- В России готов новый закон о защите животных, но правительство и Госдума тормозят его принятие – он еще не прошел второго чтения в парламенте.
- Зоозащитники настаивают на том, что животные – существа, испытывающие эмоции и боль, и в новом законе есть именно такое определение.
- Сейчас, согласно российскому законодательству, животные – всего лишь собственность человека, его имущество, а не живые существа.
- В нескольких городах России в конце апреля – начале мая прошли акции в поддержку принятия закона о защите животных.
Марьяна Торочешникова: В конце апреля – начале мая сразу в нескольких городах России прошли акции в поддержку принятия закона о защите животных. Одна из наиболее массовых состоялась в Санкт-Петербурге, где 1 мая около тысячи человек вышли на "Марш за права животных".
Корреспондент: На Невском проспекте Санкт-Петербурга в седьмой раз прошел марш защитников прав животных. Поучаствовать в акции пришли не только активисты зеленого движения, но и неравнодушные горожане. Участники марша уверены, что любое живое существо имеет свои права – на свободу, на родную среду обитания и на жизнь. Жизнь диких животных, пострадавших по вине человека или по стечению обстоятельств, спасают здесь, в пригороде Петербурга, где уже несколько лет работает Российский карантинный центр помощи диким животным "Велес". Сотрудники и волонтеры центра лечат и воспитывают зверей, попавших в беду. Животных привозят со всей России. Львица Эльза появилась в центре еще котенком. Один из петербургских предпринимателей не оценил преподнесенный ему живой подарок и передал животное на воспитание сотрудникам центра. Здесь у львицы появился человеческий папа – именно так коллеги называют Алексея.
Полная видеоверсия программы
Александр Федоров, руководитель центра "Велес": Львам нужно 20 часов сна в сутки, еда и больше ничего, они будут лежать и даже не вставать. Им не нужна беготня, им не нужна территория. Всякие сафари и прочее – это всего лишь байки для населения.
Корреспондент: В центре "Велес" остаются до полного выздоровления не только экзотические животные, но и несколько десятков лисиц, медведи, гуси, лоси, кабаны... Тех, кто после реабилитации способен жить в естественной среде, выпускают на волю, но, увы, не каждое животное можно вернуть в дикую природу. По словам Александра Федорова, многие питомцы центра вполне здоровы, но выпустить их на волю нельзя, потому что они, пожив бок о бок с заботливыми двуногими, рвутся к человеку. Таких питомцев распределяют по питомникам России или оставляют в центре.
Александр Федоров: Лисица Буся поступила к нам совсем маленьким котенком, и когда человек выходил из вольера и закрывали дверь, она начинала визжать, плакать. А вернешься – она забирается к тебе на шею и никуда не уходит. Лосиха Алюминька, у которой 60% тела было подрано собаками, к сожалению, не выпускная. Ее выхаживали, с недельного возраста носили на руках, она два раза от нас уходила, ее возвращали через реанимацию. Мы пытаемся отвести ее к лосям, но она не понимает, что она лось, считает себя человеком.
Корреспондент: Сегодня "Велес" – единственный в России центр реабилитации диких животных. Но государство никак его не поддерживает, и центр существует только благодаря помощи неравнодушных граждан.
Марьяна Торочешникова: Зоозащитники несколько лет дожидаются принятия в России закона об ответственном обращении с животными, но депутаты не спешат с решением вопроса, допуская лишь отдельные уступки. Спикера Госдумы Вячеслава Володина и главу Совета Федерации Валентину Матвиенко, похоже, больше тревожит судьба крокодилов и тигров, во всяком случае, в ходе весенней сессии они собрались внести в Госдуму законопроект об обязательной регистрации опасных животных, которые содержатся в квартирах.
У нас в гостях основатель Альянса защитников животных Юрий Корецких и волонтер этой организации Эльвира Стрельникова.
А чем, собственно, недовольны зоозащитники? Ведь худо-бедно какие-то изменения в законы вносятся, и есть поправки в Уголовный кодекс об усилении ответственности за жестокое обращение с животными, и притравочные станции запретили, и вроде как все идет к тому, чтобы запретить контактные зоопарки. Зачем вам нужен целый закон?
