Санкт-Петербургская организация Союза кинематографистов переживает нелегкие времена и, вполне возможно, скоро прекратит свое существование.

Громкие скандалы, судебные разбирательства, известия о похищенных предыдущим руководством организации десятков, а то и сотен миллионов рублей... Мы попытались разобраться в том, что происходит, и встретились с только что уволенным председателем петербургской организации Союза кинематографистов Сергеем Снежкиным. Известный кинорежиссер, создавший такие фильмы, как "Невозвращенец", "Белая гвардия", "Похороните меня за плинтусом", сценарист, написавший большинство сценариев к поставленным им же фильмам, актер и продюсер, получивший награды многочисленных кинофестивалей, Сергей Снежкин сейчас работает на даче, ни с кем не общается и никого не принимает. Он пишет сценарий фильма по роману Достоевского "Подросток". Мы встретились в одном из петербургских кафе.

– Сергей Олегович, так что же происходит с петербургской организацией Союза кинематографистов?

– На протяжении многих лет предыдущее руководство Союза сознательно делало все для того, чтобы украсть единственный актив, который есть у Санкт-Петербургской организации. Это несколько гектаров земли и Дом творчества кинематографистов в Репино. У них это получилось. Это Шайдаков, бывший директор Дома творчества, какая-то загадочная фигура. Он даже ненадолго стал директором Ленфильма, а потом бесследно исчез.

Это профессиональные банкротчики. Я случайно обнаружил, что у нас в государстве можно красть на законных основаниях – есть статья Уголовного кодекса о преднамеренном банкротстве. На этом специализируется огромное количество фирм. Практика очень простая, и там не нужно ни дарования, ни особого ума. Выискивают липких, таких же, как они, эти липкие берут незаконные кредиты, которые потом не отдают. В суды они не являются, суд присуждает все тем, кто это организовал. Схема проста до омерзения. Таким образом ограблены 800 членов Союза кинематографистов.

– А почему петербургские власти не реагировали на все это, какая у них была позиция?

– Дмитрий Месхиев много лет был председателем правления петербургского отделения Союза, а еще сумел побывать начальником всей городской "культурки" (председателем комитета по культуре правительства Санкт-Петербурга) и за это время оброс связями, пустил корни во всю эту систему. Там была прискорбная история, о которой до сих пор говорит весь город, – исчезновение 200 миллионов рублей, отпущенных на празднование 9 мая.

Я был на приеме у губернатора. Единственное, что городские власти совершенно точно железной рукой схватят у этого ворья, так это землю (и я жду этого). Земля-то государственная, так что эти молодые люди глубоко заблуждаются относительно этого куша.

– Все-таки петербургская организация Союза кинематографистов – это часть Российского Союза кинематографистов. Они как-то реагируют? Какова позиция Никиты Михалкова?

– Они собрали деньги, чтобы отдать эти долги. Но ворье-то денег не хочет, они хотят несколько гектаров этой так называемой "золотой мили". Поэтому сейчас основная борьба идет за то, чтобы мы их в судебном порядке обязали принять деньги для погашения этих долгов, которые собрал Михалков. Я так понимаю, что они взяли кредит. У него, естественно, есть связи. Но это практически единственный ресурс, который в меру своих сил нас поддерживает, – наши московские коллеги, ведь организация и там нищая. Вот так мы вместе боремся. Я сделаю все, что от меня зависит и не зависит, чтобы эти люди ничего не получили.

– Вы не расстроены тем, что вас уволили с поста председателя?

– Слушайте, если бы я был религиозен, то ломанулся бы во все храмы и потратился на свечи и благовония, потому что мне не нравится этим заниматься. Я не умею говорить с властью, но, поскольку коллеги мне это доверили, приходилось этим заниматься.

– Помните, Ленфильм тоже подвергался атакам рейдеров?

– Интересно, что Ленфильм ведь был ограблен ровно по этой же схеме. На протяжении года директор Ленфильма и прочие граждане, а также связанные с ними граждане в Министерстве культуры продавали так называемые непрофильные активы, банкротили… Алексей Герман в последний момент ухватил это, как ускользающий хвост ящерицы! Он даже на какое-то время объединился с Сокуровым, при всей их нелюбви друг к другу. Только им удалось это остановить. Это была такая руинированная "Брестская крепость". Кино в ней не делалось. Классики наши благополучно вымерли. Новое поколение не пришло, потому что с кинообразованием у нас все очень плохо – поверьте мне, я пять лет преподавал в Институте кино и телевидения. Сейчас я с этим, слава Богу, завязал, и теперь чувствую себя счастливым и свободным, могу заниматься тем, что умею и люблю, – написанием сценариев и съемкой кинокартин.

