис Дарбинян: Кроме штрафов были блокировки, однако понятно, что сделать это крайне сложно. Я думаю, российские правоохранительные органы пока не понимают, как к этому подступиться, у них нет для этого технической возможности. Я не исключаю, что в дальнейшем возможно возложение ответственности на конечного пользователя за использование нелегальных продуктов.
Марьяна Торочешникова: Согласно поправкам в КОАП, теперь будут штрафовать и поисковые системы за выдачу ссылок на запрещенные в России сайты, которые уже находятся в огромном списке Роскомнадзора. И как люди смогут искать то, что им нужно?
Саркис Дарбинян: Я думаю, что прежде всего пострадают российские сервисы, Яндекс и Mail.Ru. В отличие от Google или DuckDuckGo (самого безопасного поискового сервиса), они будут вынуждены исполнять российские законы и, соответственно, проиграют в конкурентной войне с западными поисковиками, которые явно не будут это делать.
Теперь будут штрафовать и поисковые системы за выдачу ссылок на запрещенные в России сайты, находящиеся в списке Роскомнадзора
Марьяна Торочешникова: Ну, это все-таки большие компании. А если человек опубликовал на своих страницах в соцсетях ссылку на какой-то запрещенный ресурс, его могут оштрафовать?
Саркис Дарбинян: Нет. Этот законопроект направлен на информационных посредников – на тех, кто может контролировать контент, агрегирует, может модерировать его. А конечный пользователь пострадает, потому что станет меньше свободы информации, меньше выбора, будет развиваться самоцензура, платформы начнут "выпиливать" неудобные приложения и web-сайты. И все это сделает менее привлекательными отечественные сервисы.
"БЕЗОПАСНОСТЬ" В ОБМЕН НА ТОТАЛЬНУЮ СЛЕЖКУ
1 июля вступает в силу последняя норма из пакета антитеррористических поправок, инициированного два года назад группой депутатов Госдумы и членов Совета Федерации во главе с нынешним заместителем председателя ГД Ириной Яровой. И, судя по всему, с воскресенья же россияне могут забыть о тайне телефонных переговоров, переписки и о неприкосновенности частной жизни.
Основная цель этого закона, как подчеркивалось в пояснительной записке к нему, "обеспечить реализацию дополнительных мер по защите гражданина и общества от терроризма", а также способствовать упреждению преступлений. И судя по тому, что уже с 1 июля мобильные операторы должны записывать и хранить в течение полугода все разговоры всех граждан, все СМС-сообщения, а также все сообщения, которые отправили через Mail.Ru, Yandex.Ru и других операторов, такое ощущение, что не за безопасность радеют, а хотят поинтересоваться, чем живет страна. Начало работы такого закона может реально повлиять на уровень безопасности в стране?
Саркис Дарбинян: Действительно, приватности станет теперь намного меньше, и придется забыть про использование традиционных средств коммуникации, вроде мобильных телефонов и СМС, если вы не хотите, чтобы кто-то следил за вами.
Но нельзя сказать, что это сколько-нибудь поможет в плане безопасности. В прошлом году интернет-сообщество перешагнуло очень важную отметку: больше половины трафика в интернете теперь передается в зашифрованном виде. Это так называемый "HTTPS-протокол", который некоторые видят в своем браузере. При этом сегодня все мессенджеры уже используют алгоритмы конечного шифрования, а значит, никто, перехватывающий трафик посередине, в том числе интернет-провайдер, не сможет расшифровать содержание переписки без ключа.
Получается, что операторы и организаторы распространения информации в лице сервисов будут хранить терабайты зашифрованного цифрового мусора, который никогда в жизни – пока не создан квантовый компьютер – человечество не сможет расшифровать, а тем более приостановить какой-нибудь теракт или преступление, обсуждаемое в этих мессенджерах. Это самая главная боль российского IT-бизнеса и российских операторов связи. Поднимутся цены на услуги связи. Чудовищным образом нарушаются права пользователей на приватность.
Марьяна Торочешникова: А что будет, если ваша персональная информация или личные разговоры вдруг станут достоянием общественности? Кого можно будет за это наказать? Можно ли в таком случае предъявлять претензии государству?