Корабль тонет, а мы, находясь в воде, залатываем какие-то отдельные дыры
Юрий Корецких: Корабль тонет, а мы, находясь в воде, залатываем какие-то отдельные дыры. А мы и корабль-то на самом деле не построили. Закон создает каркас этого корабля, указывает основные моменты, закладывает фундамент, а депутаты строят корабль просто по отдельным рейкам. Закон должен содержать множество положений, которые действуют в связке, а его сейчас разбивают на отдельные части. И что мы увидим в итоге? Десятки мелких законов, и абсолютно непонятно, как все это будет существовать в правовом поле.
Эльвира Стрельникова: Вот то, что сейчас вычленяется: например, жестокое обращение, это важно, но нет основополагающего закона. И что такое жестокое обращение с животными, тоже должно быть прописано в большом федеральном законе. Притравки – это серьезно, жестокое обращение – да, в жестокости мы просто тонем, но нет основного – регулирования численности безнадзорных животных.
Марьяна Торочешникова: Сколько сейчас в России таких животных?
Юрий Корецких: Точную цифру сказать невозможно, но это миллионы кошек и собак. В городах-миллионниках их десятки тысяч. Сейчас количество снижается, потому что их стараются определять в приюты.
Марьяна Торочешникова: И не только: готовясь к Чемпионату мира, их отлавливают и уничтожают.
Эльвира Стрельникова: Убийства идут в 99% населенных пунктов, причем это официально объявленные тендеры. И островки благополучия – это только Москва, Нижний Новгород, Калининград, Питер, где есть и приюты пожизненного содержания, как в Москве – 13 муниципальных приютов, и на содержание этих приютов выделяются большие деньги, около 700 миллионов рублей ежегодно. Есть работающие ОСВВ в Питере и Нижнем Новгороде, за что большое спасибо местным зоозащитникам. Но это только островки, остальное – убийства, хоть к чемпионату, хоть нет.
Марьяна Торочешникова: Если верить самим зоозащитникам, то приюты для животных часто бывают еще хуже их безнадзорного существования. Можно вспомнить историю полуторагодичной давности о приютах в Подмосковье, где кошки и собаки находились в ужасных условиях. И, насколько я понимаю, до сих пор никто не понес за это ответственности.
Эльвира Стрельникова: Да, конечно. Уже два года со дня Вешняков, и, несмотря на то, что Москва как-то решила проблему, никто не понес ответственности за то, что происходило в течение многих лет у госпожи Веры Петросян. И для этого тоже нужен закон!
Юрий Корецких: Позволить себе содержать на бюджет города приюты пожизненного содержания может только такой крупный город, как Москва. Приют хорошего качества невозможно сделать на ограниченных ресурсах обычного российского города.
Марьяна Торочешникова: Один из самых распространенных аргументов: что вы носитесь с этими животными и приютами, если людям нечего есть?
Юрий Корецких: Тут как раз и нужен закон: с одной стороны, он введет приемлемую и компромиссную форму и установит гуманное отношение к животным, а с другой стороны, меньше финансовых затрат ляжет на плечи муниципалитетов.
Эльвира Стрельникова: Да, есть форма ОСВВ, метод регулирования численности безнадзорных животных: отлов, стерилизация, вакцинация, выпуск, что и делают Нижний Новгород, Питер, Калининград и некоторые другие города.
Юрий Корецких: И так на одну особь получается около десяти тысяч рублей, а если помещать в приют, и собака будет там жить десять лет, то на нее уйдет денег гораздо больше.
Марьяна Торочешникова: А если ее просто поймать и усыпить, то вообще будут копейки?
Эльвира Стрельникова: Нет, это тоже дорого. Самое дешевое – это ОСВВ.
Юрий Корецких: У нас десятилетиями практикуется этот метод, и разве численность бездомных животных сократилась? А если мы вводим программу ОСВВ, то животных на улицах становится меньше. Во-первых, животные начинают долго жить, и общая популяция состаривается. Животное уже привыкло к людям, оно проявляет меньше агрессии. Таким образом, мы уменьшаем агрессивность и делаем их не опасными для человека, потому что они все привиты, уже не переносят болезни и не пускают на свою территорию других животных, которые могли бы жить в конфликте с людьми.
