На парламентских выборах 5 марта 1933 года нацистская партия получила относительное большинство в 45 процентов. Этого было мало, чтобы покончить с веймарской политической системой и ввести однопартийную диктатуру. После поджога рейхстага Гитлер арестовал всех депутатов-коммунистов и аннулировал их мандаты, а лидерам католической партии «Центр» выкрутил руки. Оставались социал-демократы, но они были не в силах помешать созданию Третьего Рейха. Гитлер обставил конституционный переворот с большой помпой. Церемония открытия рейхстага нового созыва прошла 21 марта в гарнизонной церкви Потсдама, где покоится прах Фридриха Великого. 23 марта в здании оперного театра Кролл – поскольку здание рейхстага было повреждено пожаром – открылось первое после выборов заседание рейхстага. Гитлер получил слово для представления внесенного им Закона о ликвидации бедственного положения народа и государства, коротко – Закона о чрезвычайных полномочиях. Помимо передачи законодательных полномочий рейхстага нацистскому правительству, Гитлер считал необходимой радикальное изменение моральной атмосферы в стране:
– Одновременно с политической дезинфекцией нашей общественной жизни, имперское правительство будет проводить тщательную моральную чистку всего национального организма. Вся система образования, театр, кино, литература, пресса, радио – все это будет использовано в качестве средства для достижения этой цели и цениться соответственно. Все это должно служить сохранению вечных ценностей, составляющих сущность нашего национального характера. Искусство всегда будет оставаться выражением и отражением стремлений и реалий эпохи. Космополитическая созерцательность стремительно исчезает. На первый план яростно рвется героизм – он будет определять и направлять политические судьбы. Задача искусства – стать выражением этого духа времени».
После Гитлера председательствующий Геринг предоставил слово вождю социал-демократов Отто Вельсу. В популярной литературе обычно пишут, что Вельс «бросил смелый вызов» Гитлеру, «бесстрашно» выступил против надвигающейся диктатуры... Мне кажется, что Вельс выступил слабо и беззубо. Держался он осанисто, но его речи не хватало эмоциональности и харизмы. Первыми же его словами были слова поддержки Гитлеру:
– Дамы и господа! Мы, социал-демократы, поддерживаем требование рейхсканцлера о равных правах на международной арене, и делаем это тем более энергично, что мы с давних пор за это ратовали. Позволю себе в этой связи личное замечание: я был первым немцем, выступившим на международной арене против ложного обвинения Германии в развязывании мировой войны – 3 февраля 1919 года на Бернской конференции. Никакая доктрина нашей партии не помешала и не помешает нам отстаивать справедливые требования немецкой нации перед другими народами мира. Под одной из фраз, произнесенных рейхсканцлером позавчера в Потсдаме, мы подписываемся. Он сказал: «Сумасбродная теория вечных победителей и побежденных породила безумие репараций и повлекла за собой катастрофическое состояние мировой экономики». Слова рейхсканцлера напоминают нам и о другом высказывании, прозвучавшем в Национальном собрании 23 июля 1919 года: «Нас можно лишить силы, но не чести».
Фраза, которую цитирует Отто Вельс, принадлежит лидеру социал-демократов, премьер-министру, а затем рейхсканцлеру Веймарской республики Густаву Бауэру. Он произнес ее в июне 1919 года по поводу Версальского мирного договора: «Wir sind wehrlos, wehrlos ist aber nicht ehrlos». Более точный перевод должен звучать так: ««Мы беззащитны, но быть без защиты не означает быть без чести».
Отто Вельс продолжает:
– Нас можно лишить свободы и жизни, но не чести. Учитывая преследования, которым подверглась в последнее время Социал-демократическая партия, никто не вправе требовать или ожидать от нее голосования за внесенный здесь закон о чрезвычайных полномочиях. Выборы 5 марта принесли правящей партии большинство и тем самым возможность управлять страной строго в соответствии с буквой и духом конституции. Однако права не существуют без обязанностей. Но раз дается возможность, существует и обязанность».
Вельс прекрасно понимал, чтó означает закон о чрезвычайных полномочиях для немецкой демократии и свободы слова:
– Критика благотворна и необходима. Никогда в истории немецкого рейхстага контроль избранных народом представителей над общественной жизнью не умалялся до такой степени, как это происходит сейчас, и произойдет еще в большем масштабе благодаря новому закону о чрезвычайных полномочиях. Подобное всевластие правительства произведет еще больший эффект, если учитывать, что и пресса совершенно обездвижена».
