Ежегодно в России проводятся тысячи генетических экспертиз по установлению отцовства. Анализ судебной практики показывает, что в 95% случаев при вынесении решений суд руководствуется только анализом ДНК. В связи с тем, что проблема установления отцовства через суд сейчас очень актуальна, в мае этого года появилось постановление Пленума Верховного Суда №16 "О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных с установлением происхождения детей"​.

Несмотря на это, обязательные к применению постановления Пленума ВС не выполняют не только низовые суды, но и судьи Верховного суда. И один из примеров этого – история Николая Мартынова, Лады Рясновой и их дочери Ярославы.

Сейчас Ярославе уже 7 лет, на этом фото ей нет и четырех. Здесь она на кухне играет в какую-то детскую игру со своим крестным, другом отца. Совместных фото с отцом у нее нет: Мартынова убили в марте 2014 года. Впрочем, в том, что именно Мартынов является ее отцом, судьи не верят – несмотря на то что ДНК-экспертиза убеждена в их родстве на 99,99999999994%.

Мама Ярославы, Лада Ряснова, винит во всем себя.

– Я, наверное, должна была раньше, пока Коля был жив, и на женитьбе настаивать, и чтобы дочку он на себя записал, но я всегда была равнодушна к юридической стороне дела. Просто я в нем была настолько уверена как в мужчине, ни секунды не сомневалась, что он нас никогда не оставит без поддержки, что даже разговоров таких не начинала. "Надо бы вас уже оформлять", – не раз говорил Коля, а я лишь отмахивалась. "У нас и так все хорошо, к чему эти формальности?" – думала я тогда.

Познакомились они, когда Ряснова работала в финансовой компании и несколько раз по делам пересекалась с Мартыновым, совладельцем крупной нефтесервисной компании. Мартынов предложил ей перейти к нему в фирму, в контрольно-ревизионное управление, Лада анализировала закупки и целевое использование средств. Сначала они около года просто работали вместе, весной 2009 года у них начались более близкие отношения.

Ладе на тот момент было 25, Николаю – 51, оба де-юре женаты, хотя фактически со своими вторыми половинами не жили. Супруга Мартынова с общим взрослым сыном жила в основном в Париже. Лада Ряснова жила одна. От коллег свои отношения они скрывали.

– Коля никогда о жене не говорил, рассказывал только о сыне, поэтому наличие официальной семьи меня вообще не беспокоило. Жил он в основном на даче, выглядел отлично, очень спортивный, всегда следил за здоровьем и питанием, возраст выдавали только седина и морщины. А вообще он был идеальный мужчина, умный, интересный, заботливый, щедрый, о таком можно только мечтать, – плачет Лада. – Когда я родила Ярославу, он купил квартиру, мы как раз планировали ремонт. Я в тот день приехала на работу, чтобы обсудить смету... Там мне сказали, что ночью в Колю стрелял киллер, он в тяжелом состоянии в реанимации.

Николай Мартынов много лет работал в крупнейших российских и международных нефтяных компаниях, а затем организовал собственный бизнес, став соучредителем кипрской компании Clinolina Holding Limited, владеющей в России предприятиями по производству оборудования для нефтегазовой и химической промышленности. Поздно вечером 30 марта 2014 года он вернулся в свой коттедж в подмосковной Икше. Рядом с домом бизнесмена поджидал киллер, который несколько раз выстрелил в него. Пули попали в голову и грудь, на шестые сутки Мартынов умер.

– Мне рассказали, что пока Коля был в реанимации, в Москву прилетела его жена, которая в сейфе на даче нашла альбом с нашими фотографиями и так узнала о нашем с Ярославой существовании. Конечно, у нее была истерика, он ей про нас ничего не говорил, – рассказывает Лада, которая после рождения дочери с мужем развелась. – Когда Коля умер, друзья устроили нам прощание накануне, посоветовав на похороны не приходить. Надежда, официальная супруга, рвет и мечет, если придешь – будет драка, сказали мне. Из-за найденного в сейфе альбома о наших отношениях узнали на работе, разговоры ходили разные, в том числе об убийстве на почве ревности, но вообще обсуждались всевозможные версии.

