Шпицберген или Svalbard (норв.) – место, где человеку ничего не принадлежит. Архипелаг – часть Норвегии, но приехать сюда и работать может любой житель планеты. Хотя никто не может купить здесь собственность: дом или землю. Можно только взять в аренду. Здесь, как говорят местные жители, "нельзя родиться и нельзя умереть". На Шпицбергене нет родильных домов, и, по закону, тут никого не хоронят: тут вечная мерзлота, в которой останки не разлагаются, и это может стать приманкой для белых медведей. Здесь нет запахов и деревьев, а те, что есть, меньше грибов. Здесь зиму называют ночью, а лето – днем.
В полярный день, ближе к полуночи, солнце здесь как будто сходит с ума и стоит высоко над горизонтом. А полярной ночью, говорят, луна всегда полная и опускается так низко, что, кажется, можно коснуться ее рукой. Ночь здесь долгая и холодная. Поэтому, когда в конце февраля только начинают пробиваться первые солнечные лучи, все разговоры здесь лишь о солнце. "Видел уже солнце?" – спрашивают люди друг друга, встречаясь в супермаркете.
У Шпицбергена особый международный статус. Согласно подписанному еще в начале ХХ века договору, архипелаг стал частью Норвегии, но все, кто подписал этот документ, получили право беспрепятственно заниматься на этой земле хозяйственной или научной деятельностью. На Шпицбергене добывают уголь. И, несмотря на то что договор подписали около 50 стран, исторически сложилось так, что добывают уголь на архипелаге только две страны: Норвегия и Россия.
Этот уголь, по большому счету, никому не нужен. Но если Россия перестанет его добывать, ей придется покинуть архипелаг. Доходы от продажи угля небольшие, так что в добычу и содержание шахтеров, треста "Арктикуголь" и всего поселка Баренцбург на Шпицбергене России приходится вкладывать бюджетные деньги. По сути, страна платит за свое присутствие на Шпицбергене.
Когда-то СССР вкладывал деньги в содержание сразу трех поселков на архипелаге, население которых доходило до четырех тысяч человек. Сегодня в живых остался только один поселок – Баренцбург. Грумант – мертвый. Поселок Пирамида законсервирован. Там в полярный день живут всего 8 человек, которые встречают и водят по городу-призраку, как еще называют Пирамиду, экскурсии.
"Здесь не такое ощущение заброшенности, как во многих поселках той же России или Сибири, откуда я родом", – говорит молодой гид Денис Бобарыкин. Он живет в Пирамиде уже второй год. Ему всего 22. Он приехал из Барнаула на пару месяцев, а остался вот уже на два года. Таких историй здесь множество. Как правило, на вопрос: "Почему так происходит?" – здесь отвечают, пожимая плечами: "Арктика".
Люди уехали из Пирамиды в 1998 году. После крушения советской империи денег, чтобы содержать Пирамиду, у России не осталось и поселок законсервировали. История о том, как опустела Пирамида, обросла на Шпицбергене множеством легенд. Норвежцы, например, рассказывают, что люди уехали, бросив все: книги в библиотеке, личные вещи и даже простыни на постелях. Русские это отрицают и уверяют, что личные вещи и книги из Пирамиды все же увезли. Но факты мародерства не отрицает ни одна из сторон. Пока несколько лет Пирамида пустовала, из нее многое вывезли, например бюст Ленина из дома культуры теперь стоит в баре Лонгйира.
В единственном "живом" поселке, принадлежащем России, – Баренцбурге – обитают сейчас около 500 человек, в основном шахтеры с востока Украины, из Донецка и Луганска.
"Мы не делимся тут на русских и украинцев, на тех, кто из ДНР или ЛНР, и тех, кто с Западной Украины. Мы шахтеры. Наша задача – добывать уголь", – говорит шахтер Юрий Циленко, приехавший на архипелаг еще в 2002 году. Его жена и дети живут в Киеве. А он – на Шпицбергене, и уезжать домой пока не собирается: "Это мой дом. Но я знаю, что рано или поздно я этот дом покину, и я знаю, что будет очень тяжело".
Как живут на Шпицбергене русские и украинцы, каковы их отношения с норвежцами, почему русские так держатся за эту арктическую землю и платят за свое присутствие на архипелаге – в фильме Мелани Бачиной.