Саркис Дарбинян: Я думаю, крайними всегда будут делать интернет-провайдеров, которые хранят эти данные, а с ответственностью государственных чиновников очень плохо, особенно когда речь идет о защите частной жизни. Поэтому сегодня в ЕСПЧ слушается сразу несколько дел против России. Одно как раз касается утечки базы данных ФСКН с отметками "ВИЧ-инфицированный", "наркоман". И российские власти до сих пор не взяли на себя ответственность за то, что эти базы "утекли". Это постоянно происходит и в российских судах: место жительства могут опубликовать на сайте суда.
Пока мы не научим чиновников бережно относиться к персональным данным и к охране частной жизни, нельзя принимать такие меры, потому что утечки обязательно будут. Единственное, что остается российским пользователям для того, чтобы сохранить свою анонимность и приватность, – это повышать уровень своих технических знаний, отказываться от традиционных способов общения. Например, СМС должен быть исключен как сервис, которым пользуются в России. Нужно использовать надежные шифрованные протоколы, которые, несмотря на людоедское законодательство, пока еще могут сохранить приватность в цифровом пространстве.
Марьяна Торочешникова: А законодательные нормы каким-то образом коснутся Gmail или Facebook, где тоже есть мессенджеры, почтовые сервисы?
Саркис Дарбинян: Они пока еще не добавлены в список организаторов распространения информации. Российские власти делают вид, что их не существует. Посчитали в основном "крупняков" – российские сервисы: Mail.Ru Group, Яндекс, Telegram, но пока не дошли до WhatsApp, Viber, Skype. А когда такие же требования будут предъявлены им, либо компании откажутся исполнять российский закон, потому что технически не могут это сделать, либо они все будут заблокированы и Россия закроется в своей внутренней замкнутой сети, полностью изолированной от внешних коммуникаций и глобального интернета.
Марьяна Торочешникова: Пожалуй, впервые в XXI веке серьезная публичная дискуссия о том, стоят ли вопросы безопасности того, чтобы нарушать право граждан на неприкосновенность частной жизни, развернулась ровно пять лет назад благодаря бывшему сотруднику АНБ США Эдварду Сноудену, которого теперь прячут в России.
Такой человек, как Сноуден, который сообщил всему миру, что спецслужбы США следят не только за гражданами своей страны, но и за гражданами других государств для того, чтобы бороться с терроризмом, мог бы гипотетически появиться в России и рассказать о том, что на самом деле делает ФСБ?
Саркис Дарбинян: Мне кажется, Эдвард Сноуден был отличным "приобретением" для России, когда только начиналась репрессивная информационная политика. Тогда российские власти использовали его для того, чтобы сказать: "Смотрите, американские компании следят за нами, поэтому мы должны защищаться, локализовывать персональные данные пользователей внутри страны, создавать стену защиты от американского врага".
Марьяна Торочешникова: "Лучше мы будем за вами здесь следить..."
Саркис Дарбинян: Да. Только в отличие от американцев, которые хотели следить втихаря, наши хотят это делать вполне откровенно и приняли ряд законов, которые сегодня развязывают руки правоохранительным органам и Роскомнадзору для слежки за любым пользователем интернета.
А чтобы в России появился такой человек, нужны какие-то секреты. Но никаких секретов нет, права нарушаются прямым, линейным способом.
Марьяна Торочешникова: А общество может каким-то образом повлиять на власть, донести до нее то, что людям-то некомфортно жить в таких условиях, когда все время подслушивают и подглядывают? И в этой ситуации ты себя не чувствуешь более безопасно.
Саркис Дарбинян: Общество уже предприняло огромное количество шагов, чтобы показать это российской власти. Была и стотысячная петиция на "Российской общественной инициативе" об отмене "пакета Яровой", которую отклонили. Были митинги, десятки тысяч человек выходили в центр Москвы, чтобы сказать, что они против блокировки Telegram в связи с "законом Яровой". А сейчас граждане уже начали судиться, бизнес начал судиться. Коммуницировано огромное количество жалоб через Европейский суд. На днях более ста некоммерческих организаций доложили в ООН о действиях российских властей в российском сегменте интернета.
Надо бороться за свои права, пока это еще можно сделать. Технические решения работают до тех пор, пока наши государственные органы не научились эффективно блокировать. "Пакет Яровой" сделает так, что вместо трех тысяч операторов в стране останется, может быть, несколько десятков и контролировать действия российских пользователей будет намного легче.