Киллера и заказчика искали долго. По версии следствия, заказчиком убийства был другой совладелец Clinolina Holding Limited, 35-летний Антон Ерохин. За год до покушения на Мартынова между ним и Ерохиным был долгий конфликт из-за одного из активов – химического завода. После длительных переговоров Мартынов согласился продать свою долю за 2,5 млрд рублей, Ерохин попросил время, чтобы найти деньги. А сам за это время нашел киллера. Как следует из обвинительного заключения, им оказался полковник ГРУ в отставке Геннадий Коротенко, которого Ерохин нанял за 1 миллион рублей.

На киллера вышли сотрудники УФСБ по Нижегородской области, обнаружившие гараж с оружием и боеприпасами. Хозяином гаража был Геннадий Коротенко. При личном обыске у него изъяли пистолет Макарова (ПМ). Проведенная экспертиза и изучение по пулегильзотеке показали, что именно из этого ПМ был расстрелян Мартынов. И Ерохина, и Коротенко обвинили в заказном убийстве, сейчас это дело рассматривает суд.

Сразу после смерти Мартынова на его имущество был наложен арест, а вдова, сын и мать покойного заявили права на наследство. Лада Ряснова обратилась с гражданским иском в Зюзинский суд Москвы, чтобы там установили отцовство ее дочери Ярославы, дали ей фамилию Мартынова и она, как несовершеннолетняя, могла заявить свои права на наследство. Лада говорит, что ради дочери пыталась пообщаться с Надеждой, вдовой Мартынова, напрямую и обо всем с ней договориться, но та на контакт не шла, поэтому пришлось обращаться в суд.

Посмертное признание отцовства – довольно распространенная процедура. В ст.49 Семейного кодекса РФ (СК РФ) говорится, что в таком случае необходимо доказать "происхождение ребенка от конкретного лица", а п.19 Постановления Пленума Верховного Суда №16 гласит, что "с высокой степенью точности" это позволяет установить ДНК-экспертиза.

​По запросу суда следователи предоставили данные о ДНК-профиле убитого Николая Мартынова. Их использовали во время расследования. ДНК-профиль – один из вещдоков по уголовному делу. Собственно, доказать причастность экс-гэрэушника Геннадия Коротенко к убийству бизнесмена удалось во многом благодаря ДНК-экспертизам. Сам ДНК-материал погибшего Мартынова экспертам на исследование следователи не предоставили, сославшись на "тайну следствия".

По назначению суда экспертизы проводились в Российском центре судебно-медицинской экспертизы Минздрава РФ, ведущем государственном экспертном учреждении страны. Экспертиза показала, что Николай Мартынов с вероятностью более 99,9% – отец Ярославы. Также была проведена экспертиза ДНК 24-летнего сына Мартынова, тоже Николая, которая установила, что Николай Мартынов-младший и Ярослава родные по отцу с вероятностью более 99,7%. Лада в суде рассказала, что Николай нес все расходы по содержанию ребенка: после родов она не работала, у дочери была няня, они ездили отдыхать за границу, он своей картой оплачивал детские игрушки, спортивный клуб и т.д.

Родственники Мартынова в ответ заявили, что покойный отцом девочки быть не может, поскольку с 2009 года "страдал эректильной дисфункцией вплоть до импотенции" и половых сношений из-за заболевания ни с кем давно не имел, принесли справки из частной клиники, где он проходил лечение.

– Нашу СМС-переписку с Колей судья отвергла, поскольку я не смогла доказать, что это мой телефон. Показания свидетелей и соседей, которые знали о наших с ним отношениях, она посчитала противоречивыми и тоже отвергла, так же как и приложенное видео. Друзья мне говорили, что Надежда, чья женская гордость была очень сильно уязвлена, не раз обещала сделать все возможное и невозможное, лишь бы Ярославу не признали дочерью Коли, – говорит Лада. – Но я, впрочем, все равно была спокойна, поскольку все экспертизы показали, что он – отец ребенка. Да и другого отца там быть не могло.

На суд, впрочем, пришел некто Кирилл Лемудкин, который заявил, что у него якобы были близкие отношения с Ладой и отцом Ярославы является он. Ни на один вопрос – где они встречались, как познакомились и почему расстались – он толком ответить не смог. А на вопрос, как она выглядела, когда они встречались, сказал, что "так же как сейчас, только толще". На самом деле Лада до родов была худенькой блондинкой.

