Лучшее развлечение на Роттердамском кинофестивале предложил Гай Мэддин: зрителям его программы "Сеансы" предлагалось создать собственный фильм из снятых им фрагментов. У меня получилось смастерить фильмы под названиями "Самоубийство по-прусски" и "Три пилота-девственника".
Примерно такой же сборный фильм, только гигантский, приходится составлять, когда фестиваль объявляет свою программу. В этом году в Роттердаме можно было выбрать новейшие французские детективы, палестинское кино или секцию "Чернокожие бунтари" с драмой Барри Дженкинса "Лунный свет", получившей "Золотой глобус", но я решаю в первую очередь смотреть ретроспективу Яна Немеца, умершего год назад в последний день съемок автобиографического фильма "Волк с Виноградской улицы". Столь обширной ретроспективы за пределами Чехии еще не было: в Роттердам привезли абсолютно всё, что снял Немец, в том числе и редкости, например, отчет о конфликте пражских студентов с полицией в 1967 году, первые подснежники Пражской весны. 21 августа 1968 года Немец снимал появление советских войск на улицах Праги, а на следующий день вывез пленки в Австрию. Благодаря его отваге, западные телезрители узнали о том, что произошло в оккупированной стране, увидели убитых, баррикады, сопротивление захватчикам. Для режиссера эти съемки стали грандиозным успехом, но и означали финал карьеры – в Чехословакии ему снимать запретили, а на Западе не удалось заинтересовать продюсеров, хотя его немецкий дебют, "Превращение" по рассказу Кафки, роскошно сделан: невидимый Грегор Замза урчит, шныряет и позвякивает стекляшками люстры. "Я, казалось бы, просто задремал, а на самом деле проспал 20 лет", – говорил Немец после Бархатной революции. Вернувшись в 1990 году в Чехословакию, он вновь и вновь, перемешивая правду с вымыслом, вспоминал в автобиографических лентах историю 60-х, время своего триумфа, но признавал, что успеха его новые фильмы не имеют.
"Ораторию для Праги" Яна Немеца увидели миллионы телезрителей на Западе, а премьера в Чехословакии опоздала на 20 лет. Фильм Марко Феррери "Человек с пятью шарами" (1965) в Италии вышел в прокат лишь в 1979-м, потому что сумасбродную черную комедию забраковал зануда-продюсер. Герой Марчелло Мастроянни, состоятельный предприниматель, начинает надувать и истреблять воздушные шары, и так увлекается, что и вся его жизнь лопается как шар. Отреставрированную в прошлом году картину Феррери привезли в Роттердам, и должен признать, что она лучше 98% новейших фильмов фестиваля.
В моей роттердамской десятке игровых картин совсем немного, и думаю, что это справедливо: в документальном кино (или, если угодно, постдокументальном) интересного сейчас происходит больше.
1. Raoul Ruiz, contre L'Ignorance fiction! (режиссер Алехандра Рохо)
Рауль Руис, великий чилийский сюрреалист, часто бывал на Роттердамском фестивале, и здесь почти каждый год показывали его новые фильмы. Смерть Руиса в каком-то смысле стала рубежом, завершила эпоху в истории фестиваля, который долгие годы был законодателем моды в авторском кино, а потом перестал им быть. Одна из лучших премьер этого года – документальный фильм о Руисе, снятый его подругой Алехандрой Рохо, фильм об эксцентрике, который в детстве собирал кости самоубийц, бросавшихся под поезд на железнодорожном переезде, по вторникам ужинал с друзьями-философами, а по четвергам с математиками, переснял сцену из "Броненосца Потемкина", превратив червивое мясо в червивого моряка, и основал тайное общество в парижском районе Бельвиль.
