Учитель истории и обществознания гимназии №14 Ейска Александр Коровайный вышел на свободу после десяти суток ареста. Его обвинили в организации антикоррупционного митинга 12 июня. Суд решил, что Коровайный агитировал подростков принять участие в протестах против коррупции. Из школы №12 Коровайный был уволен одним днем. В интервью Радио Свобода учитель рассказал, что на самом деле он пытался защитить школьников от задержаний во время акции.

– Когда Навальный объявил о митинге “Он вам не Димон” 26 марта, мы не успели подать заявку. Но несколько подростков хотели принять участие в акциях. Они написали мне в группу в “ВКонтакте”, что решили выйти на митинг. Я, с одной стороны, не хотел их отговаривать. С другой стороны, понимал, что за участие в несанкционированном митинге ребят могут задержать. Тогда я сказал, что лучше я один за всех пойду с плакатом на одиночный пикет. А подростки будут стоять на расстоянии от меня и наблюдать, чтобы не было провокаций. 26 марта я вышел на одиночный пикет. Тогда обошлось без задержания. Перед акцией 12 июня мы попытались согласовать митинг, но нам отказали. Тогда мне в личные сообщения написал один из школьников, которого я до этого никогда не видел, что он все равно выйдет на одиночный пикет. 12 июня мы договорились о встрече в центре города. Я хотел поговорить с ним и объяснить, какие могут быть последствия. Но, когда я пришел, то увидел, что несколько подростков уже стоят с плакатом. Я им объяснил, что они нарушают закон. На одиночном пикете может стоять только один человек. Я провел с ними примерно три минуты и убежал на работу в школу.

– Почему школьники обсуждали свое участие в митинге 12 июня именно с вами?

– Во-первых, я давно в нашем городе работаю с подростками в клубе “Интеллектуал”. Во-вторых, я активист партии “Яблоко” и принимаю участие в разных гражданских акциях. Кроме того, я работал в школе, где учатся некоторые из этих ребят.

– Вы сами в митинге принимали участие?

– Я хотел выйти на одиночный пикет с плакатом “Я – патриот, но против коррупции”. Но я не смог этого сделать. 12 июня в школу приехали полицейские. Они поговорили с директором, потом один из полицейских сказал, что в школе я больше работать не буду. После этого директор школы сообщил, что меня уволили.

– Как они смогли вас так быстро уволить?

– У меня был срочный контракт, потому что я замещал педагога, которую положили в больницу. Но мы договаривались с администрацией школы, что я продолжу работать дальше, потому что эта учитель, скорее всего, уйдет на инвалидность.

– Может быть, вас уволили, потому что руководству школы не нравилось, как вы работаете?

– Я работал несколько месяцев и директора школы устраивало, как я преподаю. Кроме того, после антикоррупционного митинга 26 марта мне позвонил начальник управления внутренней политики администрации Ейска и отчитал меня. Он говорил: "Зачем ты митинг организовываешь и нас позоришь?" Требовал, чтобы я угомонился, мол, у меня сейчас нормальная работа, которой надо дорожить, если я не хочу встать на учет на биржу труда. По моему мнению, убрали меня из школы по распоряжению администрации и на десять суток посадили по этой же причине.

– Почему вы не стали тогда оспаривать увольнение?

– Я не хотел, чтобы школа пострадала из-за меня. Они, я уверен, действовали по указанию свыше и ни в чем не виноваты.

– Вы – активист партии “Яблоко”, участвовали в организации работы наблюдателей на выборах. Наверное, руководство школы понимало, чем рискует, когда нанимало вас на работу?

– Им очень нужен был учитель, а мне работа. Мне предложили хорошую нагрузку и неплохую по меркам Ейска зарплату – девятнадцать тысяч рублей. Кроме того, я недавно получил второе педагогическое образование и хотел работать в школе. О политике на занятиях в школе мы никогда не говорили. С участниками клуба “Интеллектуал” я тоже политику не обсуждал. Я хотел, чтобы мои ученики научились мыслить самостоятельно и независимо.

– Как в суде сумели доказать, что вы организовали митинг 12 июня?

