Режиссер Кирилл Серебренников останется под домашним арестом. Такое решение принял Московский городской суд, отклонив жалобу режиссера. Под арестом остались и двое других обвиняемых по делу "Седьмой студии" – бывший директор театра "Гоголь-центр" Алексей Малобродский и директор "Седьмой студии" Юрий Итин. Их, как и Серебренникова, обвиняют в хищении средств, выделенных из бюджета на культурный проект "Платформа". За время следствия сумма ущерба выросла почти вдвое – с 68 до 133 миллионов рублей.
В суд, рассматривавший меру пресечения Серебренникову, Малобродскому и Итину, пришла народная артистка России Лия Ахеджакова. Публикуем полный текст ее обращения к присутствующим и журналистам:
"Малобродского держат в СИЗО, и что это вообще за опыт такой, когда нет никаких доказательств? Я с ним лично, чтобы вы знали, не знакома, но у него потрясающая репутация, и я всегда знала, что это интеллигентнейший, умнейший человек. Да по речи его даже видно, что это большая умница, воспитанный, интеллигентный, образованный человек. И еще одно: у него мама – жертва Холокоста, и она уже 20 лет живет в Израиле. Ну, старые люди! Вот что случилось с Кириллом – не дали ему с мамой посидеть, не дали! Надо было сидеть запертым в квартире, внутри этого полного абсурда, и в это время умирает мама. Вот чтобы этого не случилось, я думала, что, может быть, Алексею дадут возможность, вызовут сюда маму, и он, опять же запертый, будет ждать, когда эти две харизматические девушки, вот этот следователь и прокурор, наконец найдут хоть какие-нибудь доказательства вины. Живем в диком абсурде! И при том я не могу не спросить, у меня просится просто: кого судят?! Какие лица у тех, кого судят! И какие лица у прокурора, у следователя... Так нельзя. Так нельзя обращаться с людьми! Мне вообще за русскую культуру стыдно. Стыдоба! Это уже все было, и это очень больно. Вот, например, Андрей Донатович Синявский считал, что то, что он посидел в тюрьме, это ему дало какой-то огромный жизненный багаж и опыт как писателю. Но я не думаю, что Мейерхольд, Мандельштам, наш великий ученый Королев, Шаламов – я не думаю, что они радовались, что у них такой замечательный жизненный опыт. И думаю, что Магнитский, который недалеко от того места, где сейчас Малобродский, умирал в камере, это все рядом, не думаю, что Магнитский порадовался новому жизненному опыту. И мне просто страшно за этих людей! Неизвестно, что они могут им припаять. Потому что я вижу, что доказывается одно, и тут же встают люди, эти две девушки, и говорят: "Нет, как было, так и будет". Может быть, нужен суд присяжных, у которых нет юридического образования, но башка есть! И есть милосердие, есть сочувствие, есть вера в человека, в его права! Я потрясена. Я была на суде Ходорковского, это было первое для меня потрясение. Они вместе, в клетке, сидели с Лебедевым. Ни прокурор, ни следователь, никто не понимал про эту нефтянку ничего, и мне казалось, что они не знают Уголовный кодекс. Лебедев по каждому обвинению им объяснял, он им объяснения давал. То есть те, кто наказан, они на сто голов выше тех, кто судит. Я очень верю, что эти люди ни в чем не повинны! Это правда. И у меня душа болит: да как же, до чего мы докатились? Министерство культуры, которое тратит такие бешеные деньги на все эти фестивали, Дни русской культуры, Дни театра, все за границей, это дикие деньги, Дни кино, поездки каких-то звезд, на это миллионы тратятся, а эти же ничего не понимают, не знают, ни кто Шекспир, ни кто Серебренников, кто они такие, ни что такое театр. Это же видно, что они никогда в жизни не были в театре!
…Кирилла к маме не допустили, а она умирала, его не допустили даже в последние дни, и что он делал? Он сидел в своей квартире! Зачем, для чего? Чтобы эти девочки могли доказать, что Министерство культуры в беде, потеряло колоссальные средства на Серебренникове, нищенствует, им теперь не на что будет эти фестивали, Дни культуры, Олимпиады проводить. Ужасно!
… Плохо это кончится! Вот сейчас что-то по "Эхо Москвы" сказали, что уже Театр Додина – тоже на 45 миллионов "проворовались". Идет прессняк по отношению к Косте Райкину, интеллигентнейшему человеку из интеллигентной семьи. Видно, наша культура чем-то провинилась перед Министерством культуры. Может быть, стоит повиниться перед ними, я не знаю... (Но я оскорблена до глубины души, и не одна я, нас очень много.) Мне казалось, что если я буду защищать Лешу Малобродского, я имею на это право, я как бы его заслужила, несмотря на отсутствие юридического образования. Товарищи Министерство культуры, простите нас, ради бога!".