2. Rey (режиссер Найлс Аталла)
Рауль Руис больше всего не любил фильмы с центральным конфликтом: герой чего-то добивается, а враги ему мешают. Конфликт, учил он, должен строиться так: два человека дерутся на улице, а поодаль ребенок ест отравленное мороженое. Всё хорошо в фильме Найлса Аталла "Король", получившем специальную награду роттердамского жюри, но впечатление портит центральный конфликт. Хотя, наверное, это тот случай, когда без этого приема не обойтись, потому что конфликт произошел на самом деле. "Король" – это история французского адвоката Орели-Антуана де Тунана, который в 1860 году отправился в Чили и решил убедить местных индейцев, что он – король Араукании и Патагонии. Замысел отчасти удался, но слуга предал француза: лжемонарх был арестован, осужден и депортирован на родину. Часть отснятого материала Найлс Аталла на несколько лет закопал в землю, так что пленка покрылась пятнами и царапинами и стала походить на видения безумного короля. Красота неимоверная!
3. The Silent Eye (режиссер Амьель Куртен-Уилсон)
Мне очень повезло: я видел два выступления великого танцора Мина Танаки. Несколько лет назад он танцевал в Праге на берегу Влтавы возле кряжистого дуба, а совсем недавно, в декабре 2016 года, я ходил на его перформанс Destination of the Stone: Танака и его партнерша Рин Ишихара, которую в зависимости от освещения можно принять и за женщину средних лет, и за глубокую старуху, и за изможденного мальчика, – танцевали среди камней и колючей проволоки. Мин Танака не любит, когда его работы причисляют к стилю буто, но, по-моему, это и было то самое "черное буто", которое придумал Тацуми Хидзиката.
Амьель Куртен-Уилсон снял совершенно другой перформанс: 70-летний Мин Танака танцует под музыку 87-летнего джазового пианиста Сесила Тейлора без всяких декораций, в обычной, набитой вещами жилой комнате. Тейлор играет на раздолбанном пыльном рояле Yamaha, в недрах которого дребезжит нож, Мин Танака изгибается, вертится, сокращается и расширяется, как кобра или пламя свечи. Больше в фильме ничего нет, но смотреть на этот завораживающий танец можно и 70 минут, и 170, и целую вечность.
В Японии это была сенсация, одна из главных историй 2014 года. Композитора Мамору Самурагочи называли новым Бетховеном, потому что он был глух, но сочинял музыку. Внезапно этой умилительной истории пришел конец: перед Олимпиадой в Сочи, где должна была прозвучать его сонатина для скрипки, другой композитор, Такаши Ниигаки, объявил, что написал почти все произведения Самурагочи, работая на него за деньги 18 лет. По словам Ниигаки, Самурагочи не только не композитор, но и вообще не знаком с нотной грамотой и не умеет играть ни на одном инструменте. Более того, он симулирует глухоту. Самурагочи созвал пресс-конференцию, уверял, что в самом деле глух, но ему никто не поверил. Друзья отвернулись, журналисты подняли на смех, а Ниигаки, напротив, стал знаменитостью и героем скабрезных телешоу. И вот полгода спустя режиссер Тацуя Мори решил доказать правоту Самурагочи хотя бы в том, что он действительно глух. Выводы врачей можно истолковывать двояко: вроде бы у Самурагочи имеются проблемы со слухом, но не такие, чтобы признать его инвалидом. Камера пристально следит за Самурагочи, которому помогает общаться с журналистами жена, переводящая вопросы на язык жестов. Кажется, что лжекомпозитор вот-вот совершит оплошность – отреагирует на звонок в дверь, например, или еще на какой-то звук, но он ведет себя так, как и положено глухому. Более того, пытается доказать, что Ниигаки не сам сочинил музыку, а это было полноправное сотрудничество, и демонстрирует инструкции, которые писал для своего партнера. Fake – настоящий детектив, но финальной точки нет, ни Тацуя Мори, ни зрители так и не узнают всю правду. Моя версия такова: Самурагочи придумал себе фальшивую личность и настолько сроднился с образом глухого композитора, что в самом деле оглох. Его недуг – нечто вроде истерической слепоты или ложной беременности, а жена, как часто бывает, стала сообщницей, потерявшись между правдой и вымыслом. В конце фильма Самурагочи покупает синтезатор и неожиданно для всех сочиняет бравурную мелодию.