– Использовали выдернутые из контекста мои сообщения в социальной сети “ВКонтакте”. Я не предлагал выйти на одиночные пикеты. Я лишь написал, что одиночные пикеты не запрещены и любой человек имеет право принять в них участие. Сотрудники полиции и администрации свидетельствовали, якобы школьники сказали, что я организовывал митинг. Но эти же самые школьники не писали в объяснительных, что я организатор митинга. Они сказали, что сами решили принять участие в митингах. Только один из мальчиков, которые приняли участие в митинге, написал, что принял окончательное решение выйти на акцию после беседы со мной. Ксения Середкина, активистка, которую тоже задержали за одиночный пикет 12 июня, слышала, как один из полицейских запугивал школьника. Полицейский говорил мальчику, что у родителей теперь из-за него будут проблемы. Школьник испугался и спрашивал, что нужно сделать, чтобы родителей не трогали. Это происходило в коридоре полицейского участка, куда увезли задержанных.

– Эти мальчики с вами связывались после митинга?

– Один из них пришел в суд и свидетельствовал в мою пользу. Другой сначала меня удалил из друзей в "ВКонтакте", потом снова добавил. Я только что вышел на свободу и пока не знаю, как у них дела. Надеюсь, что у ребят не будет серьезных проблем в школе и они на меня не обижаются.

– Вы планируете дальше искать работу в школе?

– Я хочу, но мне кажется, что найти работу в школе мне будет трудно. Администрация города сейчас распространяет информацию, что я вывожу детей на оппозиционные митинги. Но я этого не делаю. Если бы хотел собрать подростков на митинг, я бы провел агитацию среди участников клуба “Интеллектуал”. На мой день рождения ребята из клуба подарили мне футболку. На одной стороне – надпись “Любимый тренер “Ежиков в тумане” (название команды, которая участвует в соревнованиях в игре "Что? Где? Когда?"). Мне кажется, дети относятся к моим словам с уважением. Но участники клуба подтвердят, что я никогда не звал их на митинги и не призывал к какой-либо политической активности. Более того, я думаю, что несовершеннолетние, которые выходят на несанкционированные митинги, очень рискуют. Я считаю, что подростки могут и должны интересоваться политикой. Но в сегодняшней реальности лучше, если подростки будут только смотреть, как взрослые выходят на митинги, участвовать в политических дискуссиях (я организовывал одно время политический клуб) и повышать уровень политической грамотности. Я за то, чтобы молодежь выходила на улицы, если речь идет о цивилизованной стране. Но власть преследует подростков, которые против режима. Мне кажется, подростки должны хорошо понимать, что за участие в митингах их могут завалить на вступительных экзаменах, поставить на учет в комиссию по делам несовершеннолетних. Мне кажется, лучше сначала получить хорошее образование, встать на ноги, а потом активно поддерживать заслуживающие доверие политические силы. Детям очень важно понимать, что в условиях политических репрессий нужно быть осторожными.

– А вы собираетесь дальше быть осторожным?

– Мне 32 года. Я, взрослый человек, прекрасно понимаю, чем рискую. Я начал заниматься политикой после 2012 года, когда понял, что наша страна идет не в ту сторону и я не могу стоять в стороне. Меня много раз вызывали в администрацию города, проводили со мной беседы. Но меня сложно запугать. Я планирую дальше действовать в том же духе. Впереди еще предстоит борьба. 10 сентября будут выборы депутатов ЗСК и депутатов Совета МО Ейский район. Я буду организовывать работу независимых наблюдателей на выборах.

– Как вы думаете, почему в антикоррупционных протестах приняло участие много совсем молодых людей?

– Им труднее промыть мозги пропагандой. Они получают различную информацию из интернета и сами делают выводы, докапываются до сути.

– Как ваши ученики восприняли, то, что вас посадили на десять суток?

– Меня многие ученики поддерживали. Я знаю, что ребята собрали деньги и отправили мне посылку в изолятор временного содержания. Меня поддержали разные люди, присылали телеграммы, писали письма. Я даже еще не успел всем ответить. Когда я вышел, несколько человек меня встретили. Массовая поддержка помогла мне пережить заключение.

– Как к вам относились сотрудники изолятора временного содержания и другие арестованные?

– К сотрудникам изолятора временного содержания никаких претензий. Они вели себя вежливо и доброжелательно. Арестанты тоже отнеслись ко мне хорошо. Я запомнил долгий разговор с человеком, который не первый раз осужден за воровство. Он сказал, что мне нужно прекращать заниматься политикой. Вор говорил, что рано или поздно меня посадят. Он уверен, что мои усилия ничего не изменят. Но этот заключенный разделил мои политические взгляды. В моей камере, пока я сидел, сменилось много людей, осужденных по разным статьям. Но ни один из них не сказал, что ему нравится российская власть.