В мае холдинг РБК лишился целого ряда ведущих сотрудников, чей уход связывают с давлением Кремля после череды публикаций о семье и окружении Путина. На место прежнего руководства были назначены Игорь Тросников и Елизавета Голикова, работавшие до этого в ТАСС. В пятницу "Медуза" опубликовала расшифровку встречи нового руководства с редакцией РБК — настоящий документ эпохи, который стоит прочесть целиком. Небольшие выдержки:
Журналист РБК: Если уволили людей, за что-то, что не устраивало, то, наверное, когда берут новых людей, хотят, чтобы такого больше не было.
Елизавета Голикова: Смотрите, вы водите автомобиль. А через двойную сплошную когда переезжаете, отбирают права. Означает ли это, что вы не будете водить автомобиль или вы будете ездить теперь на самолете или, может быть, что-то еще?
Журналист РБК: Где двойная сплошная?
Игорь Тросников: Где двойная сплошная, к сожалению, никто не знает.
<...>
Журналист РБК: Ну хорошо, давайте я по тупому пойду. Мы читали в СМИ, что заметки, из-за которых к нам возникли претензии — например, заметки про Шамалова [Кирилла Шамалова называют мужем дочери Путина Катерины — прим. «Медузы»], заметки про дочь Путина. Они для вас являются пересечением двойной сплошной? Потому что для нас, в моем понимании, они не являются пересечением двойной сплошной. Это хорошие, профессиональные заметки. В вашем понимании, пересечение или не пересечение?
Игорь Тросников: Я вам честно скажу, я не буду отвечать на такой вопрос, вы слишком много хотите. <...> Не разводите нас ради бога про дочерей Путина, давайте поговорим серьезно, как взрослые люди.
Публикация развеяла все сомнения по поводу того, какой будет редакционная политика РБК при новом руководстве. Многие отмечали сходство с тем, что произошло раньше с другими независимыми медиа, и восхищались умением новых начальников не называть вещи своими именами.
Эх, подсказал бы кто-то этим Тростниковым и Голиковым, что двойная сплошная для них была нарисована в 29 статье Конституции, а то "никто не знает", мычат чего-то...
Как под копирку стенограмма разгона "Ленты".
Искусство фигурного вождения за нос.
Лейтмотив встречи нового руководства РБК с журналистами:
- Ну, вы же умные люди и все понимаете.
Мы-то понимаем, но так хочется побыть тупыми, ребята.
Журналистика - это поиск. Журналистика - это неудобно. Но это необходимо здоровому обществу. А ваш "две сплошные" - это, на самом деле, тупик с огромным кирпичом у въезда.
Некоторые журналисты сочли неэтичным то, что "Медуза" опубликовала запись с закрытого совещания. Критики ссылались на то, что Игорь Тросников просил не выносить обсуждение на публику:
У меня есть, собственно, две просьбы, или пожелания, или вопроса: первый — мне бы не хотелось, чтобы все, что мы здесь обсуждаем (я понимаю, что я не отвечу на часть вопросов, особенно вопросов по конкретике, потому что ее пока нет), выходило за пределы этого помещения и размещалось в социальных сетях.
Против публикации выступил корреспондент "Коммерсанта" Александр Черных:
Мне кажется, что коллеги из РБК и коллеги из Медузы совершили большую ошибку, которая очень сильно затронет людей и в других СМИ.
1) в начале текста Игорь Тросников ПРЯМО уточняет, что разговор будет вестись оффзерекорд [off the record, не для печати - ред]. По-моему, любой журналист сто раз бывал в ситуации, когда собеседник говорит - я тебе сейчас все объясню, но только не под запись и на меня не ссылайся, ты меня подставишь.
И после этого у журналиста есть право сказать - Нет, мне нужен от тебя официальный коммент с именем и должностью. Или согласиться, выслушать информацию для понимания, и как-то её использовать без ссылок на источник.
неизвестный журналист РБК мог прямо сказать Тросникову и Лизе - нет, я не согласен, я предупреждаю, что буду записывать разговор и опубликую его. Мог сказать - нет, на таких условиях я не собираюсь с вами разговаривать, - и выйти.