5. L'Amatore (режиссер Мария Маути)
Есть легенда, что после смерти архитектора-неоклассициста Пьеро Порталуппи (1888–1967) его дочь утопила в озере таинственные коробки. Так это или не так, но единственная предосудительная вещь, которую решились сказать о Порталуппи авторы фильма "Любитель", заключается в том, что он – исключительно ради карьеры – вступил в партию Муссолини, а самой большой трагедией в его жизни была смерть любимого сына, летчика, погибшего в 1942 году над Алжиром. В остальном всё складывалось удачно: талант Порталуппи быстро привлек внимание богатых и знаменитых, его заваливали заказами, и вычурный вкус архитектора во многом определил облик Милана. В 1944 году город серьезно пострадал, бомбы попали даже в театр Ла Скала и грандиозный миланский собор, и после войны Порталуппи усердно принялся за новое строительство. Один из его тайных шедевров – квартира, которую он спроектировал для себя, иногда в нее пускают посетителей. Фильм называется "Любитель", но это не обидная оценка способностей архитектора, а марка кинокамеры: Порталуппи снимал всё подряд, и обнаруженные недавно в его архиве 16-миллиметровые пленки стали основой фильма. Я пытался представить на месте Порталуппи какого-нибудь члена "Единой России" в сегодняшней Москве, но не смог вспомнить ни одного имени архитектора-конформиста, который бы построил хоть что-то значительное.
6. Dawson City: Frozen Time (режиссер Билл Моррисон)
Билл Моррисон говорит, что это главный его фильм после гениальной "Деказии", но я, при всей любви к режиссеру, не готов назвать "Застывшее время" бесспорной удачей. Сочетание музыки Майкла Гордона и архивных материалов, смонтированных Моррисоном, в "Деказии" было идеальным, а вот заунывная музыка Алекса Сомерса новому фильму подходит как корове седло. Сама же история великолепная. Жители Доусона – городка, расцветшего на Юконе во время клондайкской золотой лихорадки, – нуждались в развлечениях, которые обеспечивал кинотеатр, заказывавший всё новые и новые немые фильмы. Обычно после нескольких дней проката их следовало отправлять дальше, но Доусон находится на краю света, а забирать пленки киностудии не хотели, чтобы не тратить деньги на транспортировку. В подвале кинотеатра скопились сотни коробок с пленками. Их ценности тогда никто не понимал, фильмы уничтожали (до наших дней дошла лишь четверть из того, что было снято в годы немоты), и владельцы кинотеатра в Доусоне, разбирая склад, просто выбросили все в реку. Но один контейнер закопали, когда решили на месте бывшего бассейна устроить каток. Эти пленки, неплохо сохранившиеся в холоде, были найдены при строительстве в 1978 году. К счастью, об их ценности догадались и отправили (на военном самолете!) в Оттаву. Билл Моррисон во всех деталях рассказывает о золотой лихорадке и ее героях, иллюстрируя авантюрную повесть фрагментами спасенных фильмов. Когда в Доусон стремились искатели приключений со всего мира, здесь процветали разнообразные пороки, теперь же это тихий туристический городок, и находка киноархива – одно из главных событий за последние 40 лет. Пребывание в воде пошло фильмам на пользу: пленка покрыта царапинами и узорами, так что возникает тот самый завораживающий эффект, который Билл Моррисон использовал в "Деказии", "Пульсе" и других своих гипнотических фильмах.
7. Mogura no uta Hong Kong kyousoukyoku (режиссер Такаси Миикэ)
Полицейский, ставший подручным главаря якудзы, отправляется в Гонконг, чтобы спасти дочь своего босса, которую собираются продать на аукционе рабынь. Он пробирается на сцену в женской одежде, потом мгновенно переодевается, взрывает стену одного из верхних этажей отеля, бросается вниз, а следом прыгает тигр, который хватает его зубами за голову, превращаясь в своего рода парашют; при этом за ним гонится укротительница тигра, использующая в качестве оружия грязный вантуз из туалета. Так завершается фильм Такаси Миикэ "Песнь Крота-2: гонконгское каприччио". В первой части, вышедшей в 2013 году, тот же герой Рейджи превращался из убогого гаишника в "крота", полицейского агента, проникшего на самую вершину в одной из группировок якудза, и тем, кто не смотрел этот фильм или не знает комикс, по которому он снят, будет непросто разобраться в сюжете сиквела. Хотя можно и не разбираться: эта история – сюрреалистический нонсенс. 20 лет назад Европа с запозданием открыла Такаси Миикэ, остроумного и сверхплодовитого японского хулигана, благодаря Роттердамскому фестивалю, где прошла первая ретроспектива его фильмов. С тех пор он снял еще почти 50, и почти все они столь же грандиозны, как "Песнь крота". Я не пропустил ни одного!