Посмотрите, как сократилось кинематографическое пространство! А сейчас и Германа нет… В свое время Антона Павловича Чехова спросили: "А что будет, если умрет Лев Николаевич Толстой?" На это Антон Павлович сказал: "А все пойдет к черту!" – "И литература тоже?" – "В первую очередь!" Я всегда вспоминаю эту вещую фразу, когда вижу, что в городе исчезает кинематограф.

– То есть инвесторов сегодня нет, никто не вкладывает деньги в кино?

– Инвестор у нас один – государство. Забудьте "лихие девяностые годы", когда снимали кино для каких-то любовниц. Мы долго не могли очиститься от всей этой хамской шелупони. Инвестором должно быть государство. У нас здесь совершенно особая традиция, особая экономика. Государство нуждается в киноискусстве, но оно этого не знает, и ему никто про это не сказал. Надеюсь, когда-нибудь сообщат.

Государство нуждается в искусстве, в кинематографе, вообще в "культурке", а не в этом пресловутом среднем бизнесе, который наш премьер призывает "не кошмарить". Я, наоборот, призываю, чтобы средний бизнес нас не "кошмарил", не грабил, не травил, не продавал бы творог, который горит, не крал бы наши дома творчества. Это шайка-лейка! Воровство! Какой бизнес? Средний, крупный, мелкий? Воры! Экономика уже двадцать лет строится на лжи! Какая может быть экономика? Какой бизнес? Посмотрите на эти хари! Вот уж, действительно, хочется в церковь…

– Но ведь сегодня государство спонсирует лишь несколько избранных кинокомпаний.

– Да, помните, был период, который назывался "семибанкирщина"? А у нас сейчас "девятипродюсерщина". Все повторяется, только криво, косо, карикатурно. Как тогда те отвратительные людишки грабили государство, так сейчас эти... Почему? Что за успехи у этих людей? Я не вижу их успехов – ни эстетических, ни кинематографических, ни, тем более, прокатных. Знаете, когда Эрнст начал выпихивать свои блокбастеры, мы сели и подсчитали, что в рекламу вкладывается еще одна смета картины. Сейчас она стоит 20 миллионов долларов и столько же – реклама, учитывая ресурс Первого канала. Это никогда не окупить. А сейчас у него и этого ресурса нет. Но они по-прежнему сидят, Максимов и Эрнст, надувают щеки и воображают, что они выдающиеся продюсеры. С какого перепугу? Кто это сказал? Где сертификат? Где лицензия? Вот они промеж себя это делят и фигачат…

Я – против! Я считаю это порочной политикой. Как поросята, хрюкают вокруг государственного корыта, не подпускают остальных… Я – не продюсер, а нанятый режиссер. Но это очевидно для всего кинематографического общества. Это надо ломать. Надо придумать нормальную, прозрачную систему.

Вот мы напрягаем последние силы, строя гражданское общество. А что такое гражданское общество? Я могу сказать, что это такое в отношении кинематографа. Это когда Союз кинематографистов по определению – организация, которая объединяет киносообщество, влияет на принятие решений, касающихся кинематографа.

Кто эти загадочные люди, которые входят в экспертные жюри? Кто их выбрал, кто их назначил? Я их всех знаю как облупленных. В свое время Алексей Герман, который был вербально велик, вошел в Первое творческое объединение, посмотрел на них и, обведя толстым пальцем, сказал: "Вы все здесь коррумпированы дружбой!". Это было еще при советской власти, слова "коррупция" не было в лексиконе, но он произнес это. Вы знаете, он был абсолютный провидец. А чем там они коррумпированы, я даже боюсь предположить. Не доверяю я этому экспертному жюри. Как это относительно меня будет принимать решение бывший помощник губернатора Ульяновской области? Он входит в экспертное жюри по кинематографу. Каково?

– А их там много?

– Полным-полно. Здорово? Это я только одного упомянул.

– В этом году исполняется 25 лет путчу ГКЧП. Ваш фильм "Невозвращенец", снятый по одноименной повести Александра Кабакова, вышел на экраны чуть ли не за несколько недель до путча. Оппоненты потом обвинили вас в том, что вы обладали какой-то секретной информацией о готовящемся перевороте. А сегодня вы не хотели бы снять такой фильм?

– Вы знаете, у меня была такая идея. Я на протяжении многих лет работаю с одними и теми же продюсерами. Один из них армянин, другой еврей. Я пошел к ним и говорю: "Вот у меня тут созрело в воспаленном мозгу…" И изложил им то, что я хочу. На меня посмотрели две пары древних глаз – армянских и еврейских. "Нам еще жить, придурок!" – ласково сказали друзья-продюсеры. И я уполз.

– А какой сюжет?

– Не скажу. Это тайна. Сопрут, мерзавцы. Ворье же кругом…

– Но это был бы политический фильм?