Но согласиться с условием "оффзерекорд" и потом опубликовать запись - это неправильно, неэтично и нарушает вообще все. Ну а Арам Ашотович получит возможность при следующем сливе прослушки тыкать пальцем на РБК и Медузу.
В комментариях Черных, обращаясь к корреспонденту "Медузы" Илье Азару, утверждает, что в расшифровке нет никакой общественной важности:
Илья Азар ну давай вы будете планерки проводить перед веб-камерами, примерно такая же Общественная важность
В этом его поддерживает и пресс-секретарь депутата Агеева:
если бы такой разговор происходил в АП, а его участниками стали главные редактора сразу нескольких десятков российских СМИ, то можно было бы говорить о важности данного вопроса и о политической цензуре. А так, это внутрення кухня одного единственного СМИ.
Другие раскритиковали эту позицию.
в этой расшифровке прямо говорится, что раньше в РБК не существовало критериев оценки материалов, помимо профессиональных, а теперь будут существовать - и основаны они будут на политических рисках. это представляет очевидный общественный интерес, я лично изрядно <обалдел>, когда это прочитал. если это "нормальная планерка" - то это какой-то <кошмар>, и важно напомнить, что это <кошмар>.
Прочитал у знакомой по поводу Медузы и РБК: "бабушка говорила что подглядывать и подслушивать нехорошо".
По этой логике Штирлицу надо было не подглядывать и подслушивать, не выносить сор из избы, а молча исполнять свою эсесовскую работу
Да здравствует журналистика пресс-релиза!
Как посмела Медуза публиковать то, что важно и полезно знать, не согласовав с администрацией президента? ДОКОЛЕ?
Что значит ЖУРНАЛИСТСКАЯ РАБОТА?
Мы про Россию или где?
Глава РБК Николай Молибог в грубой форме призвал уволиться из холдинга тех журналистов, кто поддерживает "слив":
Одна из ценностей бренда РБК (похоже, нам надо все-таки внутри четко сформулировать все ценности) однозначно и четко подразумевает, что сливать наружу этот внутренний разговор - это мерзко. И поэтому те наши коллеги по РБК, кто это сделал или кто считает этот поступок нормальным, могут катиться к <чертям>. Спокойно катиться, без надрыва - просто написать заявление и уйти из компании. Мне все равно, насколько вы значимы и профессиональны, просто пжлст срочно покиньте РБК. Точно также, я никогда не хотел бы, чтобы бренд РБК оказался бы в ряду медиа, которые публикуют подобное. Договорились off the record, значит держим слово, потому что и деньги пахнут и трафик пахнет и эксклюзив пахнет. Доверие и уважение будет в итоге стоить дороже, чем один раз сорвать такой трафикогенерящий куш.
Вот такая вот двойная сплошная от бренда РБК.
Позицию Молибога раскритиковали многочисленные журналисты, в том числе генеральный директор "Медузы" Галина Тимченко:
Николай Петрович тут манифест написал. Ну как директор директору. Ты, Коля, второй раз сливаешь своих людей. Которых ты пригласил. Это плохой кейс. Ты сравниваешь медиа с банком-для человека ,15 лет работавшего в СМИ, это довольно позорно. Можно кого угодно куда угодно послать, но это не сделает твои тезисы убедительнее, а бренд лучше.
Николай Молибог предложил катиться к <чертям> всем, кому что-то не нравится. Но это довольно бессмысленное предложение, потому что к <чертям> катится вообще все и уже давно
Особо подчеркну: это не было никакое рабочее совещание. Вы, возможно, видели это в фильмах про войну, когда немцы непременно с овчарками сгоняют население деревни и то ли на смешном ломаном русском, то ли через коллаборациониста-переводчика рассказывают старикам, бабам, да детишкам, каким будет новый орднунг. Вот такого рода рабочее совещание прошло в РБК. Принципиальных отличий от захватчиков два: изъясняются новые руководители РБК чуть вычурнее и требуют, чтобы сказанное осталось тайной.