8. Ugly (режиссер Юрий Речинский)
Полнометражный дебют живущего в Австрии киевлянина Юрия Речинского убеждает зрителя в том, что жизнь страшна и бессмысленна, а мнимое благополучие в любой момент может оборваться. Марта была успешной и счастливой, но болезнь Альцгеймера превратила ее в грязную безумную старуху. "Январь-март" (под таким названием выйдет фильм в украинский прокат) – это напоминание о ее болезни: Марта забыла слово "февраль". Столь же страшна судьба ее дочери, Ханны, которая в Украине попадает в автокатастрофу и мучается в убогой больничной палате. Одним из продюсеров Ugly стал Ульрих Зайдль, а снимал фильм его оператор Вольфганг Талер. Юрий Речинский в разговоре со мной (слушайте в программе "Культурный дневник") объяснил, почему он считает, что жизнь ужасна: "Все, кого ты любишь, либо предают тебя, либо умирают".
9. Por la libertad (режиссер Лоранс Гаррет)
Фильм о Карлосе Рейгадасе, который предоставил Лоранс Гаррет свои видеоархивы. Мне всегда казалось, что автор "Японии" и "Битвы на небесах" обязан быть умнейшим человеком Мексики, но то ли это не так, то ли Рейгадас просто не захотел говорить с Гаррет на серьезные темы. Единственное его рассуждение, остающееся в памяти после сеанса, посвящено свободе, которая дала название фильму, и рассуждение это довольно плоское: люди, по мнению Рейгадаса, позабыли свободу и готовы отстаивать что угодно, только не ее. Лоранс Гаррет предпочла не расспрашивать режиссера, а рассказывать о том, как он работает, как тщательно разрабатывает план съемок: каждая деталь (в какую сторону посмотрел персонаж и что увидел) удостаивается отдельного рисунка. На экране появляются непрофессиональные актеры, талант которых открыл Рейгадас: старушка из "Японии" до сих пор жива, и водитель, сыгравший главную роль в "Битве", тоже жив. Старушка за эти 15 лет утратила связь с реальностью, водитель же вполне рассудителен, но ничего сенсационного они не сообщить не могут. Так что "Во имя свободы" довольно скучный фильм, но тем не менее хочу его отметить, потому что Рейгадас – гений, один из главных режиссеров XXI века, так что даже такое скромное свидетельство о его труде драгоценно.
10. Sergei/Sir Gay (режиссер Марк Раппапорт)
Включаю этот фильм в список только лишь потому, что он о России и снял его известный режиссер. Марк Раппапорт придумал монолог Сергея Эйзенштейна (его произносит некий балканец с карикатурным русским акцентом), решившего рассказать о своей гомосексуальности. Еще в юности он подписывал свои рисунки Sir Gay (хотя тогда, конечно, никаких геев еще не было), ну а потом пошло-поехало. Питер Гринуэй в фильме "Эйзенштейн в Гуанахуато" вполне резонно преподнес эту историю как водевиль. Марк Раппапорт сделал активистское кино, тщательно выловив в фильмах и рисунках Эйзенштейна любые намеки на гомоэротику и БДСМ. Возможно, не преврати он своего героя в рассказчика, получился бы достойный киноведческий анализ, но голос Эйзенштейна с фальшивым русским акцентом, повествующий об эротических фантазиях, совершенно погубил это исследование. Даже не знаешь, что хуже: упрямство отечественных дураков, отказывающихся упоминать о гомосексуальности режиссера, или вот такой агрессивный активизм, превращающий его в придурочного Tom of Finland из страны матрешек.
