Можно ли помирить Россию и Украину и прекратить войну, несмотря на боль и обиды прошлого и настоящего? Этой теме российские и украинские историки, общественные и религиозные деятели и их коллеги из Евросоюза посвятили семинар, проходивший в конце мая в Бернардинском колледже в Париже.

Инициатор встречи, французский историк-богослов, специалист по России и Украине Антуан Аржаковский рассказал Радио Свобода, что, несмотря на разногласия по многим вопросам, участникам семинара удалось выработать текст совместного финального заявления (pdf).

– Впервые историки из России, Украины и других стран – поскольку здесь были французы и поляки – нашли общий язык, сумели согласовать, в какой ситуации мы живем сегодня. Есть реальность – война. И война эта – не только между Россией и Украиной, она касается отношений между Россией и западным миром. Ситуация очень серьезная. Люди погибают почти каждый день. И мы как историки, но и как граждане Европы несем ответственность. Наша ответственность – предложить новый нарратив, новое понимание прошлого, считают участники встречи. Это уже большая победа, – говорит Аржаковский. – Я внимательно читаю все, что пишут по поводу возможных путей примирения. Пока единственная надежда – это Минские соглашения. С другой стороны, многие говорят, что Минск не дает никаких перспектив. Поэтому межгосударственного пути недостаточно. Нужно, чтобы гражданское общество предложило свои пути. Все согласны, что это будет долгий путь. Но все понимают, что нужно начинать сейчас. И это тоже большая победа.

Робер Шуман начал думать о построении европейского сообщества в 1942 году, в разгар Второй мировой войны, напоминает Антуан Аржаковский. И даже если участники семинара считают, что в настоящий момент мало надежды на кардинальный перелом ситуации, начать процесс все равно необходимо. История очень важна для украинского и российского сознания, и мы предлагаем здесь новый подход, новую методику, говорит организатор семинара:

– Во-первых, это серьезная, профессиональная критика мифов. На самом деле историки – это те, кто способен решить проблему нигилизма, постправды, пропаганды, манипуляции фактами. Историки располагают лучшими инструментами для того, чтобы определить правду.

Критика мифов не означает непонимания их важности, говорит французский историк. Каждый народ должен, по его словам, иметь свои символы, испытывать гордость за свое прошлое и лелеять надежду на справедливое будущее. "Но это не должно быть направлено против других народов, против правды", – подчеркивает Аржаковский.

На семинаре были определены шесть периодов истории, которые ярко свидетельствуют о формировании национального сознания российского и украинского народов. Подход к этим историческим моментам, как считают участники встречи, должен быть, с одной стороны, объективным, а с другой – этическим, то есть позволяющим провести четкую грань между добром и злом. "Историк должен уметь определять границы правды. Это не всегда легко, но мы должны этого достичь. На историка также возложена общественная миссия – примирение", – говорит французский исследователь.

Такой метод "перекрестных" взглядов на историю, по его словам, предлагал французский философ Поль Рикер. "Он считал очень важным персонализированный подход к историческим событиям и поиск примирения", – поясняет Антуан Аржаковский:

– Мы определили несколько этапов – начать работу с общего понимания прошлого. Это означает, что мы должны будем написать книгу. Как она будет выглядеть, я еще не знаю, потому что это зависит от издателя.

За модель предлагается принять франко-немецкий учебник, изданный несколько лет назад при поддержке правительств двух стран. В будущем организаторы проекта планируют провести семинары еще как минимум по трем темам. Первая из них – религия. Какую ответственность несут церкви в конфликте и какими инструментами располагают для поиска правды, справедливости и примирения?

Другое направление проекта – политическое. "У нас разные взгляды на демократию, правовое государство, права и обязанности человека, в зависимости от того, где мы живем", – говорит Аржаковский. Цель, по его словам, заключается не только в "десоветизации" российского и украинского подходов, но и в определенной "делиберализации" европейского.