Снова была назначена экспертиза ДНК, уже в другом учреждении – ООО "Центр молекулярной генетики". Лада Ряснова снова обратилась к следствию, чтобы на исследование специалистам выдали генетический материал погибшего Мартынова, а не только ДНК-профиль. К этому времени расследование по уголовному делу было уже закончено. Следователь ответил, что выдаст материал, если будет запрос суда. Но судья в таком запросе ей отказала. На второй запрос, наложить обеспечительные меры, чтобы генетический материал никуда случайно не пропал, снова был дан отказ.

Проведенная ДНК-экспертиза показала, что вероятность того, что Лемудкин является отцом Ярославы, составляет 0%. И подтвердила выводы предыдущих экспертов в отношении обоих Мартыновых: старший – отец Ярославы, младший – брат по отцу.

А потом было вынесено судебное решение – Рясновой и ее дочери отказать во всех исковых требованиях, поскольку приведенных доказательств якобы недостаточно для установления отцовства Николая Мартынова. Хотя данных, исключающих его отцовство, не было получено ни в одной из проведенных экспертиз. Сравнив генетический профиль Мартынова-отца с генетическим профилем Мартынова-сына (от брака с женой Надеждой, родство это никогда не оспаривалось. – Прим. РС), эксперты пришли к выводу, что вероятность их родства составляет 99,999994%, но этот факт в решении суда почему-то вообще не отразили. В Мосгорсуде решение первой инстанции переписали слово в слово, в Верховном суде жалобу Рясновой отклонили, отказав ей в передаче дела на рассмотрение. По закону у нее еще есть шанс на пересмотр дела, если его возьмет председатель Верхового суда Вячеслав Лебедев.

Менее полугода назад в Верховном суде рассматривалось похожее дело по установлению отцовства ребенка – речь шла об убитом политике Борисе Немцове. Решение было принято в пользу ребенка. С жалобой в ВС обратилась москвичка Екатерина Ифтоди, которая действовала в интересах несовершеннолетнего сына Бориса. Она утверждала, что состояла в близких отношениях с Немцовым и в апреле 2014 года родила от него сына, в документах ребенка в графе отец стоял прочерк. Ифтоди, следует из решения ВС, неоднократно обращалась с просьбой о проведении генетической экспертизы, поскольку биологический материал убитого Немцова был изъят в рамках расследования уголовного дела, но все время получала отказ. Суд посчитал, что при отказе в проведении экспертизы были "существенно нарушены нормы материального и процессуального права", дело вернули в первую инстанцию на новое рассмотрение. Проведенная экспертиза подтвердила, что погибший Немцов и трехлетний Борис Ифтоди – родные отец и сын. В итоге суд признал мальчика сыном политика и его наследником.

Аналогичное дело рассматривал и Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) в 2009 году – дело Калачевой против РФ. Отец ребенка был жив, но дочку признавать не хотел. Генетическая экспертиза подтвердила факт отцовства, но суд не захотел принимать ее во внимание, посчитав, что была нарушена процедура проведения экспертизы. Другие доказательства – совместные фотографии, пропуск в общежитие и т.д. – судьи тоже посчитали недостаточными. ЕСПЧ вынес решение в пользу Калачевой и присудил ей компенсацию в 5 тыс. евро. И одновременно напомнил российским властям, что в соответствии со ст. 8 Конвенции о правах ребенка при рассмотрении жалобы об установлении отцовства суды должны уделять особое внимание интересам конкретного ребенка. Если первый анализ ДНК по какой-либо причине суд посчитал неприемлемым, то, согласно решению ЕСПЧ, он был обязан назначить повторную экспертизу.

Лада Ряснова говорит, что уже и не надеется, что ее дочка получит хоть какое-то наследство. По ее данным, от него уже ничего не осталось, поскольку большая часть активов была "прописана" в офшорах, а на счетах уже пусто. В случае признания Ярославы дочерью убитого бизнесмена Мартынова она претендовала бы на 1/8 часть его наследства (мать бизнесмена уже умерла и на ее долю объявились новые наследники).

– Я хочу, чтобы у дочки была фамилия отца. Она его знала до четырех лет, любила его и прекрасно помнит. И он ее тоже любил и заботился о ней, – поясняет Ряснова. – Кроме того, я хочу, чтобы судьи наконец рассмотрели наше дело по существу, разобрались с экспертизами, исполнив таким образом требования ЕСПЧ и Пленума Верховного Суда РФ, которые обязательны к выполнению. Больше нам ничего не надо.