Потом выступил генеральный директор РБК. Тот самый человек, который увольнял Осетинскую и Баданина. Мы понимаем, что не сам, но тем не менее. Дело которого, напомню – зарабатывать деньги. Это к вопросу об убыточности компании, если что, и его личных заслугах в построении того, чем РБК является сейчас. Рассказав, что на самом деле он осчастливил нас своим заходом в Фейсбук, Николай Молибог понес невыносимую <ерунду> про профессионализм и ценности бренда. По пути рассказав, что он – безмозглая жертва рекламы. Там перл на перле, конечно. Я в курсе, что у нас много общих друзей и некоторые произносят фамилию Молибог с придыханием, отдавая должное его заслугам на разных прошлых местах работы. Я не особо следил за его биографией, поэтому пишу про конкретный статус и в целом его позицию в этой истории.
Ну и в конце Молибог послал тех, кто слил запись и публично призвал уволиться. Доверие, говорит, теперь подорвано. Какое на хрен доверие, когда ты лично уволил людей сделавших из этой джинсовой отмывочной приличное СМИ? И поставил людей из, прости господи, Телеграфного Агентства Советского Союза? Какова квалификация медиаменеджера, который спустил репутацию своего издания в унитаз?
Создатель Life News Арам Габрелянов, чье имя неоднократно упоминалось в дискуссии в связи с публикацией сомнительных материалов, прокомментировал запись так:
Прочел встречу коллектива РБК с новыми руководителями. Это что то. Молибог -это квинтэссенция цинизма. По простому говоря Молибог говорит, давайте <обманем> власть так, но чтобы нам за это ничего не было. Вон же веды и коммерс научились.Чем мы хуже. Сука , какой же махровый цинизм((((
У множества комментаторов просьба о неразглашении проассоциировалась с проходившей в то же время акцией #янебоюсьсказать, в рамках которой жертвы насилия делились своим печальным опытом.
Главные местные темы последних дней, человеческая и журналистская, по-моему, отлично рифмуются:
- Смотрите, негодяй девушку насилует!
- Как вы себя ведете?! Человек же предупреждал, что не хочет, чтобы это его невинное развлечение делали достоянием публики! Да вам просто стыдно должно быть!
Господи, вот она виктимность-то, а не у некоторых комментаторов акции янебоюсьсказать. "зачем вы опубликовали расшифровку офзерекорд?" это ничем не отличается от "а зачем она такую короткую юбку надела?". У цензоров были нормальные добрые намерения, они просили без разглашения, а тут такое, ужас
Хотелось бы подвести итог дискуссии о сливах и корпоративной этике (кейс РБК) и связать это (до кучи) с флешмобом #янебоюсьсказать.
Так вот, если в вашей организации, на работе начальник вас изнасилует, помешает ли вам "корпоративная этика" об этом #янебоюсьсказать?
Совершенно не случайно история с представлением новых руководителей РБК совпала с флэшмобом янебоюсьсказать. Вот приходит гендиректор издательского дома к коллективу, представляет двух новых начальников и говорит: Они вас сейчас немного потрогают, а, может, и еще чего, только я хочу, чтобы это осталось между нами. И они рассказывают, что у нас теперь будет цензура, это немножко больно, но мы же с вами взрослые люди, все понимаем, так жизнь устроена. Один из участников встречи записывает разговор и передает другому изданию, которое его публикует. И начинается праведный крик медиа-профессионалов: крыса, как он мог так подло, нарушение профессиональной этики, это же off the record, уволить немедленно. Показатель полной потери адекватности в том, что эти же люди тут же сообщают, что ничего такого не было, никакой конкретики, нормальный рабочий разговор, почти и не больно было.
Людям, которые не отличают законов от дворовых понятий, разговора начальника с подчиненными от общения журналиста с источником, не знают, что особенность ПДД в том, что они кодифицированы, не могут отличить жертвы от насильника - уже никакая цензура не навредит.
P.S. Но главная, конечно, бомба этого "слива" в том, что целых два новых редакционных начальника, раз десять за встречу напомнивших коллективу, какие они профессионалы, не могут ответить ни на один вопрос, выразить ясно ни одну мысль. С такими только 7 красных линий рисовать.
О том, как на самом деле журналистам следует относиться к просьбам "не выносить информацию", подробно пишет редактор отдела медиа газеты "Ведомости" Ксения Болецкая:
Среди прочего в этом споре Meduza vs РБК выяснилось, что у многих весьма примитивное представление о формате разговора off the record (оно же "для понимания" и "без ссылки на меня"). Типа я договорился с журом на этих условиях и он потом забыл вообще, что я с ним разговаривал. Это ни разу не так.