Марьяна Торочешникова: Но протестовать-то сейчас тоже не очень приятно, учитывая позицию российских властей по отношению к протестующим. Да еще и Минюст на этой неделе, комментируя необходимость задержания людей на протестных акциях, сказал, что это все делается для соблюдения конституционных прав этих же людей.
Саркис Дарбинян: Есть и другие формы гражданского протеста. Один из них – не потреблять, по крайней мере, те сервисы, которые сегодня являются токсичными: отказываться от "Одноклассников", "ВКонтакте", Яндекса, которые будут действовать в соответствии с российским законом и, по сути, пособничать в нарушении фундаментальных прав человека, передавая информацию правоохранительным органам.
Марьяна Торочешникова: Это ваше персональное мнение.
В ТАКСИ НЕБЕЗОПАСНО
Еще одной ключевой темой в Рунете на этой неделе стала безопасность пассажиров такси. Не успели улечься страсти после ДТП на Ильинке в Москве, когда машина такси резко выехала на тротуар и сбила пешеходов, как в сети появился рассказ пассажирки о попытке ее изнасилования таксистом.
Слово координатору общественного движения "Стоп Нелегал" Евгению Грэку.
Евгений Грэк: Закон о такси был принят в 2011 году, и с тех пор многие общественные организации кричат о том, что закон неработоспособен, очень много пробелов, он очень тяжел для восприятия как юристов, так и судей. У нас такие вещи, как безопасность, должны контролироваться властями, но на деле контроль над водителем полностью отдан на откуп агрегаторам. Мы, пассажиры, общественники, не знаем, кто там работает, кто оказывается за рулем.
Марьяна Торочешникова: А как именно должно государство обеспечивать безопасность в такси?
В первую очередь должно выдаваться разрешение не на автомобиль, а на того, кто им управляет
Евгений Грэк: В первую очередь должно выдаваться разрешение не на автомобиль, а на того, кто им управляет. Это должна быть либо разрешительная деятельность, либо лицензирование. Но в данный момент документы, разрешающие перевозить пассажиров, получает автомобиль, а кто за рулем – в законе не говорится.
Власти, чтобы ничего не делать, а изобразить попытку что-то регулировать, говорят, что через пять лет все машины станут какого-то определенного цвета – тогда закон заработает и все само по себе станет хорошо. Московские власти приняли закон о том, что такси должно быть желтого цвета.
Марьяна Торочешникова: Но такси, которое наехало на Ильинке на пешеходов, было желтого цвета, то есть цвет никак не защищает.
По данным общественного движения "Синие ведерки", ежегодно в такси гибнет более тысячи человек – как пассажиров, так и водителей. Правозащитники считают, что реальное число смертей как минимум втрое больше. При этом до недавнего времени было практически невозможно привлечь к ответственности популярные сервисы по заказу такси. Однако 26 июня состоялся Пленум Верховного суда России – и теперь должна измениться, по меньшей мере, судебная практика.
Так называемые агрегаторы такси – это компании, предоставляющие платформу: сайт или мобильное приложение для вызова автомобиля. С их помощью пассажиры и водители, практикующие частный извоз или прикрепленные к таксопаркам, находят друг друга. В России большинство агрегаторов заявляют, что не несут ответственности перед пассажирами во время поездки, поскольку являются посредниками и не имеют собственного автопарка.
Но Пленум Верховного суда России, состоявшийся 26 июня, пришел к иному выводу. По мнению судей, заказывая такси через приложение, подавляющее большинство людей уверены, что договариваются о перевозке именно с компанией-владельцем, а фактический перевозчик является ее работником. Этому способствуют рекламные вывески, информация на сайте, переписка сторон при оформлении заказа. А по закону тот, к кому клиент обращается для заключения договора о перевозке пассажиров и багажа, должен отвечать за вред, причиненный в процессе этой перевозки.
Верховный суд отметил также, что если водитель прекратил поездку из-за аварии, технических неполадок или по иной причине, не зависящей от пассажира, перевозчик обязан предоставить ему другое транспортное средство или вернуть деньги. Это положение касается не только такси, но и "маршруток", и автобусов. За утрату или повреждение багажа тоже отвечает перевозчик. В первом случае пассажиру обязаны возместить полную стоимость потерянных вещей, во втором – предоставить компенсацию за причиненный ущерб.
Решение Пленума Верховного суда России комментирует член правления Международной Конфедерации обществ потребителей Диана Сорк.