– Да, а что в этом плохого? Был же великий, мощный итальянский политический кинематограф. Вообще, был великий кинематограф. Для меня это личное поражение, что он исчез, как будто его и не было. Какие были имена! Я недавно посмотрел новые итальянские картины… Господи, какое же это фуфло! Это не имеет никакого отношения к Италии. Был великий французский кинематограф. А что сейчас?

– А как вы это объясняете?

– Везде к власти приходит мещанство. Вы можете это называть средним классом, креативным классом, но есть одна великая формула: это мещанство! Великая пьеса – "Дачники" (перечитайте при случае). Горький был великим писателем и великим драматургом. Посмотрите великую постановку – фильм Бабочкина "Дачники", его монолог.

Когда творил великий Феллини, Ален Рене и прочие, общество было чрезвычайно разнородно. От высочайшей аристократии духа, финансов до такого люмпена! Все стало средним. А на подобном фоне не могут рождаться такие фигуры, как Тарковский или Висконти. Эти люди не воспринимают кино, а кино не существует без зрителя. Вот что происходит.

Ведь какой был взрыв в американском кино в 60-е годы, когда был бум, когда вышла эта прекрасная американская молодежь. А какие появились актеры! Как двинулась культура! Это был какой-то ракетный взлет везде: в живописи, в литературе, в драматургии, в кино. Фрэнсис Форд Коппола, великий Николсон… Всё. Больше нет.

– Вы не собираетесь участвовать в предвыборной кампании, как, например, Александр Сокуров?

– Я его знаю как облупленного, поэтому я все ждал, когда он выплывет либо как министр культуры, либо еще как-то. И дождался.

– А какие-нибудь партии предлагали вам участвовать в их деятельности?

– Никто и никогда. Слушайте, я снимаю кино, у меня сценарий, сроки горят… Какая политика?

– Но трудно быть вне политики. Например, ваш фильм "Белая гвардия" запрещен на Украине. Как вы это воспринимаете?

– Да никак. Придурки. Тот же самый Гашек в Чехии в тридцатых годах основал политическую партию, в которой был только один член – он сам. Партия называлась "Прогресс в рамках законности". Вот если будет такая партия, то я первый в нее вступлю.

– А какой вам видится ситуация в стране?

– Я ее не вижу. Вот я сейчас все брошу и буду ею заниматься! Единственная моя многолетняя привычка: я каждый день покупаю три газеты: "Коммерсант", "Известия" и "Российскую газету" – и читаю их. Но это уже просто привычка, ей, наверное, лет пятьдесят. Все, на этом мое участие в политической жизни заканчивается.

Это по Фрейду – если актер, художник или режиссер занимается политикой, то одно из двух: либо то, чем ты занимаешься, тебя не удовлетворяет, а это значит, что ты занимаешься не своим делом, либо ты хочешь стырить побольше денег. Все. Ничего другого нет, поверьте мне. Об остальных я не говорю. Я говорю только про людей искусства.

– Но мы сегодня постоянно видим актеров, кинематографистов на политических мероприятиях, они подписывают различные петиции, выступают на съездах партий…

– С моими родителями были дружны многие дирижеры. Когда я еще был ребенком, один из них сказал мне: "Сережа, нет существа тупее, чем оркестрант". И потом, записывая оркестр для своих картин, я исподтишка наблюдал, слушал их разговоры и понял, что имел в виду этот дирижер и другие дирижеры. Это же касается и многих актеров, за редким исключением. Ну, профессия такая… Господь с ними! Относитесь к этому снисходительно. Ну, сидят они там, значит, дела нет, не удовлетворены они. Ну, как Константин Хабенский полезет в Госдуму? Он расписан на 24 часа в сутки. Или Сергей Гармаш? Или Алексей Гуськов?

– Фильм Алексея Германа – младшего "Под электрическими облаками", действие которого происходит в России 2017 года, начинается закадровым голосом, который сообщает о грядущей великой войне. У вас нет такого предчувствия?

– Знаете, я очень не люблю Владимира Ильича Ленина (есть за что), но запоминаются какие-то вещи, которые нам сообщали еще в школе. И вот Ленин сказал про Льва Николаевича Толстого: "Писатель он великий, но как пророк он смешон". Меня веселит, когда эти милые граждане, Герман-младший и Сокуров, начинают кликать войну. Они хорошие, очень простые – поверьте мне, я их хорошо знаю. Но почему-то им кажется, что они должны говорить про войну, про духовность… Ну, что вы, ребята, постыдитесь, побойтесь Бога. Я спокойно относился к тому же Сокурову до тех пор, пока он не начал нас всех учить – тут я стал как-то напрягаться. Должны быть какие-то пределы!