28 марта в Берлине на церемонии в Европейском зале, который теперь носит имя политика Ганса-Дитриха Геншера (1927–2016) в Министерстве иностранных дел Германии были представлены две картины Максима Кантора – "Библиотека" и "Буря", написанные им по заказу правительства ФРГ. На церемонии выступил министр Зигмар Габриэль, а затем Максим Кантор. Мы публикуем речь художника в переводе с немецкого.

Господин министр, дамы и господа:

Стоя сегодня перед вами здесь, я испытываю сложный комплекс чувств.

Это осознание высокой чести – и от того смущение,
Это понимание сопричастности и единства со всеми – и от этого радость,
Это беспокойство о том, смог ли выполнить свою миссию, – и от этого тревога,
Это спокойное знание того, что поступаю правильно и говорю то, что думаю, – от этого гордость.
Вот это соединение гордости и смущения, радости и тревоги я переживаю сейчас, гладя на вас.
Ганс-Дитрих Геншер был великий гражданин Германии, и его идеи Объединенной Европы – великие идеи.
Эти идеи принадлежат не ему одному – про это думали и Данте, и Рабле, и Иммануил Кант, об этом мечтали Де Голль и Микеланджело. Если Ганс-Дитрих Геншер оказался тем немцем, который проводил политику объединенной Европы в трагический ХХ век, то только потому, что он был достойный – и оптимистический – продолжатель великой европейской традиции.

Европа – как сердце; думаю, что это сердце мира; биение этого сердца, сужение и расширение сосудов – соответствует центростремительным и центробежным силам Европы.

Европа всегда распадается, чтобы еще с больше силой и с большим энтузиазмом собраться воедино.

Сегодняшняя Европа объединилась не волей диктатора – но республиканской идеей.
Мне посчастливилось познакомиться с Гансом-Дитрихом Геншером в 1988 году в Эмдене. Мой добрый друг Генри Наннен и его жена Эске, которая здесь присутствует, пригласили меня в Германию с выставкой – и они же представили меня господину Геншеру. А уже в 1989 году Ганс-Дитрих посетил мою московскую мастерскую и затем пригласил меня работать в Бонн и Дюссельдорф. Ганс-Дитрих открывал мою выставку в Дюссельдорфе, в дальнейшем были еще встречи в Берлине и Эмдене. И, конечно, главным сокровищем было то, что я мог слышать его рассуждения и в какой-то мере – условной мере, конечно, – являлся свидетелем того, как проводится европейская политика.
В те годы Европа была полна оптимизма и всеобщее торжество демократии представлялось неизбежным.
Вы все помните, что в те годы появилась книжка Френсиса Фукуямы "Конец истории", в которой утверждалось, что мир достиг своего акме – и отныне наступило всеобщее благо демократии.

Сегодня мы знаем, что это не вполне так.
Призраки прошлого восстали опять, и то, с чем боролся Ганс-Дитрих Геншер, то, что он стремился преодолеть, – национализм, империализм, разобщенность и война – снова стало актуальным и опасным.
В этих двух картинах я стремился выразить противоречивую сущность Европы.
Ее порядок и ее беспорядок.
Европу в покое и Европу в буре.
Это Европа созидающая и Европа сопротивляющаяся.
Сопротивление – неотъемлемая часть Европейского сознания.
Возможно, мы входим в период бурь, когда европейский корабль должен будет идти навстречу ветру. И я хочу, чтобы у нас всех были силы выдержать этот ветер.
Для меня, гражданина Германии, является великим символом то, что Германия, сама пережившая в свое время зло и власть нацизма, сегодня стала флагманом в борьбе против фашизма, против нового империализма и против колониализма.
И я горжусь, что могу принять участие в этом сопротивлении.

Картина "Библиотека" выстроена как своего рода спираль восхождения к небу знаний, как спираль познания. Поднимаясь все выше и выше, мы повторяем путь Данте и Вергилия – такое восхождение объединяет лучшие умы Европы.
Европейский гуманизм воплощен для меня в фигурах Данте и Рабле, Гете и Канта, Швейцера и Фомы Аквинского – и я включил все эти фигуры в великую европейскую библиотеку. Героизм Дон Кихота и упорство в праведности Эразма Роттердамского, добрая сила Пантагрюэля, свободный дух Фауста – сочетание всего этого и дает ту общую Европу, которая является уникальным сокровищем человечества.
Я считаю Объединенную Европу великим достижением истории.
Европа, объединенная не имперской волей, не насилием над соседями, но мирным договором демократии, – есть то, о чем мечтали величайшие мыслители.

Европа – это прежде всего торжество республиканской мысли; Европа – это прежде всего противостояние империализму.

Республиканская – а не имперская; не колониальная – но принимающая беженцев; дающая защиту неимущим – а не обкрадывающая бедных в угоду коррупционной верхушке, такая Европа – это пример для всего мира.

Кант в своей работе "К вечному миру" грезил о такой Европе.