(забралась на табуретку)
Во-первых, ещё раз - эта служебная штука действует лишь в ситуации, когда журналист общается с другим человеком (для меня это, кстати, часто тоже журналист) исключительно с рабочей целью - чтобы потом, рано или поздно написать текст. Все остальные встречи журов - болтовня с друзьями в баре, разговоры с начальством этим off the record вообще не покрываются.
Во-вторых, формат off the record вовсе не означает, что вышел со встречи, забыл все, что тебе рассказали и это никак не распространяешь, не используешь дальше в публикации. Источников, которые пытаются развести жура на разговор - вот сейчас тебе расскажу как на самом деле, но ты это вообще никак не можешь использовать, но зато сразу поймёшь как все устроено, так что дай мне слово - надо высылать лесом. У меня нет шизофрении - я не могу полностью разделить информацию в мозге на ту, что могу использовать при раскопке темы и ту, как на самом деле, использовать никак нельзя. Поэтому такие разводки - лесом. Если ты разговариваешь с журом по его рабочей теме, должен быть заранее готов, что информация может быть и должна быть использована при раскопке темы.
(а вот друзья и начальники, конечно, могут требовать от вас, чтобы все сказанное осталось между вами и тут уж вам решать как поступать - мой капитан очевидность).
Главная цель off the record чаще всего - получить информацию, но потом не приводить имя источника в тексте и не раскрывать его в разговорах с другими источникам.
Ещё можно договориться на временный off the record, когда тебе рассказывают информацию сейчас, а использовать ты её можешь спустя какое-то время (по самым разным причинам).
Обо всех этих условиях обе стороны четко договариваются на берегу.
Той же позиции придерживается журналист Николай Клименюк:
Если источник делится информацией не под запись, чтобы лишить журналиста возможности ее использовать, то это манипуляция, источник недобросовестный, а его требования анонимности и неразглашения - ничтожны.
В случае с РБК важно вот что:
1) начальство - не источник, а сторона конфликта, в которой журналисты - другая сторона
2) встреча с трудовым коллективом - не интервью
3) В РБК нет и не предполагалось никакого доверия между новым начальством и журналистами
4) требование неразглашения не может быть односторонним, неразглашение может быть ТОЛЬКО результатом договоренности
5) начальство дало понять, что собирается практиковать цензуру, и требованием неразглашения попыталось сделать журналистов соучастниками незаконной и безнравственной практики
6) отказ подчиняться преступным приказам и аморальным требованиям - гражданское мужество, а не предательство корпоративных интересов
7) СМИ - прежде всего общественно значимые институты, и только во вторую очередь бизнес, а редакции несут ответственность в первую очередь перед обществом. Это отражено даже в российском законе о СМИ. Общественный интерес заключается в том, чтобы в деталях знать, как происходит разгром и подчинение независимых СМИ. Поэтому журналисты РБК абсолютно правильно опубликовали запись встречи с новым начальством
Галина Тимченко попыталась оценить ситуацию с позиции стороннего наблюдателя.
Скоро полгода, как я на редакцию влиять права не имею. И не я принимаю решения о публикациях. Но вот как с моей позиции вне поля выглядит ситуация.
1. Недавнее прошлое. Холдинг с плохой репутацией, куча долгов, покупной трафик, заказуха - картина маслом. Берут новых руководителей. Они приходят и говорят: Парни, будет трудно, будем резать косты и менять коллектив частично, многим не понравится. план - ребрендинг, выход на качественную аудиторию, отказ от заказухи, контент - расследования, лента новостей как положено, не то что сейчас насрато тут, редизайн. Вот правила, вот догма, вот люди, которые будут эти правила внедрять, работаем.
2. Совсем недавнее прошлое. Холдинг с исправленной репутацией, аудитория, контент, редизайн, трафик (ну тут есть небольшие сомнения, но кто без греха). Приходят новые начальники. Говорят: Парни, будет все хорошо. Мы не знаем, почему, не знаем, как. Но вы профессионалы. Нет, вы нарушаете правила, вот зачем вы сделали такие глупости, но вы профессионалы. Нет, мы с вами конкретно разговаривать не будем, но все серьезно будет, по-взрослому. Есть правила. Но мы вам их не скажем. Планы? Редакционная политика? Структура редакции? Все позже. Главное - жить по правилам дорожного движения. Каким? Ну вы же взрослые люди, все понимаете. Работаем.