– Нужно найти третий путь, и таковым может стать персонализм, или духовная демократия. Как раз это, в 30-е годы прошлого столетия, вместе со своими французскими коллегами предлагал Николай Бердяев, но тогда, в силу политического контекста, это не имело должного резонанса, – считает Аржаковский. – И нужно будет вернуться к самому острому вопросу – проблеме территорий. Крым, Донбасс. Мы понимаем, что найти выход будет очень сложно. Но мы могли бы хотя бы установить границы того, в чем мы согласны, а в чем нет, что возможно, а что нереально. Что можно сделать сейчас, а что – только завтра или послезавтра. Но приоритетом должны быть права человека. Мы не можем дискутировать, пока Олег Сенцов находится в тюрьме и держит голодовку. Мы должны сначала заняться этим – это приоритет.

Гуманитарный аспект подчеркивает в беседе с Радио Свобода и Борис Гудзяк, епископ Украинской греко-католической церкви, президент Украинского католического университета (Львов), первый епископ епархии святого Владимира Великого в Париже.

– Бог призывает нас, христиан, слушать разум. Вспомните слова Иисуса к своим апостолам: будьте одно, как Отец и я – одно. Мы не можем перенести Украину куда-нибудь в Боливию или в Бразилию. Украина есть, была и будет рядом с Россией. Мы знаем, что сейчас идет война. Мы все сильно переживаем. У всех нас есть знакомые, которые на фронте, которые пострадали или погибли. Наш оперный певец в Париже, Василь Слипак, погиб два года тому назад. Я его знал больше тридцати лет. И это – великая боль. Но я должен сказать, что я был поражен, слушая представителей России, участников нашего диалога. Это правдивые люди. И говорили они правдивые вещи. И с ними мы могли найти консенсус. Я понимаю, что те семена, которые мы сеем сегодня, дадут, с Божьей помощью, плоды, может, через пятьдесят лет. Если французы и немцы смогли прийти к пониманию после стольких лет жестоких войн, то и мы когда-нибудь будем жить в мире и взаимопонимании.

Очень важно, что все церкви, все конфессии – и христианские, и не христианские – на Майдане были вместе и выступали сплоченно, призывая власть не применять насилие против народа, не разделять народ из политических интересов, развивать диалог. И церкви тогда сыграли примиряющую роль. Сегодня очень важно, чтобы церкви России поддержали примирение, чтобы Русская православная церковь могла говорить правду о войне, о том, что происходит на Украине. Правду о том, что гибнут т россияне. Сегодня Русской православной церкви не очень удается все это говорить. Она говорит так, как того желает власть. Так не может быть, и, я думаю, так не будет всегда. Но я не сомневаюсь, что в России есть истинные христиане, которые слушают слово Божие и понимают, что сегодняшняя агрессия России против Украины противоречит Евангелию, – полагает Борис Гудзяк.

А вот мнение российского участника семинара – историка и религиоведа, заместителя председателя Партии народной свободы (ПАРНАС) Андрея Зубова:

– Между Украиной и Россией идет война. Что могут сделать люди? Они могут участвовать в этой войне, как, к сожалению, многие делают, в том числе со стороны России. Они могут быть абсолютно равнодушными к тому, что происходит, и жить своей жизнью. Они могут стремиться уничтожить состояние войны. Для человека, не обладающего большой политической властью, это невозможно сделать путем политического решения. Путин может росчерком пера прекратить состояние войны. Но мы, понятно, этого сделать не можем. Мы можем прекратить состояние войны в той сфере, которая непосредственно зависит от нас. Это – сфера человеческого общения. И поскольку мы – люди культуры, люди науки, это – сфера интеллектуального общения. Вот, собственно, этим и занялся наш семинар.