Диана Сорк: Теперь для пассажиров изменится главное – они будут знать, кому предъявлять претензии. Если до этого перед ними отвечал только таксист или таксопарк, который прислал этого таксиста, то теперь появилась еще и такая фигура, как агрегатор, который тоже будет нести ответственность: он же получает деньги за оказываемые услуги.
Марьяна Торочешникова: То есть, случись что, можно прямо сразу обращаться к одному из агрегаторов такси?
Диана Сорк: Да, потому что у нас перед потребителем отвечает как организатор, так и исполнитель услуги.
В Гражданском кодексе всегда была норма, которая говорила, что если полномочия представителя явствуют из обстановки, то человек может думать о том, что он заключает договор не с конкретным лицом, а с конкретной компанией, действующей от имени этого человека. Собственно, Пленум на это и ссылается: когда человек заказывает такси, он думает, что работает с некой компанией, а не с водителем Ивановым.
Марьяна Торочешникова: Насколько мне известно, в приложениях большинства работающих в России агрегаторов в правилах пользования написано: "Если вы не согласны с нашими условиями, то удаляйте приложение, а условия наши таковы, что ответственность мы ни за что не несем". Один из агрегаторов даже пишет: "Если вдруг по какой-то причине нам все-таки назначат ответственность, то это будет не больше ста долларов". Как это будет теперь работать?
Диана Сорк: Даже если человек согласился с какими-то условиями на этапе настройки приложения, это вовсе не означает, что он с ними соглашался, когда заказывал конкретную машину.
Марьяна Торочешникова: Если человек попал в аварию во время поездки на такси, как теперь это будет выглядеть, если он или его родственники решат получить компенсацию?
Диана Сорк: Гражданский кодекс гласит, что лицо, виновное в причинении вреда, возмещает ущерб. За деятельность работников несет ответственность организация, в которой работает этот работник. Если такси принадлежит некоему таксопарку, то человек обращается в таксопарк и получает свои компенсации. Все машины такси застрахованы, и страховая компания тоже в этом поучаствует.
Марьяна Торочешникова: А если человек не знает, какому таксопарку принадлежит водитель, потому что он вызвал такси через приложение?
Диана Сорк: Он может обратиться с теми же требованиями к агрегатору. Хотя, если произошла авария, полиция найдет, кому принадлежит данный таксопарк. А если он вообще никому не принадлежит, а это просто частная машина, подключенная к Яндексу, то проще обратиться к Яндексу.
Марьяна Торочешникова: Правильно ли я понимаю, что постановление Пленума Верховного суда не носит обязательного характера для российских судей? Они дают какие-то разъяснения, а уже районные суды будут решать, как им поступать дальше.
Диана Сорк: Да, все разъяснения Верховного суда носят рекомендательный характер. Но если дело дойдет до Верховного суда, то он будет его рассматривать, исходя из своей ранее принятой позиции.
Марьяна Торочешникова: А факт принятия постановления может способствовать тому, что какие-то претензии пассажиров к перевозчикам будут решаться в досудебном порядке?
Диана Сорк: Я думаю, да. Как правило, если суды дают какие-то обобщения практики, то это означает, что компаниям лучше самим сорганизоваться и придумать некие правила, иначе за них это сделает государство, и это будет гораздо хуже.
Марьяна Торочешникова: Часто звучит: "А почему вы все время говорите только о пассажирах? Российские пассажиры вообще обнаглели, они хотят ездить в булочную на такси, и чтобы все это стоило пять копеек. И, конечно, водитель вынужден работать без сна и отдыха за какие-то гроши, чтобы себя обеспечивать. А отсюда аварии, агрессия и прочие неприятные истории в поездках".
Евгений Грэк: Бездействие властей привело фактически к рабовладельческому строю. У нас водители такси сейчас вкалывают, как рабы на галерах: может быть, по 20, 30, 40 часов.
Например, был случай с Еленой Гращенковой – это больше полугода судебных заседаний и очень циничное решение суда первой инстанции, где сказали, что агрегатор ни за что не отвечает (в противодействие федеральному закону). Сейчас Пленум провел разъяснение, и будет идти обжалование. Многие пострадавшие возлагают надежду на это разъяснение.