И да. Профессиональная этика важнее корпоративной. И у врачей, и у журналистов.
С этим согласен и издатель Look At Media Алексей Амётов:
Слежу за совсем уже безумным срачем РБК и Медузы. Как издатель я понимаю Молибога и ребят из РБК, но все же я за Медузу.
Цеховые профессиональные ремесленные интересы могут иногда быть выше корпоративных. Сила бренда и команды не часто, но иногда именно в том, чтобы уступить часть своих интересов в пользу интересов профессии и индустрии.
Когда в масштабах страны журналистика подменяется пропагандой, говорить о "журналистской этике" становится все труднее. Ну это как обсуждать на поле боя или в лагерном бараке правильную сервировку стола...
Кто прав, не знаю. Но знаю одно: в отсутствие журналистики не будет и этики.
Итоги подвел главный редактор Медузы Иван Колпаков:
Привет всем, простите, я три дня был в командировке и все пропустил. Прочитал ваши посты разом и глубоко потрясен. Подведем итоги, что ли.
1. Этика. Для меня это очень простая ситуация: если у тебя есть на руках такой материал, ты не можешь его похерить. Не выпустить такой материал — это и есть нарушение этики. Наша задача — интересно рассказывать о том, что происходит вокруг нас. А картинка на животрепещущую тему получилась довольно выпуклая; и главное, что тут даже никакого дополнительного объяснения не требуется.
2. Важность. Не знаю, как вы, а я кое-что новое из этого текста узнал — о людях, которые теперь руководят РБК. Из расшифровки следует, что главная их задача — устанавливать некие негласные (и следовательно — противозаконные, цензурирующие) правила, по которым будет жить лучшая журналистская команда России. То есть понемножку, по-комсомольски щемить тех, кто последние два года отработал практически безупречно. В принципе, после увольнения Осетинской, Баданина и Солюса — логичное продолжение. Но его имеет смысл зафиксировать.
(И еще два красивых сюжета внутри. Во-первых, какое изящное решение — позвать начальниками в меру уважаемых конформистов, совсем не взглядовцев — с такими вроде как и договариваться не стремно; но результат все тот же. Во-вторых, зачем ждать снятых заметок? С такими людьми ненужные заметки просто не пишутся.)
3. Источник. Мне очевидна его мотивация. Я знаю человека, который в свое время записал и слил «Слону» первую, так сказать, летучку с Гореславским в «Ленте». Более того, я знал, что это произойдет — и по сей день считаю, что все правильно сделали. «Ценности бренда», о которых нам сейчас рассказывают, превращаются в труху в тот самый момент, когда хозяин бренда решает уволить главного редактора по согласованию с властями. Корпоративная этика? Даже не смешно. Если корпоративная этика издания противоречит профессиональной этике (а речь идет именно о прямом их столкновении) — значит, с изданием что-то сильно не так.
4. А как же офзерекорд? Пожалуйста, не надо отстаивать права агрессора. Впрочем, лучше Бершидского не сформулирую. «Про "off the record" скажу вам, как на самом деле. Допустим, просишь ты у кого-то интервью. Он говорит: я тебе помогу, расскажу все для твоего понимания, но не ссылайся на меня, это мне опасно. Ты можешь принять это условие и получить информацию или не принять и не получить. Так работает "off the record". А вот, допустим, заходит к тебе в квартиру человек, которого ты не звал, <совершает с тобой насильственный акт мужеложства> и говорит: ты, это, ментам не звони. И вообще никому не звони. Так НЕ работает "off the record".
5. Почему заблюрены фамилии журналистов? Это не условие источника, это мое решение. Скажем так, разумная осторожность. Я не хочу, чтобы у журналистов РБК, ко многим из которых я отношусь с большой симпатией, случились какие-то неожиданные проблемы.
Ну вот как-то так. Вряд ли есть еще какие-то вопросы, да и <ругаться> не хочется, но если что — милости просим.