Приюты для животных часто бывают еще хуже их безнадзорного существования
Марьяна Торочешникова: Но вы попробуйте рассказать это тем взрослым, чьи дети пострадали от нападения стаи собак!
Корреспондент: В Красноярске собаки нападают на людей и животных в заповеднике "Столбы". Собачьи стаи терроризируют жителей микрорайона "Солнечный": не проходит недели, чтобы там не напали на детей или взрослых.
Жительница микрорайона "Солнечный": Их было пять – обычные бродячие собаки. Они покружили-покружили, одна подошла и укусила меня за бедро, и они резко убежали. Такое ощущение, что администрация просто ждет, когда кого-нибудь разорвут...
Корреспондент: Жители микрорайона, объединившись, пожаловались в надзорные органы на бездействие властей, все их жалобы перенаправили в Департамент городского хозяйства, где ответили, что бездомных собак отловили. Но, по словам жителей, на самом деле собаки остались в своих ареалах обитания, и страх – по-прежнему постоянный спутник местных жителей. Сейчас собак отлавливают специальные службы гуманным способом, в присутствии зоозащитников, отправляют в пункт передержки, а дальше решает ветеринар: если животное опасно для человека, его умерщвляют, а в остальных случаях стерилизуют, прививают от бешенства, чипируют и выпускают. Но власти хотят ужесточить меры по отлову.
После отлова в этом году около 83% собак выпущены в среду обитания или переданы благотворительным организациям. Но большая часть животных, снова оказавшись на воле, продолжает беспокоить горожан.
Любой вид и популяция будет восстанавливаться и расти до тех пор, пока есть питание. Если не будет свалок, и зоозащитники перестанут подкармливать собак, то есть надежда на улучшение ситуации, считают специалисты. Только совместные усилия позволят справиться с острой проблемой бродячих животных в Красноярске.
С начала этого года в службу "005" от красноярцев поступило более трех тысячи заявок на отлов безнадзорных животных. По словам чиновников, на решение проблемы выделено более двух миллионов рублей. Сейчас ищут дополнительных подрядчиков для отлова собак.
Марьяна Торочешникова: Никто никогда не поверит, что собака после того, как ее стерилизовали, вакцинировали и отпустили гулять по улицам, однажды снова не нападет на человека.
Эльвира Стрельникова: Это комплекс мер. Если бы мы начали 18 лет назад, когда закон первый раз вышел на чтение, мы бы волей-неволей уже привыкли к тому, что у нас на улице есть собаки. Они исчезают с улиц, но в то же время они необходимы на улице, город без собак невозможен, потому что бездомные собаки не пускают в города диких зверей, и это барьер против бешенства. И ОСВВ – это главный метод, который рекомендует ВОЗ. У стерилизованных и вакцинированных собак, которые не сбиваются в стаи, нет половой охоты, они не дают щенков, и еще это защита людей. В Нижнем Новгороде собаки с бирками переходят по пешеходному переходу, за пять лет они этому научились, и горожане к этому привыкли. Пять лет назад бизнесмен начал эту работу, и три года ему очень сильно помогает местная власть, ведется просветительская деятельность, и горожане уже понимают, что эти собаки не нападают.
Юрий Корецких: По статистике, больше 90% покусов, с которыми обращаются люди, это покусы от домашних собак. Часто люди заводят собак серьезных пород, которым нужно воспитание, но никто ими не занимается, их выводят без намордников на улицу, и собаки нападают на проходящих людей. Закон же говорит, в числе прочего, об ответственном обращении с животными, нашим гражданам нужно прививать понимание того, что у нас есть ответственность перед животными и перед другими людьми.
Марьяна Торочешникова: А что делать с кошками, которых, наверное, больше, чем бездомных собак? Многие считают, что кошки – разносчики заразы, они гадят в детских песочницах, и от них нужно избавляться.
Юрий Корецких: Люди не меньше гадят в песочницах. С кошками чуть попроще: люди реже страдают от нападений кошек. Идет борьба за сохранение жизни кошек, чтобы их просто оставили в покое.