Количество пострадавших, о которых мы не знаем, колоссально
Количество пострадавших, о которых мы не знаем, колоссально. К нам на почту каждый день падают сообщения об изнасилованиях, ограблениях, тяжелых ДТП. Люди ищут правду, но у многих не хватает сил и духа дойти до суда, тем более, когда агрегаторы ссылаются на эти строчки в соглашении: "Мы ни за что не отвечаем, вы сами, скачивая, с этим согласились". Многие в это верят и не идут дальше. Возможно, это вдохновит людей и позволит им отбить затраты на лечение, похоронные затраты или что-то еще.
Марьяна Торочешникова: Но одно такое решение Верховный суд уже принял в феврале по заявлению родственников женщины, погибшей в такси: были удовлетворены исковые требования именно к агрегатору. И после этой истории Верховный суд решил обобщить практику.
Евгений Грэк: Дело было возвращено в суд предыдущей инстанции. И мы регулярно наблюдаем: одни суды решают, что за это отвечает агрегатор, а другие – что нет. Все это происходит из-за сложности законодательства.
Мы собрали мнения и водителей, и пассажиров, и руководителей таксопарков. Действительно, водитель не хочет никуда ездить, но хочет получить достаточно большую сумму; пассажир хочет доехать за пять копеек, а лучше – ничего не платить, а у парков третьи интересы. Мы собирали средние знаменатели и рассылали по всем инстанциям. Но мы увидели у чиновников полнейшее нежелание что-либо делать.
Недавний пример – заседание в Московском департаменте транспорта, когда такие известные общественные движения, объединяющие на московском рынке реальных таксистов и реальных пассажиров, как "Форум такси" и наше движение "Стоп Нелегал", туда вообще не пригласили, а представитель "Форума такси" был оповещен о совещании за час.
Марьяна Торочешникова: А как получилось, что агрегаторы превратились в монстров? Насколько я помню, когда начиналась вся эта история с агрегаторами, с приложениями, по крайней мере, в Uber это работало примерно так. А в некоторых странах Европы так работают до сих пор. Это было не профессиональное такси: владельцы собственных автомобилей, которые хотели подработать, устанавливали себе приложение и сами назначали какую-то цену, а оператор брал небольшой процент. Но потом это переросло в настоящий многомиллионный бизнес, и некоторые компании уже продают акции.
Евгений Грэк: Такой бизнес на территории России был незаконен.
Марьяна Торочешникова: А как же BlaBlaCar – получается, что это тоже нелегальная история? Ведь известно, что это не такси, просто люди, которые едут из Москвы в Петербург или Нижний Новгород, могут с собой взять попутчиков. И это не бесплатно, а за какие-то небольшие деньги – ну, хотя бы для того, чтобы окупить бензин.
Евгений Грэк: Согласно российскому законодательству, если вы берете попутчика и он компенсирует вам часть расходов – это законно. А как только вы зарабатываете больше, чем ваши затраты на эту поездку, – это уже коммерция, и это подпадает под 259-й и 69-й закон, который регулирует таксомоторную деятельность. В BlaBlaCar очень многие нелегальные извозчики пользуются как раз этим пробелом, изображая из себя автолюбителей, которые едут из города А в город Б, а на самом деле осуществляют перевозки на коммерческой основе.
Марьяна Торочешникова: А кого вы называете нелегальными перевозчиками?
Евгений Грэк: Это те, кто, не имея разрешения на таксомоторную деятельность, осуществляют коммерческие перевозки, зарабатывают на этом и невидимы для закона. Мы не знаем, сколько этот человек находится за рулем, есть ли у него настоящие документы. Как показывает последний случай с ДТП, в "Яндекс.Такси" водители управляют автомобилями с поддельными, купленными документами или вообще без документов.
Марьяна Торочешникова: Но их же должны проверять в "Яндекс.Такси"! Некоторые крупнейшие российские агрегаторы заявляют: "Мы проверяем водителей". У них есть какие-то экзамены на знание города, на знание языка, даже психологии – все очень серьезно.
Евгений Грэк: Все эти замечательные сказки про то, что они что-то проверяют и за что-то отвечают, существуют до тех пор, пока с вами что-то не случилось, – вы обращаетесь, а вам говорят: "До свидания".
Марьяна Торочешникова: А чего нужно ждать от чиновников и правоохранительных органов для того, чтобы в такси было безопасно?
Евгений Грэк: Нам нужно менять закон. Нужно, чтобы гражданское общество объединялось и требовало выдачи разрешения именно на человека. Тогда нам будет чуть-чуть спокойнее и мы будем защищены.
