Тоска по справедливости, она же зависть, она же ненависть – идеальное топливо для разного рода революций, бунтов и мятежей, но здесь прямо противоположный случай. Сперва была мирная демократическая революция, которая обернулась тотальной неправдой и массовым ограблением трудящихся, а потом народ восстал. Народ потянулся к консервативным ценностям, иначе – к фашизму, и тогда они нашли друг друга: Россия и Путин. Так свершилась у нас мирная фашистская контрреволюция, но винить в ней не следует ни властителя, ни его подданных. Во всем виноваты либералы в союзе с олигархами.
Ибо нет "никакой разницы между русским изводом "либерализма" и "патриотизмом" фашистского толка, возникшим в России сегодня". Так считает Максим Кантор, знаменитый писатель и художник, опубликовавший недавно второй том романа "Красный свет". Сквозной сюжет двухтомника: либеральные корни путинизма. Содержание книги, изданной в Харькове, автор пересказывает в своем тексте, опубликованном на сайте Радио Свобода.
Как всегда, Кантор узнаваем и последователен. Узнаваем в каждой строке, особенно в тех отрывках, где искренне восхищается своей горестной правотой и даром предвидения. Последователен в ненависти к олигархам и к той прослойке, к которой сам принадлежит. Современная либеральная российская интеллигенция для него – синоним продажности, образчик глупости, источник зла.
Собственно, это привычный Кантор, сводящий счеты с окаянной прослойкой. Правда, раньше у него не было особых претензий к так называемому Путину, и он сосредоточивал огонь публицистической артиллерии исключительно на несогласных, обзывая их "лицемерами" и склоняясь к мысли, что "фашизм" сегодня "не пугает так, как пугает либерализм". Бывало, художник даже воспевал телевизионное начальство, обнаружив в нем задатки истинного гения, но опять-таки не забывая при этом пнуть креаклов с их синими ведерками и белыми ленточками. В колонке, опубликованной на страницах центральной прессы, он метелил их и за "поддержку бандеровцев". В феврале 2014-го, незадолго до аншлюса и других событий, намертво с ним связанных.
Российско-украинская война перепахала Кантора. Оккупацию Крыма и Донбасса он, подобно либералам, осознал как личное горе и вселенскую трагедию. "Русский мир" обрушился на голову художника. С тех пор он бичует путинский режим и путинскую Россию упорно и беспощадно. Однако и от главной своей, можно сказать, заветной темы Максим Кантор не отступился. Тут он остался неколебим, разве что слегка уточнил концепцию. Фашизм победил в России, и это пугает уже никак не меньше, чем либерализм, однако у истоков скрепоносного строя стоят российские демократы. Цитируя давнюю свою статью, он сообщает: фашизм – "это набравшийся социальной правды народный крик", а кричат люди потому, что их мечты о правде и справедливости были грубо растоптаны "олигархатом", на смену которому и явился Путин.
Такая пьеса была разыграна у нас в эпоху проклятых 90-х, и самые гнусные персонажи в ней – российские либералы. Сверху донизу: от Чубайса до неведомых мне, но явно знакомых Кантору интеллигентов, которые "видели себя наследниками Мандельштама", а на деле "пребывали на зарплате у Березовского". Схема впечатляет. И тем сильнее впечатляет, чем глубже погружаешься в безысходные мысли о нынешней России и о посткрымском большинстве, которое уже начинает бодро обживать уютные бомбоубежища. О чисто конкретном сегодняшнем Чубайсе тоже особо не поспоришь, как и о некоторых коллегах по цеху, служивших в либеральных изданиях и ныне блистающих на кремлевских телеэкранах. Все как бы сходится, если вместе с художником рассматривать нашу новейшую историю как одно сплошное коричневое пятно, не наводя на резкость. Тогда, конечно, все окажутся предтечами и пособниками фашистов, и на каждого из тех, кто так или иначе поддерживал Ельцина, ляжет несмываемая вина.
Если всерьез говорить об интеллигенции, тем более либеральной, то она стала первой жертвой демократических реформ
Однако имеются и нюансы, которые не вписываются в схему и даже разрушают эту стройную концепцию. Взять хоть "грабительскую приватизацию", суть которой сводилась к тому, чтобы передать неликвидную всенародную собственность и заводы-банкроты в руки будущих олигархов, и оценить их труд хотя бы на примере ЮКОСа. Или вспомнить опять-таки раннего Чубайса, а также Бориса Немцова, которые карьерами расплачивались в ходе жестоких войн с отдельными распоясавшими олигархами. И стоит еще подумать об альтернативе, которая нас ожидала в начале 90-х годов. О вполне себе фашистском перевороте, причиной которого могли бы стать не слишком крутые реформы, но бесконечное, душу выматывающее бездействие властей. Когда и в Москве исчезали уже и хлеб, и табак, и детское питание, и все на свете.
То есть я никак не готов утверждать, что реформы были проведены идеально. Но не сомневаюсь в том, что медлительность в их проведении еще тогда привела бы к власти в России партийно-гэбэшную банду под имперскими знаменами. Они бы и угробили страну, задолго до Путина, который губит ее теперь.
Если же всерьез говорить об интеллигенции, тем более либеральной, то она стала первой жертвой демократических реформ. По ней, по очарованным странникам нашим, эпоха первоначальных накоплений проехалась катком, и не все, протирая очки, поднялись с асфальта. Что же касается Осипа Эмильевича, то он, не просивший, но непреклонно требовавший признания и сладких пирожных в самые лютые сталинские годы, охотно взял бы деньги у любого подпольного Березовского, когда бы тот пожелал разглядеть в нем Мандельштама... К слову, знаю, что как минимум один российский олигарх помогал нашим обнищавшим поэтам, учредив небольшую стипендию, и они брали у него деньги, и правильно делали.
К фашизму и к Путину это не имело ни малейшего отношения. Да, некоторые из них потом пытались защищать олигарха, когда в его жизни наступили черные дни. Вместе с теми, кому он никаких денег не давал, и это уже имело отношение и к Путину, и к фашизму. Однако совсем не в том смысле, какой вкладывает в свои построения Максим Кантор.
Тем не менее сказанное им и постоянно повторяемое представляется довольно важным. Истинно постсоветский человек, Максим Кантор безошибочно нащупывает у себя и у путинского большинства эрогенные зоны фашизоидного возбуждения. Это тоска по справедливости, она же зависть, она же ненависть – идеальное топливо для разного рода революций, бунтов и мятежей, но в наших условиях обернувшаяся мирной фашистской контрреволюцией. Она вызревала наподобие крика, здесь с Кантором не поспоришь, только зря он, по-моему, надсаживается, браня либералов. О слабости, наивности, разрозненности либералов, о трагической неукорененности либеральных идей в России дискутировать можно и нужно, но взваливать на них историческую вину за поражение и добивать?..
Проблема ведь еще и в том, что европейские ценности им приходится внедрять в стране, которая век воли не видала и тяготы первых лет демократии воспринимала как тотальное торжество несправедливости, срифмовавшейся с либерализмом. Нет ничего удивительного в том, что население возненавидело свободу, да после ему ведь еще и объяснили, кто развалил часовню, разворовал недра и едва не уничтожил народ. Однако поразительно, что и для Максима Кантора, писателя, художника, интернационалиста, космополита, свобода не является абсолютной ценностью, и он по-прежнему, вольно или невольно славит путинскую Россию, предавая анафеме ее врагов.
Илья Мильштейн – журналист и публицист
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