Марьяна Торочешникова: Они умирают от голода, замурованные в подвалах, сотрудники управляющих компаний, как правило, по просьбе группы жильцов или управляющего домом, закрывают вентиляционные продухи. На помощь животным приходят волонтеры, которые вскрывают решетки и выманивают кошек. В апреле Министерство строительства и жилищно-коммунального хозяйства России приняло решение об обязательном сохранении продухов – специальных отверстий для циркуляции воздуха в фундаментах многоквартирных домов, для того чтобы кошки могли свободно выходить из подвала. Впрочем, там есть оговорка: по решению общего собрания на продухи может быть наложена заградительная сетка, то есть проблема с кошками опять не решается. Рассматривает ли закон об ответственном обращении с животными взаимодействие людей и бездомных животных в подобных ситуациях?
Юрий Корецких: Мы всячески пытались включить туда положение о том, что нельзя замуровывать кошек в подвалах. Но дом – это, по сути, частная собственность, и управлением им занимаются жильцы.
Эльвира Стрельникова: В результате во второе чтение это все равно не попало, и кошки остались в правовом вакууме. Депутаты сказали, что потом закон будет дорабатываться, по мере поступления практики. Но закон еще не принят, а практика уже есть. Кошки жили с нами всегда, это старейшее одомашненное животное! Сейчас появилось огромное количество жестокости, и это дошло даже до кошек, которые всегда мирно жили в Москве. Здесь тоже выход – стерилизация животных. Для кошек это обязательное условие, потому что в приютах они не живут, как показывает опыт. Кошки – вообще одинокие животные, и, по исследованиям ветеринаров, максимум семь кошачьих особей могут ужиться в одном помещении, кроме того, им нужен обязательный карантин. Бешенство переносят в основном собаки, а у кошек более сложные заболевания.
Марьяна Торочешникова: Что же мешает депутатам Госдумы решить этот вопрос?
Юрий Корецких: Закон уже написан, он прошел все согласования еще летом, но за день до второго чтения правительство попросило Думу перенести его рассмотрение на осень, и все затормозилось.
На мой взгляд, он заблокирован по двум причинам. Первая – политическая: столкновение каких-то личных амбиций Володина и представителей правительства. Володин выглядит как человек, который пытается что-то сделать для животных, вносит инициативы, вот с большими боями сделали бесконтактными притравочные станции, сейчас внесен законопроект об обязательной регистрации собак опасных пород и диких животных. А вторая причина, скорее всего, экономическая: очень многие привыкли пользоваться бесправием животных и негуманными способами зарабатывать на этом деньги.
Марьяна Торочешникова: Вы имеете в виду контактные зоопарки?
Юрий Корецких: В том числе. Это чисто потребительское отношение к животным, их используют как игрушки. Это нехорошо и для людей: дети с детства приучаются к тому, что животным можно воспользоваться, невзирая на его личные потребности. А для животных это просто сплошные мучения: большинство не приспособлены к жизни в таких условиях, многие из них – ночные животные, многие – одиночки, и контакт с людьми им крайне неприятен.
Сейчас появилось огромное количество жестокости, и это дошло даже до кошек, которые всегда мирно жили в Москве
Эльвира Стрельникова: У животных должны быть укрытия, а тут дневной свет по 14-16 часов, а то и весь день. Ни общественники, ни зоозащита не могут прийти туда и проверить, в каких условиях содержатся животные. И мы просто не понимаем: может быть, они там умирают, и их просто заменяют.
Юрий Корецких: Они проходят через сотни рук в день, постоянно живут в условиях стресса, у них снижается иммунитет, они становятся восприимчивыми к вирусам.
Марьяна Торочешникова: Так надо запретить все зоопарки и использование животных в цирках, освободить дельфинов из дельфинариев!
Юрий Корецких: А мы об этом и говорим! У животных имеются базовые права – право на свободу, на жизнь и на защиту от насилия.
Марьяна Торочешникова: И все это есть в законе?
Юрий Корецких: До законов на таком уровне нам далеко, но мы сейчас пробиваем хотя бы часть этих прав, хотя бы для части животных.