Мы должны помочь людям разобраться. Показать, где правда, где ложь, и мы должны быть абсолютно честны. Иногда очень хочется подыграть той или иной стороне. Иногда очень хочется, из лучших соображений, выдать за правду то, казалось бы, благо, которое поможет миру. Этого нельзя делать никогда. Это один из приемов Сатаны – выдавать ложь во спасение. Мы должны всегда следовать правде. Иногда эта правда тяжела, иногда она неприятна, иногда мы сами находимся в системе устоявшихся стереотипов. Но правда – и об этом говорил еще Платон – это одна из категорий божественного совершенства. Вот, собственно, этим мы и занимались здесь на протяжении этих дней. Преодолевали иногда даже наши собственные ограничения и, преодолевая их, пытались прийти к истине и сказать ее другим.

В общем прошлом двух народов, русского и украинского, очень много болезненных моментов, которые блокируют пути к взаимопониманию, считает Андрей Зубов, но это не означает, что нужно отказаться от поиска таких путей:

– По крайней мере со стороны России главный блокирующий момент – это то, что значительная часть русского общества не готова признать (и в этом ей помогает пропаганда) сам факт существования украинского или белорусского народов. Если никто в России не сомневается, что есть грузины и армяне, то очень многие не хотят признавать, что есть украинцы и белорусы. Действительно, наша близость и наше общее прошлое вроде бы должны сослужить хорошую службу, помогая и сейчас быть близкими, общаться глубоко. Но происходит наоборот, потому что эта близость является для кого-то сознательным, для кого-то интуитивным, империалистическим мотивом. Потому что отрицая право на существование украинского или белорусского народа, мы не отрицаем право на существование русского народа. Соответственно, сторонники такой точки зрения считают, что русские – это народ, а украинцы или белорусы – это или "недонароды", или если они хотят стать народами, то должны стать русскими. Это, я думаю, самая главная и глубокая ошибка с точки зрения не этики, а строгой науки этногенеза, – полагает российский историк.

В финальной декларации семинара, озаглавленной "Диалог о прошлом, чтобы остановить войну" и подписанной всеми его участниками, целью диалога, в частности, названо восстановление территориальной целостности Украины и возвращение Крыма в ее состав. Андрей Зубов не считает это стремление утопичным:

– Утопично думать, что мир когда-нибудь примирится с таким вопиющим нарушением международного права. Современный мир, если он не рухнет в новое варварство и войну всех против всех, никогда с этим не смирится. Мы видим, что ни одна из стран СНГ не признала аннексию Крыма. Ни Белоруссия, ни Азербайджан, ни Казахстан, никто. Потому что это вопиющая вещь. Эта аннексия, и вообще война в Украине, заблокировала для России возможность нормального, полноценного взаимодействия с внешним миром и сделала Россию страной-изгоем, против которой направлены, стыдно сказать, санкции. Чего хочет нынешняя власть? Она хочет, чтобы все забыли. Как человек, который совершил тяжкое преступление, хочет не исправить последствия случившегося, а надеется, что все об этом забудут. Но так не бывает. Правда должна быть обязательно восстановлена. И это интерес в первую очередь даже не Украины, а самой России, которая снова станет полноценным субъектом международных отношений. Ну и самой себе она перестанет лгать. Это, может, еще важнее.

Сесиль Вессье, французский историк, специалист по России из университета Ренн-2, не считает, что у западноевропейских участников этого нового диалога есть какая-то особая миссия. "Мы здесь, потому что нам это интересно. Нам всем в Западной Европе интересно разговаривать и сотрудничать друг с другом", – рассказывает автор книги "За вашу и нашу свободу":

– У нас тоже были войны с нашими соседями. Хотя это и другой контекст, и совершенно другое время, – поясняет Вессье. – Но если мы смогли преодолеть последствия этих войн, несмотря на то что три или даже четыре поколения французов ненавидели немцев, и были объективные причины, чтобы их ненавидеть, то, наверное, проще преодолеть последствия войны, произошедшей просто на пустом месте. У нас нет иллюзий по поводу того, что эта наша первая встреча позволит прекратить войну. Чтобы эти усилия возымели желаемый результат, нам нужны все. Эту войну начали политики. Но они вынуждены будут ее прекратить, если много людей одновременно скажут "стоп".