Едва Вельс закончил, Гитлер снова вскочил с места:
– Spät kommt ihr, doch ihr kommt!
(Смех в зале.)
Автор классического труда «Взлет и падение Третьего Рейха» Уильям Ширер, находившийся в тот момент в зале, не узнал в этой фразе цитаты. «Вы опоздали! Вы уже не нужны!» – так он ее перевел. На самом деле это начальная реплика драмы Шиллера «Пикколомини» из трилогии «Валленштейн». Она известна каждому немцу так же, как «Карету мне, карету!» каждому русскому, и реакция зала это подтверждает. В переводе Петра Вейнберга она звучит так: «Прихóдите вы поздно, но все-таки пришли!»
В отличие от первой, вторая речь Гитлера была экспромтом, и в ней проявился весь его ораторский стиль, так сильно отличающийся от солидного, полного достоинства стиля Вельса.
– Красивые теории, которые вы, г-н депутат, здесь только что излагали, несколько отстали от хода истории. Если бы ваши постулаты были реализованы на практике годы назад, то ваши сегодняшние стенания были бы излишни. Вы заявили, что cоциал-демократия подписывается под нашей внешнеполитической программой. Что она отвергает ложь о вине за войну. Что она против репараций. Позвольте теперь всего один вопрос: где была эта борьба с несправедливостью в то время, когда вы находились у власти в Германии?».
Гитлер обвинил социал-демократов в предательстве национальных интересов Германии:
– У вас была возможность выступить против всех этих симптомов унижения нашего народа. Предательство Родины вы могли бы устранить столь же легко, как это сделаем мы. И вы должны были бы предотвратить то, что немецкому народу будет навязана новая конституция, написанная в соответствии с желаниями и приказами других стран. Позволить врагу диктовать нам наше внутреннее устройство – это не имеет ничего общего с честью».
Гитлер не простил правительству социал-демократов своего тюремного заключения:
– Вы говорите: равные права. Точно так же, как мы жаждем их вовне, мы жаждем их и внутри страны. Именно за равные права, г-н депутат Вельс, мы и боролись на протяжении 14 лет! Вы не признавали эти равные права национальной Германии! Так не говорите же нам сегодня о равных правах! Вы говорите, что побежденные не должны быть объявлены вне закона. Ну так мы, г-н депутат, были вне закона столько, сколько вы находились у власти. Вы говорите о преследованиях. Думаю, немногие из находящихся среди нас сегодня не побывали в тюрьме вследствие ваших преследований».
По его мнению, социал-демократам пора на свалку истории:
– Мы, национал-социалисты, теперь прокладываем немецкому рабочему путь к осуществлению его требований и запросов. Мы, национал-социалисты, будем защитником его интересов! Вы, господа, больше не нужны! Вы говорите также, что не сила, а правосознание имеет решающее значение. Мы пытались пробудить в нашем народе это правосознание 14 лет, и мы пробудили его. И тем не менее на основании моего собственного политического опыта общения с вами я уверен, что одного закона, к сожалению, мало – необходима и власть! И не путайте нас с буржуазным мирком! Вы полагаете, что ваша звезда снова взойдет? Звезда Германии взойдет, а ваша, господа, закатится!».
Заключительная часть речи Гитлера:
– Я протягиваю руку каждому, кто посвятил себя Германии. Я не признаю заветов Интернационала. Я полагаю, что вы не голосуете за этот закон потому, что вы в глубине души неспособны постигнуть цель, которая воодушевляет нас. И я могу лишь сказать вам: я и не хочу, чтобы вы голосовали за этот закон! Германия будет свободной, но не благодаря вам!».
Закон о чрезвычайных полномочиях был принят квалифицированным большинством в две трети. Фракция социал-демократов в полном составе голосовала против, но это уже ничего не могло изменить.
Далее в программе "Поверх барьеров":
«Наши современники»
Вспоминают 104-летняя Антонина Семёновна и её сыновья: 82-летние Виктор и Юрий
«Родной язык» с казахским журналистом Мерхатом Шарипжаном
«Красное сухое»
Что и как пьют на острове Кюрасао. Рассказывает журналист-международник Александр Гостев:
"На южных Карибских островах сефардов очень много. В столице острова городе Виллемстад находится старейшая синагога в западном полушарии. Ей более пятисот лет. Пьют ли сефарды? Не знаю, но свой продукт рекламируют здорово.Особенно они опасаются подделок".
