Отрывки из передачи.
Говорят украинские солдаты, добровольцы и волонтёры, дислоцированные под Мариуполем. С ними разговаривает журналистка Елена Холоденко.
– Во время любого обстрела получаешь адреналин, даже пробивает на смех. Буквально позавчера со мной это произошло. По мне начали стрелять. Когда скрылся, то я со своим подчинённым просто пригнулись, посмотрели друг на друга и начали смеяться. А сердце выскакивает из груди. По приезду домой иногда этого даже не хватает. Это можно сравнить с наркотиком. Потерял одного солдата. Его звали Рома. Мы начали общаться незадолго до его гибели. Это был первый 200-й у нас. Я только-только ушёл с его позиции, начался обстрел. Смотреть на это зрелище было страшно. Сначала была, нет, не депрессия, было волнение: что делать, может, завтра меня? Я понял: об этом не надо думать, а просто идти вперёд, жить дальше, делать, что нужно. Даже когда вернусь на гражданку, да, буду вспоминать об этом, как о каком-то этапе жизни. Это надо было пройти.
– Мне кажется. каждый человек, который любит Украину, в чём-то поучаствовал, чем-то помог. Да, для кого-то – это моя хата с краю. Миллион волонтёров? Нет, не согласен с этой цифрой. Я – волонтёр, езжу на фронт, но есть и бабушки, которые отдавали старенькие свитера и носки. Так что посчитать всех волонтёров невозможно. В 14-м году у нас было 40 миллионов волонтёров. Вся страна, наверное, помогала.
– Мне кажется, полного мира не будет никогда. Так раскочегарена ненависть. Военный конфликт может и потухнуть. Но тот уровень агрессии и ненависти с той стороны, его уже не свести на нет.
– Я думаю, что полномасштабная война уже закончилась. В течение этого года будут радикальные изменения. Все ресурсы на исходе: что у нашего врага, что у нас. Надо заканчивать как можно быстрей.
Далее в передаче:
«Радиоантология современной русской поэзии».
Стихи Александра Бараша (Иерусалим).
Из цикла «Кофе у автовокзала»
Когда-то я был в первый раз женат
и жил в Гольяново. Там у метро,
со стороны автовокзала, был
стоячий кафетерий. Мы туда
сбегали из-дому, из маленькой
двухкомнатной квартиры,
где жили с бабушкой жены
и только что родили
теплого и мягкого младенца.
Это был наш выход в город.
Нас отпускали лишь на час, не больше.
Всего полтинник за глоток свободы. Кофе
из настоящего большого автомата,
из чашки с толстыми и круглыми краями,
двойной, за 28 копеек, и пирожное,
за 22: картошка, тяжелая и вязкая, на
кружевной бумажке, как в жабо, или
эклер, гигантская пилюля наслаждения
с блестящей черной спинкой… За окном
асфальт в поземке, полутьма, пора
обратно. Ребенок вырос. Бабуля умерла.
У слова «мы» нет смысла.
Из жизни котов.
Кто и почему любит котов и кошек.
– О кошках можно говорить сутками, месяцами и годами. Мы используем импортных производителей, в основном, из США и Канады. У нас система сильно закоррумпирована. Много животных титулованы по знакомству. У наших присутствует определённый комплекс. Может, общество такое. Его выпускаешь, а он как бука, везде видит врага. Берёшь американца или немца – совершенно другое животное. Социальная адаптация – мгновенная. Ему всё интересно. Он не будет забиваться в угол. Контакт ищет сразу.