Эльвира Стрельникова: И там есть определение: животные – это существа, испытывающие эмоции и боль. Это уже прорыв! Животное – это уже не вещь, как сейчас, не твоя собственность, имущество, а существо, испытывающее эмоции и боль.
Юрий Корецких: Россия на законодательном уровне еще не дошла до этого, животные у нас – механизмы, которые заслуживают только того, чтобы их не испортили. Если я испорчу вещь другого человека, я понесу наказание, потому что я нанес ему ущерб, а не потому, что я сделал кому-то больно. Страна находится в дремучем состоянии, и хотим перейти хотя бы на шаг вперед и закрепить статус животных: это чувствующие существа. И от этого уже будет меняться мораль и ментальность людей. С этим законом, я думаю, лет через 10–15 уровень насилия в обществе по отношению к животным будет существенно ниже, чем сейчас.
Марьяна Торочешникова: Давайте поговорим о ключевых положениях этого законопроекта, который, будем надеяться, однажды станет законом. Что еще там есть, кроме контролирования численности бездомных животных?
Эльвира Стрельникова: Там есть очень большой раздел, посвященный общественному контролю, где введено понятие "общественные инспекторы".
Марьяна Торочешникова: То есть можно было бы прийти в зоопарк, в цирк или в зоомагазин и посмотреть, как там содержатся животные?
Эльвира Стрельникова: Пока что там оставили только приюты как центры регулирования – туда в любой момент без всяких разрешений могут заходить инспекторы, чтобы провести проверку.
Юрий Корецких: Там установлена ответственность владельцев животных за то, что они оставили животное без воды и еды, в опасной ситуации, без присмотра, грубо говоря, выкинули.
Марьяна Торочешникова: Это значит, что все животные должны быть чипированы? Как узнать, кто владелец собаки, брошенной на улице?
Эльвира Стрельникова: Они должны быть, как минимум, зарегистрированы.
Юрий Корецких: Этот пункт был вынесен из закона, потому что считается, что текущими постановлениями, законом о ветеринарии уже введена обязательная регистрация домашних животных. Но она не работает. Закон максимально облегчили, оставив для общественных инспекторов только возможность посещать приюты. Но о каком контроле можно говорить, если мы не можем прийти в цирк, мы должны предупреждать и ждать месяц, пока нам выдадут разрешение?
Эльвира Стрельникова: Сейчас оставили бесконтактные притравки, но зайти туда с инспекцией могут только госорганы. И сотрудники не будут говорить, что на самом деле у медведя или у лисы вырывают часть щеки и замазывают все это автомобильной краской, чтобы он не сразу умер от боли. В контактных притравках был такой уровень живодерства…
Юрий Корецких: Там дано достаточно широкое определение тому, что есть жестокое обращение с животными, и на этом основании уже будет работать 245-я статья.
Эльвира Стрельникова: Это оставление без еды и воды, все формы насилия над животными, особенно умышленные, за умышленные верхняя граница заключения – пять лет, хотя просили до шести. Нельзя просто так избавиться от животного, владелец должен передать его в приют.
Юрий Корецких: Зоозащитники в штыки воспринимают аморфную позицию Думы, которая не принимает закон, и позицию всех органов власти, которые просто тормозят его. Мы намерены очень серьезно биться, потому что понимаем необходимость этого закона. Многие зоозащитники доведены просто до предела, потому что уже прошли этап отчаяния, и сейчас им уже нечего бояться. Мы просто готовы идти на баррикады!
А сейчас у нас в стране будет Чемпионат мира по футболу, и многие зоозащитники, которые сталкиваются с тем, что в их городах убивают бездомных животных, собираются выходить на стадионы и показывать миру, что здесь у животных не прав. Если власть ничего не предпримет, весь мир узнает, что мы живем в средневековье, наши города утопают в крови несчастных животных! И пока не будет принят закон, это все будет продолжаться, и мы будем жить в стране, в которой уже стыдно жить!
Эльвира Стрельникова: Это государственная программа – животных убивает государство! И об этом говорят не только зоозащитники, это запрос гражданского общества: у нас 86% населения имеют домашних животных.
